Пролог — Быть добряком — тяжкий труд
Существует одно незыблемое правило человечества, которое нужно помнить тем, кто решил творить добро. На сто добрых дел всегда найдется одно плохое, которое обязательно запомнят. Или прилетит отдачей.
В случае Лаврова Гордея все вышло именно так.
Будучи всегда хорошим мальчиком, воспитанным сыном и верным, любящим женихом лишь одно не учел наш герой, когда возвращаясь с вечеринки своего давнего друга, в честь его дня рождения. Никогда. Ни при каких обстоятельствах, не стой под балконами. Особенно для того, чтобы просто справить нужду. Даже если моча в голову уже ударила, заливая мозг, не надо было вставать именно там!
Но Гордей это проигнорировал, нарушив сразу все личные заповеди, вплоть до самой важной: «не гадь там, где живешь». И, естественно, за это Бог наказал парня одной огромной сосулькой, которая отвалилась в самый ответственный момент. Снял штаны, расслабился, а тут она с треском приземлилась на голову и мир вокруг померк. А дальше, только белый свет, белые стены и табло с номером, обозначающим, в какое окошко в зале распределения душ ему обратиться.
Он не хотел в Рай. Не хотел в Ад. Откровенно говоря, Гордей надеялся на возможность вернуться домой, повернуть время вспять, может он не умер, а просто впал в кому и скоро очнется. Но суровый голос старшего специалиста по распределению душ, ее круглые очки и поджатые губы говорили о том, что его мечтам не суждено сбыться. Но ведь, он же все равно не хотел заканчивать этот путь так просто!
В момент, когда парню протянули контракт на работу купидоном, объяснив не слишком заманчивые требования и абсолютно рабские условия, он дал согласие, практически не раздумывая. Подписал, не глядя, лишь бы еще раз иметь возможность увидеть землю, может даже увидеть свой дом и посмотреть, как живет его любящая и крепкая семья, по которой Гордей так скучал. Но чем больше погружался в мир сложных человеческих отношений, в реальность первой любви и хрупкой влюбленности, тем больше страдал, пока не появилась ОНА.
Наталья Тараканова. Его личная головная боль и персональный понижатель рейтинга среди всех купидонов. Гордей до нее был лучшим, пока эту взбалмошную девчонку не передали ему, как будущую подопечную, ведь другие купидоны отказались от нее. Она не поддавалась никакой любовной магии, стрелы попросту не долетали, магический порошок не действовал, да даже любовные зелья и те не работали! За эти два года Гордей постепенно привык к ней, настолько, что в какой-то момент понял, что больше не скучает, что работа начала приносить радость, а ежедневное пробуждение начиналось с мысли о том, что же сегодня выдаст Таракан, как он ее называл про себя, и какие чары на ней можно отработать.
А потом, она взяла и померла. Неожиданно, свалилась просто с крыши клуба, пьяная.
Вот тогда-то все и началось. То, что не заканчивалось и по сей день.
— Хватит мечтать, нас щас уволят, а ты тут с блаженной улыбкой сидишь, как юродивый. Я вот так и знала, что с твоим подселением начнутся мои проблемы!
Голос Наташи ворвался в череду воспоминаний, прерывая их на середине, а Гордеев лениво приоткрыл глаза, удобнее устроившись на жестком стуле, в приемной главы корпуса купидонов — Тапочкина Арсения Степановича. Купидона со стажем в любовных отношениях других людей, но абсолютно неадекватного в работе со своими сотрудниками. Вот и сейчас, за белой дверью с характерным красным сердечком, которое имело форму красной валентинки или «жопы» по словам Наташи, раздавались крики, стук и кто-то периодически жалостливо плакал.
— Там у вас что, пытают вашими же стрелами? — заинтересованно приподнялась на кресле Тараканова, навострив уши. Суровая, жеманная секретарша Лида только посмотрела на нее, строгим взглядом, поправив на себе белую блузочку, и вновь уткнулась длинным носом в бумаги.
— Нет, кто-то опять превысил лимит, не удивлюсь, если там анально карают Владика, — зевнул Гордей, нисколько не волнуясь.
Во-первых, он даже был не в курсе, зачем его вызвали, вроде бы он ничего не нарушил, а с лимитом в прошлом месяце уложился, а во-вторых, вызов с Наташей еще более выглядит странным, ведь музы даже проживали отдельно. Между прочим, поодиночке в номере, а хотя, в случае Таракановой, она уже не так уж одинока.
От этой мысли стало теплее и веселее, а Наташа окинула его подозрительным взглядом голубых глаз, нервно дернув ногой в рваных джинсах.
— Ты чего скалишься, стрелочник? — грубо поинтересовалась девушка, на что Гордей щелкнул языком, оглядывая ее с ног до головы.
— Раздумываю, что бы рассказать Арсению Степановичу, если он вдруг спросит о нас.
— Нет никаких «нас», — процедила Тараканова, а Гордей на это только хмыкнул.
— Ага, мы просто гимнастикой занимаемся. Каждую ночь.
Наташа важно закивала, сосредоточенно разглядывая свои ногти.
— Естественно. Йога, пилон, шейпинг…
— … силовые тренировки, кардио, — насмешливо перебил ее Лавров, едва увернувшись от удара по плечу, и захохотал, при виде сурового лица, — еще не забудь метод улучшения дыхания при помощи Камасутры!
Наташа закатила глаза, отвернувшись, не обращая внимания на заинтересованный взгляд секретарши.
— Ой, все пора тебя выселять!
— Ты не можешь меня выселить, — улыбнулся Лавров, и девушка даже повернулась обратно, озадаченная его словами.
— С чего бы?
Ответить он не успел. Из кабинета Арсения Степановича с горящими красными ушами вылетел Владлен, который даже не заметил, сидящих Наташу с Гордеем, спеша скорее скрыться. Он так забавно шел, что невольно натолкнуло на мысль о том, куда же ему засунули его стрелы, которые при нем точно были.
— А, Тараканова, Лавров, — очки Арсения блеснули в ярком свете, а сам мужчина, расправив широкие плечи, которые абсолютно не сочетались с дурацкими накладными маленькими крылышками за его спиной и пригласил их жестом в кабинет. — Заходите, хватит топтать мой порог. Простите за ожидания, дела, — он снова посмотрел в ту сторону, куда ушел Влад и исчез за дверью, оставив ее открытой.
Наташа с Гордеем переглянулись, одновременно пожав плечами, и поднялись, правда, столкнувшись в проходе, пару минут боролись за право войти первым, пока, наконец, Гордей не вытолкнул вперед Наташу, а затем захлопнул за собой дверь, решительно прошагав до двух белых кресел, которые уже стояли в ожидании новых гостей. Стоило им сесть, как Арсений откинулся на спинку своего белого кожаного кресла, барабаня пальцами по столу из красного дерева, сверля их взглядом своих карих глаз из-под очков, отчего стало как-то неуютно.
— В чем дело, Арсений Степанович? — поинтересовался Гордей, решив взять удар на себя. В конце концов, он же тут мужчина, хотя иногда казалось, что Наташа.
— Если что, это он во всем виноват, давайте я ему врежу, и мы разойдемся миром? — тут же встряла Тараканова, и Гордей закатил глаза, когда брови начальника приподнялись в изумлении. Прямо не женщина, а суровая Черная Вдова из Мстителей. Того гляди огонь на себя примет и фингал первой набьет.
— Не слушайте ее, она у меня девушка блаженная, как головой вниз с крыши свалилась, так с тех пор мозги немного набекрень, — съязвил Гордей, тут же получив сильный удар, по ноге и ойкнув от боли. — Или много, — добавил мрачно, а Наташа сурово погрозила пальцем.
— Убью, — угрожающе прорычала девушка.
Хлопок в ладоши, заставил вздрогнуть и перевести взор на восхищенное начальство, которое буквально лучилось довольством.
— Потрясающе! Не удивительно, что у вас такие показатели! — радостно объявил Арсений Степанович, а Гордей ошарашено моргнул.
Что? Какие еще показатели? Он медленно повернулся к Наташе, которая и вовсе зависла в состоянии перезагрузки системы, но мозг, похоже, выдавал ошибку за ошибкой.
— Простите, шеф, — Гордей прокашлялся, пытаясь собраться с мыслями, — какие показатели? Мои — понятно, но она же…. ну… — снова пинок, но в этот раз Гордей убрал ногу, Наташа видимо работала на рефлексах, ибо лицо по-прежнему оставалось слегка ошалевшим.
— Да-да, я помню про пятьдесят первое место, — Тараканова засопела, а Гордей расслабился. Ну вот, все на круги своя. А он-то уже накрутил себя, что Наташка ботами да накрутками балуется, а сие дело ведь подсудное в Небесной канцелярии, можно и до Ада накрутить, хоть она туда и пыталась переселиться, но быстро передумала. Не без его, конечно, помощи.
Но как оказалось, начальству было, чем его удивить.
Вместо слов, Арсений просто достал свой Демовей, на крышке которого на сером фоне сияли красные рога, ища что-то пальцем на экране, а затем радостно вскрикнул и, открыв приложение, показывающее баллы, радостно повернул к ним, показывая небывалый скачок вверх на графике у Гордеева и Наташи. Рот самопроизвольно открылся, а глаза распахнулись. Какого черта произошло за ночь, пока они достигали мирных переговоров? Все Наташины писательницы резко выпустили продолжения, а у него все влюбились друг в друга по два раза?
— Помните Марину Логунову?
Гордей снова моргнул, озадаченно наклонив голову, а Наташа рядом зашипела, недовольно бурча:
— И не только Марина, еще Ивона и Рената…
Арсений Степанович закивал, а Лавров закатил глаза, все еще ничего не понимая. Начальник только усмехнулся, убирая телефон, а затем сплел пальцы в замок, положив руки на стол и наклоняясь к парочке.
— Ко мне вчера прибежала твоя начальница, Наташа, Эрато, — при упоминании имени одной из девяти главных муз Тараканова поморщилась, а Гордей хмыкнул, снова увернувшись от пинка, — мы сначала думали накрутка. Во всяком случае, на этом настаивала Ипполина Матвиенко, — глава купидонов внимательно взглянул на поежившуюся Наташу, которая только насупилась, а затем перевел взор на Лаврова. — А потом я догадался посмотреть еще и твой рейтинг, Гордей. И вот что любопытно. Мы стали разбираться и не поверите. Твои писательницы, Наташа, под влиянием любви вызванной стрелами Гордея к своим мужьям выдали такие шедевры, что каждое издательство в стране теперь жаждет их печатать!
Вот теперь рты открылись у них синхронно.
— Чего? — выдохнул Гордей.
— В стране закончились нормальные авторы?! — возмутилась Наташа одновременно с ним, а Арсений улыбнулся, поправив кончиком пальца очки, и вновь сплел пальцы, откидываясь на спинку кресла.
— Уж не знаю насчет авторов, но факт в том, что под влиянием пережитых эмоций, женщины стали писать гораздо лучше и потому вчера общим собранием в лице нас — ваших глав, — он гордо ткнул пальцем в свою грудь, а Гордей почувствовал, что ничего хорошего сейчас не услышит.
И не ошибся.
— Мы решили поставить вас в пару. Теперь, вы будете работать вместе, и изучать влияние любви на творческие успехи ваших подопечных! — радостно заявил мужчина, даже подпрыгнув от возбуждения на кресле, — ты, Гордей, помогаешь Наташе, а ты, Наташа, помогаешь подопечным Гордея. Возможно, они тоже начнут писать любовные романы под влиянием большой и чистой любви! Хо-хо, правда, чудесно?
Они оба со стоном сползли по креслам, взвыв одновременно:
— Ничего чудесного, мать вашу!
Глава 1 — Люби меня, как в кино
Предпоследний ряд кинотеатра «Большой» практически пустовал, не считая одиноко сидящей пары влюбленных — парня и девушки. Крепко прижавшись, друг к другу, они периодически засовывали руки в ведро с попкорном, то и дело, соприкасаясь кончиками пальцев, умиленно смотрели глаза в глаза, буквально лучась любовью, нежностью и счастьем.
— Какая гадость, — прокомментировала происходящее Наташа, сидя на кресле позади тошнотворно-милой парочки, вытянув ноги и укладывая их прямо на спинку кресла позади девицы. И тут же получила тычок в бок кончиком стрелы.
— Ай!
— Ноги убери, что за невежество, Таракан? Ты здесь для того, что этот пацан, выдал своей бабе этот литературный шедевр, что недавно повторял у зеркала! — Гордей закатил глаза, невольно подпинывая кресло с сидящим на нем парнем, отчего тот вздрогнул, обернулся, но естественно ничего не увидел. А на экране тем временем над трупом своего возлюбленного рыдала главная героиня.
— Голуби, поверить не могу, — вздохнул Лавров, теперь уже тыча парня в задницу, обтянутую джинсами, стрелой, — мужика заклевали голуби! Кто вообще снимает такую хрень?