«Но лишить сына власти и обоих детей — имени ему показалось мало. Незадолго до смерти, рассказав мне все, отец заповедал пойти еще дальше по тропе этого безумия. Дети его брата не должны продолжать династию. Если мне не достанет сил причинить вред собственным братьям, пусть это сделают потомки мои, в которых с годами родственные узы ослабнут. Умирая, отец взял с меня две клятвы. Первую я нарушила, ни разу не попытавшись выступить против братьев. Вторую выполнила наполовину. Я скрыла от брата правду о его происхождении, но лишь потому, что открывать ее было слишком поздно и опасно для спокойствия молодой страны, вверенной нашим с мужем заботам. Теперь, на пороге собственной смерти, я раскрываю тайну, хранимую десятилетиями. Но я слаба, сколь бы сильной ни считали меня другие. Не в силах лишить собственных детей трона, я оставляю свое последнее признание на волю богинь. Если кто-то найдет эту странную исповедь, если кто-то поймет, о чем она, если кто-то сочтет нужным изменить устоявшийся порядок, если кому-то достанет для этого сил и власти — сделайте то, что не смогла я. Славу свою мы с мужем стяжали сами, но власть получили не по праву. Трон моей страны принадлежит брату и его потомкам. И пусть богини судят отца, во имя блага мира пожертвовавшего счастьем собственной семьи. Я не вправе осудить или оправдать его деяния. Я не называю своего имени, не называю имени отца и его брата, имен матери и тети… Но я должна назвать лишь одно имя — имя брата. Оритэн. Оритэн Торн».
Глава 5
На сей раз дверь комнаты, которую занимал король, была не заперта. Зато его величество пребывал в том же положении и виде, как в прошлый визит Лотэссы. Опять бокал в руке и кувшин на столе.
— Решили обойтись без стука, энья Лотэсса? — он пригубил вино и даже не сделал попытки подняться навстречу гостье.
— А вы, я смотрю, опять напиваетесь? — ехидно протянула девушка.
— Не думаю, что вас это касается, — довольно бесцеремонно ответил король. — Впрочем, если пожелаете, можете присоединиться.
Тэсса ощутила мгновенно закипающую внутри злость, но нашла ей неожиданный выход. Девушка подошла к столу, сопровождаемая удивленно-заинтересованным взглядом Дайрийца, взяла кувшин, направилась к окну и, толкнув неплотно прикрытую створку, вылила содержимое кувшина наружу.
— Что вы себе позволяете, энья Линсар? — король удивленно изогнул бровь. — Вы вроде мне пока не жена…
Надеюсь, никогда ею не стану, добавила про себя Тэсс. Однако это не повод позволять ему напиваться каждый вечер.
— Что с вами происходит? — она постаралась вложить в голос побольше уверенности и строгости, но против воли девушки в вопросе сквозили тревога и участие.
— Разве вам не все равно? — с горькой усмешкой откликнулся Дайриец.
— Вы удостоите меня ответом? — не отставала Лотэсса.
— Мне кажется, или вы действительно проявляете сочувствие?
— Кажется, конечно, — хмыкнула Тэсс. — Вы пьяны, вам и не такое еще может показаться.
Валтор улыбнулся. Как-то особенно — тепло и чуть насмешливо.
— Вы изводите себя тревогами, как там без вас обходится захваченная страна, да? — она скорее утверждала, чем спрашивала. И по выражению лица Малтэйра поняла, что догадка попала в цель.
— А вы, энья Лотэсса, сейчас, должно быть, выражаете торжество по поводу отсутствия узурпатора в столице захваченной страны? — а вот король именно спрашивал, не зная ответа. И, судя по тому, как он вглядывался в лицо собеседницы, ответ ему был крайне важен.
— А вот и не угадали, — Тэсс, облокотившись о край стола, слегка приподнялась на руках и удобно устроилась на столе. Стоять надоело, кресло занято, не на кровать же, в самом деле, садиться. — Я не такая дура, какой вы меня считаете, эн Малтэйр. Вы удивитесь, но я понимаю, что городу и стране нужен король, раз уж законного правителя больше нет. И лучше уж вы, чем полное безвластие. Я имею в виду, пока кто-нибудь более достойный не взойдет на трон, — поспешила добавить она.
— Под более достойным вы подразумеваете Лана Таскилла? — он не сводил с нее зеленых глаз. — Или себя? Или вас обоих?
— Неважно, кого я вижу на престоле в будущем, — девушка была несколько озадачена намеком на совместное с Ланом правление. — Важно, что сейчас Вельтана и Элар нуждаются в сильной власти, и пока эту власть можете обеспечить только вы, ослепи вас молния.
— Я не считаю вас дурой, энья Лотэсса. И вы правы. Городу и стране нужна власть… а я здесь, — в его голосе слышалась неподдельная мука.
— Зато ваш Торн там!
— Удивительно, что вы не назвали его «моим ненаглядным Торном», — Валтор усмехнулся. Он уже взял себя в руки, и от страдания, искажавшего голос и лицо, не осталось и следа.
— Ваш ненаглядный Торн, — она отвесила Дайрийцу издевательский поклон, — непременно позаботится о поддержании спокойствия и порядка.
— Не так-то это просто, когда чудовища, не стесняясь, шастают уже по королевскому дворцу, а заговоры плетут даже малые дети.
— Намекаете на нас с Ланом? — Тэсса наградила короля колючим взглядом исподлобья. — Не переживайте, ваш Торн с легкостью раскрывает заговоры, в этом я имела возможность убедиться на собственном опыте. И не думаю, что ему так понравилось бы лицезреть своего повелителя, ежедневно напивающегося, как… — и опять ничего ни шло на ум. В своей жизни Лотэссе не доводилось видеть по-настоящему пьяных людей, а потому она не знала, с кем их можно сравнить.
— Как кто?
— Вот напишите своему ненаглядному Торну о прискорбном факте ежедневного пьянства, пусть он и придумывает, на кого вы похожи, — нашлась Тэсса.
— Ему и без этого забот хватает, — вздохнул Валтор. — А вас действительно так сильно тревожит, что я пью? Почему?
— Потому что это глупо и неправильно.
Тэсс и сама не до конца понимала, почему ей не все равно. Но ей хватало осознания того, что столицу узурпатор оставил ради безопасности своей невесты, и девушка невольно чувствовала себя не только обязанной, но и отчасти виноватой в его терзаниях. Кроме того, она понимала, что тревоги, снедающие короля, возникли не на пустом месте, и, успокаивая его, старалась убедить в том же саму себя.
— Вы правы. Я, пожалуй, даже откажусь от выпивки, если мое пьянство вас так удручает, энья Лотэсса. Кстати, вам удобно? — неожиданно спросил король. — Могу уступить кресло.
— Не нужно, — девушка махнула рукой. — Стол меня вполне устраивает. Если только ваше величество не смущает столь вольное поведение.
— Ничуть, — он снова улыбнулся.
— Рада, что вы осознали, что пьянство в столь молодом возрасте — путь в никуда, — назидательным тоном продолжала Тэсса. — Но было бы еще лучше, если бы вы перестали изводить себя пустыми тревогами.
Она отлично понимала, что тревоги отнюдь не пустые, но раз уж сегодня ей за какими-то демонами приспичило заниматься врачеванием душевных ран своего врага, то стоит довести начатое до конца.
— Да и вообще, вы же нашли в себе силы покинуть Тиарис, — Тэсс решила слегка сменить русло беседы. — Как-то же вы смирились с тем, что столица Дайрии будет какое-то время обходиться без вашего королевского присмотра.
— Думаю, что даже вам, энья Лотэсса, при всей неискушенности в политических делах не составит труда понять разницу между положением дел в Вельтане и в Тиарисе.
— Конечно, — она недобро прищурилась. — Необходимость удержать незаконную власть любой ценой требует личного присутствия монарха в захваченной столице.
— Вот именно, — к удивлению девушки Дайриец и не собирался спорить. — Приятно осознавать, что вы это понимаете.
— И что? — хоть Тэсс и старалась держаться спокойно и доброжелательно, но чувствовала, что начинает злиться. — Что будете делать дальше? Я имею в виду, после того, как вернетесь в Вельтану. Как долго вы будете сидеть в чужой столице, пренебрегая собственной?
— Вельтана — ничуть не менее моя, чем Тиарис, — безжалостно напомнил Валтор.
— То есть теперь у вас будет две столицы?
— Нет, одна, — король поднялся. — Столицей будет Тиарис. Потому, что так было с самого основания государства.
— Да, — она метнула на мужчину гневный взгляд. — Только государство называлось Эларом, если вы забыли.
— Не забыл, — Дайриец внезапно очутился на столе рядом с девушкой. — Оно и будет называться Эларом.
— И Дайрия? — от удивления Тэсс даже забыла возмутиться тем, что его величество бесцеремонно уселся подле нее.
— И Дайрия, — подтвердил Малтэйр. — Впрочем, Дайрия и Элар — уже не две разных страны, пора бы привыкнуть.
— Дайрийцам это не больно-то понравится, — предположила Лотэсса. — Хотя они последние, о ком стоит переживать. А вы, значит, решили сделать красивый жест в сторону завоеванных, желая убедить их, что они не побежденные жители захваченной страны, а подданные объединенного государства. Как мило назвать вашу новую державу Эларом. Наверное, рассчитываете войти в историю как король — объединитель, которому удалось вернуть былое величие державе, расколотой некогда на две части тщеславными братьями-близнецами. Так?
— А вы куда лучше разбираетесь в политике, чем я полагал, — кажется, ей все-таки удалось развеселить его величество, только она не рассчитывала, что веселиться он будет, потешаясь над ней. — Из вас выйдет прекрасная королева… со временем.
— Я так не думаю, — сухо ответила девушка.
Если он специально дразнит ее, чтобы вывести из себя и позабавиться ее злостью, то ничего не выйдет. Она останется спокойной — ему назло.
— Вы правы в своих предположениях, энья Лотэсса, — голос его вновь стал серьезен. — Я хочу из двух стран сделать одну, и мой отец хотел того же. И так ли это плохо — вернуть державе былое величие?
— Залив одну из ее частей реками крови? — с горечью вопросила она.
— Если бы имелся другой способ, я бы воспользовался им, — ответил Дайриец, кажется, не слишком задетый гневными словами собеседницы. — Ильды не менее моих предков стремились к объединению некогда распавшейся страны. И Ильдам, и Малтэйрам за три столетия не однажды приходила мысль о династических союзах.
— Так в чем же дело? За триста лет в Эларе и Дайрии не нашлось принца и принцессы, которых можно было бы поженить?
— Как ни странно, подобные случаи выпадали не так уж часто, — заметил он. — В обеих королевских династиях рождалось куда больше мальчиков, чем девочек. В принципе, обычно подобное обстоятельство считается большой удачей для королевской семьи с традиционной системой престолонаследия, но в то же время не может не вызывать некоторого удивления. Нет, конечно, принцессы временами появлялись и в той, и в другой семье. Вот тут-то и заходила речь о династических браках.
— Так что же служило препятствием к их заключению? — не унималась Тэсса.
— Властолюбие, — на губах короля мелькнула недобрая улыбка. — Неуемное властолюбие обеих сторон, но в первую очередь Элара. Ильды хотели не объединения держав, а присоединения Дайрии. И даже не трудились скрывать это. В Эларе принято считать, что в расколе страны виновна дерзость и амбиции Дайра, а потому его потомки должны смиренно вернуться под сень власти законной династии. Может, вас это удивит, но Малтэйрам подобная постановка вопроса несколько претила. Как бы вам понравилось, если бы вашу дочь сватали за короля соседней державы, а сыновей после заключения данного брака лишали права наследования трона? Дайрийцам подобный расклад был не по вкусу. А Ильды и слышать не желали об обратном варианте — их принцесса переходит в род Малтэйров, а принцы остаются не у дел после объединения.
— Но ведь Эларом изначально правили Ильды, — попыталась возразить Тэсса.