— Нет.
Граф все же повернул ее к себе.
— У меня нет ни беседки, ни розария.
Лира не понимала чего-то. Все стало отдавать изрядной долей сюрра.
— Еще немножко и мне вновь покажется, что я сплю.
Эверт покачал головой, дотрагиваясь до ее щеки в легком движении пальцев. Что до Лиры, то ее захватили его глаза, такие темные и завораживающие, с блуждающей в них искрой темного света. Его дыхание касалось ее лица и губ, щекотало их и тревожило сознание. Из груди чернокнижника вырвался тяжелый вздох.
— Безумие, — проговорил Эверт прямо ей в губы, прежде чем коснуться их. — Самое настоящее безумие.
Мужчина, напротив, прижимающий ее к себе одной рукой и поглаживающий лицо другой наконец поцеловал ее, смяв губы в жарком, таком сердитом и исступленном поцелуе. Его губы прикасались к ней еще и еще, с каждым разом все настойчивее, задерживаясь и облизывая их; горячие руки блуждали по телу, спине и лопаткам, соскальзывали на поясницу, прижимая к себе с силой, согревая тело и даря потрясающе сильные ощущения.
— Марта!.. — услышала она где-то на задворках сознания.
Она прильнула к нему еще ближе, не дав ему отстраниться, провела по колючей щеке ладонью, скользнула пальцами в волосы и притянула к себе, отвечая на поцелуй и позволяя сделать его более проникновенным и страстным.
— Эв!..
Лира застонала вместе с Эвертом. Это был не поцелуй, а какая-то мука и наслаждение.
— Марта, — проговорил Эверт, заглядывая ей в лицо ищущим и все еще темным взглядом. — Нужно остановиться.
Водоворот ощущений перестал затягивать ее в свою пучину, хотя, сердце еще продолжало стучать как бешенное, громко ухая в груди, горле и голове, путая из без того панически-восторженные мысли.
— Я прошу тебя, — проговорил он, срывающимся голосом, проведя по ее щеке еще раз. — Пожалуйста
Она кивнула, тут же прижатая к его груди. Поцелуй, который мог быть таким разным, но все же привычным для нее, потряс Лиру своей силой и охватившими тело и разум сильными и такими ошеломляюще ощущениями. Такого не было давно, если не сказать, что никогда.
***
Эверт еще держал ее. Изредка он улыбался чему-то, а вот Лира то и дело вспыхивала, глядя на него и эту улыбку.
— Спасибо.
Она не придумала ничего лучше кроме благодарности. Она и сейчас не может понять, что это было. Обычный поцелуй вылился в какое-то умопомрачение. Это он сделал или, все просто секундное умопомрачение?
— Хочу знать твое имя, — продолжал настаивать Эверт в первые минуты, потираясь о ее щеку своей, так и не выпустив из своих рук. — Перестань вредничать.
Лира не вредничала. Это в ней говорила женская суть и настаивала справедливость. Тоже женская. Он должен был ответить за содеянное, сказанное и вообще за то, как вел себя.
— Ты ведь скажешь мне его?
Лира нашла в себе силы улыбнуться и пожала плечами.
— Наверное.
Эверт вновь взглянул на ее губы и, тяжело вздохнув напоследок, кивнул.
— Хорошо.
Теперь они шли к дому. Она то и дело посматривала на темнеющие небо, замечая, как светятся в нем нити сотворенного волшебства. Это было невероятно и непостижимо.
— Что он наговорил тебе?
Лира пожала плечами. Сэгхарт мог бы и догадаться. Чему бы не стал радоваться сиятельный родственник в их ситуации? Лимите.
— Что и должен был. Тебе стоило обсудить все с ним. Для чего была вся эта спешка?
— Нет, — Эверт не остановился, чтобы объясниться с ней. — Я решаю, как мне поступать, если дело касается дел сердеч… семейных.
Лира кивнула, сделав вид, что не обратила внимание на оговорку и на то, как он избежал ответа на последний вопрос. Она разберется с этим сейчас или позже, но обязательно сделает это.
— Глава семьи — я и он знает это.
— Как скажешь, — пожала плечами Лира. — Как скажешь.
Она думала о предстоящем, внутренне готовилась к этому и все же продолжала надеяться на то, что все пройдет тихо и мирно. Одно дело изображать ссору, а другое дело скандалить по-настоящему. Ей после такого и не хочется ничего, кроме как — лечь и не вставать. Вот только она не представляет как это будет выглядеть в реальности. Вряд ли старый граф станет закрываться в кабинете или в своих покоях, удовлетворившись увиденным.
— Вот ведь! — проговорил Эверт. — Старый акшас!
Лира хотела знать кто это.
— Потом, — бросил Эверт. — Вечером.
Так и получилось: он ждал их в холле. Все такой же воинственный, насупленный, выжидающе грозный. Но не это поразило Лиру, а его окружение — каким-то образом пусть и в не совсем крошечном холле умудрился уместиться весь штат слуг. Кажется, что они продолжали пребывать, появляясь наверху и тесня тех, кто был внизу. За спиной графа, натянув на лица самые торжественные и вместе с тем гордые выражения лиц ютились лесса Кики и громоподобный Северик. В руках у кухарки блистал поднос с бутылью, рюмками и мисками с ягодами. Мажордом стоял позади, удерживая в руках какой-то отрез ткани, такого же красно-малинового цвета, как жидкость в бутылке.
— Какого дьявола тут происходит?!
Она видела досаду на лице Эверта, только сейчас начиная догадываться о том, что старый граф, кажется, провел ее и выставил… Судя по всему, у них это семейное — делать из людей идиотов.
— Что это значит, Карл?
В ответ на это граф сделал многозначительное «кхм», покосив в ее сторону полупрозрачным глазом.
— Карл, — выдохнул держащий ее за руку Эверт, но тут же исправился. — Ваша светлость, позвольте представить мне вам свою невесту, леди Марту Кауч, будущую носительницу титула графиня, имени Дельвиг и хозяйку этого дома.
Граф пошевелил усами, вновь сделался еще выше, щелкнул каблуками и слегка поклонился ей. Эверт продолжил, кажется, что нехотя, в этот раз взглянув на нее:
— Миледи, позвольте мне представить моего блистательного родственника, дорогого мне дядю, поданного его величества, кавалера блистательного легиона, ландграфа Карла Густава Дельвига.
Лира растянула губы в улыбке, сделала очередной книксен и протянула руку для поцелуя, нехотя. Может кусаться у них тоже семейное?
— Так-то лучше, — проговорил граф и на этот раз куда более спокойным голосом. — Так-то лучше!..
Эверт изволили лобызать сначала в одну, а потом в другую щеку. Сэгхарту это не нравилось. Было видно, что он напряжен, но разве его кто-то спрашивал? Подходил черед Лиры.
— О, мой Бог!
Это сказала Лира. К ней присоединился Эверт, опоздав на какую-то долю мгновения.
— Вы все знали с самого начала? — проговорила она устало.
— Я должен был догадаться! — громыхнул рядом Дельвиг-младший.
Лира покачала головой. Начала болеть голова, потянуло в желудке, напомнив ей, что клубника и сыр дают силы только для пары поцелуев.
— К чему весь этот фарс?!
Ей хотелось махнуть рукой на все и уйти, но ее держали за плечи и оглядывали не то с любовью, не то с придирчивостью, не то еще с каким-то выражением, встав прямо напротив нее.
— Милорд, — начал Карл Густав сначала строго, а потом ехидно добавил, — вы на самом деле хотите этого?!
Лира смотрела на усы кавалера какого-то ордена, предвкушала встречу с ними и то и дело поглядывала на Эверта.
— Чтобы я стал объясняться с вами здесь и сейчас? — закончил тот и все чмокнул Лиру в обе щеки. — Когда вокруг так много свидетелей грядущего семейного счастья?!