— Согласен, — я почувствовала, как меня взяли за подбородок, а моей щеку пощекотала колючка бородки перед тем, как к ней прижались теплые мягкие губы. Через мгновенье, я почувствовала, как мягкие губы приоткрыли мои.
—Ммммм! — возмутилась я, ощущая как поцелуй становится все глубже и слаще. Огромная рука подняла меня с травы, а я задыхалась под натиском и напором, которые сменялись какой-то трогательной нежностью, от которой сердце всхлипывало и екало, а душа тихо стонала от удовольствия. Меня держали на руках, целуя уже целую вечность. Нет, ну есть же всему предел? И наглости тоже! Нет, спасибо, такого счастья мне не нужно!
Шла примерно пятнадцатая минута поцелуя, а я начинала понимать, что скоро стану счастливой обладательницей мозолей на губах. Теплые губы скользнули мне на щеку, целуя ее, а я на секунду выдохнула с облегчением.
— Это … все … еще … один … поцелуй…, — не отрывая губ от моей щеки, заметило чудовище, которое я мечтала задушить. Я честно положила руки ему на шею, но сжать их не смогла, тихо всхлипывая от своего бессилия. Сэр Вантуз передохнул, покрывая поцелуями мою щеку, и снова вернулся к губам, заставив меня захныкать, скрывая радостные порывы сердца. Вот что оно творит? Зачем оно так со мной? Ничего! Посмотрим, у кого первого сдадут нервишки! Если бы знала, то бежала бы от него, петляя, как заяц.
Меня прислоняли к дереву спиной, а я уже тихо постанывала и хныкала, чувствуя улыбку на чужих губах. Так! Еще немного! Поцелуй не кризис — вечно длиться не сможет!
Еще десять минут, и у меня стал слегка подергиваться глазик.
— Время поцелуя ты тоже не ограничивала, — прошептали губы, давая мне передышку и прижимаясь к моей щеке.
— Имей же совесть, — прохныкала я, понимая, что книгу рекордов Гиннеса еще не изобрели, но я уже чувствую, как мы медленно в нее входим.
— Ты всегда можешь передумать, и я остановлюсь. Я буду целовать тебя до тех пор, пока ты не передумаешь, — прошептали мне, а я снова почувствовала глубокий поцелуй, тихо и обессиленно оседая на его руках. Еще пятнадцать минут, и я поняла, что больше в жизни целоваться не буду никогда!
— Хорошо, — простонала я, сдаваясь. — Оставайся.
В этот момент меня отстранили от себя, глядя с улыбкой. Да, такой настойчивости я, видимо, в жизни не встречала. Почему-то промелькнули обрывки воспоминаний в виде: «Ты не ответила мне раз, я ухожу, я — не самый лучший человек! Видимо, я тебе не нравлюсь, раз ты не хочешь продолжать общение… Ну, извини…». «Я в душе была!!!» — присылаешь ответ, а у него уже другая и дело чуть ли не к свадьбе идет! Уже имена будущим детям придумали и списки гостей составили. И это все пока ты, ничего не подозревая, намыливала голову!
— Я понимаю, что ты страшно далека от жизни за пределами замка, что тебя всячески от нее ограждали, но я тебе скажу так. Женщина, у которой нет мужчины, чтобы ее защитить, не выживет за пределами городских стен. И это правильное решение, — сурово пояснили мне. — Мужчина создан для того, чтобы защищать. Леса опасны, города опасны. Иногда
И тут меня осенила гениальная мысль, пока я смотрела на то, как он снимает с себя доспехи, пока конь неподалеку деликатно общипывал кустик, прядя ушами. Ничего себе конь… Мне кажется, что таких огромных коней, я в жизни не видела. Коричневый с белой звездочкой на лбу он смотрел на меня, как на дуру, периодически пощипывая зелень.
— Милый рыцарь, — снова пафосно начала я, глядя на дорогую рубаху, которая пряталась под нагрудником. Массивная золотая цепь на шее незамысловатого плетения спадала на вздымающуюся грудь, а разметавшиеся длинные светлые волосы, словно выгоревшие на солнце, сосульками ложились на могучие плечи. Складывалось впечатление, что это тот мужик, который способен рояль в одиночку затащить на девятый этаж вместе с грузчиками, гордо восседающими на крышке. От таких возможностей у меня захватывало не только дух, но и воображение.
И тут я увидела, как с его груди сползает рубаха, заставляя меня отвести глаза в сторону лошадки. В тот момент, когда я отважилась снова посмотреть, я сначала увидела руку со снятыми штанами и голые расправленные плечи. Герой средневекового романа направлялся в сторону озера.
— Ты что? Купаться надумал? — занервничала я, глядя, как лошадь повернула голову.
— Да. Тебе не советую. Вода холодная, — послышался голос, пока мы с лошадкой стыдливо рассматривали букашку, ползущую по листку. — Меня так учили. Поначалу меч в воду бросали, заставляя за ним бегать. Потом приноровился… Даже понравилось…
Мокрые волосы облепили его шею, а я страдальчески смотрела на то, как на мокрое тело натягивается рубашка и штаны. Мне на руку упали первые холодные капли дождя, заставляя зябко поежиться и посмотреть на тучи, которые сгущались над нами и над лесом. Несколько ледяных капель обожгло меня ознобом, а я спряталась в плащ, поглядывая, как дождь с каждой секундой усиливается.
— Я сейчас вернусь, — послышался голос, а мой настойчивый друг куда-то резко засобирался. Капли шуршали листьями, а небо расчертила яркая молния, громыхнув так, что я едва ли не подпрыгнула на месте от неожиданности. — Не вздумай уходить.
Спасибо, ты — самый заботливый мужчина на свете! Оставить меня в поляне, одну, в грозу под самым высокими деревом в окрестностях — если это не любовь, то, что же это? Любовь поразила нас как молния, а мои обугленные останки станут неплохим пополнением рациона для местной живности.
Внезапно послышался удар грома, а сквозь стену дождя проступали очертания силуэта. Силуэт стал все четче, а передо мной стояла на коленях молодая темноволосая женщина. Ее волосы, которые должны были облепить щеки, выглядели так, словно и не попали под дождь.
— Мерлин ищет вас. Вы нужны ему. Бегите… Сейчас же! — произнесла она, поднимая на меня глаза. Я никогда не видела таких странных глаз! Они были ярко-синими, словно нарисованными. Слишком яркими, слишком красивыми и слишком нереальными. — Вы не узнаете меня, богиня? Я всегда была вам верна… До последней капли крови…
— Ах, да! Конечно, помню! — на всякий случай обрадовалась я, понимая, что вижу ее впервые. — Еще вот такусенькой! Как посмотрю, так сердце радуется! И кровью обливается местами…
— Я спрятала его. Вы приказали мне хранить тайну, даже от вас, — произнесла незнакомка, глядя на меня своими нечеловеческими глазами. — В надежном месте. Как вы и просили, моя богиня.
— Я бы тоже спрятала Мерлина в надежном месте, правда еще не нашла обладателя такого места, куда бы он пролез. Но, поверьте! Я не сдаюсь! Поиски продолжаются! — прищурилась я, осматриваясь по сторонам и понимая, что в упор не понимаю, о чем речь. — Тем более, туда он пойдет не один. Ему там скучно не будет. Их там будет много.
— Бегите! — слабым эхом доносился до меня голос, а силуэт таял в стене дождя под торжественные раскаты грома.
Я встала с места, оглянулась по сторонам и бросилась в дождь, чувствуя, как противно намокает тряпичная обувь, а ноги, к которым липнет насквозь промокшая юбка, скользят по мокрой траве.
И внезапно меня поймали на руки, прижав к себе и покрывая мое мокрое лицо поцелуями и перебирая пальцами мои намокшие пряди.
— Нужно ехать. Они совсем близко, — послышался знакомый голос, а с моего лица стирали воду. Я видела знакомые медовые глаза, мокрые волосы, разбросанные по плечам и рубаху, липнущую к телу. Меня сгребли в охапку, затаскивая на коня.
Конь скакал сквозь грозу, а я чувствовала, как по лицу стекают капли воды. Раскаты грома заставляли сжиматься, ветер пронзал насквозь, а стена дождя, застилала горизонт.
Такое чувство, что где-то в глубине души раздавались древние печальные песнопения, воспевающие что-то величественное и недосягаемое под страшные раскаты грома. Молнии били в размытый горизонт, а сизые тучи клубились над головой. Деревья расплывались кляксами и тянулись мокрой бесконечной зеленой лентой.
Внезапно ослепительная вспышка заставила меня зажмуриться, а когда я отважилась открыть глаза, то в силуэте дождя вырисовывался мрачные башни огромной крепости, которая гостеприимно распахнула зубчатый зев, пропуская нас внутрь и с грохотом закрываясь. Серый, мокрый камень стен, брусчатка и рыцари в синих плащах, стоящие по обе стороны, образуя проход, заставили меня занервничать. Огромная рука стянула меня с коня, пока рыцари в кольчугах сохраняли торжественную тишину, опустив глаза.
Огромные двери замка распахнулись, а меня внесли внутрь освещенного факелами зала. Синие знамена украшали стены, а на каменном постаменте стояло два трона. Один огромный, а второй маленький… Прямо детский….
— Добро пожаловать в Камелот, любимая, — прошептал голос, а я почувствовала, как меня прижали к себе. — Ты дома…
Меня поставили на каменный пол, а я смотрела в медовые глаза и видела улыбку. Его руки бережно гладили мое лицо, убирая намокшие пряди. Молчаливый слуга молча поднес подушечку с грубоватой золотой короной, в которую были вправлены несколько крупных драгоценных камней.
— Ваше Величество, — произнес слуга, а я кусала губы, глядя на то, как на мокрое золото волос ложится золотая корона.
На его плечи упал расшитый золотом синий плащ, а я смотрела в медовые глаза, чувствуя, как начинаю ненавидеть его. Все молчали, а на меня смотрели медовые глаза. Хм… Странно. Липкий, теплый и вонючий. А не какашка ли он часом?
— Мои рыцари, с этого момента Леди Гвиневра — моя законная супруга и ваша королева. Вы обязаны защищать ее любой ценой. Если она погибнет, я снесу голову всем живым, кто был рядом с ней в момент ее смерти. Если она будет плакать, я снесу голову тем, кто будет в этот момент улыбаться. Вы меня знаете, — произнес голос, от которого даже по доспехам пробежали железные мурашки. Поверьте, даже мои железные трусы не исключение. Меня держали на руках, не смотря на мое сопротивление и попытки пнуть его величество по будущим наследникам.
Рыцари упали на колени, преклонив головы перед нами, а я мысленно убивала это чудовище, пытаясь дотянуться до его шеи. Стоило мне положить руки ему на шею, пытаясь задушить, как Артур украдкой с улыбкой поцеловал мои, к сожалению, слабые конечности, честно пытающиеся лишить его жизни.
— Ну что, моя королева? — насмешливо спросил Артур, глядя на меня все тем же взглядом, из-за которого у меня уже пальцы устали душить его. — Я чудовище?
На меня смотрели пятнадцать героев, а слуги втаскивали огромные полированные деревянные щиты, похожие на куски пирога.
— Это — мои верные рыцари! Сэр Гавейн, — Артур махнул рукой в сторону усатого молодца с ярко выраженной депрессией на лице. Самое интересное, что мы с ним еще не знакомы, но нагадить ему я уже успела. — Это — мой племянник. Сын старшей сестры Моргаузы. Победитель Зеленого Рыцаря! Однажды к нам въехал прямо в замок рыцарь. Мы как раз восседали за Круглым столом. За первым…
— А куда делся первый круглый стол? — поинтересовалась я, делая для себя маленькие и неутешительные выводы, что в первую очередь вакансии предоставлялись родственникам.
— Случайно после твоего первого отказа отказал, — с насмешкой заметил Артур, а рыцари посмотрели на него с некоторой опаской. Пока я ломалась ломался и стол.
— Сэр Гавейн — моя правая рука. Мы сидели за столом, а в замок въехал великан на зеленом коне в зеленых доспехах. Гавейн отрубил ему голову, но великан поднял ее и сказал, что ждет Гавейна через год, — продолжал Артур. У меня было два вопроса. Все ли видели зеленого человечка, или только Гавейн? И второй вопрос, что и сколько в этот день пили, раз прямо в зал явился зеленый мужик на зеленом коне?
— Сэр Гавейн прибыл через год в Зеленую Часовню. И сэр Гавейн лесах Вирраля остановился у хозяина — доблестного рыцаря, у которого была красавица супруга. Красавица соблазняла его прелестями, но он проявил себя с лучшей стороны! — заметил Артур, а Гавейн посмотрел на нас с чувством собственного превосходства. — Это было испытание Зеленого Рыцаря. Хозяин оказался тем самым зеленым великаном и подговорил жену, чтобы она соблазнила гостя! Битвы не было, а сэр Гавейн с честью вернулся в Камелот.
— Браво! — мрачно похлопал темноволосый красавец с бледным лицом в черных одеждах. Он поднял на меня какие-то знакомые ярко- синие глаза, а потом однобоко улыбнулся. — Воистину подвиг настоящего рыцаря! Что уж тут сказать? Слов нет!
— Вы уже знакомы с Ланцелотом! Это — моя левая рука! Ланцелот Озерный, — Артур махнул в сторону светловолосого рыцаря с фингалом под глазом. — Показал в боях свою доблесть и мужество.
Я снова услышала смешок от черного рыцаря, но тот его спрятал, опустив голову и прикрыв лицо прядью волос.
— Это сэр Персифаль. Или Передур! — гордо заметил Артур, а в его глазах что-то сверкнуло. — Рыцарь, давший клятву, что не прикоснется ни к одной женщине, какой бы красивой она ни была. Сколько красавиц вводило его во искушение, но он проявлял твердость дух и силу воли. А еще он поклялся, что никогда не поднимет меч на женщину!
Есть у меня подозрения, что его меч на женщину вообще не поднимается, но при этом игриво подергивается в сторону мне пока неизвестную, но уже слегка смущающую. Хотя, мне —то что? Слегка смущаться должны другие рыцари…
— Ну да, — снова усмехнулся темный рыцарь. — Я, например, со своей стороны, никогда не крикну «Передур, прикрой меня с тыла!».
Артур посмотрел на темного рыцаря, который не сводил с меня глаз. В этот момент мне казалось, что его черный зрачок расширяется до каких-то невообразимых пределов. Мне совсем не нравился его взгляд, но в свете того, что сегодня ночью я попытаюсь торжественно покинуть эту скромную обитель рыцарства и подвигом, я решила не обращать на него внимания.
— Это Лоенгрин! — мне указали на светловолосого рыцаря с лебедем на щите, который смотрел на нас так, словно его не пятнает грязь этого бренного мира. — Сын Персифаля… Рыцарь, поклявшийся, как и его отец блюсти чистоту помыслов и сердца. Рожденный от непорочной связи…
Мысль о том, что матери по факту не было, и рожать сэр Персик вынужден был самостоятельно, слегка тревожила мое воображение.
— Это сэр Кей! Мой молочный брат! — мне с гордостью указали на шезлонг для природы. Челюсть вперед, маленькие глазки и попытка изучить содержимое уха пальцем выдавали в нем человека, защитившего докторскую, правда, колбасу, от стаи голодных собак. — Во времена Лихолетья, я воспитывался вместе с ним. Когда был объявлен турнир, сэр Кей вызвался участвовать в нем на правах рыцаря, но забыл меч на постоялом дворе. Тогда я бросился за мечом, но постоялый двор был закрыт. И прямо в центре площади, я увидел поросший плющом меч, торчащий из камня. Дальше легенду вы наверняка знаете.
— Сэр Кей у нас — мозг! — согласился, пытаясь подавить язвительную улыбку, мрачный рыцарь в черных доспехах.
— Это — Мордред, мой второй племянник. Сын леди Морганы. Подвигами не прославился, но у него еще все впереди, — усмехнулся Артур, а Мордред снова уставился на меня странным взглядом, от которого я тут же почувствовала дискомфорт. Мне представляли и других рыцарей, а я уже не запоминала их имена и подвиги.
— Мы, рыцари круглого стола, бросили вызов самой судьбе! Она пыталась поставить нас на колени, но каждый из нас сумел обмануть ее! Мы не успокоимся, пока не найдем Грааль — чашу богини судьбы, способную изменить любую судьбу, отвести смерть, даровать бессмертие и самому написать свою судьбу так, как тебе этого хочется. Судьба человека в его руках, а не в руках богини. Мир принадлежит людям, а не богам, — произнес Артур, усмехнувшись. Он прижал меня к себе, убирая прядь волос с моего лица и склоняясь для поцелуя. — Я клянусь тебе… Моя прекрасная Гвиневра… Что не успокоюсь до тех пор, пока не выдерну из груди богини судьбы окровавленный Эскалибур…
Рыцари вскинули мечи, а потом металлические перчатки звякнули о нагрудники. Я посмотрела на любителей «плевать против ветра» с тяжелым вздохом.