— Когда вернёшься?
— Когда исполню Контракт.
— Какой Контракт? — он всё-таки выглянул из шкафа, и недоуменно взглянул на девушку, которая меланхолично запихивала бюстик в крохотный клатч.
— Дима, я улетаю в Париж. Мне предложили весьма выгодный Контракт…
Соколов на мгновение прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями, и осознать смысл фразы, которая никак не хотела укладываться в его голове.
— А как же я? — наконец выдал он, спустя пару долгих минут.
— Что значит — «ты»? — Николь вскинула голову, отчего огненно-рыжие кудряшки красиво подпрыгнули и небрежно, но как-то обречённо, пожала плечами. — У нас же с тобой просто секс. Классный, страстный, незабываемый, насыщенный, даже не знаю какие ещё эпитеты подобрать. Но это просто секс.
— Глава твоего Клана ранее настаивала на нашем Контракте.
— Это было полгода назад.
— И что изменилось? — Димка нахмурился, всё ещё не понимая причины происходящего.
— Мои предпочтения. Дима, я, конечно, серая Ведьма и так далее, но как оказалось, я не настолько бесчувственна, как бы тебе и остальным ни казалось… и как бы мне не хотелось. Повторюсь, у нас с тобой было всё просто восхитительно. Мы действительно идеально подходим друг другу — упоительная близость и страстное слияние, довольно частые встречи — то у тебя, то у меня, свободные отношения без лишних обязательств и обременений, общие интересы, схожесть во взглядах, — она замолчала на мгновение, устремив взгляд в окно. Будто именно там могла найти ответ на все мучащие её вопросы.
Но ответа в окне не было.
Дима знал это очень хорошо. В последние месяцы он так же часто смотрел туда, пытаясь разобраться в своей, ставшей такой сложной, жизни.
— И?… Ведь я уже практически настроился на наш с тобой Контракт. Пару месяцев и все были бы счастливы.
— Я знаю, поэтому и иду на попятную, — Николь мягко, и даже как-то грустно, улыбнулась.
— Всё равно не понимаю.
Резкий поворот головы и два бездонных бирюзовых омута, посмотрели прямо на него, так пристально и внимательно, словно стремясь заглянуть в самую душу. Его сущность ощетинилась и слабо зашипела, словно чувствуя его тревогу и недовольство, готовая в любой момент отразить или нанести удар.
— Дима, Контракт — это ответственность и обязательства.
— Только не говори, что я не создан для серьёзных отношений, — он скривился словно от зубной боли.
— Создан. Даже несмотря на то, что сущность у тебя тёмная, на твой непростой характер и кобелиный образ жизни, ты действительно оказался способен на чувства…. Вот только не ко мне.
Колдун вздрогнул, чётко понимая, о чём не договаривает девушка, и о ком хочет сказать, тут же отвернулся. А внутри всё горело от боли и какого-то стыда. А ведь ему действительно было стыдно. За свою слабость, за чувства к невесте родного брата, за то, что упустил ЕЁ и не смог завоевать и удержать, за то, что даже спустя столько времени ОНА не выходит у него из головы и сердца… за то, что просто не хочет жить так, как раньше. Семь лет назад ему казалось, что его жизнь кончена, но Фениксу удалось тогда выбраться из депрессии и тут снова неудача, на которую уже не хватает сил, чтобы с лёгкость махнуть рукой на очередной выверт судьбы.
Сущность уже громко и яростно рычала. Ей не нравилось, как реагирует хозяин на слова этой рыжей самки. Димке даже пришлось слегка надавить на пакостницу, чтобы она лишний раз голос не подавала. Пользуется тем, что хозяин в последнее время немного не в форме и вякает. Никогда нельзя допускать превосходства сущности над разумом.
— Дим, я честно думала, что у нас может что-то получиться… Чёрт, было бы намного проще и лучше, если бы ты был простым Колдуном, не способным на чувства. Но ты влюбился… и, не в меня.
— Николь, — рыкнул Дима, и уже совершенно теряя контроль над своими эмоциями.
Это раньше он мог всё свести к шутке, посмеяться над собой и над всеми, когда с лёгкостью мог любую патовую ситуацию превратить в забавный фарс. Это в какой-то другой жизни, Соколов был мистер Обаяние. Теперь всё было иначе.
Ведьма вздрогнула, но взгляда не отвела.
— Думал, что я и остальные не видим, как ты смотришь украдкой на Таню, как пожираешь её голодным взглядом, ловишь ответный взгляд?
ЕЁ имя в устах Николь стало последней каплей, что переполнила чашу терпения. В один прыжок, мужчина преодолел разделяющее их расстояние и схватил девушку за плечи, до боли и синяков сжав их пальцами.
— Не смей!
— Да ты сам на себя не похож в последнее время. С того самого момента как узнал, что они решили заключить Брак с Сергеем, ты изменился до невозможности. Неужели ты сам не видишь, как эти чувства медленно рвут тебя на части? — прошептала она. — Дима, ты же сам себя сжигаешь дотла.
Последняя фраза заставила его резко опустить руки и отшатнуться от Ведьмы, как от прокаженной.
А Николь ахнула, прижимая руку ко рту, озарённая внезапной и страшной догадкой.
— Ты этого добиваешься? Хочешь убить себя в истинном пламени Феникса? Пройти Перерождение? И всё это только для того, чтобы очиститься от воспоминаний и забыть её и свои чувства?
— Замолчи! — рыкнул он, подстёгнутый взбешенной сущностью.
Но девушку было уже не остановить.
— Ты — безумец. Ты же можешь не выжить! Это невероятно опасно, — теперь уже она крепко схватила его за руку.
— Это не твоё дело, Рыжая, — криво усмехнулся он, с трудом вырывая руку из тисков захвата. — Ты же улетаешь в Париж, так лети. Я удерживать не стану. И вот ещё что. Не смей ни с кем даже делиться своими догадками, ты поняла меня? В противном случае я тебя из-под земли достану.
Девушка лишь кивнула, разглядывая его таким жалостливым взглядом, что Соколова затошнило от ещё большего отвращения к себе. Дожил, его уже Ведьма жалеет.
Эта мысль заставила его успокоиться и остыть.
— Ты ненормальный. Вместо того, чтобы просто попытаться найти своё счастье, ты решил тупо умереть, медленно сжигая себя изнутри.
Весь гнев давно исчез из его синих глаз, осталась лишь невероятная усталость и щемящая душу грусть.
— Думаешь, я не пробовал, Николь? Пробовал. Даже искренне хотел почувствовать что-то подобное к тебе. Но Таня была права в тот раз… впрочем, как всегда… Невозможно заставить своё сердце полюбить и выбрать самому объект своих желаний. Чувства не поддаются осмыслению и контролю. Жаль, что я понял это слишком поздно, — Соколов взъерошил волосы рукой и обаятельно улыбнулся. Так ослепительно и обезоруживающе, как умел только он. — Прости, что на тебя накричал. Я искренне желаю тебя счастья. Найди в Париже то, чего ты по-настоящему достойна. Ты отличная девушка, Николь, и серый цвет сущности тебя не портит, а наоборот, добавляет некой изюминки в суть и образ, кто бы что не говорил… А за меня не переживай. Я большой мальчик и со всем справлюсь.
Николь тяжело вздохнула, но спорить не стала. Даже не сказала больше ничего.
Вот и отлично.
Девушка быстро чмокнула его в щёку и быстро удалилась, бросив напоследок — «Я тебе позвоню».
А мужчина почувствовал себя героем какой-то мыльной оперы. Того и гляди за кадром появится душещипательная музыка.
— Мне бы ещё сценарий, да достойного режиссёра, — пробормотал он и отправился в душ.
Когда через полчаса за ним явился Владимир, то застал весьма интересную картину — его шеф в дорогом тёмно-сером костюме ползал по белоснежному ковру, в поисках чего-то и тихо матерился.
— Дмитрий Александрович, — охранник невозмутимо застыл в дверях.
— Ты уже здесь? — Дима сел на ковёр и тяжело вздохнул. — А я запонку потерял… с сапфирами… А, ну, да, ты же не в курсе.
А вот ОНА знала. И частенько его ругала за то, что Соколов разбрасывал любимые запонки, где попало. Каждый раз уверяла, что не будет их искать. А ведь всё равно искала, приносила и опять ругала. И ругала не просто так, не зло, а так как умела делать только ОНА. С лёгкой толикой юмора, с капелькой снисходительности и бездной обаяния.
Давно это было, в другой жизни… той, в которой ещё был какой-то смысл.
Димка тряхнул головой и резко встал.
— Поехали, времени совсем нет.
Что ж за день-то такой сегодня? Буквально всё валилось из рук, я даже с недоверием посмотрел на руки, а, вдруг, они обе — левые. А ведь это только начало. Ещё неизвестно, чем он может закончиться. И ещё эти ненужные, непрошенные воспоминания, удушливой волной навалившиеся на него со всех сторон.
Достало!
Как же его всё достало.
Может в отпуск рвануть?
«Ага», — противно пискнула сущность внутри, подсовывая образ Сейшел и ЕЁ в объятьях другого мужчины.
Нет. Уж лучше оставаться здесь, в Москве.