Но когда он узнал о её намерении идти на бал с графом, он и вовсе потерял дар речи. Но, вскоре взяв себя в руки, с возмущением заметил:
— Ты же его совсем не знаешь! Одно дело кокетничать с кентавром, но совсем другое — идти на бал с незнакомым ревенантом!
Мария смотрела на побледневшее лицо Барта и вспоминала его слова, сказанные Модесту. Интересно, какая дама так волновала её строптивого учителя? Неужели Диана? Нет, не может быть. Их хоть и связывали отношения, но любовью здесь и не пахло. Скорее всего, это какая-нибудь молодая ведьма из учительского состава.
Но тут она вспомнила, с какой пылкостью колдун отозвался на её поцелуй. Мария подозрительно посмотрела на Барта и тотчас отогнала эти мысли. Они показалось ей настолько неправдоподобными, что она тут же успокоилась. А то ведь она сгоряча подумала, что он её приревновал к графу!
— Мария, опять ты о чём-то мечтаешь! Уж, не о предстоящем ли бале? А ты, между прочим, к нему совершенно не готова. Мало того, ты не знаешь как себя вести на подобных мероприятиях, так ещё и не умеешь танцевать. Кроме того, у тебя нет подходящего бального платья. Да у тебя вообще нет никакого нарядного платья! А она тут размечталась…
Мария смотрела на колдуна и в её душе разливалась горечь разочарования. Ведь он абсолютно прав!
— А что же мне делать? Я ведь уже и согласие дала графу, — растеряно протянула Мария, жалостливо посматривая на Барта.
— Наказание ты моё! Но у тебя же есть твой верный наставник, который тебе во всём помогает, — с излишним сарказмом заявил колдун. — До вечера ещё много времени. Мы всё успеем, если ты не будешь стоять столбом. Я надеюсь, граф Хатклифф не настолько умён. Поэтому влюбится в тебя и захочет взять в жёны. И я наконец-то от тебя избавлюсь.
От столь радужных перспектив ей почему-то не стало легче. Но Мария послушно последовала за колдуном, и они уселись в карету. Совсем скоро она устала смотреть в окно на чёрные старые деревья, частоколом выстроившиеся вдоль дороги. От этого зрелища на душе стало ещё тягостнее. А тут ещё, как на зло, её сосед разговорился. По-видимому, чтобы скоротать дорогу Барт решил устроить ей ликбез:
— Мышка, наступил тот момент, когда ты наконец-то созрела для серьёзного разговора. Помнишь, я рассказывал тебе о лихих девяностых, которые так круто изменили жизнь в наших с тобой мирах? Так вот, слушай…
Жил-был в вашем мире один гениальный молодой паршивец, которому надоело за гроши протирать штаны в компьютерной фирме. Его талант абсолютно никого не заинтересовал, а все его нововведения оказались никому ненужными, так как их посчитали обыкновенным бредом. А уж про то, чтобы законным путём зарабатывать приличные деньги, про это он уже устал и мечтать. Поэтому он решил действовать. И этот ботаник, как его потом назвали, решил придумать электронный наркотик, который бы помог ему озолотиться. Честно говоря, я так и не понял, какое отношение ботаника, эта благородная наука, имеет к таким как он? Ну да ладно. И у него получилось, но вместо наркотика он создал компьютерную программу, позволяющую материализовать человеческие мысли.
Как ты знаешь, даже ваши учёные доказали, что мысль обладает энергией. Мы же называем это Магией, так что, как видишь, наши миры не так уж и отличаются друг от друга. И все знают, что мысль материальна, вот только до случившегося никто не понимал насколько. В вашем мире не знали, что с помощью мысли можно не только подчинять себе других людей, заставив их делать всё что угодно, но и формировать материальные объекты! Вы это считали волшебством из сказок, для нас же это всегда было нормой жизни.
А этот ботаник каким-то образом сумел придумать такой алгоритм, с помощью которого почти любой человек, запустивший эту программу у себя на компьютере, сумел бы воплотить свои фантазии в жизнь. Как и следовало ожидать, эта программа за считанные часы разлетелась по всему интернету. Ведь молодые люди подумали, что покупают наркотик нового поколения.
Власти опомнились только тогда, когда все улицы мира превратились в один сплошной Хэллоуин. Потому что ваш мир враз превратился в проекцию людских фантазий. Ведь этот «наркотик» скупила в основном молодёжь, насмотревшаяся всевозможных фильмов про вампиров, оборотней и прочую нечисть. Вам понадобилось несколько лет, чтобы спасти свой мир от распоясавшихся магических существ. Как это произошло, я тебе уже рассказывал.
Барт замолчал, с тоской глядя в окно. А Мария просто не смогла произнести ничего вразумительного. Ведь его рассказ перевернул всю её жизнь с ног на голову. Как всем, а особенно её родителям, удалось это скрыть от неё? Как целое поколение оказалось в полном неведении?
И тут у неё вспыхнула мысль, от которой она буквально задохнулась от злости:
— Видимо, не все пережили эти времена, испытывая глубокий ужас. Многие даже сумели разбогатеть, воспользовавшись услугами колдунов и магов. Например, как мой отец.
Это была последняя фраза, прозвучавшая в карете. Оставшуюся дорогу они ехали в полном молчании.
Но зато уже через полчаса Мария забыла обо всём на свете. Ведь она даже представить себе не могла, какие в Обломках города! Они ходили по Баггейнбургу и Мария только успевала крутить головой, опасаясь пропустить самое интересное. Всё казалось ей каким-то нереальным, словно все времена сошлись воедино! А прохожие! Барт буквально тащил её за руку, так как она старалась рассмотреть поближе наиболее странных и чудных людей (скорее, существ).
— Барт, кто это такие? Это же не люди? Да? — громко спросила у колдуна Мария и показала на одного такого чудика пальцем.
— Мышка! Это же неприлично! Не забывайся. И не надо так таращиться на баггейнов, им это совсем не нравится.
— А кто это такие? Ладно, на баггейнов я не буду так смотреть, если они этого не любят. Но сначала объясни, что они из себя представляют.
— Вон, видишь, того худого страшненького м-м… старичка, с зеленоватой кожей и заострёнными ушами? — лёгким кивком головы Барт указал ей на странного человека, который ей напомнил Добби — домашнего эльфа семьи Малфоев. — Это и есть баггейн, то есть оборотень с очень скверным характером. В этих местах в основном только они и живут, отсюда и название города — Баггейнбург. Вон тот и тот, это тоже баггейны, хотя они совсем не похожи друг на друга.
— Не похожи? Да это совсем разные существа! Как же мне определить, где баггейн, а где нет?!
— В общем, ты права. Это практически невозможно, так как они могут принимать любое обличие. И узнать баггейна можно только по вытянутым ушам и лошадиным копытам.
— Короче, как я поняла, здесь чуть ли не каждый второй баггейн. И, от греха подальше, лучше вообще ни на кого не таращиться.
— Умница! — весело откликнулся Барт и неожиданно подхватил её на руки. Затем зарылся лицом в её распущенные волосы и шутливо укусил в шею.
— Барт! Ты с ума сошёл? — возмутилась Мария, чувствуя, как горячая возбуждающая волна окатила её с головы до пят.
— А вдруг я не Барт, а вдруг это баггейн в моём обличии? — словно ребёнку, устрашающим голосом пробасил ей колдун.
— Ага, как же… Баггейны всего лишь оборотни, а не придурки.
Глава 16
Марии пришлось приложить немало усилий, чтобы подлизаться к Барту. Сначала он её, конечно, пристыдил и обозвал неблагодарной ветреной девчонкой, для которой элементарное уважение и субординация — пустой звук.
После его пылкой речи, она себя таковой и почувствовала. Во всяком случае, она уже горячо пожалела, что назвала колдуна придурком. Но она же сделала это в шутку! Кто виноват, что у него нет чувства юмора?!
Искоса посматривая на колдуна и держа его чинно под руку, Мария входила в двери самого модного и дорогого магазина в Баггейнбурге. И буквально через минуту она уже с открытым ртом от удивления и восхищения рассматривала диковинные витрины.
Чего здесь только не было! Странная, но привлекательная одежда разнообразных кланов, обитающих в Обломках, висела на специальных крючках прямо на стене здания. Ряды из одежды начинались с самого пола и кончались где-то высоко вверху под куполообразной крышей. Витрины с ювелирными украшениями из драгоценных камней, которые могли менять свой цвет и форму в зависимости от настроения своей обладательницы; мужские галстуки, изменяющие свой стиль в зависимости от костюма и рубашки. Разнообразные аксессуары, начиная от семипалых перчаток и кончая живыми сумками, которые могли вместить в себя всё что угодно и которые сами следовали за своими хозяевами. Особенно её удивил один отдел, где продавались… зубы! И каких только тут не было! Некоторые челюсти даже подпрыгивали в своих футлярах, видимо, от нетерпения быть купленными.
И вот наконец-то они входили в бутик с бальными платьями. Мария смотрела на некоторые из них, умирая от ужаса. Неужели они это носят? Как-то не верилось, что те же Амалия с Ивонной надели бы это на бал. Ведь в повседневной жизни они выгладили более или менее прилично (несмотря на всю их придурь).
Словно прочитав её мысли, Барт её тут же успокоил:
— Не переживай, тебе не придётся это надевать на себя. Ты смотришь на туалеты для дам из клана баггейнов. А они всегда отличались странным вкусом.
Мария с облегчением выдохнула:
— Фух! А мы видели сегодня баггейнов женского пола?
— Да, и не единожды.
— Тогда спешу заметить, а чем же у них женщины отличаются от мужчин? Я имею в виду чисто внешне, без физиологических подробностей.
— В общем-то, ничем, — хмыкнул Бард. — А вот то, что нам надо.
И не успела Мария и рта открыть, как колдун резко взмыл в воздух. Завис под самым потолком и с нетерпением посмотрел на неё сверху. И ей ничего не оставалось, как последовать вслед за ним. Но это того стоило. Ведь не успела она поравняться с Бартом, как её нижняя челюсть упала от восхищения.
Кажется, такой красоты она не видала даже в голливудских фильмах про Золушку и всевозможных принцесс! Ясно, что здесь не обошлось без чародейства, человеческая фантазия неспособна на такое.
Барт без всяких сомнений указал на бледно-голубое платье продавцу (или продавщице) странного вида и стремглав опустился на землю. А Мария тотчас отправилась на примерку. По всей видимости, это всё-таки оказалась продавщицей, так как существо без всякого стеснения отправилось за ней в примерочную, и помогло Марии надеть этот чудесный наряд.
Когда она вышла из ширмы, тихо шурша своими пышными воланами, Барт смотрел совсем в другую сторону. Но когда он её увидел, его взгляд тотчас изменился. И в один миг все её сомнения по поводу того нравится она колдуну или же нет, развеялись без следа. Так как Барт посмотрел на неё как мужчина: восхищённо и одновременно властно. А потом в глубине его гипнотических серо-зелёных глаз вспыхнула неожиданная для неё страсть. Хотя, не такая уж и неожиданная…
В ту же секунду ответная реакция не заставила себя ждать. Мария почувствовала, как по её венам побежала жаркая волна. Сладостное томление завладела всем её телом, и она в нерешительности остановилась. Впопыхах начала читать «успокоительное» заклинание, прекрасно зная, что Барт догадается и об этом.
Ну и пусть! Он сам советовал ей читать его почаще в таких случаях. А пускай на неё так не смотрит! И следит за своими желаниями, которые, как известно, имеют привычку сбываться…
Барт, видимо, поняв, что происходит, тотчас от неё отвернулся. Начал расплачиваться с продавщицей, которая сразу же расплылась в улыбке (если это можно так назвать). А Марию вновь отправили за ширму переодеваться.
Потом они вернулись домой, и Барт повёл её к учителю танцев. А уже ближе к вечеру её преподаватель — шустрый и весёлый старикашка (кстати, гибрид человека и фавна), остался очень доволен её успехами в этой области. Правда, Мария никому не сказала, что в младших классах она посещала кружок бальных танцев. И если бы не это, у неё вряд ли что получилось.
— Вот теперь тебя не стыдно и на бал отпускать. Хотя, я предпочёл бы, чтобы ты отправилась туда с кем-нибудь другим. Не доверяю я этому ревенанту. Несмотря на то, что у него прекрасные рекомендации от надёжных лиц. И вообще, граф Хатклифф — прекрасная для тебя партия.
— Барт, расскажи мне о нём, ведь ты наводил справки. Ревенанты, что они из себя представляют? Граф рассказывал мне о себе в общих чертах. Но я так и не поняла: как их можно убить?
— Ничего себе! Ты уже думаешь, как придушить своего будущего мужа? — со смехом заметил Барт.
— Я серьёзно. Ведь он не человек, и меня это несколько пугает. Но он мне показался очень милым. А ревенанты м-м… все такие красивые? — не вытерпела всё-таки Мария.
— А я всё гадал, когда же ты меня об этом спросишь. Женщины все западают на них. Их даже не отпугивает тот факт, что ревенанты — воскресшие мертвецы. А насчёт красоты, мне, как мужчине трудно судить о привлекательности графа. Но женщины-ревенанты чертовски хороши. Испокон веков мужчины этого клана женились на самых красивых девушках. Поэтому внешняя привлекательность со временем закрепилась у них на генетическом уровне.
— Они все бессмертны? То есть, как я его поняла, все ревенанты рождаются обыкновенными людьми, и только после смерти становятся бессмертными и перестают стареть раз и навсегда. Но непонятно, откуда у них появляется бессмертность? Это как в книгах о вампирах, что-то вроде инфекции, которая попадает в кровь? А я, например, смогу стать ревенантом?
— Нет, Мышка. Ты никогда не станешь бессмертной. Ген бессмертия передаётся только от отца детям при рождении. Это только ваш граф Дракула кусался как бешеный пёс, делая пачками себе подобных. Между прочим, после того как ваш мир сплавил нашему среди других монстров и новых вампиров, которые стали плодиться как мухи от укусов, это стало для всех серьёзной проблемой. Но её довольно оперативно разрешили местные ревенанты, которые по-быстрому выловили и передушили всех новоявленных вампиров. Как им это удалось, никто не знает кроме них самих. Но то, что здесь не обошлось без Магии, это точно. Так что теперь в Обломках не встретишь настоящего кровососа, остались лишь ревенанты — энергетические вампиры. А они никогда не убивают своих жертв, лишь заимствуют у них немного жизненной энергии, которая легко потом восполняется.
— А как насчёт самого графа Хатклиффа? Тебе что-нибудь о нём известно? И ты так и не ответил на мой вопрос про то, как они умирают. — Мария, пользуясь моментом, решила выведать у Барта абсолютно всё.
— О том, как убить ревенанта, тебе ответит лишь сам ревенант. Мне об этом ничего неизвестно. Знаю лишь, что они сами принимают это решение. И, как правило, им в этом кто-нибудь помогает. Так как они настолько живучи, что даже сами в одиночку неспособны себя убить. А покончить с ревенантом против его воли — на это способны лишь могущественные колдуны и маги, и таких единицы. Во всяком случае, я не вхожу в их число.