— Он меня не обижал. Он успокаивал. Я сама обиделась. Сорвалась. Запуталась. Не знаю. Я так вас люблю. Всех. Не ссорьтесь из-за меня, пожалуйста. И не надо никого колотить, ладно? Я сейчас, я успокоюсь. Ринни, не смотри так виновато. Но ведь после ухода Звезды мы проведем этот обряд, правда? Ты мне обещаешь?
— Я и сам тебя об этом попросил бы. Мы даже можем провести его для всех, если мы все тебе одинаково дороги. Ты простишь, что я не рассказал тебе о нем раньше?
— Уже простила. Признаю твоё право на такое решение. Ты нашел сейчас правильные слова, спасибо. — Мы стояли, обнявшись втроем, когда зашел Торер.
— Опять я последний, да? А меня кто обнимет?
— Иди сюда, мой малыш. И обниму и даже поцелую. Мир? — Меня обнимали три пары рук, и в этом гнездышке мне было так спокойно и уютно, как никогда до этого. Слезы мои высохли, а на мордочке выползла такая блаженная улыбка, что увидь я себя в зеркале, вызвала бы скорую из психушки. Но я была абсолютно счастлива. И пусть весь мир подождет.
Глава 22
Как гласит земная мудрость, утро добрым не бывает. Сегодняшнее началась и известия, что в Храме, наконец, смогли смоделировать развитие катастрофы, грозящей Лиору, с наибольшей вероятностью. И при нынешних условиях эта вероятность — огромной силы цунами, способное захлестнуть и смыть сначала одну сторону нашего материка, потом прийти с другой, затопить огненный каньон, вызвать взрыв огромной силы, последствия которого еще не просчитаны. И это не считая разрушительных землетрясений, связанных с движением тектонических плит под действием притяжения к спутникам Лиора и Звезде смерти, вставших в один ряд со светилами в час затмения. Конечно, всегда есть вероятность, что выжившие останутся, но их будет ничтожно мало. Хуже был только вариант, когда эта блуждающая планета, которую наши предки обозвали Звездой смерти, столкнется с Лиором или с Констой, тут не выживет никто. Этот вариант решили в расчет не брать. Все-таки, в предсказании говорилось о спасении мира Лиор, хоть и жестокой ценой. А значит, имело смысл побарахтаться. У нас было три недели. А предыдущие наработки позволяли сохранить часть континента в размерах возвышенности, вмещающей в себя территорию Храма, столицу и несколько поселений вокруг. Эта площадь не вместит население даже одного крафства, при условии, что люди будут стоять как в трамвае в час пик. При этом невозможно будет организовать работу по поддержанию купола и минимизацию вероятности землетрясений. А значит и вероятность спасения этих людей.
Срочно собрали большой совет. Распределили направления работы. Главная задача — минимизировать последствия цунами. Попробовали смоделировать уменьшение высоты волны волнорезами. Потом устройством замкнутых бухт, из которых вода не уйдет за отливом. Вкупе удалось рассчитать, при каких параметрах произойдет максимальное снижение силы волны. Пересчитали параметры защитного купола. Организовали эвакуацию жителей окраин, попадающих под цунами. Мобилизовали всех магов земли для возведения волноломов и волнорезов. И они строили. Строили так, что строительство Великой китайской стены меркло перед их подвигом. Китайцы строили ее на суше и много лет. Они строили и на суше и выводили ее из-под воды, со дна океана. Не заходя в воду, потому что океан кишел хищниками.
А мы сами, сами учились. Использовать артефакты, созданные моими гениальными, но покинувшими нас супругами. При их помощи брать любую чистую энергию, да хоть кипения воды, горения стихийно возникшего пожара. Любую. Перерабатывать и пополнять свой источник, а потом использовать для управления стихией. Перенаправлять потоки энергии, пропуская их через себя. Направлять поток лучом для быстрой дозарядки накопителей. Да много что еще.
В обители ученые вновь и вновь перемоделировали последствия грозящей катастрофы с учетом меняющейся обстановки. Мы сделали много. Сместив перевес в свою пользу. Очень много. Но времени катастрофически не хватало.
И он настал. Любители острых ощущений на Земле часто моделировали апокалипсис. Создавались фильмы, книги, картины. Модели прошлых катастроф меркли по сравнению с тем, что нам предстояло пережить через несколько часов. Минут. Вода уже уходила от берега, медленно копя энергию, чтобы обрушить свой гнев на материк. Купол выдержит этот удар. Нам надо продержаться час. Плюс-минус. Вот сколько это плюс-минус растянется во времени, зависит теперь от заблудившейся во вселенной пресловутой Звезды смерти. Астрологам так и не удалось просчитать ее орбиту. Точно было только одно — пролетит мимо. Но насколько близко, неизвестно. И чем ближе, тем страшнее последствия нас ожидали. Тем дольше был этот плюс-минус в сторону плюса. Мне следить за ее продвижением было некогда. Но когда астрологи доложили, что ее орбита пройдет за Констой, вздох облегчения вырвался у всех, кто это услышал. Еще через некоторое время стало ясно, что она пошла точку максимума и начала удаляться. Заканчивался час кошмара и ада.
Это потом, когда все закончилось, я поняла, что я многое делала на автомате, получая информацию, передавая команды, перенаправляя потоки энергии, гася зарождающиеся шевеления поверхности земли. Купол выстоял, несколько дыр, пробитых потоком метеоритов, принесенных Звездой смерти, к счастью не имели серьезных последствий для мира в целом. Мы выжили. Мы спасли свой мир, спасли тысячи жизней. Но какой ценой.
Десятки погибших, сотни раненых только в самом Храме. Порталы не работают, а значит оценить масштаб потерь и разрушений получится не сразу. Как и доставить помощь потерпевшим. Драконы все еще заняты в каньоне. Реально рассчитывать можно на волков, они быстрее рысей. Но и их силы не безграничны. Мы это предвидели и организовали группы самопомощи по всему материку. В их распоряжении были лекари и амулеты-накопители для минимизации последствий магического выгорания. Надеюсь, что справятся до восстановления хоть какой-то связи. Значит надо стабилизировать магический фон. Рей Гор уже приступил к выполнению своих обязанностей. День-два и в пределах кольца накопителей фон должен восстановиться. Рей Никос с командой тоже занят под завязку. Давно не видела рея Мораса. Он был рядом, поддерживал меня, а потом пропал вдруг.
Увидела его, когда вышла проститься с погибшими. Странно вытянувшийся он лежал на траве. Ветер трепал его ставшие седыми за один час волосы. Рядом стоял смутно знакомый молодой человек, точно, мальчик-астролог из гарема. Тобиас, кажется.
— Рей Тобиас, — он поднял на меня покрасневшие, то ли от слез, то ли от перенапряжения последних часов, глаза. — Это Ваш отец?
— Да, крея. В его возрасте такая нагрузка оказалась не по силам.
— А ведь это он — главный спаситель мира Лиор.
— Разве не Вы все смогли организовать?
— Не в этом дело. Без его вмешательства меня бы уже давно не было. Это он, нарушив все мыслимые и немыслимые законы Лиора и природы, рискнул всем и вернул меня к жизни в этом мире. Стал главной опорой мне тогда и сегодня. Гордись им, Тобиас. И передай мои слова и детям своим и внукам. Рей Морис Абрахорт Спаситель мира Лиор. Так будет записано в истории крафства Лиореннии. Первым указом после Спасения мира. Я тебе обещаю. И прости, что не смогла спасти его. Души погибших сегодня уходят за грань для перерождения все вместе. Они не заплутают во тьме, потому что чисты и светлы. Им не нужны сопровождающие. Потому что идут все вместе. Клянусь, что сделаю все от меня зависящее, чтобы мир Лиор стал сильнее и краше. Чтобы, когда они вернутся к нам после перерождения, им было где жить, и жизнь их будет достойной их подвига. Мы сделаем это все вместе.
— Благодарю, крея.
— Они слышали Вас. И приняли Вашу клятву. — Я не услышала шаги хранителя душ. — Рей Гор просил Вас пройти к нему. Появились проблемы с кольцом.
И снова дела затянули водоворотом. Спали по очереди по несколько часов. Наконец, фон стабилизировали. На четвертый день. Я смогла расслабиться. Чего-то все это время меня беспокоило, и я только сейчас осознала, что не слышу своих любимых. Сначала нестабильный фон давал общий шум. Теперь тишина. Абсолютная тишина там, где обычно были их голоса.
Глава 23
Может, отсыпаются? Но чтобы все и сразу. Начав анализировать, поняла, что эта тишина гнетет меня уже не первый день. Нет. Они не могли погибнуть. Только не они. Я должна их найти, живых или мертвых. Найти. Сама. Успеть обнять, спасти или проститься. Одна идти не смогу. Нужен хоть кто-то, кто отвлечет от мрачных мыслей, поможет не свихнуться от отчаяния и потерять надежду.
— Крея Ллиррия, Вы меня не помните? — смутно знакомый голос вывел меня из оцепенения.
— Нет, кажется.
— Суд в Храме. Вы тогда так нам помогли.
— Крион?
— Да, госпожа. Узнали, значит.
— Узнала. Как жена? Детишки? Ты какими судьбами здесь?
— Все у меня хорошо. Беду пережили. Теперь еще лучше будет. А сюда меня староста наш послал. Раненые у нас тяжелые есть. Лекарь наш слабоват, молод еще. Говорит, что жить будут, если кто посильнее за них возьмется. Везти нельзя, не довезут, говорит. Вот меня и послали. Еже ли бы не они, вся деревня бы погибла. Спасти их надо, госпожа крея. Мы им жизнью обязаны.
— Жди здесь никуда не уходи. Я сейчас. — К прямым переходам по Храму я получила допуск давно. Поэтому сразу направилась к Никосу. — Рей Никос, в соседней деревне есть тяжелораненые. Местный лекарь послал за подмогой. Считает нетранспортабельными.
— Пойду сам. Тут в моей помощи особой нужды нет. Мои сами справятся. Ведите к посланнику. Уточним, кто за подмогой послал.
Через минуту вышли обратно, Крион не успел поменять позу.
— Крион, как зовут вашего лекаря?
— Артуро, господин.
— Знаю его, толковый малый. И уж если он просит подмогу, то дело серьезное. Иду сам. Все, что надо у меня с собой, — показал небольшой саквояж в руке. С виду маленький, а по сути вагон добра вмещает. И от дамской сумочки кардинально отличается тем, что все сразу найти и достать можно, стоит только подумать, что нужно.
— Рей Никос, я с Вами. Провожу короткой дорогой, у меня допуск есть. Если что срочное, амулеты связи уже работают. Найдут, кому понадоблюсь. Мне нужно. Трикветр… Связи нет. С ними что-то случилось. Все равно ни о чем больше думать не могу.
— Да я и не возражаю. Только не опасно?
— В пределах кольца уже нет. Идемте. Сюда. — Дверь вывела сразу за пределы Храма. Лошадка Криона стояла тут же и флегматично жевала сено. — А вот и транспорт.
К дому старосты подъехали спустя полчаса. Крион торопил коняку, не обращая внимание на ухабы и свежие рытвины, на ходу рассказывая, как на деревню падал с неба огненный камень. Как сотворили щит проезжавшие мимо маги. Как камень от удара раскололся и разлетелся по округе, вспарывая землю. Как лопнул, словно мыльный пузырь щит. Как осколками прошило тела этих самых магов. Как лекарь бегал от одного лежащего к другому, как разрядил все накопители, потому что иначе началась бы лихорадка от магического истощения. Как перевязывали раны. Как переносили раненых в ближайшую избу. А я ехала и думала, что мои любимые, быть может, лежат вот так же где-то и помочь им, может, и рядом никого и не кому. Потому что не могли они вот так умереть. Потому что должны жить, потому что я их люблю. Потому что я не чувствую их смерть. Спрыгнула с телеги и, пока Никос беседовал с местным лекарем, прошла в избу. На крайней лежанке, весь замотанный окровавленными тряпками, лежал мой Робер. Мой любимый. Мой герой. Живой. Живой. Живой. Больше ни о чем думать не могла. Вот стояла, как изваяние, и твердила, как мантру — живой.
— Госпожа, Вас так поразил вид раненых?
— Что? Рей Никос! Робер! Он. Он жив. Я верила, что он жив. С ним ведь будет все хорошо?
— Крион! Уведите крею Ллиррию. Хоть силой! Да хоть к себе. Пусть придет в себя. Потом я все расскажу. Идите, крея. Идите. — Как в тумане прошла по деревне, зашла в дом. Приняла от хозяйки чашку с каким-то отваром. Выпила, не чувствуя вкуса. Поняла, как отступает паника, как возвращается четкость предметов перед глазами и ясность мысли.
— Простите, в доме есть зеркало?
— Нет, крея. Было маленькое, дочка подружке унесла вчера, да там и забыла. Могу послать, быстро сбегает.
— Спасибо, не нужно. — Интересно, как я тут разденусь, платье все равно с закрытой спиной. Теперь я знаю, что делать. Трилистник не обманет. Хранитель судеб прочтет руну. Теперь, когда Робер рядом. С ним рядом у меня всегда все бывает хорошо.
— Крея Ллиррия, — Никос зашел неожиданно быстро. — Мы можем увезти раненых. Теперь их жизни уже ничего не угрожает. Артуро сделал почти невозможное. Даже я не смог бы сделать больше в таких условиях. Ему просто не хватило накопителей.
— А Робер, он…
— Уже просто спит. Крепко. И денька два-три было бы неплохо отдохнуть. Только сначала куриный бульон и восстанавливающий отвар. Как проснется. Дома. И Вам тоже. Сдам Вас на руки Лиз и прикажу, чтобы не церемонилась. Чего так всполошились? Вот поспите, успокоитесь, и все наладится. Подводы готовы. Домой.
Дома с Робера сняли часть повязок. Заменили свежими те, которые снимать было рано. И, действительно, выглядело уже не так страшно. Возможно, и шрамов не останется. Прилегла рядом. Кровать большая. Я осторожно, не задену. Просто в другом месте не усну. Потому что, когда проснусь, он должен быть рядом.
А руна не изменилась. Это была последняя мысль.
Проснулась от ощущения пристального взгляда на лице.
— Какая же ты у меня красивая. Милая моя девочка. Я ведь, когда тебя слышать перестал, думал, дышать перестану. Браслет проверил, на месте. Не изменился. Отлегло, жива, значит. Все нормально. А тут этот метеорит, будь он не ладен. А у нас накопители пустые почти. Ребятишки маленькие по улице бегут. Прикрыли мы деревню, а энергию взять из метеорита не успевали, заметили поздно. Дальше не помню. Просыпаюсь — дома. И ты рядом. Даже ущипнул себя. Не сплю. Как же я по тебе соскучился. Рия моя. — Он говорил и говорил, а я смотрела, слушала и оживала. Мой Робер рядом. Теперь все будет хорошо.
— Госпожа, Вы проснулись. Ваши отвары и завтрак. Рей Никос придет через час.
— Лиз, ну как же ты… Спасибо, Лиз, ступай. Я сама разберусь. Иди. Мужу подать завтрак я вполне могу сама. Если хочешь помочь, приготовь ванну. Мне кажется, я год не мылась, как следует.
— Сейчас сделаю, госпожа.
— Робер, сесть сам сможешь? Нет, не спеши. Просто приподнимись, я тебе подушки под спину сделаю. Вот так. А теперь буду кормить. Рука у тебя все равно перевязана, неудобно чашку держать. Чего смеешься?
— Вспомнил, как ты меня есть заставляла. Тогда, на первом нашем совместном завтраке. А я сидел, жевал и очень боялся уснуть и свалиться со стула.
— А поспать тебе тогда так и не удалось. Зато сейчас, все съешь и спать. Иначе Никос будет громко ругать нас за нарушение его прямых указаний. А он у нас рей строгий. Нарушений в своей епархии не потерпит.