Злорадное чувство удовлетворения накатило теплой волной. Воображение услужливо предложило картину группы захвата на нашей тесной лестничной площадке. Ну сейчас этому маньячине достанется от доблестных защитников всех слабых и угнетенных. Молодцы у меня все-таки соседи — сразу вызвали полицию.
Ненормальный отпустил мое многострадальное горло и позволил съехать по стеночке на пол. Сам же пошел открывать дверь. Смелый и безрассудный. Хоть бы ему там треснули хорошенько.
Дверь открылась и захлопнулась снова. Раздались голоса и шаги, и перед глазами появилась пара ног.
— Мать твою, Митрофанов, ты рехнулся?
Сильные руки подняли меня с пола и прижали к крепкой груди, поглаживая успокаивающе по голове и спине.
Ноги держали слабо, воздух с хрипом входил в саднящее горло, а слезы непрерывно лились, оставляя некрасивые пятна на рубашке неожиданного спасителя.
— Тссс, успокойся, девочка. Я не дам тебя в обиду.
Сказать-то легко, а попробуй тут успокоиться, когда все тело болит, а за спиной стоит обидчик. Потому, я еще не скоро перестала слюнявить дорогую рубашку моего вчерашнего знакомого — Романа Лисовца.
Через пол часа я, уже умытая и слегка успокоившаяся, сидела на диване в комнате и с подозрением косилась на злодея, которого Роман представил, как Илью Митрофанова. Злодей расхаживал по квартире и хозяйским взглядом разглядывал обстановку. Иногда неопределенно хмыкал, чем невероятно нервировал.
Роман устроился рядом со мной, вольготно рассевшись на диване. Его присутствие немного поддерживало и успокаивало, но ничего не объясняло.
— Роман, что происходит? — набралась смелости я.
Громила возмущенно уставился на меня, но Лисовец сделал предупреждающий жест в его сторону. Шкафоподобный Илья фыркнул и отвернулся.
— Мы хотели это у тебя спросить, — мягко ответил Роман.
Я некрасиво открыла рот от удивления. Что тут вообще творится? Нахмурила лоб и принялась думать. Вертела мысли и так, и эдак. Ничего не получается. Не думается мне, и все тут! Да еще и громила подобрался к коллекции ангелочков. Только попробуй разбить что-нибудь, зараза! Я тебе еще горло свое не простила!
Устав думать, потребовала у Романа:
— Объясни.
Роман долго и проникновенно смотрел мне в глаза. Что пытался там высмотреть — непонятно. Насмотрелся вдоволь и спросил:
— Где Мария, Женя?
Знаете, я человек очень честный. Правда-правда. Поэтому, я перво-наперво покраснела, поняв, что мое вчерашнее притворство не является тайной для симпотяжки Романа. Затем я вздохнула, почесала нос, поглядела в потолок и, наконец, ответила максимально искренне:
— Не знаю.
Митрофанов, козел, хоть и стоял ко мне спиной, но зубами скрипнул вполне отчетливо, заставив меня вздрогнуть и торопливо добавить:
— Я правда не знаю. Весь день пытаюсь дозвониться. Она не берет трубку.
Роман успокаивающе погладил меня по руке.
— Все нормально, не бойся. Просто расскажи нам все.
— Что все?
— Ну, например, почему ты вчера была на банкете вместо Марии. И представилась мне ее именем.
Я стыдливо опустила глаза в пол и задумалась. Эх, Машка! Куда же ты меня втравила? Клятвенно обещала, что все пройдет гладко и мне не о чем волноваться, а получилось вон как. Уже и побили неизвестно за что.
— Ладно, — подумав, решилась я. — Только пусть этот больше не дерется.
Злой тип презрительно посмотрел в мою сторону и отошел к окну. Вот и стой там, изучай пейзаж, раз не умеешь правильно вести себя с приличными девушками. А то, что я отношусь к приличным, лично у меня сомнений не вызывало.
Поразмышляла минутку, с чего бы лучше начать рассказывать. И решила — с самого начала.
Поведала своим нежданным гостям обо всем: и о низких зарплатах учителей, и о скучном отпуске, и о жаре на улице, плохо влияющей на мои мыслительные способности. Вскоре и до Машкиного предложения дело дошло. Рассказала, как на духУ, про любовь ее запретную и про план воссоединения любящих сердец на время банкета.
Закончила изливать душу и трогательно-доверчиво заглянула в задумчивое лицо Романа. Он моргнул, переглянулся с Ильей, подпиравшим выход на балкон (кстати, белье-то давно снять нужно, пересохнет), и протянул:
— Да уж. История, конечно, занимательная…. Не хочу тебя расстраивать, но у Игнатова нет сына.
Я в шоке захлопала глазами.
— Какой кошмар! Ужас! Горе-то какое! А что случилось? Авария? Ой, а Машка знает? Они вместе были? Ой-ой-ой….
Мужчины оторопело уставились на меня.
— Что?
— Ты не поняла, Женя. У Виктора вообще нет сына. И не было никогда. Он даже не женат.
Глава 7
Роман Лисовец припарковал машину во дворе многоэтажного дома, принадлежащего стае. Придомовая территория была закрыта для посторонних и детвора спокойно играла на детской и спортивной площадках. В двухсотквартирном доме проживали почти все оборотни, работающие в корпорации под руководством Игнатова. Здесь же располагались и гостевые квартиры. В них останавливались члены дружественных стай, приехавшие на земли волжских оборотней по делам.
Роман вышел из машины, обдумывая итоги встречи с Женей. Не нужно было соглашаться с Митрофановым и пугать девушку игрой в плохого и хорошего полицейского. Перестарался Илья, напугал девчонку до чертиков. Еле успокоил.
Роман нахмурился, вспоминая женские слезы и истерику. Но результат есть, этого не отнять. Митрофанов свое дело знает — девчонка рассказала все, что знала.
А как она прижималась испуганным воробьем… Лисовец даже замечтался, вспоминая трепещущее хрупкое тело в своих руках.
Хорошая все-таки девчонка. Еще на банкете ему понравилась, когда Игнатов подослал Романа для проверки. И откуда, интересно, Виктор ее знает?
Лисовец шагнул на тротуар, когда мимо с ревом пронесся спортивный байк и остановился неподалеку. Оборотень недовольно повел плечом. Зачем так носиться и шуметь в жилой зоне? Тут дети, между прочим.
Между тем, водитель байка уже спешился, снял шлем и сделав шаг в сторону Романа, встал, как-будто наткнулся на невидимую стену.
— Твою ж мать! — выругался Лисовец, узнав байкера.
Макс Игнатов. Младший брат и головная боль альфы. Максим с детства не признавал авторитета отца и старшего брата, и с завидным постоянством влипал в неприятности. Мелкого его еще можно было терпеть, но с каждым годом проблема усугублялась. В подростковом возрасте, после обретения зверя, Макс полностью вышел из-под контроля. Устраивал пьяные дебоши, демонстративно нарушал установленные альфой порядки, подстрекал молодняк стаи то на хулиганство, то на откровенное мародерство, то на запрещенную охоту. Апогеем стало разрушение нескольких пар, в которых юный негодяй умудрился соблазнить глупых жен. Конечно, пары были не истинными, но это сути не меняет — браки распались.
Ох и озверел тогда Виктор, требующий от всех порядка и подчинения. Выходки младшего брата сильно ударили по авторитету и самолюбию. Управлять огромной стаей, развивать успешный бизнес и при этом не иметь возможности как-то повлиять на брата-балбеса.
Виктор, после особо грязной истории с участием Макса, принял решение изгнать его из стаи до перевоспитания. Принять его обратно обещал только при условии полного подчинения и признания его, Виктора, своим альфой.
Макс тогда долго смеялся. Отсмеявшись, закинул рюкзак на плечо и просто ушел, разорвав практически все связи. И вот уже 10 лет не жил в стае, лишь изредка появляясь, чтобы устроить очередную заварушку с мордобоем и опять уехать на год-два.
— Так-так, кто это у нас? Неужели маменькин сынок Ромашка? — Макс откровенно издевался и напрашивался на конфликт уже в первую минуту после своего возвращения.
Лисовец давно научился мастерски сдерживать своего внутреннего волка и на подобные детские провокации не велся. Он терпеть не мог младшего брата альфы, но относился к нему, как к неизбежному злу.
— Здравствуй, Макс. Какими судьбами?
— Мамашу твою проведать приехал.
Роман сжал челюсти в попытке сдержать рычание. Макс довольно ухмыльнулся, видя такую реакцию и, вдруг, принюхался. Он задрал голову вверх и глубоко втянул воздух. Повел носом из стороны в сторону и шагнул вперед, приближаясь к Роману. С лица Макса исчезло насмешливое выражение, уступив место изумленно-озабоченному. Он с подозрением посмотрел на ничего не понимающего Романа. Шагнул в строну, отошел и принюхался. Повернулся, зло зыркнул на Лисовца и направился теперь уже в противоположную сторону. Прошел не более двух метров и опять развернулся к Роману. Помотал головой, словно отгоняя наваждение. Заскулил. Шаг за шагом приближался к Лисовцу, замершему на месте, и с ненавистью смотрел на него. Ноздри Макса хищно раздувались от каждого вдоха, а глаза горели желтым огнем. Его внутренний волк почти перехватил контроль над разумом и телом.
Макс приблизился на расстояние вытянутой руки и остановился. Еще раз осторожно повел носом, поморщился и, словно пересиливая себя, спросил с угрозой в голосе:
— Кто она?
Роман с минуту непонимающе смотрел на нервничающего Макса.
А затем до него дошло.