«Черти преисподней!»
С воплем рванул Робер обратно, по дороге отращивая крылья, с хриплым паническим карканьем кое-как протиснулся, извиваясь ужом, сквозь решетку, и, теряя перья, вырвался на свободу, неся на хвосте тлеющие искры.
«Вот на какую охоту он отправился!» — думал Робер, изо всех сил маша крыльями и улетая как можно дальше от пылающего дома.
Вечером служанки, готовящие Хлою ко сну, особенно тщательно расчесывали ее волосы, и рубашку отыскали самую красивую, в тонких кружевах и ленточках.
«Дракон придет», — подумала Хлоя — и не смогла разобрать, что она чувствует.
С одной стороны, снова бесстыдная, жаркая возня, а с другой стороны… Щеки Хлои заалели, когда она припомнила, как могут гладить его руки меж ее разведенных ног, и невольно сжала колени, нетерпеливо ерзая на мягком пуфике. Она одновременно и боялась, и желала его прикосновений, его страсти, его жестокость, с какой он овладевал ею, кричащей и бьющейся на пике наслаждения.
— Господин Дракон, — шепнула служанка Хлое на ухо, — вернулся с охоты только что. Говорят, у него прекрасное настроение… и он привез вам какой-то подарок!
Глава 7. Первый поцелуй (+18)
На этот раз Хлоя ждала долго. Она слышала, то Дракон явился с охоты, и пропах зверьем, конским потом и псами и наверняка хочет привести себя в порядок и смыть с себя пыль, грязь и все дикие, тревожные запахи, но все же, лежа в постели, она недоумевала, отчего он так долго не идет?
«Пусть бы уже все кончилось», — думала Хлоя, лицом зарываясь в подушки, прикусывая губу — от нетерпения? От предвкушения? — и подтягивая колени к груди, чтобы не было так невыносимо ждать.
Больше всего она хотела сейчас заснуть, чтобы убрать уничтожить томительное время ожидания. Но едва она закрывала глаза, как ей чудилось, что горячая ладонь касается ее бедра, и ее глаза распахивались, а сердце начинало неистово колотиться.
Дракон пришел ближе к полночи; Хлоя уже с ума сходила, мечась по постели в темноте, стараясь устроиться поудобнее, уснуть или хотя бы начать думать о чем-то другом, но мысли возвращались к Дракону.
— Не спишь? Меня ждешь?
Его вкрадчивый голос прозвучал у нее над головой так внезапно, что она подскочила с криком, а он рассмеялся, глядя на ее испуг.
Сколько он уже стоял у постели, наблюдая за ее нетерпеливой возней? За тем, как она поглаживает живот, стараясь унять разгорающееся тревожное желание, прислушиваясь к ее сбивчивому дыханию? Как сумел пробраться незамеченным, так тихо, словно тень?
— Господин Дракон! — Хлоя попыталась вскочит на ноги, чтобы приветствовать его стоя, но Дракон жестом пресек ее порыв.
— Оставайся там, — велел он. — Мне нравится, как ты выглядишь… там.
Как Хлое показалась, он облизнулся совершенно плотоядно, медленно обходя постель и распуская шелковый пояс своего халата. Его черные волосы влажно поблескивали, от его тела при каждом движении пахло медом и молоком и веяло жаром. Он еще не остыл после горячей воды, которой смывал с себя утомление и грязь дороги, однако ж отдыхать не стал, тотчас явился к девушке.
— У меня есть подарок для тебя, — небрежно проговорил он, указывая на корзину, оставленную им у дверей. — Хочешь взглянуть?
— Еще один? — пробормотала Хлоя смущенно, под его горящим взглядом, безотчетным движением стягивая потуже завязи ночной рубашки. — Вы так щедры, повелитель. Мне кажется, было достаточно золота и драгоценных камней.
— Этот подарок особенный, — ответил Дракон. — Потому что он дороже.
Его глаза блеснули невыносимой жестокостью, и Хлоя с криком ужаса подскочила, рванула к корзине, подняла белую салфетку трясущимся руками…
Под ней, черная от ожогов, с вареными белыми глазами, лежала голова Зизи. Она была так страшна, что Хлоя насилу узнала ее — лишь по блеску золотого зуба меж растрескавшихся, почерневших губ.
С ужасом Хлоя отшатнулась, выронив из дрожащих рук ткань, из глаз ее хлынули слезы.
Нет, хитрую экономку ей не было жаль так уж сильно; она оставила в душе девушки лишь неприятные, липкие воспоминания, и, несмотря на то, что Хлоя полюбила ее сына, саму Зизи она никак не могла принять — за ее стеклянный неподвижный взгляд, за безмозглую жестокость.
Сейчас же она плакала от отвращения и от облегчения одновременно. На миг ей показалось, что там, под салфеткой, лежит голова Мишеля, и все ее существо воспротивилось этому. Она не могла принять до конца что он предатель, и уж смерти-то ему точно не желала. Где-то в глубине ее души все еще тлела надежда на то, что все это — какая-т нелепая ошибка, и ее ясноглазый Мишель не виновен в тех ужасных вещах, о которых толковал ей Дракон…
— Что вы натворили! — воскликнула она, прижимая ладони к пылающим щекам. — Зачем! За что?! Это, по-вашему, подарок?! Смерть человека — подарок?!
— Смерть врага, — ощерившись, прорычал Дракон зло. — Это очень ценный подарок, глупая девчонка! Нет ничего дороже жизни, и я отнял ее, чтобы подарить тебе голову врага, неблагодарная!
— Врага?! — прокричала Хлоя со слезами, пятясь, отступая от Дракона. — Глупая Зизи — это враг?!
— А нет? — вкрадчиво произнес Дракон. — Она пробралась в твой дом и свила там свое грязное гнездо, тебя обесчестила, как шлюху выдав мне, вышвырнула прочь из отчего дома — и не враг?.. За одно бесчестие на твоем месте я бы убил ее несколько раз самыми мучительными способами, потому что честь так же ценна, как жизнь, если не дороже! Глупая ты девчонка!
Казалось, ее слезы разочаровали и разозлили Дракона. Хлоя не скрывала своего ужаса от подарка Дракона, и это злило его еще больше. Отвращение и брезгливость по отношению к мертвой изуродованной голове были ему понятны, но неблагодарность…
От его расслабленности не осталось и следа, он с ревом подскочил к рыдающей девушке и грубо ухватил ее, бьющуюся в рыданиях.
— Я научу тебя принимать подарки Дракона с благодарностью! — прорычал он, повалив ее на постель.
Хлоя визжала и брыкалась, но он словно не замечал ее слабых усилий чтобы защитится.
Перевернув ее, бьющуюся, на живот, он одним взмахом разорвал, растерзал ее ночную рубашку. Просунув руку под живот, вздернул ее вверх, ставя на колени, и звонко шлепнул по ягодице, отчего на молочно-белой коже девушки остался красный след. Хлоя взвизгнула, попыталась сжать бедра, но его ладонь против ее воли пролезла меж ее ног, причиняя боль, и жадно ухватила ее трепещущую плоть, сминая, стискивая самое нежное, чувствительное местечко.
— Я научу тебя, — повторил Дракон, и хриплый голос его дрогнул, — как быть покорной Дракону…
Его пальцы грубо проникли меж нежных губок, толкнулись в ее лоно, глубоко, настойчиво, крепко массируя изнутри, и Хлоя часто-часто задышала, ее животик дрогнул, подтянулся, потому что это жесткое проникновение внезапно для нее самой получилось невероятно, обжигающе возбуждающим и приятным. Его пальцы медленно, нехотя покинули ее лоно, помассировали горячую дырочку, скользнули к напряженному клитору. Он поглаживал горящую желанием точку, чуть касаясь пальцами е вершинки, и бедра девушки начинали тонко и соблазнительно дрожать, поясница ее изгибалась под его горячей ладонью, а лоно стремительно намокало. Ее возбуждение, ее готовность принять его не укрылись от Дракона. Ждала; мечтала; хотела… вероятно, подарок действительно был неуместен?..
— Я научу тебя, — прошипел Дракон упрямо и зло, еще раз хлестнув ее по ягодице так, что она взвизгнула и сжалась в комочек, и в следующий миг его жесткий напряженный член грубо вошел в ее узкое, сжавшееся лоно, причиняя боль, тревожа чувствительный вход. От первого — самого чувствительного, самого сладкого проникновения, — Хлоя, крепко прижатая к постели, шумно задышала, тиская пальцами простыни и чуть подалась назад, прижимаясь к его бедрам, но он выскользнул из ее тела, заставив ее разочарованно застонать, и снова хлестнул по соблазнительной округлой попочке.
— Я тебе покажу!
Его член снова жестко толкнулся в ее тело, повторив первое проникновение, и Хлоя в исступлении выгнулась, принимая его, и осторожно, чтобы он не заметил, расставляя ноги пошире.
Но он заметил.
Девчонка подрагивала и кусала губы, сжималась, ожидая удара, но все же, постанывая от нетерпения, подставляла круглую попочку, которая от его шлепков стала розовой. Она знала — за ударом последует проникновение, сладостное, быстрое, сильное, от которого она заскулит и завертится нетерпеливо, и потому ждала удара как неизбежное зло, за которым последует сладкая, очень сладкая награда.
— Ах ты, бессовестная девчонка…
Занесенная рука опустилась, не нанеся удара, Дракон рывком перевернул Хлою, придавил ее к постели всем своим весом, навис над ней угрожающе, всматриваясь в ее затуманенные болью и удовольствием глаза. Ее полураскрытые искусанные губы покраснели, дыхание с шумом вырывалось из них, и Дракон, грубо раздвинув ее ноги, крепче прижался к ее трепещущему животу своим, к ее мокрому лону возбужденным членом, поглаживая им трепещущую горячую дырочку.
— Бессовестная женщина, — простонал он, глядя на ее соблазнительные формы, на ее истому, на ее откровенное желание — и это несмотря на его грубость, несмотря на то, что он отшлепал ее!
Его член вновь толкнулся с силой в ее лоно, глубоко проникая, и девушка протяжно застонала, прикрывая глаза. Ее ноги несмело обняли его нависшее над нею тело, скрестились на его талии, и он с рыком толкнулся в ее тело еще — сильнее, жестче, намеренно перемешивая ее наслаждение с болью, лаская и массируя ее чувствительное бархатное донышко до дрожи, до криков, до горячего захлебывающегося дыхания. Нарочно нанизывал ее, сильнее и глубже, чтобы посмотреть, как она будет извивать и корчиться. От его толчков она вздрагивала, закусывала губы — и блаженно выдыхала, изгибалась тугой лозой навстречу его телу, а затем податливо расслабляясь в его руках.
Он брал ее жестко, сильно, безжалостно, словно желая растерзать, прочинить боль, горящими глазами всматриваясь в ее разгоряченное лицо, выискивая хоть намек на неприязнь, трепет отвращения или брезгливости. Но этого не было; ее ноги лишь крепче обнимали его, она прижималась к нему, принимая его в себя полнее и поскуливая, когда он безжалостно толкался в глубине ее тела.
В какой-то из моментов ее руки любовно оплели его плечи, девушка, постанывая, прижимаясь к его горячему телу, жестко и сильно двигающемуся над ней, осторожно коснулась губами его плеча, языком жадно слизнула выступившие капли пота.
Дракон, вздрогнув, замер, и Хлоя с трудом раскрыла затуманенные наслаждением глаза. Он крепко сжимал ее в руках, нависая над ее хрупким телом громадиной, подрагивая от возбуждения, но это прикосновение — странное, интимное, мягкое, — привлекло его, и он с удивлением смотрел Хлое в лицо, жадно выискивая в ее чертах ответ на вопрос — что это означает?
«Да он никогда женщин не целовал! — поняла Хлоя, осторожно целуя его плечо и чувствуя, как он вздрагивает от этой немудреной ласки. — За все время он ни разу не поцеловал меня — разве что укусил несколько раз…»
Она осторожно обняла его за шею, приникая всем телом к нему, прожимаясь низом живота, грудью, в едином страстном порыве, и прижалась своими мягкими, чуть припухшим губами к его губам — суровым, твердым.
Она провела по ним влажным языком, нежно и осторожно, и поцеловала его нижнюю губу, чуть прихватив ее своими. Губы Дракона дрогнули, он несмело, неумело ответил на поцелуй, пытаясь повторить то, что делала Хлоя. Нежные прикосновения понравились ему; они приятно возбуждали, язык Хлои, касающийся его языка, был мягкий, и девчонка начинала стонать и извиваться под ним, когда он касался ее языка своим.
Кровь быстрее побежала по его венам, застучала в висках, когда он проник в ее рот языком и ласкал ее до стонов, до подрагиваний — он почувствовал, как крепко сжалась ее плоть вокруг его члена, как девчонка стремительно намокла, когда он брал ее языком в рот — абсолютно так же, как брал членом в лоно. Словно открыв для себя еще один источник наслаждения, он целовал ее долго, неумело, но жадно и страстно, прижав ее руки к постели, крепко переплетя ее пальцы со своими, хмелея от интимной, неведомой ему ранее ласки. Его движения в ее теле из жестких и жестоких превратились в плавные, почти нежные, он вылизывал каждый стон с ее губ, наслаждаясь своей властью над ее распростертым телом, которая теперь была полной и абсолютной. Удовольствие прорастало в каждом из них горячим живым теплом, и он почувствовал, как тело девушки сжимается, напрягается, становясь словно натянутая струна, когда удовлетворение подкралось и затопило ее разум. Она билась и кричала под его телом, и он, целуя ее губы, наслаждался ее мукой, ее дрожащим голосом. В этой ласке было что-то больше, чем просто желание и страсть, что-то неуловимое и легкое, но главное, самое главное, самое трепетное и нежное.
Когда пришло его наслаждение, обжигающее и ослепительное, он последним толчком проник в ее пульсирующее лоно сильно и глубоко, так, что она вскрикнула, и уткнулся мокрым лбом в ее подрагивающую шею, зарылся лицом в медовые рассыпавшиеся волосы.
— Как же сладко с тобой, — выдохнул он, чувствуя, как она, обессиленная, еле дышит под ним, ласкаясь. — Как сладко…
Ее маленькие ладони поглаживали его тело, ноготки, царапая, вкрадчиво выводили полосы на пояснице. Хлоя облизывала пересохшие губы, ее колени все так же сжимали его тело.
— Не могу насытиться тобой, — прошептал он, неумело целуя ее шею. Губы Хлои дрогнули в лукавой полуулыбке.
— Так попробуй еще раз, — шепнула она.
Он хрипло рассмеялся, содрогаясь всем телом.
— Не боишься, — произнес он, — что твое сердце не выдержит и разорвется? И ты умрешь?