Ко мне ковылял нескладный отпрыск, пока его отец самодовольно накручивал ус.
— И моего сына тоже! — встал из-за другого стола хмурый мужик, таща огромную детину к моему трону. — Чего робеешь? Показывай наше семейное достоинство! Показывай Белус!
Оно у вас семейное? Замечательно! Очень рада, только вот мне знакомится с ним необязательно.
— Помнится, я им стол дубовый разбил! В щепки! — похвалялся усатый папаша, опрокидывая в себя кубок и смачно утираясь, пока все притихли. Я кисло смотрела на двух юнцов, стоящих передо мной. Один из них протянул мне меч, а я осмотрелась по сторонам и приняла его.
— А у кого доспехи делал? Кто ковал? — усмехнулся хмурый. — Добротные.
— Так тебе и скажи! — отозвался усатый, с гордостью взирая на сына. — Я для сыновей ничего не жалею! Они же будущая надежда Камелиарда!
Юнец склонил голову, а я пыталась вспомнить, что нужно делать в такие моменты. Память подбросила парочку смутных воспоминаний. Где-то я уже видела что-то похожее.
— Меня зовут Брет! — заплетающимся языком выдал юнец. Так! Брету больше не пит!
«Блямс!», — меч лег на правое плечо юного героя, «Бряц!», — звякнул меч об левое плечо. А потом опустился сверху на кастрюльку. Что-то я силы не рассчитала. На шлеме осталась вмятинка, а рыцарь распростерся у моих ног.
— Эм… Дорогой Брет! Посвящаю вас в рыцари, добро пожаловать… Вы на него сильно надежды не возлагайте…, — робко заметила я, осторожно возвращая меч отцу. Вот зря я ела эти яблочки! — Все-таки младший… Хорошо, что у вас есть запасные дети…
— Галвин у меня единственный! — предупредил хмурый папаша второго новобранца, глядя как усатый оттаскивает сына к столу. Здесь все прошло быстрее и проще. Я старалась не прикасаться мечом к герою, а потом с улыбкой сообщила, что операция прошла успешно.
Странствующий рыцарь подошел и грохнулся на одно колено, протягивая на вытянутых руках меч толщиной с полено.
— Я хочу, чтобы вы, своей рукой тоже посвятили меня в свои рыцари, — послышался голос, а на меня смотрели терпкие медовые глаза. Я протянула руку, взяла меч, вызывая странный шепот. «У него меч ненастоящий! Глядите! Она его одной рукой подымает!».
— Как ваше имя? — уточнила я, в надежде, что он от меня отвяжется.
— Я поклялся не называть свое имя никому до тех пор, пока самая лучших женщин не согласится стать моей, — прошептал с усмешкой рыцарь, а я мысленно прикидывала, куда бы его послать постранствовать. — Но вы можете назвать меня так, как хотите…
Я прокашлялась, глядя на его склоненную голову:
— Дорогой Анонимус! Или Анон! Я искренне верю, что вы навсегда войдете в анналы истории! Посвящаю вас в свои рыцари!
— А почему Анон? — странным голосом уточнил рыцарь, а я вернула ему меч.
— Вы же сами попросили вас как-то назвать. Сэр Анонимус! Не спорьте! Теперь вы — достойный рыцарь Камелиарда! — радостно сообщила я, глядя, как он встал.
— Моя леди, я — странствующий рыцарь. И хочу доказать, что единственный, кто достоин вашего внимания. Я поклялся, что не сниму шлем и не скажу свое имя до тех пор, пока Леди Гвиневра не согласится стать моей! — насмешливо произнес рыцарь, обводя взглядом всех присутствующих и положив руку на пояс. — Я готов в любой момент по первому зову обнажить его и вонзить в вашу честь…
— Не сомневаюсь… Но в честь мне ничего вонзать не надо, — мило улыбнулась я, глазами вежливо показывая, что выход есть и конкретно там. — Дорогой мой странствующий рыцарь, сэр Анонимус! Я так понимаю, что вас часто посылали, раз вы все еще странствуете, так что мой любовный посыл не будет для вас неожиданностью. Удачных подвигов, врагов-доходяг и всех благ…
— Не прогоняйте меня, — негромко произнес рыцарь, делая шаг ко мне. Он упал на колено передо мной. — Я хочу быть вашим рыцарем, я хочу доказать вам, что действительно смогу защитить вас…
Мое сердце как-то странно поджалось, когда я смотрела в сладкие медовые глаза. Пока воображение пыталось дорисовать ужасающие картины оставшейся части лица, но почему-то получалось слабенько. Как ни крути, глаза у него красивые…
— Я готов беречь вас… — слышался голос, а я отгоняла странное, терпкое наваждение… Мне почему-то казалось, что я вижу цветущие яблони и вдыхаю упоительный запах меда. — Я готов сделать вас своим единственным сокровищем…
Латная перчатка осторожно прикоснулась к моей руке и приподняла ее, положив поверх своей. Моя ручка казалась детской по сравнению с его лапищей, а сердце снова поджалось.
«Ты его впервые видишь!» — напоминал здравый смысл, а я вырывала у него свою руку.
— Ну, есть кто-то, кто считает себя достойным противником? Кто готов сразиться со мной? За каждую победу прошу лишь поцелуй прекрасной Леди Гвиневры! — громко произнес странствующий рыцарь, вставая с колена поглядывая по сторонам в поисках любителей звиздюлей.
— Она промолчала! Молчание девы — знак согласия! — заорали рыцари, переглядываясь. Некоторые подскакивали с мест, негодуя и требуя призвать к ответу наглеца. Судя по возмущенным крикам, любителей здесь не было. Одни профессионалы!
— Сейчас ты за свою дерзость отведаешь мощь моего Беллинуса! — воскликнул, воинственно размахивая мечом, сэр, чье имя я не знала. Взгляд странствующего рыцаря намекал, что учить его на будущее вовсе необязательно.
— Забрало закрой! — послышались решительные голоса и грохот доспехов. Рыцари вставали со скамеек, высокомерно, снизу вверх глядя на героя. Достоинства с лязгом скрестились, а я заинтересовано следила за процессом. «Артуру осталось жить восемь минут и сорок секунд!»,- высветилось на медальоне.
— Да это дерзость! За Камелиард! За честь прекрасной дамы! — орали рыцари, сообразив, что пусть трон им не светит, но мысль о нем все-таки греет. Огромный меч героя вошел в пол по рукоять, вызывая вздох изумления.
В какой-то момент я поняла, что у меня образовалась задолженность по поцелуям, причем, судя по успехам сэра Анонимуса, я стану его душевой кабинкой еще лет на пять.
Поверженные противники уползали с поля боя, уверяя, что возьмут реванш, как только позволит здоровье, а передо мной громыхнули доспехи и послышался голос, сладкий, пьянящий, как мед.
— Моя леди, — в голосе чувствовалась улыбка. Я на мгновенье посмотрела в глаза, которые улыбнулись мне. — Пришло время выполнять ваше молчаливое обещание… И пусть сладкое «да», так и не слетело с ваших уст, скованных скромностью, но мое сердце верит в то, что вы не откажете мне в одном поцелуе…
За его спиной слышалось постанывание и горестные всхлипы: «Где мой оруженосец! Пусть поможет встать! Сукин сын! Пусть бежит сюда!». «Сэр Доннаван! Вы в порядке? Ваш меч сломан!», — слышался топот ног. «Осторожней, сэр…», — звенели доспехи.
— Я вам ничего не обещала. Я даже слова не сказала. Или вы считаете, молчание девушки знаком согласия? Вы глубоко разочаровали меня, сэр Анонимус. Мужчина, который не спрашивает согласия женщины в любви, мне не нужен, — усмехнулась я, глядя прямо ему в глаза.
— А что спрашивать женщину? Что она умное может ответить? — возмутились бывшие соперники, в знак мужской солидарности.
— Единственное умное, что я могу ответить, это то, что вы здесь, дорогие рыцари, вместо того, чтобы заниматься чем-то полезным, наращиваете животы, — заметила я, глядя в медовые глаза. — Подвиги, о которых вы хвалитесь, может совершить любой.
— Но не любой может позволить себе меч! И доспехи! — возразили мне, переглядываясь. — Ваш покойный отец высоко чтил нас! Мы — защитники Камелиарда, мы прославились в боях! Помните бой на реке? Они на нас двинулись с левого берега, а мы их … оп! Почти сразу …
Рыцари загалдели, вспоминая какую-то эпичную битву на местном водоеме, а я смотрела безотрывно в чужие глаза, пытаясь прочитать в них хоть что-то похожее на ответ.
— Уходите, — негромко произнесла я, отводя взгляд. — Трон Камелиарда не достанется вам…
— Мне не нужен трон, — услышала я негромкий голос. — Мне нужны вы…
— Присядьте к тем, кому «не нужен трон, а нужна я». Там еще полным-полно места, — ответила я, не понимая, почему смотрю на него и не могу оторвать взгляд.
Внезапно пол засветился, а мой глаз дернулся. Мерлин! Ну кто же еще? Передо мной стоял старик, отвешивая небрежный и нарочито учтивый поклон.
— Меня послал к вам король Артур! — пафосно произнес чародей, поглядывая на присутствующих. Сэр Анонимус отошел в сторону, а у меня возникло такое чувство, что в эту славную эпоху популярным ругательством является «Иди-ка ты на Гвиневру!»… Медальон в руке засветился, показывая, что жить Артуру остался месяц и пару дней.
— Дорогой мой Мерлин, — сладко сообщила я, дернув служанку и шепотом отдав приказ. — Я высоко ценю предложение Артура, но, увы, не так глубоко, как он надеется.
— То есть, о прекраснейшая Леди Гвиневра, вы отказываете королю Артуру? — прищурился Мерлин, пока служанка бросилась за дверь. — Артуру это не понравится.
Согласна, мне бы тоже не понравилось то, что принесет моя служанка! Я слышала, как она мчится по коридору. Дверь открылась, а мне учтиво подали вышитое батальное полотнище. Обычно на батальных картинах принято изображать войну, но вышитый Артур здесь намного страшнее. Я еще раз посмотрела на ужас, а потом развернула его перед лицом чародея.
— Дорогой Мерлин, — снова сладко сообщила я, украдкой видя, как продлевается жизнь Артура в связи с моим отказом. — Передайте ему этот скромный подарок! Я долго вышивала его портрет, чтобы каждый враг трепетал и бежал при виде этого знамени! Чтобы этот скромный презент наводил страх на всех, кто взглянет на него хоть одним глазком!
— Это что еще такое? — вырвалось у Мерлина, а старик с ужасом сглотнул.
— Я — вышивальщица, и я так вижу! — торжественно продолжала я, вручая ему полотнище. — Передайте Артуру, что я его просто не достойна… Так и передайте! Всего хорошего!
— Леди Гвиневра! — Мерлин свернул мой коврик и тот исчаз. Его голос внезапно стал серьезным. Все вокруг, словно застыло, даже невесть откуда взявшаяся собака с костью. — Не пугайтесь. Я просто хочу поговорить с вами с глазу на глаз. Артур не отступит от своего решения! Я хочу вам помочь. Трон Камелиарда вы не удержите, вы слишком слабы, хотя, отдать должное, далеко не так глупы, как о вас говорили. Камелиарду нужен король. И поверьте, никто вас даже не спросит… Добровольно или принудительно, но вы станете чьей-то женой. Лучше бы добровольно… Его меч готов встать за вашу честь!
— Многоуважаемый Мерлин, — я смотрела на старика и застывший зал. Рассказывать ему о том, что он сам поручил мне операцию по спасению одного любителя подвигов от подвигов, я не стану. — Как бы я не хотела, но вынуждена отказать. Я рада, что у него на меня Эскалибур стоит, но это ничего не меняет…
— Дитя мое, — внезапно ласково усмехнулся чародей. —В уютных стенах Камелиарда ты чувствуешь себя уверенно, прекрасно зная о том, что пока ты — единственный путь к трону, тебя никто не тронет… Все будут восхвалять тебя и прислушиваться к тебе… Но что если ты будешь не единственным путем? Что если появиться другой путь? Станут ли твои рыцари слушать тебя? Так что подумай хорошенько, кому ты отказываешь…
Ситуация была щекотливой, но я держалась.
— Открою маленький секрет, — усмехнулся Мерлин, удивляясь, как я еще не побежала, размахивая трусами, сдаваться на милость победителя. — Камелиард он может легко завоевать. А если я дам еще один путь, то вероятней всего, кто-то из присутствующих станет королям. Народ, который уже видел однажды чудо, согласится с выбором судьбы. А вот ваша судьба, Леди Гвиневра, будет зависеть от милости победителя… Но я бы на нее сильно не рассчитывал…
Мерлин ударил посохом, и зал снова зашумел, кто-то громко заржал, а с другого конца стола звучал сбивчивый тост за сына!
— Доблестные рыцари! — зычно произнес чародей, а все опасливо посмотрели в его сторону. — Некогда в Лондиниуме, в темные времена смуты, междоусобиц и битвы за трон, возник из-ниоткуда волшебный камень, в котором был сверкающий меч. «Тот, кто вытащит меч из каменной чаши, тот и станет королем!». Слово мое нерушимо! Лишь тот, кто сможет меч извлечь, один из миллиарда, тот станет новым королем Камелиарда!
Глава пятая.
Да не тяни ты меч из камня!