И в правду не собиралась. Что может быть хуже? Ведь ты становишься полностью беззащитным. Я просто потеряла равновесие, хотя это тоже плохо. Потому что можно упасть, удариться головой и потерять сознание.
— Ну, хорошо. — примирительно сказал ректор и приготовился меня успокаивать.
Но я уже не та маленькая девочка, которой снились каждую ночь кошмары и которая всего боялась. Ректор был другом моих родителей, они вместе учились в Академии дядя и отец на боевиков, мама на бытовика. Вся мужская половина Академии была влюблена в мою мать. И я подозреваю, что ректор тоже.
Когда родители погибли, он часто навещал меня в поместье эллов Монко и иногда даже брал меня с собой в столицу, покупал мне красивые наряды и часто говорил, что я очень похожа на мать.
Первый месяц после трагедии он был рядом со мной, а я молча плакала и ничего не ела. А как только засыпала, через несколько минут просыпалась с криком. Мне снился всегда один и тот же кошмар, маг-отшельник. Эл Глоро всегда прибегал на мой крик, гладил по голове и долго успокаивал.
Он был очень терпелив и добр ко мне. Я его искренне полюбила, он стал для меня опорой, и я начала звать его дядей. Через две недели я уже бегала по улице, дразнила Эвана, а ела так, как будто год не ела.
— Дядя, я уже не маленькая. Правда, всё хорошо. — убедительно я соврала.
— Да, да, конечно. — убедительно поверил ректор.
Но в моей голове уже носились мысли, наверное, быстрее, чем со скоростью света.
— Мне нужен амулет для наложения личины, артефакт, который сможет в любую минуту меня перенести к тебе. И наложи на меня сейчас же заклятие верности. — скороговоркой проговорила я.
— Со всем я согласен кроме последнего. Неужели ты думаешь, что герцог Андриан эл Дреко настолько ужасен? Он не такой, как о нём говорят злые языки.
— Да не для него дядя! Я уверенна, что Леонардо снова будет пытаться завладеть мною и в следующий раз он не остановиться не перед чем.
— С этим не поспоришь. Хорошо. Горо дэ сканто Жозефина эль Кавино экспэривус. — совершая сложные манипуляции пальцами, говорил ректор. — Саньёри!
— Ай! — меня пронзила резкая боль в животе.
— Как ты? — обеспокоено сказал ректор.
— Что ж это того стоило. — криво улыбнулась и возмущённо спросила — Нельзя было предупредить?
— Ну извини, на меня никто не накладывал заклятие верности. — хмыкнув, ответил дядя.
Потом пошёл рыться в столе, в книгах и в шкафу. После сорока минут подошёл ко мне и сказал:
— Вот это амулет для личины, всё просто, надеваешь, представляешь, что хочешь изменить, говоришь слово "Зальур" и личина держится, пока ты не снимешь амулет, никто кроме тебя не будет его видеть. — дядя положил мне в руку зелёный камень в медной оправе. — Это артефакт мгновенного переноса, что бы ко мне переместиться, тебе нужно сжать его в руке, подумать обо мне и позвать меня. — в другую руку он положил синий камень в серебряной оправе.
— Артефакт больше похож на модное украшение. — задумчиво я произнесла.
— Его создал мой прапрадедушка для своей жены, а она очень любила красивые украшения. И ещё возьми вот это — дядя отдал мне небольшую стопку листочков — это всё, что я знаю об Андриане эл Дреко.
— Огромное тебе спасибо! Ты самый лучший дядя в мире. — от всей души сказала, обняла его и поцеловала в щёку.
— Жоз! Давай без твоих соплей.
Но слова совсем не подходили к довольному тону, которым он это сказал и широкой улыбке до ушей.
— Бедный Леонардо. — сказал дядя — влюбиться в такую красавицу и никогда не сметь быть с нею. — вдруг с ноткой грусти сказал дядя.
— Ты любил её?
— Да.
— Но почему тогда…
— Она любила только твоего отца, а он только её. — грустно улыбнулся Уильям эл Глоро — они были прекрасной парой.
Спрыгнув со стола, я хотела уйти, но дядя меня остановил.
— Подожди Жоз, я должен кое-что тебе сказать.
— Да? — вопросительно смотрю на дядю.
— Оно действует только, если ты сама не хочешь. — быстро сказал эл Глоро.
— Ммм, не хочу чего? — хмурясь, спросила. — И что это, оно?
— Заклятие, заклятие верности. Кхм, ну, не хочешь, что бы к тебе прикасался мужчина.
— А если я не хочу что бы женщина прикасалась?
— К тебе и женщины пристают?!? — ошарашено спросил дядя.
— Да нет. Пока нет. — хихикнула, потому что дядя схватился за сердце. — Мне просто интересно как действует это заклятие. Скажи, а к тебе, когда-нибудь, приставали муж…
Толкая меня в сторону двери, ректор говорил:
— Всё адептка, можете быть свободны. Давай, иди уже отсюда Жоз.
Глава 2
К практике я готовилась, и я решила пока никому не говорить, куда меня посылают. Точно, по-сы-ла-ют. Да ещё и на три месяца! За нарушения порядка, за неуспеваемость, какой вздор! Я хорошо училась, и порядок не нарушала. Очень обидно, я им ещё всем покажу, пройду эту практику, и утру нос этим старейшинам и Леонардо.
Так вот, когда осталось два дня до отправки, в мою комнату в общежитии, прибежал злой Эван. И зачем только ректор ему рассказал. Эван был черноглазым шатеном, он был красив, не много выше меня.
— Ты почему сразу мне ничего не сказала? — начал возмущаться мой друг — Сейчас я чувствую себя полным дураком.
— Ты не толстый. — неудачно попыталась отвлечь и у меня почти получилось.
— Значит, что дурак ты не отрицаешь. Жоз! Я бы помог тебе, я бы вызвал на поединок Леонардо, я бы пошёл к королю, я бы… — Эван подошёл ко мне, нежно обхватил моё лицо — я бы всё для тебя сделал, всё.
— Эван, я… -
Но он меня перебил и решительно заявил:
— Я считаю, что сейчас у тебя нет выбора, тебе нужно бросить Академию.
Вот это заявление.
— Что!?! — но он будто не слышал меня.
— Мы с тобой поженимся, я куплю небольшой домик, где мы будем жить вместе, мы будем счастливы, тебе не нужно будет работать, я буду полностью обеспечивать нашу семью. У нас будут милые дети…
— К гхшунфгу его челюсть! — минус общежития, научили таким выражениям, самой стыдно. — Какие дети, Эван очнись! Я не брошу Академию…
— Мы будем ходить на королевские балы, ты будешь красивее всех, ты будешь всегда рядом со мной. — с улыбкой он говорил.
— Я не люблю тебя, Эван! — закричала, и он, наконец, услышал.
Сначала он нахмурился, но потом спокойно сказал:
— Ничего, моей любви хватит на двоих, а после медового месяца ты полюбишь меня, поверь мне, я знаю, о чём говорю.
И начал наклоняться, чтобы поцеловать меня. Но я высвободилась. Отойдя подальше начала говорить, размахивая руками:
— Слушай и запоминай, я не брошу Академию, я поеду и пройду эту практику. Я люблю тебя только как друга, и я уверенна, что не после медового месяца, не после брачной ночи или ещё чего то, я не смогу тебя полюбить, как женщина мужчину. — после моего крика наступила тишина, но к сожалению ненадолго.
Его лицо искривилось от ярости.