Я попробовал выпустить когти. И даже не удивился, когда у меня не получилось. Я вообще ничего не почувствовал, будто бы и не было никаких когтей никогда.
И даже не знаю, как к этому даже относится. Если моя волчья шкура откинулась, то сделать я с этим ничего не смогу, но всё-таки становиться обычным, почти бессильным, человеком не хотелось. К тому же, потерять возможность превращаться в волка для меня, это будто бы руку или ногу отрубить. Вот только осознание того, что, если это всё и произошло, то я перед этим бессилен, убивало. А ещё, страдать по этому поводу было тупо некогда.
Ко всей процессии присоединилась бригада оборотней в белых халатах. Один из них сразу же подбежал к нашей машине, открыл заднюю дверь и шумно втянул носом воздух, явно принюхиваясь.
— Не ранена, — заключил он и ушёл к остальным, помогать разбираться с жертвами собственной глупости, рискнувших попытаться выстрелить в мою истинную.
Я вышел из машины, подошёл к главному среди тех, кто в погонах, и сказал:
— Тут где-то ещё один должен быть. Который Дану со стоянки похитил, — на самом деле, я хотел бы сам вынюхать место, где этот урод остался, да поточить об него когти, но нахера рыпаться, если когтей нет.
Мой намёк сразу же был понят, Парней отправили вглубь леса по дороге искать следы. Рванули они с такой скоростью, что я и не заметил, как они пропали. Что ж, если Дана слишком испугалась факта существования оборотней, то она будет рада тому, что я, похоже, больше не один из них. И умру через тридцать лет. Надо будет, наверное, правильно питаться и спортом заниматься, если на то пошло…
От этих мыслей стало невыносимо грустно, и я решил пока что отодвинуть их в дальний ящик.
Быть бесполезным, оказывается, очень неприятно, особенно, когда в результате ты заинтересован лично. Но сейчас я не видел дальше своего носа, а оборотням буду только под ногами мешаться.
Дана по-прежнему была без сознания, точнее, спала. Она именно спала, потому что в салоне машины уже отчётливо раздавалось её сопение. Даже со своим человеческим слухом я различал эти звуки, хотя сам себе начинал казаться глухим.
Я сидел и тупо пялился на мельтешащих оборотней. Я бы и дальше продолжил предаваться этому, без сомнения, увлекательному занятию, но заметил, как все сгрудились в одном месте.
Подойдя туда, я увидел Павла. На него светили фонарём, видимо, проверка велась серьёзная.
Но и без проверок было понятно: он мёртв.
Меня заметили, сразу же расступились, но в этом не была никакого смысла. Я видел только то, что позволял увидеть тусклый свет фонаря. То есть, понятно одно: Павел не дышит. Причину его смерти я опознать не мог, не видел даже, есть ли на тёмной одежде пятна крови.
— И кто его так?
Врач встал, отряхнул ладони и пожал плечами:
— Видимо, девушка ваша.
Я посмотрел на него непонимающе, а он объяснил:
— Ему вкололи какой-то препарат, в таких условиях распознать его не возможно. Могу лишь предположить, что это смертельная доза сильнодействующего снотворного. Ну, а раз Дана Евгеньевна, — надо же, уже даже отчество её узнал, — сбежала от него, то, логично предположить…
Я и сам уже понял, что это — самый вероятный вариант из всех возможных, вот только я не верил, что Дана сделала это намеренно. Скорее всего, она просто хотела его усыпить. И, для неё будет шоком, когда она узнает, что Павел мёртв. Столько потрясений всего за один день — это для неё не может пройти бесследно. Мне остаётся только надеяться, что она вообще захочет видеть меня рядом с собой.
Я оставил врачей и полицейских разбираться с трупами и полутрупом, а сам взял у Бориса ключи и пошёл к машине. Лучше пусть Дана проснётся в квартире и истерику устроит там же, чем тут.
К тому, же я сам задолбался тут торчать и осознавать, что, кажется, теперь превратился в обычного человека.
Нет, такое могло быть, я уверен. Раны, которые я получал в облике человека, не проявлялись на теле волка и наоборот. Но я никогда до этого не получал смертельных ранений, то есть, не мог проверить, что будет, если умереть в одной из ипостасей.
Дана, кажется, и не собиралась приходить в себя. Мы ехали долго, пока добирались до трассы, машину не по-детски трясло, но это никак не помешало Дане просто перевернуться на другой бок и дальше продолжить спать. Вот это стресс.
Домой мы приехали через четыре часа. Забрался этот идиот, которого, я, к сожалению, убить уже не могу, далеко, но, оттого, что на улице ночь, тут было не так и много машин, даже в пробке не застряли. Не думал, что в центре нашего города такое вообще хоть когда-то бывает.
Дану я заносил в квартиру на руках. Она во сне прижалась ко мне поближе, а я мог только наслаждаться этими моментами, потому что не могу знать, что будет, когда она проснётся.
Как только я опустил её на кровать, укрыл одеялом и вышел из комнаты, то понял, что у меня даже мобильника нет. К счастью, я за этот сраный день успел запомнить номер Бориса наизусть и смог позвонить ему с запасного мобильника.
— Это я, — сказал, как только тот ответил на вызов. — Что-то удалось выяснить?
В следующий момент на меня вылилась такая глыба информации, что я не сразу сумел её переработать:
— В машине Павла нашли телефон и документы на имя Кравцова Павла Егоровича, тридцать шесть лет. Тут нашёлся спец, который быстро телефон взломал, пробили последние номера, оказалось, что в последнее время он очень часто созванивался с Баженовой Александрой Викторовной, она ваша секретарша. Вы знаете, где её можно найти? С вами невозможно было связаться, мы сейчас только на полпути к вашей квартире. Если вспомните, больше будет шансов успеть её поймать, так сказал главный из оперов.
Мне хотелось хорошенько приложиться головой об стену, чтобы наказать себя за свою тупость. Под самым носом сидела, а я не заметил. Вроде бы, раньше такой ограниченностью не страдал.
— Я перезвоню, — сказал я Борису и пошёл искать записную книжку, где были собраны все важные номера. Всякие учётные записи и прочее были, конечно, удобны, но я им не очень-то и доверял. Как оказалось, недоверие оказалось полезным.
Номер Виктора отыскать получилось быстро. Дольше пришлось думать о том, что ему сказать. Зачем я звоню ему в пять утра и спрашиваю, где его дочь? Правду? А вдруг он решит её спрятать, например? Логично же, она — его единственный ребёнок.
Виктор был жутким жаворонком, так что, я даже не удивился, когда из динамика послышался вполне бодрый голос.
— Чего так рано? — на фоне слышался какой-то шум, — Тебя же обычно в это время танком не разбудишь.
Да, он несколько раз пытался позвонить мне с утра пораньше, но ничего из этого не вышло, потому что до половины седьмого утра я сплю обычно настолько крепко, что можно слона в квартиру приводить.
— У меня дело срочное. Саша где? — я решил не ходить вокруг да около, а сразу “взять быка за рога”.
— Собирается, едет куда-то со своим парнем. Отвозить их на вокзал буду, сам вызвался… Ты же её вроде три дня назад уволил? Чего теперь спрашиваешь.
— Не увольнял я её, — сказал я чистую правду. — Вчера ещё в офисе была.
Повисло молчание, Виктор размышлял над моими словами. Врать — это не в моём стиле, и за годы сотрудничества и дружбы он успел к этому привыкнуть. Теперь размышлял о том, зачем ему соврала дочь.
— Так, понятно, а зачем она понадобилась-то тебе? В такое время? — его голос звучал настороженно. И не зря.
И я решил немного переиначить правду. Самому было неприятно врать, но тут принципы были не в приоритете. Я должен устранить любую опасность для Даны. А если упущу Сашу, то не известно, что она там ещё подстроить сможет.
— Дана пропала, на записях с камер видно, что её увезли силком, — я вздохнул. — Ваша дочь может кое-что знать об этом. Нам нужно с ней поговорить.
Но, Виктор, как обычно смог меня удивить.
— Ты думаешь, она к этому причастна?
Я не стал отпираться, ведь я не думал, я был почти в этом уверен. И её скоропостижный побег только подтверждал её виновность.
— Да. И у меня есть основания. В любом случае, даже если она вдруг не виновата, то я должен в этом уверится. Дана уже в порядке, если что, — на всякий случай уточнил я.
— Я её привезу. Куда? — почти без раздумий заявил Виктор. Что ж, остаётся только надеяться, что он не станет покрывать свою дочь. Если он решит защитить её любой ценой, то нам не поможет даже её поимка, потому что связи у Баженова такие, что мне и не снились, с этим просто никто ничего не сможет сделать, особенно учитывая, что я не смог рассчитать свои силы и убил одного из тех уродов.
— В отделение, — я назвал номер “оборотничьего” отдела, после чего скинул вызов, сразу же набирая Бориса. Потребовал, чтобы он передал трубку главному, которому и сказал:
— Баженову привезут в участок, сразу предупреждаю, запугивать не пытайтесь даже, её отец вас на атомы размножит, — я говорил серьёзно.
— Да не паникуй ты, не идиоты, вроде, — усмехнулся старый приятель. — У нас есть альфа в отделе, он просто просит подозреваемых признаться и сразу понятно, кто-что делал, а кто не делал. Ну, сам понимаешь.
Да, эта способность была доступна любому альфе, вот только я ею старался не пользоваться, потому что это было, вроде как, неинтересно. Я строил бизнес не только ради денег, но и ради развития своих способностей, человеческих. Если всё решать при помощи силы, то проще сразу в зверя перекинуться и уйти в лес, стаю сколачивать. Правда, теперь всё это не про меня. Я буду вполне обычным человеком, как порой и мечтал.
Оставить Дану одну я сейчас не мог, но и самому мне надо было обязательно поехать в участок. Мне надо было видеть всё, знать, какого хера она вообще всё это начала. И теперь только она сможет рассказать, каким боком тут оказался Павел этот.
Я даже не знал, кого попросить стать временной сиделкой Даны.
И тут я понял, что вчера должна была вернуться в город мама, но я и не вспомнил об этом ни разу.
Номер родительницы я помнил наизусть, так что, для меня не составило труда до неё дозвониться. Тем более, моего звонка она ждала.
— Сын, — начала она своим самым строгим тоном, — скажи мне, что я должна была думать, когда ты не встретил меня в аэропорту и на звонки не отвечал? Я уже решила, что вырастила негодяя! У тебя должна быть достойная причина.
На самом деле, я понимал, что мама очень волновалась, но, учитывая, что лет мне уже больше сорока, она не стала меня отчитывать за её потерянные нервные клетки.
— Мам, очень серьёзная причина, — я не думал, что у меня получится объяснить всё по телефону, поэтому попросил. — Мам, можешь ко мне приехать? Это важно. И мне нужна твоя помощь.
Мама сразу же перестала язвить и сказала, что будет так быстро, как быстро сможет ехать такси. Между нашими домами было не такое уж и большое расстояние, так что, я принялся ждать.