Они останавливаются возле запертой двери, и Кастор отпускает руку девушки.
— Никакая магия не в силах создать лишь три вещи: смерть, жизнь и любовь. А любой, кто попытается, рано или поздно пожалеет. Так же как пожалел когда-то я.
Кастор на мгновение прикрывает глаза, упирается ладонью в дверь и открывает её.
Он внимательно следит за реакцией Иланы. Без сомнений, она узнала это место и догадывалась, куда её ведут.
По тому, как меняется лицо девушки, Кастор видит, что она, наконец-то, находит ответ на вопрос, всё это время не дававший ей покоя.
— Ой, какая же ты бестолочь, Илана! — Она застывает на пороге, обхватив лицо ладонями и уставившись на висящую напротив картину. — Теперь я всё поняла. Это не мой портрет. Это Кристина, твоя… девушка, о которой говорила та женщина на стоянке. Она ведь…
Илана обрывает себя на полуслове, но Кастору и вовсе не нужно слов.
— Она мертва. Уже два года.
— Вот почему ты держишь меня в своём доме. Из-за сходства. Я напоминаю тебе её.
Девушка пронзает пальцем воздух перед собой, указывая на портрет Кристины, а потом поворачивается к Кастору. Она смотрит на него и хочет что-то сказать, но он опережает её. Протягивает руки к её лицу и обнимает ладонями, гладя большими пальцами по губам.
— Я должен рассказать тебе, — произносит он совсем тихо. — Ты только не перебивай меня. Договорились?
Илана кивает, и Эрх Даррен продолжает:
— Я говорил тебе, что Вероника, которую ты считала подругой, — магичка. Когда единый мир разделили на части, её предки, торговавшие магическими зельями, скрылись с помощью магии и потому остались жить в мире людей.
Кастор начинает совсем издалека, но Илана не торопит его и молча слушает рассказ.
— И ещё я говорил тебе, что Вероника по моей просьбе подбирала для меня женщин. К тому времени моя прежняя любовница, Лидия сбежала от меня. И в скором времени Вероника показала мне Кристину.
Эрх Даррен умолкает на несколько секунд, переводя дыхание и собираясь с мыслями. И Илана решает воспользоваться заминкой.
— Она была человеком, как я?
— Человеком, да. Увидев её, я впервые влюбился. И ещё я захотел её. Настолько сильно, что едва мог контролировать себя.
— И ты взял её силой? — С губ девушки слетает предположение, которое при иных обстоятельствах Кастор счёл бы оскорбительным. Но только не в случае с Иланой.
— Ты обещала не перебивать, — с укором качает он головой.
— Прости, — невинно пожимает плечами Илана. — Так ты её… эм-м… взял или нет?
— Я никогда не посмел бы сделать с Кристиной что-то против её воли… — Кастор на миг отводит в сторону взгляд и убирает руки от лица девушки. — Так мне тогда казалось. Я переместил её в свой дом, так же как и тебя, и попытался поговорить с ней откровенно, объяснить, что она нравится мне. И что ради неё я сделаю всё.
— И она согласилась? — вновь перебивает Илана, но на сей раз Кастор уже даже не старается упрекнуть её в этом.
— Не сразу. Прошло какое-то время, и мне удалось убедить Кристину заключить со мной контракт. Она подписала и осталась. На месяц. Но главное, она готова была довериться мне и дать шанс заслужить её любовь. Но…
— Что-то пошло не так, да? — снова встревает в монолог Кастора Илана. — В таких историях всегда что-то идёт не так.
Маг дёргает головой, словно, мысленно споря в этот момент сам с собой. И вместо ответа он прожигает девушку взглядом и задаёт вопрос, который наверняка шокирует её.
Возможно, даже при принятии ею решения, этот вопрос и признание, которое он собирается сделать, сыграет не в его пользу. Но иначе нельзя.
— Скажи, Илана, какие чувства ты испытала в ту минуту, когда твои руки и глаза были связаны чулками? Ужас? Злость? Ненависть?
— Любопытство, — не задумываясь, выпаливает Илана. — И, возможно, самую малость страх. Но только первые несколько минут. А потом я поняла, что ты ничего мне не сделаешь. Потому что у тебя было много возможностей… Если бы ты хотел причинить вред, не стал бы устраивать весь этот абсурд с контрактом и ожерельем и гулянием в парке.
— Тогда почему ты брыкалась и кричала?
— Ну-у, сначала я, правда, решила, что ты извращенец. А потом… если честно, я думала, мужчинам нравится, когда девушка сопротивляется. Это как игра. — Щёки Илану краснеют, и она начинает кусать губы. — Но я не понимаю, почему мы сейчас обсуждаем это.
Кастор грустно улыбается. Да, перед ним определённо не Кристина. Ей подобные мысли и доводы, к сожалению, так ни разу и не пришли в голову.
— Видишь ли, Илана. То, что вызвало у тебя лишь любопытство, у меня вызывает усиленное желание. Я не бью и не насилую женщин, не причиняю им ни боли, ни вреда. Я не маньяк, не псих и не извращенец. Но вид связанной женщины в разы увеличивает моё сексуальное возбуждение. Как игра, — повторяет он последние слова Иланы. — И я хотел, чтобы об этой игре Кристина узнала постепенно, когда будет готова. Но так вышло, что однажды она откуда-то узнала об этом моём пристрастии и попыталась сбежать.
— Но ты же говорил, что магия контракта не даст вернуться через проход.
— Она и не дала. Я легко нашёл Кристину и вернул в дом, напомнив о контракте. Я окружил её заботой, драгоценностями, выполнял все прихоти. Но она не желала слушать меня. Не желала видеть. Не позволяла дотронуться. Всё время рвалась обратно. Ещё несколько раз пыталась сбежать. — Нахлынувшие воспоминания причиняют Кастору боль, но он продолжает говорить, боясь, что если не скажет Илане сейчас всю правду; если замолчит, то сил на завершение истории уже не хватит. — А потом Кристина она стала угрожать. Говорила, если не отпущу, она отравится, вскроет вены или выбросится из окна. Я просил её подождать всего месяц до окончания контракта, потому что не в силах изменить его условия. Я сто раз повторял, что не я, а магия не даст пересечь границу миров… Всё было бесполезно. И однажды, вернувшись домой поздно вечером, я по привычке зашёл к Кристине в комнату. Хотел просто увидеть и пожелать доброй ночи. А она… увидев меня, бросилась к раскрытому настежь окну.
— О, боже, — округляет Илана глаза, — она… разбилась?
— Нет. Я успел поймать её за миг до падения, растянув над землёй магическую сеть. Но боясь повторения, я вспомнил историю моих предков. Приготовив любовный напиток, я велел подать его Кристине вместо вина. Тогда это показалось гениальным решением. И мне даже в голову не пришло, что причина счастья предков Эрх Даррен могла заключаться вовсе не в напитке. Девушка могла просто по-настоящему полюбить мага.
— Но после напитка Кристина полюбила тебя?
Уголок губ Кастора ползёт вверх в кривой ироничной усмешке. Усмешке, за которой он всегда прикрывает растерянность и боль.
— Помнишь, с чего я начал свой рассказ? Магия не способна создать жизнь, смерть и любовь.
— Хочешь сказать, что даже напиток не помог?
— Напиток помог. Он не заставил Кристину полюбить меня, но заставил поверить в то, что она любит. — Кастор снова делает паузу, чтобы перевести дыхание. — Мы прожили с ней в иллюзорной любви целый месяц. Просыпались в одной постели, завтракали, гуляли, ужинали, занимались сексом…
Эрх Даррен прерывает свой рассказ и терпеливо ждёт, когда Илана решится задать вопрос, который мучает её сейчас. Он читает этот вопрос в её прищуренных глазах и в упрямом изгибе её губ.
— Ты связывал её? — Илана, наконец, произносит то, что он ожидает услышать.
— Много раз. — Кастор отступает на шаг и приваливается спиной к стене. Впереди сама тяжёлая, финальная часть этой истории. — И это было так возбуждающе, так остро. Прекрасно. Она была прекрасна. Нежная, покорная и вся моя. В одну из таких ночей я сделал ей предложение, и Кристина разрыдалась у меня на груди. Она сказала «да». Мы назначили дату свадьбы.
— Так ты был женат? — Илана старается, чтобы её голос звучал безразлично, но Эрх Даррен улавливает в голосе дрогнувшие нотки.
Девушка отворачивается и направляется прямиком к картине. Подходит к ней почти вплотную. Разглядывает, кажется каждым миллиметр полотна.
— Я решил сделать Кристине свадебный подарок. Заказал этот портрет.
Он отходит от стены, идёт к Илане, тянется рукой, желая прикоснуться. Но в последний момент одёргивает руку, не решаясь. Так и остаётся стоять за её спиной. На расстоянии вытянутой руки.
— В тот проклятый день я должен быть дать Кристине новую порцию любовного напитка, потому что действие прежнего закончилось. Но так вышло, что я задержался в городе и не успел. А когда вернулся, Кристина стояла на карнизе в проёме окна. Я боялся пошевелиться, чтобы не испугать и не спровоцировать её.
— Она упала случайно? — спрашивает Илана и, расставив руки в стороны, в свободном падении летит на Кастора.
Срабатывает скорее рефлекс, чем сознание. Эрх Даррен вскидывает руки и подхватывает девушку, прижимая её спиной к своей груди.
— Она сказала, что всё вспомнила; что не любит, даже ненавидит меня и просто терпела, когда я связывал её. Что считает меня больным уродом. И больше терпеть не хочет. — Руки мага, обнимающие Илану, едва заметно дрожат. — А после Кристина… просто шагнула из окна вниз.
Кастор умолкает, и Илана тоже ничего не говорит и ни о чём не спрашивает. Они оба какое-то время так и стоят в тишине.
Пауза затягивается, и Эрх Даррен уже собирается продолжить, но Илана первая нарушает молчание.
— Во второй раз ты не успел поймать её, да?
— Не успел, — качает он головой. — При падении она сильно поранилась. Я пытался спасти её, вернуть к жизни с помощью магии. Но магия…
— Не может создать жизнь, — заканчивает Илана вместо него.
— Верно. С тех пор прошло три года. У меня были женщины, но они быстро надоедали. По разным причинам. И когда я в очередной раз обратился к Веронике в поиске женщины, она показала мне тебя.
— Ты назвал меня Кристиной.