Филипп судорожно глотал воздух в поисках ответа, но Рита опередила его:
— А может ты сама вампир, Лет? И уже готовишь план, как бы высосать нашу кровь?
— Твою кровь я бы и под страхом смерти пить не стала. В ней наверняка розовых блёсток больше, чем гемоглобина.
— А откуда ты знаешь? Пробовала? Что-то я не помню такого. Может, сейчас попробуешь, а? Наверняка изголодалась. — Рита протянула руку прямо перед Виолеттой. — Ну же, испей моей кровушки, ощути этот яркий и неповторимый… А-а-а!
***
В кабинете директора сидели Жанна Геннадьевна, Рита с перевязанной рукой, директор и Виолетта с родителями.
— Ваша дочь укусила одноклассницу.
— Она сумасшедшая! — Выпалила Рита. — Покажите её психиатру!
— Тише, Рита, не перебивай, пожалуйста. Ещё она чуть не сорвала урок МХК, оскорбив учителя.
— Ни стыда ни совести! — Запричитала Жанна Геннадьевна.
— Я же попросил не перебивать! — Директор снова обратился к родителям Летты. — Виолетта вроде бы неплохая девочка, активная, хорошо учится, но в последнее время её поведение очень волнует школу.
Летта разглядывала трещины на потолке, будто бы говорили вовсе не о ней.
— Понимаете, дети… — Начала оправдываться мама, перебирая в руках ремешок сумки. — Сейчас у Летты такой возраст… Переходный, понимаете? Гормоны и вообще… Я сама такая же была, моих родителей в школу очень часто вызывали, да.
— Но вы навряд ли позволяли себе кусать одноклассников! — Завопила Жанна Геннадьевна.
— Она сама попросила. — Буднично сказала Виолетта, продолжая разглядывать потолок.
— Что? — переспросил директор.
Летта опустила взгляд на большого мужчину.
— Она сама меня попросила её укусить. Протянула руку и говорит: «Укуси, укуси». Ну я и укусила.
— Что ты несёшь? — Рита побагровела от злости.
— Разве ты не говорила мне тебя укусить?
— Ты дура больная!
— Маргарита, ответь, пожалуйста. Ты просила Виолетту укусить тебя?
— Да, но я же не имела в виду серьёзно! Она всех уже достала со своими вампирами!
— Это правда! — Подхватила Жанна Геннадьевна. — Ещё и уважения к старшим никакого!
— С уважением стоит относиться к тем, кто его заслуживает, — так же спокойно продолжала говорить Летта. — Глупо прикрываться годами. Вы сами неуважительно отнеслись к моему докладу, хотя я очень старалась. А вы его оценивали субъективно, что не допустимо для учителя.
— Виолетта, ты оскорбляла Жанну Геннадьевну?
— Я лишь указала на то, что игнорирование засосов на её шее не делает их менее заметными.
Все взгляды обратились к Жанне учительнице.
— Жанна Геннадьевна, это всё, что она вам сказала?
— Да, но как она вообще посмела…
— Это как вы посмели приходить в школу с раскрашенной шеей?! — Громко заговорил отец Виолетты. — Какой пример вы подаёте детям? Ведь есть же плечи, или тональный крем, в конце концов! Моей девочке всего пятнадцать, чему она у вас научится?! А ты, Рита, совсем глупая что ли? Сначала сама просишь что-то сделать, потом жалуешься и обзываешься. У Виолетты, между прочим, стресс, экзамены на носу! И она всегда была прямолинейной девочкой! Кто вообще принимает за оскорбления очевидные вещи?!
В кабинете повисла тишина, которую через пару мгновений прервал директор:
— Значит так, на этот раз ограничимся предупреждением. Предупреждением для всех! Маргарита, тебе стоит следить за своими словами и не провоцировать одноклассников на отрицательные действия. Жанна Геннадьевна, пообещайте больше не появляться в школе в неподобающем виде и пересмотрите отношение к ученикам и их работе. — Девушки синхронно кивнули, не смея перечить директору. — Что касается тебя, Виолетта. По сути, ты ничего противозаконного не сделала. И возраст сейчас такой. Но давай мы с тобой договоримся, что ты попытаешься больше не ввязываться в истории. И пересмотри взгляды на мир.
— Попытаюсь не ввязываться. Но вы же понимаете, что это неизбежно, когда кто-то насильно втягивает?
— Я тебя понял, Виолетта. Думаю, на этом мы и закончим. Надеюсь, каждый извлёк урок и такого больше не повторится.
Все в тишине вышли из кабинета, одна только Летта в последнюю секунду обернулась к директору и чуть ли не выкрикнула:
— До свидания!
Из школы выходили так же молча. Уже у школьных ворот Рита грозно сказала:
— Тебе повезло, что ты на хорошем счету у школы, а то директор бы с тебя семь шкур спустил.
— Рита, тебе пора домой. — Сказал ей отец Летты. Девушка ушла, нарочито топая.
— Мам, а твоих родителей правда часто в школу вызывали?
— Частенько. Только больше из-за учёбы, а не поведения.
— Нет, ну это же надо, оклеветали мою девочку, решили в виноватые записать! А я говорил, что это нехорошая школа.
— Дорогой, успокойся, разобрались же во всём. Дочь, пообещай, что кусаться больше не будешь.
— Если меня не будут об этом просить, то, конечно, не буду.
Женщина вздохнула и села в машину вслед за мужем. За ними села и Виолетта.
— Пап, высади, пожалуйста, у больницы.
— Опять?
— Я обещала бабушке прийти сегодня. Не могу же я не сдержать обещание.
— Моя дочка. — Довольно сказал отец и завёл машину.
2
«Машина времени есть у каждого из нас:
то, что переносит в прошлое — воспоминания;
то, что уносит в будущее — мечты»
Герберт Уэллс «Машина времени»
Знакомый запах минкстур тут же перенёс Виолетту в детство, когда она очень много времени проводила в больницах, по малейшему поводу бабушка везла девочку к врачу. Теперь в этой больнице лежала сама бабушка. Летта вдруг вспомнила ужас, застывший в глазах старой женщины, которую клали на носилки люди в белом.
Виолетта быстро нашла нужную палату, где лежало целых шесть старушек, и каждая из них страдала от болей в сердце разного характера. У бабушки Летты, например, был инсульт, уже третий за год. Врачи прогнозировали не более полугода.
Дверь скрипнула, старушки синхронно повернули головы в сторону звука.
— А, это опять к тебе, Леопольдовна, — сказала самая тучная из женщин. — Хорошая у тебя внучка, не то, что мои. Ждут, когда кони двину да на тот свет отправлюсь. А не дождутся, никто не дождётся моей квартиры! Я завещание на церковь написала. Господь столько меня на Земле держит, пусть и взамен что-то получит. А мои не знают, соревнуются всё между собой.
— Ой, да кому твоя квартира нужна! — Сказала подобная скелету старушка, придерживая вставную челюсть тонкими пальцами. — Небось сталинка и разваливается уже. Тараканов только и кормить.