Стоило окунуться с головой, как холод куда-то исчез, а вместо него пришло ощущение чего-то цельного и правильного.
Я вынырнула и показалось, что багровый шар заходящего солнца излучает какое-то особое тепло, которое проникает прямо в сердце.
— Будь благосклонна к членам моей семьи, пожалуйста, — попросила я срывающимся от волнения голосом. — Их у меня не так много осталось…
Я нырнула, и когда вынырнула, заходящее солнце погрузилось за горизонт уже наполовину.
— Помилуй и меня, Черная Пустошь! — выпалила я на одном дыхании, отчаянно желая застать солнце в третий раз, что показалось очень важным.
Но когда вынырнула вновь, солнце успело сесть. Тут же вернулся жгучий холод, пробирающий до костей озноб, а еще показалось, что меня сносит течением.
Я развернулась и стараясь не бежать, вышла на берег. Тут же меня завесили широким полотном, стянули мокрую рубашку, натянули другую такую же, но сухую и укутали плащом.
Стоило солнцу скрыться, как тотчас на мир обрушились сумерки, и факелы в руках окружающих меня женщин оказались весьма кстати.
Обратно мы шли не в пример быстрее, в полном молчании, и даже на вечерних улицах было тихо. Но стоило приблизиться к замковым воротам, как раздались гневные крики и ругань, точно кричат целой толпой.
Стоило завернуть за угол, моим глазам предстала следующая картина: толпа человек в сорок тащит в сторону дворца человека, освещая путь факелами. Лица людей искажает злоба и ненависть, отовсюду раздается:
— Смерть!
— Смерть!
— Смерть предателю!
Глава 3
Меня мигом обступили и загородили с такой быстротой, что не успела понять, как перед носом оказалась чья-то укрытая капюшоном голова. В первую секунду обуяла благодарность за готовность незнакомых людей защищать меня, но голоса и крики мигом вернули в реальность.
— Что там происходит? — спросила я, вставая на полупальцы, чтобы разглядеть, но получилось лишь увидеть головы пробегающих мимо людей.
Мистрис Одли, которая вынырнула из ниоткуда справа, проговорила:
— Не беспокойтесь, леди. Все будет в порядке.
— Но кого отправляют на смерть? — не унималась я, чувствуя, что на улице происходит что-то страшное и несправедливое.
Старшая камеристка выглянула из-под капюшона строго, словно наставница, и многозначительно промолчала. Но я вытаращила глаза и замахала руками, всем видом показывая, что жду ответа.
Брови мистрис Одли сдвинулись на переносице, она поправила плащ на плечах и легонько стукнула по плечу одной из женщин. Та повернула голову, хотя сама осталась неподвижна, и я смогла разглядеть лишь острый подбородок. А камеристка приказала:
— Проверь, что там.
Женщина коротко кивнула и как-то незаметно исчезла среди толпы.
Река криков и шума потекла вниз по улице, а мистрис Одли тихо хлопнула в ладоши, и весь мой конвой двинулся вперед.
В груди появилось такое же ощущение, как в момент, когда дядя сообщил, что выдаст за Черного принца, а волна обиды и беспомощности прокатилась от пяток до самой макушки. Я резко остановилась. Идущие позади женщины едва не налетели на меня и теперь виновато опускают головы, пытаясь приседать в поклонах.
Я развернулась к старшей камеристке и произнесла:
— Мы разве не дождемся посыльную с вестями?
Мистрис Одли вытаращила глаза, словно я только что прилюдно ее оскорбила.
— Но миледи, — сказала она, — мы можем дожидаться ее у вас в покоях. В безопасности и удобстве, что и положено невесте его светлости.
— Но если те люди совершают беззаконие, — продолжила настаивать я, — мы можем помочь. Но как помочь, если мы будем в замке? Даже если посыльная расскажет все в самых ярких подробностях, мы можем просто опоздать.
— Миледи не следует вмешиваться в подобные дела, тем более на улице, — строго сказала мистрис Одли.
В голове пронеслось множество вариантов с картинами того, что происходит у тех людей, но ни одна не понравилась. Чувство справедливого возмущения второй раз за день вспыхнуло в груди, а старшая камеристка неожиданно стала раздражать больше Бенары.
В глубине души я понимала, в чем-то она права, и мне не следует лезть в дела королевства, в котором понимаю еще так мало, но игнорировать ощущения не могла. А истинное чутье буквально кричало о чем-то дурном и жестоком.
Я выпрямила спину и подняв подбородок, как это подобает высокородной леди, произнесла:
— Мистрис Одли, мы дождемся посыльную. Но не в замке, а здесь потому, что я хочу иметь возможность помочь, если будет нужно. И впредь прошу подбирать слова в разговоре с будущей принцессой.
Камеристка охнула и отшатнулась, выпучив глаза, как жаба, которой наступили на брюхо. Пару секунд она просто таращилась на меня, потом склонила голову и сказала четко:
— Прошу простить меня, миледи, если позволила думать, что намереваюсь оскорбить вас. Я лишь забочусь о вашей безопасности и благополучии.
— У вас это получается, — ответила я, — но…
Договорить не успела. Посыльная, которая возникла так же неожиданно, как и исчезла, шагнула в круг из женщин и присела в глубоком поклоне.
— Миледи, — обратилась она ко мне, игнорируя мистрис Одли. — Я узнала все для вас. Шум на улице из-за мага.
— Мага? — переспросила я и в груди екнуло.
Женщина кивнула.
— Да, — подтвердила она. — Маг, который прибыл из Авроры. Его собираются казнить.
Внутри все упало, во рту пересохло. Сама мысль о казни мага, человека, который отдаленно напоминает об Авароне и всём, что люблю, вызвала головокружение. Несмотря на то, что даже не знакома с ним, ощутила, что чувствуют люди из одного королевства, когда встречаются на чужбине.
Меня повело в сторону, но две женщины поддержали под локти, не давая упасть, а мистрис Одли встревоженно спросила:
— О, миледи, что с вами? Вы в порядке? Святое воинство, Лана, ты могла быть тактичнее!
Она метнула в посыльную гневный взгляд, и та опустила голову.
— Тебя придется наказать, — добавила старшая камеристка.
— Нет! — резко выкрикнула я быстрее, чем успела сообразить. — Никто никого наказывать не будет. Она выполняла приказ и все сделала правильно. Лана, верно? Так вот, скажи, Лана, когда собираются казнить этого мага?
Девушка, явна обрадованная, что чудесным образом избавилась от наказания, присела в книксене и проговорила, опустив голову:
— Казнь состоится немедленно. На площади Трех фонтанов.
Ледяная лапа еще сильнее сжала внутренности. Я бросила быстрый взгляд на мистрис Одли, которая смотрит на происходящее с явным неодобрением и плохо скрываемым возмущением, и сказала:
— Тогда мы идем на площадь, — решительно сказала я и хлопнула в ладоши, как это делала камеристка.
Сопровождение из женщин колыхнулось и двинулось вверх по улице.
Мне хотелось бежать, подобрав подол, но статус и толпа чопорных женщин вокруг заставляли соблюдать приличия даже в такой страшный момент.
— Миледи, — неуверенно пробормотала мистрис Одли, но я гневно оборвала ее.
— Достаточно! — ледяным, не терпящим возражений тоном, воскликнула я, а затем, уже мягче, уточнила: — Как пройти на эту площадь? Площадь Трех фонтанов?
С этими словами я выхватила длинный факел из руки одной из женщин, и подняла его высоко над головой, точно флаг во время торжественного шествия.
— Миледи, — с плохо скрываемым отчаянием выдохнула мистрис Одли, но я снова перебила старшую камеристку.
— Мы теряем время!