Видимо, в этом нелегком вопросе им решила помочь Вирасимора, моя давняя заклятая подруга и любительница односторонней пикировки. Всё не давало ей покоя, что я не писаюсь пред ней горячим мохито, и когда вдруг, ну совершенно случайно, зашел вопрос про образование, эта недалекая невеста куклы Чакки* решила пройтись освинцованными шпильками по моему. Её желание высмеять меня началось с безобидного вопроса о школе, и я хотела, ну правда хотела на него ответить, но…
— А в школе вы?… Ах да, какая школа… — это она меня так решила уесть, неужели она не в курсе сложнейшего архитектурного проекта, над которым я работаю? Слабенько как-то, а глумиться нужно уметь.
— Милая Вира, хамить мне знаете ли — плохая примета, — предупредила я пиявку, взывая к её благоразумию. Но то ли, то, что раскабаневший Дава весь вечер пялился в моё скромное декольте, то ли, то, что в её не пялился никто из присутствующих, сильно задело упыриху, она решила продолжить. Макс сжал мою руку под столом и натужно улыбнулся, скорее опасаясь за истеричную носферату, чем за мою тонкую душевную организацию. За столом повисла тишина, клыкастые только что не облизывались и не махали флажками в предвкушении скандала, поддерживая противостоящие в словесной дуэле стороны.
— Разве хамство указать на невежество и безграмотность? Вот я в свое время…
— Уверена, в вас умер гений, — перебила я её, — и даже сгнить успел. Вам очень бы пошла лоботомия…
Феликс в буквальном смысле хрюкнул. Правда. Прикрыв салфеткой полные, бледные губы, он сделал вид, что кашляет, но те, кто следил за словесной дуэлью, то есть все, не стали списывать Виру со счетов, буквально прожигая ту глазами. Вот ей Богу, взрослая вампирша, а ведет себя как подросток в период пубертата, жаль, что с вампирским геном в небесной канцелярии не отвешивают необходимый минимум мозгов, где-то кило с копейками, Вире явно намухлевали с гирьками. Не вампирша, а укор порвавшемуся кондому.
Её глаза сверкнули, клыки щелкнули о губы, черты лица заострились, и вообще всё её состояние можно было описать как «низкий старт», еще мгновенье и рванет, вцепляться в мою белую, лебединую шею.
«Да чтоб ты крякнулась», в сердцах пожелала ей я. Макс тоже приготовился, ощутимо напрягшись и слегка перекрывая своим торсом меня.
— Кря, кря, — послышалось мне, — кря, кря, кря… Эм. Болезненный взгляд недалекой упырихи и несмелые смешки окружающих вернули меня к реальности. Голову всего на мгновение пронзила острая боль, словно кто-то засунул мне раскаленную иглу в глаз и пошуровал ей немного взбалтывая мозг и тут же отпустило. Крякающую Вирасимору увели из столовой, а взорвавшийся гул голосов полностью привел меня в себя.
— Смотрю ба все-таки успела подсунуть тебе обучалки, Тари, — наклонился ко мне Лигару, шепча на самое ухо и согревая теплым дыханием тонкий хрящик. Мурашки табунами побежали по шее, спускаясь ниже и ниже. И встречая обжигающий форпост горячих пальцев на резинке чулок.
И тут, как будто почувствовала, что её упомянули всуе, Валисса, омайгадабл, подмигнула мне и обратилась к шокированному Давиду:
— Ну что ты треплешь языком, как флагом на параде, беги, спасай своего мастера, шевели ложноножками, — и словно ожидая команды безмолвный богатырь помчался к крякающей Вире, ха, а бабуля то не промах.
Мы пробыли за столом после — всего ничего, удивляясь внезапно поразившей кровопийцу болезни и заканчивая ужин. Десерт я смаковала с особой страстью, всегда любила крем-брюле, твердая карамельная корочка и нежная сливочная сердцевина, и только поймав взгляд Максимилиана поняла, я ела изысканную сладость, он пожирал меня.
Взглядом.
Как только позволили приличия, мы покинули столовую. А едва за нами захлопнулась дверь в покои я почувствовала себя дичью, которую загнали охотники.
Медленно, словно в танце, от внезапных нервов мне захотелось напеть какую-нибудь плавную мелодию, упырь снял пиджак, затем по одной, растягивая своё и моё удовольствие предвкушением, вынул из петель манжет запонки, расстегнул сорочку и высвободил из её из брюк. Затем расстегнул пару пуговиц на ширинке, снял рубашку и туфли, оставшись в одних брюках и пошел в наступление. Я же как завороженная стояла и смотрела, ровно до того момента, как мужчина не взял дело в свои руки, в буквальном смысле слова.
В один момент он развернул меня к себе спиной, целуя покрывающуюся мурашками возбуждения шею, томительно долго расстегивая одну за одной крошечные пуговки и касаясь губами, всё сильнее освобождающуюся от плена платья, спину. Провел языком до самого копчика, разводя половинки изысканной тканевой упаковки, но, когда я перешагнула платье, упавшее пурпурной лужицей на пол — замер, не смея пошевельнуться. Лишь сжимая в руках мои плечи.
Я повернулась сама, купаясь в лучах восхищения, но вампир не желал останавливаться, нет, эта ночь была не для созерцания. Он сел на колени, обхватывая мою попку руками и прижимаясь губами к прикрытому кружевом лобку. Всего пара поцелуев, а мои ноги грозят не удержать меня, превратившись в желе. Тем временем любовник спустил мои трусики, не переставая мять и щупать, проникая под ткань, целуя и облизывая. Плавно толкнув на кровать, он, не спеша и наслаждаясь видом, раздвинул мне ноги и лишь немного увлажнив складки проник внутрь языком. Боги, как хорошо.
Его руки мнут мою грудь, его рот вытворяет удивительные вещи с самой нежной частью меня, и когда острый клык задевает набухший клитор, реальность рушится, и я бьюсь в экстазе наслаждения, выкрикивая мольбы и проклятья. Палец, затем два, увлажненные моими соками, дарят наслаждение, то погружаясь вглубь, то выныривая на поверхность, оставляя болезненную потребность и жажду.
Еще немного и соски прорвут деликатное кружево в попытках вырваться на свободу, томление в паху вновь достигает кульминации, я прыгаю с обрыва в пучину экстаза и кричу, требуя то ли остановиться, то ли не прекращать. Макс входит в меня, заполняя, кажется до самого горла, порывисто вдалбливаясь, продлевает моё удовольствие и не давая соскочить с экспресса, доставляющего кайф.
Я обнимаю его ногами, упираясь пятками в крепкие ягодицы, поддаюсь на встречу, прижимая как можно сильнее. Трение между нашими телами волнует не только сокращающееся в спазмах влагалище, крошечный пульсирующий узелок, остро реагирует на мощные хлопки, болезненно и упоительно. Большой и твердый член, входит под другим углом, когда Макс забрасывает мои ноги себе на плечи, приближая точку соединения и покусывая свод стопы, разбрасывая, словно яркие конфетти, моё удовольствие.
Распутные пальцы находят вторую дырочку, и надавливая проникают внутрь, вторя мощным и непрекращающимся движениям крепкого стержня. Я балансирую на грани, и Дракула прекрасно это понимает, продлевая предвкушение и нанизывая меня в том ритме, который не дает ухнуть в пропасть, а затем он вытаскивает пальцы, отстраняется и кусает в паховую вену, болезненно царапая щетиной чувствительную плоть. Несколько глотков и он переворачивает меня на живот, приподнимает за попку и увлажняет ртом дырочку, продолжая играть пальцами с влагалищем и клитором. Я знаю, что сейчас произойдет, но я сама желаю этого.
Когда его крупная головка протискивается сквозь сжатое колечко, он похлопывает по истекающим губкам, вырывая стон, но и он не молчит. Его хриплое дыханье и громкие стоны, когда все же удается войти на всю длину, возбуждают меня сильнее других его действий, а болезненная растянутость сменяется чувственным томлением и сказочным блаженством, когда всего несколько ласкающих, круговых движений возносят меня на Олимп. Макс догоняет меня и изливается на спину, продолжая пальцами порхать по саднящей плоти.
Едва отдышавшись после нескольких оргазмов, инициативу в свои руки беру уже я. Оседлав вампира, я прохожусь дорожкой поцелуев по его груди, намеренно торопливо спускаясь к всё еще твердому члену. Быстрым движением руки я снимаю лиловую ленту, что ждала своего часа в волосах и пристраиваю её на основание твердой длины.
— Что ты делаешь, сумасшедшая извращенка? — хрипит он, сверкая глазами.
— Ты развернул свой подарок, не мешай заворачивать мой.
Не с первой попытки, но мне удалось-таки повязать бант, пальцы не слушались, да и шаловливый владелец подарочка норовил подмахнуть убегающим сувениром, и все же я справилась, а затем оседлав полноценно вздыбленный подарок вобрала его внутрь, ощущая стенками влагалища, каждую веночку, неровность и выпуклость.
По началу упырь с ленцой, заложив руки за голову, наблюдал за моими потугами, но раз за разом, я опускалась и поднималась, в удобном для меня ритме, поймав именно тот угол проникновения и именно ту частоту движений. Затем, когда я, отклонившись назад, осторожно сжала мошонку, подгоняя кайф и лаская нежные комочки, и уже мои пальцы закружили вокруг его сфинктера, не проникая, но ощутимо надавливая и лаская, даря возможность усилить удовольствие от оргазма, а тот всё не наступал, клыкастый заволновался.
Его покрытый испариной лоб прорезали морщины, глаза сверкали, клыки удлинились еще сильнее, пассивная роль сменилась активной, он поддерживал меня за бедра, вбиваясь в меня, но я не давала ему повернуться в буквальном смысле слова — я держала его яйца в своих руках. И раз за разом, когда вот-вот для него должен был наступить тот самый момент, какая-то жалкая шелковая лента мешала. Вдоволь напрыгавшись и кончив, я потянула за шелковый кончик развязывая ленту и даря свободу.
Несколько мгновений и горячее семя обжигает внутреннюю меня. Макс хрипит, я вбираю его так глубоко как могу, и обессилив падаю ему на грудь, кусая его за мышечный тяж между шеей и плечом, больно, до крови. И зарычав, тот извергается с новой силой, прижимая меня к себе так сильно, что я едва могу вздохнуть…
…Я и проснулась в этой же позе. Верхом на нем и внутри с ним.
*Невеста куклы Чакки — вымышленный персонаж фильма ужасов.
Глава 25. Талант — это такая вещь, которую не спрячешь, как ни застёгивай
Утро началось великолепно, ни свет ни заря я открыла глаза, как будто сработал внутренний будильник и стараясь не разбудить утомленного за ночь упыря потянулась за бумагами, что лежали теперь на прикроватной тумбе. Погрузившись в дебри букв и цифр я, не заметив как, громко хмыкнула, какие щедрости — то, видимо разбудила кровососа.
— И какой из пунктов вызвал у тебя такую реакцию, Тари? — потягиваясь мощным телом и не скрывая под тонкой простыней утренней бодрости, поинтересовался Максимилиан. Я мельком пробежалась до последнего пункта, целых сто тридцать шесть.
— Все, за исключением одного. Это вообще точно контракт?
— А чего ты ждала? Расписания забора крови и точное время принятия сексуальных ванн? Этот договор нужен лишь для того, чтобы законно можно было прижать отступника. Ты для меня значишь намного больше, чем то, что обычно вкладывают в понятие тари.
— Эм, — запнулась я, забыв, что хочу спросить. Пожалуй, мне хотелось бы услышать заветные слова первой, но и спугнуть откровенничающего вампира, а признание однозначно его смутят, не хотелось бы. — Ну вот пункт шестьдесят семь — Тари имеет право выбирать партнера по своему усмотрению, не лишаясь, указанных в предыдущих и последующих пунктах, бонусов. Это как?
— Если в вкратце ты получаешь полную свободу действий, в обмен на мою защиту, покровительство…
— И получаю за это деньги равные сумме обычного годового контракта?
— Ты не желаешь денег? — я отрицательно покачала головой, деньги мне не повредят, не понятно, смогу ли я вернуться домой, да и хочу ли я этого? Проституткой я себя не чувствовала, как и богатой содержанкой, но была немного шокирована тем, что ни к одному пункту не смогла придраться, может спустить энергию на нечто более полезное — нежели пустая склока. — Этот договор — копия договора Феликса с несколькими изменениями, если у тебя нет претензий, чем же ты так недовольна?
Вот и правда чем? Видимо обжегшись раз, я ожидала подвоха, предвкушала его, посыпая голову пеплом и схватила бумаги едва разлепив глаза, а тут такой облом. Ну и слава богам, что нет повода поскандалить, пущу свою бодрящую энергию в другое русло. Как там в пункте сорок шесть, оральные ласки со стороны тари не являются обязательным условием?
Ну так я доброволец…
Ну что сказать, я, конечно, с удовольствием бы завтракала обедала и ужинала только так, но если упырю достаточно пару глотков крови, и он бегает как perpetuum mobile*, то мне иногда всё же нужна пища. Да чего там, поесть я люблю, а вкусно поесть люблю еще больше, поэтому растолкав пресыщенного кровью и хмельного от ласк Максиилиана потребовала, что бы тот организовал что-нибудь вроде позднего ланча.
— Боюсь на сегодня у тебя уже есть планы на остаток дня, Тари. Обещаю составить тебе компанию за ужином, но ба выказала желание прошвырнуться с тобой по магазинам, всё-таки бал — очень крупное событие, поэтому в твоем распоряжении будет лучшая модистка, к такой не попасть без протекции, и все денежные средства, которыми я располагаю. Не отказывай себе ни в чем.
Ого, но, впрочем, я не против. Вопросов к Валиссе накопилось немало, Максу повезло, его ментальный дар не требовалось усиливать или тренировать, он рос манипулятором, а сейчас мог проникнуть в голову любому человеку, вампиру и почти любому магу. Конечно, эти манипуляции запрещены, так как не проходят незаметно и оставляют след по которому можно вычислить того, кто шариться в твоей голове без спроса. И потом упырь заметил, что это как-то не спортивно, и занимается он этой подлостью лишь во время допросов и расследований.
А вот Валисса, как только мы разместились на заднем сиденье шикарного авто, призналась, что своего мастерства добилась тяжелым трудом, ежедневными занятиями и усиленной концентрацией на цели. Вообще по разговору бабуля моего любовника страсть как напомнила мне меня, своим педантичным занудством, редкостным формализмом и аккуратной тщательностью. Своё дело она любила, знала вдоль и поперек и не брезговала добывать новые знания не совсем законными методами, всё что угодно для саморазвития. Как я поняла, она то и была как раз тем спецом по менталу, на которого мне прозрачно намякивал упырь, рекомендуя позаниматься с профи.
Так что после легкого обеда (чтобы влезла в корсет) в неприметной, но по-домашнему уютной ресторации и заказа шикарного платья у модистки-человечки, «она как ты, теплокровная, но талантище — фантазия и руки из правильного места», я так понимаю это вообще высшая степень похвалы и доверия, Валисса отвела меня в парк попрактиковаться. Предварительно прочтя краткую лекцию о теоретической подоплеке ментального воздействия и умении правильно концентрироваться, так же, бабуля нелестно прошлась о способностях магов, которым для полной концентрации нужно носить какой-либо артефакт усилитель.
Принцип работы его очень прост, что-то вроде лупы, которую подставляешь под солнечный луч, но окулусы или гогглы носить не всегда удобно, монокль здесь не в ходу, а вот если взять, например, кулон и снабдить его крупным прозрачным камнем… Я предложила свою стрекозку, предупредив, что в ней есть серебро. Бабуля окинула меня очень пристальным взглядом и пожевав губы — согласилась, бурча себе под нос, что дескать зарекалась судить о конфетке по обертке.
Парк просыпался от зимней спячки вместе с дикой природой, по моим подсчетам на Земле вот-вот начнется первомай, в столице долбанет плюс тридцать, народ выползет кормить клещей и комаров, то есть на шашлыки. В Фортисе же, погода плавно перетекала из одного состояния в другое, не пугая резкими перепадами и аномальными температурными скачками коренное население. Туман по утрам не планировал сдавать свои позиции и летом, и легкая, белесая дымка влажной ватой, покрывающая всё вокруг, отступала лишь ближе к полудню. Уже зеленые деревья и фигурно стриженные насаждения радовали глаз цветением, чудесные запахи черной вишни, абрикоса и акации разносились далеко по присыпанным розовым кварцем дорожкам.
Люди, которые попадались нам на встречу вызывали у меня разрыв шаблонов, а порой желание все это развидеть или воткнуть себе вилку в глаз. Пуританское, а я никак по-другому не могла назвать это общество, и столь открытые и кричащие туалеты. Касательно мужчин, те пестрели цветами радужной расцветки словно райские птички, но девушки, а порой и женщины были практически раздеты. Подол юбки сзади закрывал всё, что должно было быть скрыто, но спереди не просто демонстрировал порой узловатые мослы коленок, но и кружевные резинки чулок, а иногда и кокетливо выглядывающий край панталончиков, а декольте порой демонстрировало едва прикрытые кружевом ореолы сосков. Я никак не могла отделаться от мысли, что я посетительница варьете или на представлении в Мулен Руж. Обилие украшений, подвесок, хронометров, тростей, гогглов, ободков и прочего просто сбивали меня с ног, потому как выращенная на модных постулатах мадам Коко, я никогда не перебарщивала с бижутерией, предпочитая что-то одно, но дорогое и стильное.
Как и в наших парках здесь в обилии было лавочек, на одну из которых, мы и уселись, наслаждаясь великолепной прогулкой. Я вздохнула полной грудью, глупо улыбаясь и радуясь отличному деньку, подставляя лицо под солнечные лучи, да и чего скрывать, замечательной компании — все же бабка Макса оказалась мировой теткой, со своими тараканами в голове, но это было не критично.
— Лера, — обратилась она ко мне, когда молчаливый слуга, следующий за нами отступив на пару шагов, принес нам по стаканчику мороженного и вновь отошел, — если ты выполнишь всё что я попрошу тебя, вечером получишь небольшой подарок.
Ну вот, подумалось мне, только я подумала, что Валисса смирилась с моим существованием, как тут же разочаровалась, но следующие слова вампирши заставили меня засомневаться, а затем и вовсе развеяли мои сомнения.
— Немного пошалим, а ты потренируешься. Я буду указывать тебе на вампиров, человеку внушить что-либо проще, а на глазок ты их еще определяешь с трудом, заставь их что-нибудь сделать. Глупую шалость, безобидную, а если сможешь проникнуть через мой блок, подарок будет побольше. — И заразительно засмеялась, сверкая кончиками едва удлинившихся клычков.
Давно я так не смеялась.
Первым моему дару поддался крайне неприятный и высокомерный молодой вампир. Он выгуливал на магической поводке трех мопсов, которые прединфарктно хрипели и закатывали черные бусинки глаз, едва их нагрузка увеличивалась, то есть, когда они переходили с медленного шага на обычный. Эти маленькие засранцы, в прямом смысле этого слова, наложили по кучке напротив скамейки, что мы облюбовали, а их хозяин даже не потрудился убрать за псами, хотя другие собачники это делали, и никто не тыкал в них пальцем.
В общем, клыкастый франт прибрал говяшечки руками, предварительно сняв шелковые перчатки и выбросив их в затейливо-кованную урну. Выражение его лица было бесценно, когда я сняла ментальное подчинение и он увидел дело рук своих.
Потом была двадцатисекундная дуэль на кружевных зонтиках от солнца у девушек, что имели несчастье остановиться побеседовать напротив нас, и Валисса непосредственным ребенком хлопала в ладоши, восторгаясь тем, что удалось подчинить сразу двух. Затем чинно прогуливающаяся пара провальсировала до кустов буксуса**, а пред глазами заплясали черные круги и моя голова разлетелась на осколки. С трудом переведя на старушку взгляд я признала своё поражение.
— Видимо слишком перенапряглась, до сих пор всё плывет, Валисса, — пожаловалась я, надеясь на снисхождение.