— Я волк, — зверь оскалился и сделал странный жест, будто бы разводя лапами. — Обычный, серый.
— Обычные волки не разговаривают, — вскинул брови Хан.
— Ну, хорошо, предположим, я был обычным волком. А потом попал к этому чокнутому магу, которому некуда силу девать, и стал таким, — прорычал недоволк.
— Хм. Ты знаешь, как этого мага зовут, и что он в итоге хотел из тебя получить?
— Зовут… — волк помахал хвостом. — Не, не запомнил. То ли Кутрус, то ли Кларус…
— Ялрус?
— Возможно, ну говорю же, не помню. Один раз его имя слышал, и то мельком. А хотел он получить волкодлака.
Хан удивился.
Оборотни-волки были довольно редкой, высшей нечистью. Несмотря на агрессивность их волчьего облика, опасность для людей они представляли лишь в ночи полной луны. В остальное время волкодлаки вполне себе спокойно жили в человеческих поселениях, успешно маскируясь под людей. Отличал их разве что едва заметный запах зверя, да глаза, в темноте горящие. Ну и сила сверхъестественная, разумеется.
Многие считали, что волкодлаки — это люди, что обращаются в волков, но нет, ведь даже в человечьем своем обличье, они оставались нечистью. Разве что солнца чуть меньше боялись.
— Зачем ему это ты не спрашивал?
— Не спрашивал, — поморщился волк. — Тут, знаешь ли, не до разговоров, когда над тобой постоянно эксперименты проводят. Вроде хотел научиться расы скрещивать, да нечисть себе послушную создавать. Мол, вы, ведьмаки, ведь беретесь откуда-то, а значит, нет пределов знаниям, и границы науки расширим мы бодро. А еще что-то про обещанного ребенка упоминал. Но что общего у искусственно созданных волкодлаков и детей я так и не понял.
— Хм, — машинально Хан провел рукой по волосам. — Ну, судя по тебе, у него ничего не вышло?
— Почему это не вышло? — возмутился волк. — У него вышел я. Чело-волк. Или волко-чел. Не, чело-волк звучит лучше. О, придумал, людо-волк!
— Волко-ляд, — фыркнул Хан. — И что ты умеешь?
— Как что? Мыслить! Говорить!
— Жаль, только, молчать тебя не научили. Мыслить и говорить любой лешак может, а в тебя столько магии вложено, что ты и сам колдовать должен.
— А может, и могу колдовать! Просто не пробовал, — обиделся волк. — А куда мы идем?
Действительно, Хан уже давно пробирался по лесу, окидывая округу своим ведьмачьим взглядом.
— Лошадь мою искать, — ответил он, останавливаясь. — Приветствую, друг, давно не виделись.
Прямо перед ними, словно из ниоткуда, появился лешак. Молодой, как и лес, который он хранил, с изумрудными кудрями, похожими на листья карагача, он залихватски свистнул, открывая тропу.
Хан увидел зеленый туман, из которого, спустя пару мгновений, выбежала его лошадь. Усур ловко вскочил на нее, зашептал что-то на ухо, и животное успокоилось, остановилось.
— ДОбро, — улыбнулся Хан, — любят же тебя звери, хоть ты и нечисть.
— Это потому, что лесовики животных тоже хранят, — пояснил Усур, возвращаясь и ведя игреневую кобылку в поводу. — Мы не шишиги, мы зверьми не питаемся. И что это за существо ты привел ко мне?
— Я не существо, — тут же возмутился волк.
— А кто ты тогда, да как тебя звать?
— Кто ж нечисти свое имя то называет? — хмыкнул зверь, но под двумя осуждающими взглядами стушевался. — Да нет у меня его… волки имен не заводят, а маг меня только ходячей неудачей кликал, да все в навь спустить грозился, но так и не исполнил угрозы. Видно привык.
— Хм. Или силу свою, в тебя вложенную, жалел, — покачал головой Хан.
В добродушие мага ведьмаку мало верилось. Эти два понятия редко бывали совместимы.
— Значит, будем звать тебя Ильфорт, — проговорил Усур.
— Ильфорт? А что, мне нравится. Солидно так, — волк остался доволен.
Хан усмехнулся.
«Ильфорт» на лешачьем значило «Ошибка». Но имя волку все же шло.
— Ладно, Хан, некогда мне. Там на западе крестьяне лес рубить без спросу да уважения повадились. Проучить их надо бы, — лешак махнул рукой. — И русалки совсем распоясались. Так что бывай, еще свидимся.
— Свидимся, — кивнул Хан.
Усур исчез на одной из троп, а ведьмак принялся успокаивать лошадь, что не знала, кого ей больше бояться — волка, или самого Хана.
Глава 5. Маг, который хотел большего
Ялрус мерил шагами свою лабораторию. Злость бурлила в нем, не давая усидеть на месте, искрилась, вырываясь наружу всплесками спонтанной силы, которые маг сейчас и не пробовал даже контролировать. Отскакивала от стен, рассыпаясь мелкими золотистыми молниями.
Как?!
Как в его ловушку попал ведьмак?! Да и что это за ведьмак такой странный, с человечьим глазом? Будто и не ведьмак вовсе, а смеска нелепая!
Маг приметил деревушку проклятых не так давно. Искал материал для своих опытов, да совершенно случайно наткнулся на след мощной магии. Везение, и только.
Деревушка для мага оказалась весьма полезной находкой.
Во-первых, там водились смески, и это позволяло ему исследовать темную магию высших. Хоть и запечатанную каким-то зельем пакостным, но все же магию. Даже лучше, что запечатанную: сила смерти йольфов — это вам не навье чародейство.
Во-вторых, ему не надо было думать, что делать с этими смесками после — они сами превращались в нежить, избавляя его от лишних хлопот. Правда, это было и некоторым минусом, лишая Ялруса возможности долгосрочных экспериментов, но маг предпочитал не жалеть об упущенном.
Ну и, в-третьих, Ялрус надеялся застать врасплох и поймать самого йольфа, наложившего проклятье.
Ял был уверен — рано или поздно высший явится, чтобы снять его. Не просто же так он все это сделал.
Чем больше сила йольфа — тем слабее его кровь. Таков закон, и Ялрус это знал. А значит, получить хорошего смеску в первом поколении, практически нереально — для этого требуется время. Времени у высших хоть отбавляй. Йольфы, как и эльфы, живут в десятки раз дольше обычных людей. Только вот, после начала вечной войны и пророчества об обещанном ребенке, создание смесок попало под запрет, за нарушение которого ждала строгая кара. Одного-то скрывать не всякий решится, а уж несколько поколений…
Но и тут неизвестный Ялрусу йольф нашел изящный выход — проклятие.
Люди живут, первые, слабые, смески рождаются и превращаются в нежить, и так до тех пор, пока кровь высших не возьмет свое.
Тогда можно будет приехать, снять проклятие и забрать полученных смесок.
По крайней мере, так рассуждал Ялрус. Иначе, зачем еще тратить столько силы на сложнейшее родовое проклятье? Если боишься закона о смесках — гораздо проще деревню целиком уничтожить. Магии столько же приложишь, зато результат будет гарантирован.
Конечно, йольфы свои силы магические изнутри черпали, по праву высших, но принципы магии всегда едины — в этом Ялрус был уверен.
Да и зелье это, что силу смесок запечатывало, не само же собой появилось? Ял такого рецепта прежде не встречал, и весьма сомневался, что жители деревушки своим умом до него дошли.
Все указывало на то, что йольф вернется.
И вот, ожидая его появления, маг расставил свои сети.
Стоит только высшему появиться, да проклятье снять, как попадет он в ловушку, оказавшись в башне мага. Там Ялрус уже своего не упустит — по косточке разберет, но изучит йольфа. А дальше и до создания обещанного ребенка, носителя крови трех рас, недалеко.
Клетку Ялрус делал особо тщательно, чтоб магию йольфов не пропускала. Пусть его потенциал был не так велик, как хотелось бы, зато у него время на подготовку имелось и желание. А еще смески проклятые под рукой, для проверки.
Постарался Ял на славу — даже Король йольфов не смог бы выбраться из его ловушки.
А ведьмак смог.
На навью магию нечисти Ялрус совсем не рассчитывал. Тем более на лешачий ключ. И где только достал его ведьмак? Лесовика что ли поймать, да убить смог?