— Не беспокойтесь, это нам следовало предупредить вас о визите. Ничего страшного не произошло. Это всего лишь недоразумение.
«Простой, как три рема, — умилилась Рин. — Да-а, в былые времена Гальярдо бы мне голову оторвал за то, что я подвергаю высокопоставленную персону опасности. Эх, нет на меня управы!»
— Как жаль, что у нас так мало времени, и мне не удастся отдать должное вашему искусству кондитера, госпожа Вонн!
— Ах, что вы! Мне так жаль, что я не могу принять вас как полагается, ваша светлость!
Рин поняла, что если сейчас она не прервет этот обмен любезностями, все рискует затянуться. Поэтому она кашлянула и сказала:
— Мы можем отправиться прямо сейчас, но есть одна проблема. Точнее две проблемы. Лежат в подсобке связанные. Отпустить их я не могу, оставить там до вечера — тоже.
Анхельм задумчиво посмотрел на Рин.
— Губернатор должен объяснить мне некоторые вещи, — сказал он после долгого молчания. — Поэтому нам придется взять их с собой.
— Ты хоть представляешь, как далеко их тащить?
— Мы тащить никого не будем. Я более не имею никакого желания путешествовать по этому городу пешком, так что пойди на улицу и найди экипаж, достойный герцога.
Рин обратила внимание на холодок в его голосе и на то, как заулыбался Фрис при этих словах. Задумчиво хмыкнув, она отряхнула штаны и направилась на поиски экипажа. В порту, возле транспортно-пассажирской конторы, где они оставили багаж, ничего подходящего не нашлось, поэтому Рин решила пройти вглубь доков, чтобы найти императорское почтовое отделение. Покопавшись в памяти, она припомнила, что нужное ей место находилось в одном из корпусов Адмиралтейства. Уточнив дорогу у прохожего, она зашагала в указанном направлении. Адмиралтейская площадь Лейгеса изменилась до неузнаваемости: деревянную брусчатку перемостили светлым гранитом, в центре построили большой фонтан с дельфинами, вокруг фонтана — деревянные лавочки и цветущие клумбы. Напротив площади теперь располагалась широкая подъездная дорога к одному из корпусов Адмиралтейства. Это громадное четырехэтажное здание со стенами циннвальдитового цвета огибало порт Лейгеса, отделяя его от жилой части города. Рин повертела головой, высматривая нужный подъезд, и когда нашла, прибавила шагу.
— Экипаж на весь день? — зевнул начальник конной станции, к которому ее направили при входе. В этом толстяке с очень темной, почти черной кожей без труда можно было узнать выходца с Шаберговых островов, располагавшихся далеко на юге. Он с сомнением посмотрел на Рин и ухмыльнулся. — Да еще и с тремя лошадьми? Это очень дорого. Да и нет у нас такого.
Рин прищурилась и облокотилась на прилавок, заваленный бумажками.
— Я видела такой при входе.
— Он не на ходу.
— Только что приехал!
— Вот когда отдохнет, тогда будет на ходу. И тогда не дам, потому что он вечером отправится к господину Закари.
— Плевать мне, к кому он там отправится. Именем герцога Танварри, я приказываю вам сию минуту предоставить экипаж для его светлости Анхельма Вольфа Танварри Римера, — процедила Рин.
— Не знаю такого. Почем мне знать, кто он там такой — герцог или не герцог? Я сейчас экипаж отпущу, а мне потом от господина Закари попадет.
— А я знать не знаю, кто такой господин Закари, господин ли он, и, если честно, мне на него плевать, — повторила Рин, похлопала по карманам и достала значок сотрудника департамента безопасности. Начальник уставился на него с недоверием, пошевелил усами и крякнул.
— Именем герцога Танварри, приказываю сию минуту предоставить карету, — с ледяным спокойствием повторила она. Толстяк медленно поднялся со стула, и, бросив неприязненный взгляд на Рин, ушел в одну из дальних комнат, откуда вернулся с огромной связкой больших ключей. Она прошла вместе с ним до денников и уселась на покосившуюся скамейку при входе, ожидая, когда ей соберут экипаж. Рин страшно хотелось пить, от жары болела голова.
— Эй, мальчик! — окликнула она конюха. — Вода где есть?
Мальчишка показал ей пальцем на небольшой питьевой фонтанчик-чашу рядом со входом в здание. Рин поднялась и пошла к нему. Проходя мимо открытых дверей, она услышала разговор начальника с кем-то:
— …асти, поди-ка к Массаму и скажи, что к нам заявились законники. Чего? Да пес ее знает, кто такая, но значок не игрушечный был.
Рин навострила ушки. Она умывалась нарочито медленно, вслушиваясь в каждое слово. Жаль, что слышно было только начальника.
— А? Я почем знаю, знает он ее или нет? Она сказала, что знать не знает, кто такой Закари. Значит не из его шайки-лейки. Как описать? Ну… хорошенькая такая блондиночка, белокожая северянка. Оружием увешана с головы до ног. Да хватит вопросы задавать! Мне проблем с законом не надо, пусть Закари сам с ней разбирается. Гони давай к нему.
«Ах, вот как?.. Ну, что ж, это мы запомним», — подумала Рин. Она почувствовала на своей спине взгляд, повернулась и сдержанно улыбнулась начальнику станции. Тот рассматривал ее, прищурившись, потом медленно кивнул в сторону. Рин повернула голову и увидела выезжающий к ней экипаж. Рин дала начальнику станции задаток, села в карету и приказала трогать.
Когда она вернулась, ее друзья и Кастедар все еще были на кухне, сидели все вместе за столом и мирно пили чай с пирожными с кофейным ликером.
— Тебя за смертью посылать, — проворчал Анхельм. Рин, не зная смеяться ей или злиться, посмотрела сначала на Анхельма, потом на Кастедара. Губы демона чуть дрогнули в едва заметной улыбке, но тут же его лицо застыло привычной восковой маской. Анхельм собирал какие-то бумаги в свой дипломат, с которым не захотел расставаться по прибытии.
— Ой, Рин, дорогуша, сегодня определенно не самый плохой день в году! — обрадовано начала Альберта, наливая ей чай. — Его светлость предложил мне…
— Госпожа Вонн, — прервал ее Анхельм, — мы же договорились. Полная конфиденциальность.
— Ах, да-да… Прошу прощения, я забылась.
— То есть, им можно знать, а мне нет, да? — уточнила Рин. Герцог кивнул в ответ. Рин прищурилась и задумалась. Анхельм выглядел очень отстраненным, в его взгляде совсем не было той теплоты, с какой он всегда смотрел на нее. Рин прокрутила в голове все, что говорила ему и поняла: Анхельм пытался показать, кто хозяин положения, и выказывал обиду за то, что она довольно грубо осадила его при посторонних, высказав свое мнение о его доверчивости. Ну что ж, справедливо, действительно грубовато получилось. Интересно, как долго он продержится?
— Экипаж ожидает у входа, ваша светлость. Разрешите, я понесу ваш багаж.
Не дожидаясь ответа, она взяла со стола его дипломат и понесла к карете. Анхельм поспешно встал и пошел вслед за ней, чуть не стукнулся лбом о низкую балку дверного проема и успел поймать ее за руку до того, как она вышла.
— В чем дело? — спросил он. Рин удивленно взглянула на него.
— Этот же вопрос я могу задать вам, ваша светлость.
— Прекрати эти глупые шутки, это вовсе не смешно.
— Какие шутки? Если бы я хотела пошутить, я бы надела шутовской колпак, ваша светлость.
— Ты нарочно! — Анхельм отнял у нее дипломат и тихо сказал. — Прошу тебя, любовь моя, не называй меня никогда по титулу.
Рин вздохнула и закрыла рукой лицо: минуты не продержался!
— Ну что ж ты такой мягкий, а… Ничего не поделаешь. Анхельм, прости меня за то, что я так резко высказалась о твоей доверчивости при посторонних.
Взгляд Анхельма потеплел.
— Но, пожалуйста, не будь со мной таким… такой… — Рин тщетно силилась отыскать более мягкое слово, заменяющее «тряпка» и «подкаблучник». — Будь со мной строже, а? Иначе я тебя перестану слушаться.
— Когда я вижу тебя, моя голова отказывается мне подчиняться. Я очень сильно люблю тебя. Я не хочу тебе приказывать, знаю, что ты не терпишь приказов.
Рин помрачнела.
— Послушай. Наши отношения — это отношения лошади и наездника, где лошадь — я, а ты — наездник. Понимаешь? В нужный момент ты должен осадить меня, пришпорить, хлыстом ударить, и в нужный момент — похвалить и дать лакомство. Иначе я удила закушу, а тебя сброшу. И еще копытом под зад дам.
Анхельм взял ее за плечо, нагнулся и, очень серьезно посмотрев в глаза, тихо сказал:
— Я предлагаю тебе новый вариант отношений, где никто ни на ком не ездит. Осмысли.
Анхельм вышел и пошел в карету, а Рин со вздохом направилась обратно, чтобы забрать матросов. Альберта прибирала чашки, а Ладдар вышел к карете.
— Развести такой балаган при посторонних людях, — шепнул ей Фрис, помогая вытащить бессознательное тело из подсобки. — Вы с мальчишкой совсем с ума сошли от любви?
— Не твое дело, — огрызнулась Рин. — Как ты представился Альберте?
— А это твое дело? — развеселился келпи. Рин сдула упавшие на лоб волосы и встала в позу сахарницы.
— Мы можем говорить правду на свой лад, но врать мы должны одинаково.
— Я не представлялся ей, глупая. И нечего срывать на мне настроение, я тебе не мальчик для битья.
Рин сникла.
— Прости. Ты и вправду тут ни при чем.
— Умница. И впредь запомни простое правило: никогда не пытайся как-либо принизить авторитет мужчины при посторонних людях, даже если ты во сто крат умнее и права. Тем более, если ты права. Это залог долгих и счастливых отношений.
— Ну почему Анхельм не может быть таким, как ты?
— Потому что он не я. Наговорилась? Может, пойдем?