— Обрати внимание на материал, — читала я, вертя чертежи по кругу и читая надписи по краю, сделанные родной кириллицей. — Сырое железо здесь не подходит. Используй составы в которых есть алюминий.
Я выпрямилась, подтянув к себе другой чертеж. Берг по какой-то причине сделал пометки на русском. Скорее всего дело привычки, но может он таким образом пытался защитить свою интеллектуальную собственность. Хотя, абракадабры тут и так предостаточно.
— Миледи! Прошу вас! Повторите, что вы сейчас сказали!
Жан появился, запыхавшийся с кипой листов в руке. Он поставил на стол чернильницу, чуть было не залил листы чёрными каплями.
— Используй составы в которых есть алюминий. Наверное, потому что легкий и не так сильно окисляется?
— Дальше! Дальше! Все про гравитационную постоянную!
Я повторила, не мало удивившись этому моменту. Граф толковал мне про экватор. Я видела дирижабли, все эти датчики и счетчики, а у них вызывает недоумение плотность и объем? Чудно!
— Гравитационная постоянная шесть целых шестьдесят семь сотых умноженная на десять в минус одиннадцатой килограмм в кубе метр в квадрате. Ой, нет! Можно я?
Я забрала листок и написала число постоянной заново. Вечно я путаюсь в гравитационной и в ускорении свободного падения. Понимаю, что это вообще разные вещи, но цифры отчего-то всегда казались мне похожими.
— Я прошу вас! Давайте посмотрим другие чертежи!
Я согласилась. Времени более чем предостаточно. Делать особо нечего, а тут вроде как помощь, которую так ждут от меня. Физика никогда не была ее любимым предметом, но я старалась, учила, занималась и смогла вытянуть на четверку. Большего и не надо было.
— Больше, приблизительно, моль… Я не помню моль. Нет. Не могу.
Расшифровка символов, формул и записей продолжалась до тех пор, пока во дворе не раздался цокот копыт, ржание и, звук колес и зычный голос кучера.
— Стой, милые! Стой!
— Мне пора!
— Еще! Пожалуйста, Марта!
Жан попытался остановить меня. Мастерская всего за несколько минут, а может все-таки часов превратилась в архив проектировщика: все было завалено свернувшимися и разложенными чертежами, поверх которых лежали другие, подпертые самыми разнообразными предметами. Жан писал, заливая чернилами пол. Я то и дело отпрыгивала от въедливых капель и спрашивала почему он не возьмет карандаш.
— Приду как-нибудь еще, — пообещала я ему и бросилась к Мерту.
Отец Марты слез с козлов и попытался спрятаться, забегал то с одной, то, с другой стороны, а потом кинулся прочь. Я поняла, что обескуражена.
— Что это значит в конце-то концов?! — я затарабанила в закрывшуюся перед носом дверь. — Я хотела поговорить с тобой!
Мерт оставил коляску и лошадей в одиночестве. Через открытые ворота стали просачиваться рабочие и слуги, послышались смешки. Все стало вновь превращаться в балаган.
— Дурдом какой-то, — проговорила я, направившись к коляске. — Чистый детский сад.
Этот мир был полон странных и эксцентричных персонажей. Отец Марты сбежал, испугавшись разговоров. Я же всего-то и хотела знать, что он получил взамен? Почему остался здесь и продолжает быть возницей графа?
— Только вы, король, да Жан, — пожаловалась я, остывающим от бега лошадям. — А все остальные словно не от мира сего!
Я побрела обратно в дом. Проблема вовсе не в мире, а во мне. Я привыкла к своему и жду, что люди будут одинаковыми в своей сдержанности, а они разные. Законы блюдут, на тротуары мусор не бросают, а все остальное — норма и склад характера. Внезапно аристократы показались мне самыми милыми людьми в мире, но это впечатление не продлилось долго.
— Северик!
Дурдом настиг меня и в доме. Если до этого я удивлялась тишине и орущему на ухо Северику, то теперь — крикам, угрозам и возмущениям. В комнатах застучали молотки, по коридорам забегали рабочие, зажав в руках что-то, Кики гремела кастрюлями, а голос пожилого человека требовал Северика, костеря его на чем свет стоит.
— Меня не было в этом доме всего ничего и что я вижу?! Что?! Никому и ничего не надо! Прибыл хозяин, а его и не ждут!
Я остановилась наверху, глядя на окруженного челядью пожилого мужчину, в ярко красном мундире. Что-то последнее время мне везет на седых людей — Кики, отец Марты, Жан Саммлер, а теперь и этот седой как лунь возмущенный старикан. Он заметил меня, приподнял трость и мягко отпустил ее на пол, пригвоздив к месту цепким взглядом.
— Добрый день.
Я ждала, когда он поздоровается, но тот бросил взгляд на подскочившего Северика.
— Ванну, да на дровах. Подкрепиться бы мне не мешало! Королевские чертоги хороши, а вот харчи там не очень.
Он направился к другой ветке лестницы.
— А потом. Я желаю видеть эту девушку! Ту, что захомутала Эверта!
Я проводила старика взглядом, затем оперлась на перила и посмотрела вниз, на спешащих и разносящих вещи и материалы людей. Кажется, что у меня начал дергаться глаз.
***
— Итак, — начал граф, стоило Лире войти в столовую. — Это и есть вы!
— Марта.
Лира только успела убрать кружевной «хвост» юбки, как двери за ней поспешно закрылись. Только что там не было никого!
— Извольте представиться, как полагается! Перед вами граф! Возраст! Опыт! Заслуги! Хозяин этого дома наконец!
Лира присела в книксене. У нее было время обдумать все и поведение графа-старшего тоже. Она надеялась, что сделала правильные выводы.
— Марта. С некоторых пор Дельвиг, урожденная Кауч. Вы позволите?
Она показала глазами на стул и даже взялась за него.
— Извольте быть леди! Вы — не Дельвиг! Чтобы вы там не решили и как бы не закабалили Эверта!
Лира вздрогнула. Она вдруг поняла отчего вдруг оглох Северик и почему так нервозен сэгхарт. С такими родственниками врагов не надо — доведут!
— Извольте представится и вспомнить что вы граф, — проговорила она в той же манере, — ваши заслуги, титул, имя, опыт и то, что вы хозяин в доме.
Граф шумно задышал, задвигал своими пышными усами, поднялся из-за стола и щелкнул каблуками точь-в-точь, как это делал Северик.
— Поданный его величества Лайнелла Констанса II правителя Эйнхайма и Северного Начса, островов Западного моря и Южного Боза, Кавалер Блистательного Легиона, ландграф Карл Густав Дельвиг.
Лира еще раз присела в книксене.
— Марта Кауч, дочь Мерта Кауча, возницы ландграфа Карла Густава Дельвига. Приятно познакомиться, ваше…
Он грохнул по столу.
— Оставьте это все!
К дергающему глазу прибавился приступ головной боли. Еще одного «гуся» Дельвига несло, как лишившийся машиниста паровоз.
— Что он пообещал вам?! Я видел Марту и она — не вы! Вас боится Мерт! Он не признает вас и мне этого достаточно!
Хоть кто-то это понял и без лишних подсказок.
— Он решил извести меня?! Я просил его жениться! Наследников! Порадовать мое больное сердце! А что он? Решил отправить меня обратно?! На тот свет?!
Лира подумала, что есть в его словах доля истины и это очень даже неплохой план, чтобы избавиться от этой мигрени. Может сэгхарт поэтому так поспешил с контрактом, но не подгадал и дядю выписали раньше назначенного часа?
— Вы видели себя?
Продолжал бушевать ум, честь и совесть родового гнезда Дельвигов.
— Тут знавали и не таких!