Это путь для слабаков! Вот Вера никогда не сдавалась, всегда добивалась своей цели. Хотя, чего уж врать самой себе: Верины цели никогда не были такими странными.
Тиль вздохнула, набралась мужества и сделала шаг вперед.
— И куда вы собрались, мисс?
— А-а-а! — Тиль завопила и подпрыгнула на месте, заметив Алистера. Этот подлец все время стоял возле забора, в нескольких метрах от калитки.
— Незачем так кричать, перебудите всех темных лоа в этом районе, а некоторым из них плевать на охранные тотемы. Ночь — время Безымянного. Так что пойдемте лучше в дом, — проповедник отлепился от забора и протянул руку Тиль.
— Нет! Хватит мной командовать! Я хочу стать жрицей Аморри, и я ей стану.
— Это глупость, вы совсем не разбираетесь в магии и тех делах, что происходят на острове, — он ухватил ее под локоть и потащил во двор. — Прежде, чем становиться чей-то жрицей, неплохо хотя бы ознакомиться с основами местной религии.
Ал потащил ее в дом, продолжая зудеть над ухом:
— Легенды гласят, что раньше за этими островами присматривало один бог, пока не влюбился сразу в двух женщин и никак не мог выбрать, на которой хочет жениться, красавицы же не хотели жить втроем. Ссоры здорово портили жизнь всем остальным жителям: Аморрику стал пренебрегать своими обязанностями. Голод, болезни, стихийные бедствия обрушились на острова. Жители взывали к покровителю в его храмах, приносили жертвы, пока в один момент божество не услышало их. Тогда Аморрику вышел на самый большой из местных перекрестков, встал в его центре, и по каждой из дорог пошли уже четверо богов: Аморри — покровитель любви и плодородия, Рик — защитник людей от злых духов, Куно — хранитель равновесия в природе. Последним был Безымянный — божество мести, колдовства и владыка ночи. Именно он умеет изготавливать вольты, особые куклы…
— Хватит! — Тиль схватилась за голову и плюхнулась на диван. — Как будто на лекцию вернулась! Нельзя бы таким занудой.
— Как скажете, я хотел немного помочь, — он примирительно улыбнулся. — Все равно сегодняшняя ночь единственная в этом месяце подходит для изготовления вольта, а потом вас, надеюсь, заберет мистер Блумфилд.
— Давай перейдем на «ты»? — Тиль затащила ноги на диван, запоздало подумав, настолько странно это выглядит. Особенно если вспомнить, что на ней нет белья.
— Если тебе будет так проще, то я согласен. И, пожалуйста, сними ноги с дивана…
Сейчас он скажет, что смущен открывшимся видом.
— … они грязные, а покрывало белое.
Тиль стиснула зубы, но промолчала и даже спустила ноги. Ступни действительно были измазаны в грязи, она так торопилась сбежать от проповедника, что после душа не потрудилась обуть выданные им тапки. Естественно, к ногам налипло немного земли и травы. Ишь, чистюля какой!
— И выбери нам какой-нибудь фильм, а я пока схожу за пивом и орешками.
За чем? Наверное, ей послышалось. Мистер Святоша не может пить пиво. Тиль бездумно щелкнула пультом, и подставка развернулась в огромный вирт-экран. Качество изображения, конечно, так себе, у нее в отеле намного лучше, но привередничать сейчас не хотелось.
Она пролистала несколько каналов, наткнулась на фильм ужасов, нервно переключила, ей и в реальности хватило адреналина. По другому каналу шел довольно известный эротический фильм. Тиль внутренне ликовала и потирала руки. Зануда-Ал после первой же откровенной сцены прогонит ее спать или сам уйдет. А ей как раз таки это и нужно: залезет в инфосеть и поищет информацию о Безымянном.
— Светлое или темное? — он уселся на диван, поставил рядом тарелку с солеными орешками, затем протянул Тиль две запотевшие бутылки.
— Неужели проповедникам разрешено пить пиво? — после секундного раздумья она взяла себе бутылку темного. Шериф обещал, что после светлого Алистер перестает читать всем морали.
— Иногда — можно. Особенно тогда, когда у проповедника был крайне непростой день и отсутствие пива может подтолкнуть его к более тяжким грехам.
— Я думала, что ты давно достиг совершенства и более не подвержен мирским соблазнам.
— Плоть слаба.
Он открыл свою бутылку и сделал небольшой глоток, после чего откинулся на спинку дивана и вытянул вперед ноги. Надо же: несколько простых жестов — и он снова напоминает обычного парня. Но Тиль уже знала, насколько обманчива бывает внешность.
Через полчаса она уже пожалела, что включила именно этот фильм. Смотреть его с комментариями Алистера было невыносимо.
— Почему они тащатся в туалет? Этот мистер Блэк по сюжету не беднее твоего отца, мог бы снять номер в гостинице.
— Это экстрим! — Тиль уже начинала злиться. Он специально ее выводит, что ли? — Новые ощущения и все такое.
— Куда уж новее! Туалет — одно из самых неромантических мест: тесно, туча микробов, противный запах, и хорошо, если просто дезинфекции и освежителей. Потом, ты видела, сколько людей в клубе? Представляю, какая
выстроилась очередь под туалетом, пока эти двое предавались разврату. А ведь долго терпеть — вредно для мочевого пузыря. А он еще посадил героиню на умывальник. Во-первых, где они видели такие прочные умывальники? Да на них руку положишь, уже норовят отвалиться от стены…
Тиль заскрипела зубами, затем поплелась к холодильнику за новой порцией пива для Ала. Вдруг поможет? В крайнем случае, стукнет его этой бутылкой.
— Ты только посмотри на этот ужас! Они решили перейти к анальному сексу! Без всякой подг…
Тиль щелкнула канал, открыла пиво и протянула его Алистеру:
— Лучше посмотрим что-нибудь другое.
— Даже жаль, чувствую, там дальше должно быть много занимательных казусов. Было бы интересно подискутировать на эту тему. Спасибо за пиво, кстати.
— Не за что. И давай отложим дискуссии.
Он пожал плечами и действительно замолчал. Тиль же вздохнула с облегчением. Только лекций от проповедника на тему правильного анального секса ей не хватало.
7
Магия светлого пива действовала безотказно, и весь остальной вечер они провели довольно мирно, почти дружески. Тиль периодически поглядывала на часы, и когда время приблизилось к одиннадцати, пожаловалась, что хочет спать. Алистер отвел ее наверх, уложил в кровать и даже подоткнул одеяло. Заботливый зануда! Все же заставил перед сном оттереть ноги влажными салфетками.
Минут через пятнадцать, Тиль услышала, как хлопнула входная дверь и решила, что настал удачный момент для побега. Она стремительно выскочила из кровати и понеслась вниз по лестнице. Если она поторопится, то успеет попасть к Безымянному и разживется таинственным вольтом.
Алистер стоял возле дивана, похоже, он тихо вышел и хлопнул дверью, когда заходил внутрь.
— Куда ты так бежишь?
— Ты знаешь! Я хочу стать жрицей Аморри!
— Тильда, успокойся. Поверь мне, лучше не связываться с силами, о которых ничего не знаешь.
Бла-бла-бла! Как же он достал со своим занудством! Внутри Тиль кипела злоба, часы спешили вперед, крадя у нее драгоценные минуты и шанс на исполнение мечты. Но так просто Алистера не сдвинуть, нужно что-то придумать. Что-то такое… радикальное.
— Да, наверное, ты прав, — Тиль потупила взгляд и подошла к небольшому столику, где непочатая бутылка с пивом. Бог свидетель, она пыталась уговорить его по-хорошему.
Алистер покачал головой и отвернулся от Тиль, чтобы поправить сбившееся покрывало на диване.
Сейчас или никогда! Тиль схватила бутылку и огрела проповедника по голове. Оны тысячу раз видела такой трюк в фильмах, там все было чистенько и красиво, и жертва уже через пару минут поднималась на ноги.
В жизни же бутылка раскололась на множество осколков, светлые волосы Алистера залило кровью и пивом, а сам он рухнул на пол безжизненной куклой. Тиль испуганно попятилась, затем взяла себя в руки и проверила у него пульс. Когда она прикоснулась к шее проповедника, тот застонал и дернулся. Вот и отлично, значит жив!
Тиль вытащила его энфон, написала короткое сообщение доктору Мартену и побежала на улицу. Теперь дороги назад нет: либо она становится жрицей, либо так сильно получает от папы, что все его предыдущие наказания покажутся мелочью.
За воротами дома проповедника Тиль снова охватил страх. Осколки местной луны почти не разгоняли мрак, фонарей здесь не было, а подступающий к дороге лес зловеще шелестел листьями и пугал редкими птичьими криками. Прохладный ветер трепал рубашку, и казалось, что чьи-то холодные пальцы хватают за ноги и пытаются утащить за пределы защищенной дороги. Тиль очень хотелось вернуться в дом, к свету и теплу, снова сесть на продавленный диван Алистера и смотреть вместе с ним фильм. Только проповедник в этот момент валялся в луже крови и пива, и если вдруг он уже очнулся, то наверняка будет совсем не рад ее видеть. А уж что сделает папа…
Назад дороги не было, только вперед. Тиль бежала и старалась не обращать внимания на тихие шорохи и шепоты, доносящиеся из леса, на попадающиеся на дороге колючки и острые камни, больно ранившие ноги, на заползающий под рубашку холод. Остановилась она только возле единственного в Аморриктауне перекрестка. Две улицы пересекались под прямым углом, одна дорога вела к гостиницам и пляжу, вторая — к церкви и
ратуше, третья — к роще красноплодника, принадлежащей Аморри. Тиль замерла на одной из примыкающих перекрестку пешеходных дорожек и никак не могла выбрать, куда идти дальше.
«Идем к доктору, проверим, получил ли он наше сообщение. Алистеру плохо, мы должны помочь» — прошептал внутренний голос, но Тиль тряхнула головой и направилась к четвертой дороге, той самой, о направлении которой ничего не говорилось в путеводителе.
Город словно бы вымер: ни в одном из окон не горел свет, не доносились голоса и звуки музыки. Неужели все так крепко спят? Или спрятались, зная что-то неведомое Тиль?
Сейчас уже поздно сомневаться. Нужно действовать, иначе все это было зря. И Ал пострадал тоже зря. Чем больше она думала об этом, тем сильнее ее терзало чувство вины. До чего же она докатилась: напала на человека ради простой забавы. Нет, не забавы — исполнения ее заветной мечты.
— Цыпа, ты куда спешишь? — пилот с полицейского корабля стоял возле одного из деревьев, прислонившись к нему плечом. Ночью он более походил на одного из демонов, чем на человека. И рядом не было проповедника, за которым можно было бы спрятаться.
— По делам, — бросила Тиль, продолжая шагать вперед.
— В полночь и почти голая? Хотел бы я побольше узнать об этих делах. Или ты моя коллега, работающая под прикрытием, и ловишь сексуальных маньяков на живца? Точно! — он расхохотался, запрокинув голову назад. — Одного-то ты уже поймала.
— Тебя это не касается! — чего он прицепился?