— Честно говоря, я даже не собирался. Не обессудьте. Это ведь такая ерунда. Бестелесные духи не опасны. Тем более для магов.
— Не опасны, — согласился ректор, — но у нас новые абитуриенты. Они могут, как минимум, испугаться, наткнувшись в туалете на привидение.
— Ректор, не думаю, что…
— Надо проверить.
Ректор решительно направился к аудитории, а у меня сердце упало в пятки. Он, конечно же меня найдет, конечно же удивится и, конечно же начнет задавать вопросы. Может, в моих действиях и нет ничего противозаконного. Но придется признаться, что с занятий Нарциссы Фризис меня выгнали. А это как-то позорно.
Оставалось только смиренно ждать участи и бороться с нервной дрожью. Злополучный стул все еще лежит посреди аудитории — оказалось, собрала я его не совсем точно, ножки как-то неестественно приросли, и теперь стул похож на картину Пикассо в трехмерном виде.
Я уже приготовилась к порицанию и каре, как где-то в коридоре что-то зашумело и зашипело. Ох ты ж… Неужели действительно призрак? Только его мне не хватало…
Зато внимание ректора и профессора моментально переключилось туда.
Профессор Глом пожал плечами и заметил:
— Я же говорил. Скорее всего наш неуспокоенный дух.
— Великие Небеса, профессор, — недовольно произнес ректор и отшагнул от двери, а я аж размякла от облегчения, — вы так безответственно об этом говорите. Удивительно, как ведете подготовку по безопасности. Идемте уже, успокоим вашего неупокоенного.
Они быстро скрылись за поворотом, а я еще несколько минут тряслась, не веря, что удалось избежать раскрытия, когда была на самом волоске.
Самое время заканчивать занятие и выбираться отсюда. С меня сегодня хватит приключений.
Еще раз убедившись, что в коридоре пусто, я поставила стул в самую дальнюю часть аудитории. Может и не заметят его деформацию. Затем тихонько вышла и, оглядываясь, пошла к корпусу пансиона.
О чем, интересно, говорили ректор и профессор. Явно что-то важное, иначе ректор не упирался бы так, а профессор не настаивал. Что там он хочет применить? К чему? Вариантов много, но, учитывая, что Алфеус Глом некромант и темный маг, лучше бы ректор и дальше не позволял ему ничего. Кто знает, что задумал Глом.
Уже довольно поздно и коридоры Ардэна пустынные, в окна светят звезды и луна. Можно было бы наслаждаться красотой, если бы не легкая жуть в районе живота. Надеюсь, когда поступлю, перестану бояться этих замысловатых коридоров.
Правда еще поступить надо. Стул ведь собрать, как следует, не получилось. А это всего лишь стул. Если так разобрать и не собрать человека…
Только представила, как вместо рук материализовала ноги, вся передернулась. Матеньки… Мне еще тренироваться и тренироваться. Невольно вспомнила Васервальда и его хваткие потоки воздуха. Он, наверняка, занимается с глубокого детства. По сравнению с ним я даже не гусеница, а вообще — икринка.
Пройдя очередную арку, я наконец вошла в корпус пансиона, но за поворотом нос к носу столкнулась с Каролиной Купалой.
— Ты… что тут… — вылетело у меня изо рта от неожиданности.
Блондинка в первую секунду была обескуражена не меньше, чем я, но в следующий момент уже отшагнула с таким лицом, будто увидела слизняка.
— А… это ты? — произнесла она и скривилась.
Мне ее мнение на мой счет совершенно не интересно, но почему вдруг испытывает ко мне такую неприязнь понять хотелось. В конце концов, я с ней раньше вообще не была знакома. Даже популярные девчонки из школы прежде, чем ненавидеть, как-то контактировали. А тут — на пустом месте.
Правда сейчас выяснять это вообще неподходящее время и место.
Я попыталась обойти ее, но Каролина вдруг перегородила мне путь.
— Пусти, — сказала я.
— И куда ты идешь? — спросила она с ехидной улыбкой, игнорируя мою просьбу.
— К себе, — бросила я.
— Откуда?
Этот допрос начал меня раздражать.
— Какая разница? Я тебе не отчитываюсь.
Может мне и не стоило дерзить этой змее, но решила, что в Ардэне терпеть наезды не буду. Это в том мире я была сиротой в приемной семье. Здесь тоже, но хотя бы обладаю даром, причем, если вдуматься, довольно серьезным. Пусть пока и не умею им пользоваться. И все же для чего-то я нужна. А это сильно добавляет жизненных сил.
Каролина скривила губы, накрашенные то ли магией, то ли помадой.
— А если я скажу дворецкой, что ты шатаешься ночью по Ардэну? — усмехнулась она.
— То я скажу ей, что ты делаешь тоже самое, — не уступила я.
С ней вот так, напрямую, говорила впервые и где-то внутри ощущала гордость за себя — я не поджала хвост и не струсила.
Кукольное лицо Каролины стало кислым, она произнесла:
— Думаешь, Банши мне что-то сделает?
— Думаю, — чувствуя себя все более уверенной, сказала я, — Банши относится к тебе, как к остальным.
Каролина даже глаза округлила, очевидно, не ожидала, что я вообще смогу что-то ответить.
— Ты вообще понимаешь, с кем говоришь? — выдохнула она. — Знаешь, кто мои родители? Они с ректором Люксом сто лет знакомы! У них своя ложа в палате магов. И ферма горноварцев по выделке шерсти. Мои родители…
Я вдруг поняла, что сама по себе Каролина мало что представляет. Да, она, кажется, маг-пиромант, учится на третьем курсе Ардэна. Но, во-первых, я уже видела семерых пиромантов, и все они куда лучше Каролины владеют даром, а, во-вторых, если бы не ее влиятельные родители и кукольная внешность, местной звездой она бы точно не стала. Только я всегда считала, что популярность и уважение нужно заслуживать делами, а не прикрываться родственниками и пудрой.
— Да, — прервала я ее тираду. — А при чем тут ты?
Кажется, до Каролины смысл моих слов дошел не сразу, она захлопала ресницами.
— В смысле?
— В прямом. Да, у тебя крутые родители. А кто мои — вообще не представляю. Но кто ты без них?
Медленно ее лицо начало вытягиваться. Значит, все-таки доходит. Как до жирафа, но все же. А потом я наблюдала, как холеные и белые щеки Каролины Купалы покрываются красными пятнами, ноздри раздуваются, а губы трясутся, что вообще ее не красит.
Когда я уже приготовилась с победой обойти ее и, наконец, добраться до комнаты, она вдруг выплюнула:
— По крайней мере, своим родителям я нужна.
Это был удар ниже пояса.
На меня будто ведро ледяной воды вылили, я застыла на месте, не в силах пошевелиться. Разве так можно? У нее что, вообще нет ничего святого? Это как смеяться над глухонемым с рождения. Он ведь не виноват, что так сложились гены. И вообще, я всегда считала, что это такие же люди, как и все, просто говорят на другом языке.
И я тоже нормальный человек, нормальный маг. Только с другой семейной историей. Я заслуживаю уважение, хотя бы за то, что не стала преступницей и не влезла в дурную компанию. Что учусь и стараюсь выбиться в люди, теперь уже в магическом мире.
Умом я это все понимаю.
Но почему так обидно?
Сдерживать слезы почти нереально, но я видела, как лыбится Каролина, и только одно это заставляло терпеть. Каким-то нереальным волевым усилием я все же смогла проглотить ее провокацию и, выдохнув, обошла.
Каролина, видимо, рассчитывала на другое, потому что вслед я услышала:
— А на бал Александр согласится идти со мной! Лучшие выбирают только лучших.
Это стало последней каплей, больше терпеть не могла, и горячие слезы потекли по щекам. Хорошо, что Каролина их не видит. Она решила дожать Васервальда? Не мытьем, так катаньем?
Я ускорилась, почти перейдя на бег с одним желанием — скорее спрятаться в комнате, укрыться от всех, чтобы никто не видел, не слышал моих слез. Откуда эти красотки всегда знают, где у людей болевые точки? Их что, в детстве учат?
Понять, почему слова об Александре меня окончательно довели, не смогла. У меня с ним, кроме постоянных конфликтов и стычек, ничего нет. И все же, думая о том, что Каролина и Васервальд будут тусоваться, тыкая на меня пальцами и хихикая, внутри все сжималось.