Чуть позже, после посещения второго кабинета и сдачи анализов древтарцам (подозреваю, что для Радия), я воспользовалась свободным временем и поискала информацию по ещё одному волнующему вопросу. Прочитанное подтвердило подозрения, поэтому я собрала волю в кулак и решила не оттягивать неизбежный разговор.
Тем же вечером, приняв приглашение Ликрия прогуляться по крыше, коснулась больной темы.
— Насколько мне удалось узнать, арванам несвойственно состояние влюблённости. Бывает привязанность, дружба и любовь, но последняя, в первую очередь, основана на научном интересе. Насколько я видела, в этом плане тебя гораздо больше привлекает Вира.
Сделав короткую паузу, я попыталась прочесть эмоции на лице друга, но успеха не добилась. Увы, с тех пор, как у Ри наладились отношения с Радием и гонения прекратились, он постепенно возвращал свой контроль над внешними проявлениями эмоций. Мелочь, а обидно.
— У чиртериан с любовными отношениями тоже всё сложно, и их выражения сильно отличаются от таковых у homo. Но сейчас ты выглядишь именно таким, заинтересованным, ревнивым и чуть ли не влюблённым. Причём, таким ты выглядишь для моей человеческой личности, — я остановилась и облокотилась о загородку. — Я видела Лика и видела Ри. Судя по стилю речи и некоторым другим признакам, ухаживает именно Ри. Зачем тебе это надо?
Друг хмыкнул.
— Ладно, поговорим откровенно, — согласился он. — Лик одобрил мои действия.
— Но зачем? — повторила я.
— Как я уже когда-то говорил, ты — мой друг. Поэтому я бы хотел уберечь тебя от опасности. Кроме того, присутствуют и «коварные планы», как любит подозревать Прий, — Ри по-доброму улыбнулся и, заметив, что я жду, продолжил. — Извращенцы-самоубийцы чаще работают группами от двух до пяти существ. Так повышается производительность труда и уменьшается риск. По предварительным оценкам, ты можешь оказаться удобным напарником. По предыдущему опыту я уже знаю, что с тобой можно работать, ты пытаешься руководствоваться разумными аргументами, к тому же ты — химера и обладаешь прекрасным потенциалом, в том числе, по здоровью. На мой взгляд, правильно уже сейчас начитать подыскивать будущую группу — если с ней хорошо сработаться, то результаты тоже будут на высоте.
— Насчёт напарников — не знала, — сказала я. — Что же до остального, то характеристика, конечно, лестная, но всё равно не понимаю, зачем нужны ухаживания. Тем более, если, как ты сам сказал, я пытаюсь руководствоваться разумными аргументами.
— Ты не арван... не взрослый арван и не чиртериан, — снова улыбнулся Ри. — И у людей, и у свекеров эмоциональная сфера играет гораздо большую роль, чем у нас. Я решил, что если ты полюбишь... пусть не в гормонально-сексуальном смысле, то тебя будет легче удержать от некоторых поступков.
— Например, от общения с байлогами, — мрачно заметила я, только сейчас поняв, что активные действия друга действительно выбили из головы все мысли о Лиссе. Сейчас, задним числом, припоминаю, что сегодня видела юношу краем глаза, но, увлечённая интересным разговором, ограничилась коротким кивком.
— Например, от этого, — согласился друг.
— Радий не возражает против нашего общения.
— Знаю. Если бы он возражал, было бы легче, — пожал плечами Ри. — Но ты всё-таки подумай. Я могу обеспечить очень приятное времяпровождение, а цена за это невелика.
— Да, ты можешь быть очень хорошим партнёром. Уверена, что не только с помощью разговоров, — грустно усмехнулась я. — Но проблема в том, что тебе это не надо. И мне — тоже. Кроме того, я планирую сама решать, с кем общаться, если это не противоречит безопасности и указаниям сверху. А у тебя наверняка предвзятое отношение к байлогам. Или не так?
— Так, — кивнул арван. — Я работаю над этим, но пока сдвиги невелики.
— Сотрудничать мы можем и без игры во влюблённость, — продолжила я, полюбовавшись на сгущающиеся тучи. — Тебе не обязательно для этого жертвовать своим личным временем больше обычного.
Мы помолчали, слушая далёкие раскаты грома.
— Хорошо. Но если у тебя возникнут проблемы, в том числе с байлогами, не скрывай.
— Не пойдёт, — упрямо возразила я. — Точнее, я бы согласилась, но только при взаимном доверии. Но, насколько понимаю, тебе такой вариант не подходит — ты предпочитаешь скрывать свои проблемы. Поэтому и я ничего обещать не буду.
Ликрий прищурился и опасно сверкнул глазами, отчего я невольно поёжилась.
— Разумное требование. Я подумаю над твоим предложением. Возвращаемся?
Кивнув и бросив ещё один взгляд на тёмное небо, я направилась к спуску. Но поняла, что забыла ещё кое-что важное.
— Ри, спасибо. Всё равно спасибо.
Пусть я считаю, что он неправ, но это не отменяет хотя и своеобразную, но попытку защитить от того, что он считает опасностью. А это многого стоит.
Друг обнял меня за плечи.
— Идём уже, а то промокнем.
С того разговора прошло немало дней. Чем дальше, тем сильнее я восхищалась другом: с Ликрием действительно было очень... удобно, что ли? Он больше не пытался заигрывать, вместо этого вернувшись к своему обычному поведению, и, если честно, то именно это заставило всерьёз обратить внимание на него как на возможного члена семьи. Да, допустим, Ри не способен влюбиться, но он может испытывать дружеские чувства. А уж создать комфорт — и подавно. Даже наоборот, сам не испытывая страсти, он способен более здраво среагировать на неадекватное поведение партнёра. Так что надо прекратить лгать самой себе. Да, я не пылаю страстью к Ликрию, но он значит для меня намного больше, чем простой знакомый или товарищ. Он мне по-настоящему дорог. Несмотря на то, что по-прежнему очень далёк.
На следующий день после выяснения отношений с Ликрием я снова заметила Лисса — он явно не просто так проходил мимо... добрый десяток раз. Невольно вспомнилось предупреждение Ри насчёт привязчивости байлогов — судя по всему, что-то в этом есть. Впрочем, Радий говорил, что не всё так страшно, а рекомендации чиртериана советовали либо прямо сообщить о разрыве отношений (даже приятельских), либо с пониманием относиться к чувствам нового знакомого. Поскольку разрыв я пока не планировала, то сразу после занятий рассталась с приятелями и отправилась искать нового знакомого.
Лисс обрадовался, почти как брошенный щенок, на которого наконец обратили внимание. Его эмоциональность оказалась очень приятна: в обществе байлога удавалось по-настоящему расслабиться и забыть о проблемах. Иногда мы гуляли (даже в канализацию всё-таки сходили), иногда — просто говорили, я пыталась помочь ему с математикой, а он пояснял некоторые аспекты самокультуры. Удивительно, но общение с Лиссом совсем не мешало другим занятиям и отнимало совсем не так много времени, как я опасалась. Убедившись, что его не собираются бросать, юноша успокоился и уже не следил и не ходил по пятам с видом побитого зверёныша. Однако по прежнему при каждой встрече лучился счастьем так, словно мы не виделись уже месяц.
29 июня – 23 июля 617134 года от Стабилизации
Бурзыл, Тартар
В очередной раз щёлкнув всеми пятью челюстями, я снова посмотрела в специальное зеркало на своё пси-тело. Химеризм расширил мои возможности: если homo могут освоить только пси-тело, то мне доступно ещё био- и, пусть и в очень слабой степени, маг-тело. Но, увы, если физическое тело почти не изменилось, то пси-тело совсем не напоминало таковое у жителей Земли. Не удивительно, что белоруны, у которых пси-уровень является одним из основных и очень развит, категорически отрицали мою принадлежность к роду homo. Пси-тело homo sapiens напоминает гуманоидов, точнее — тех самых «зелёных человечков», «инопланетян», так любимых многими уфологами. В связи с этим у меня даже предположение появилось: а точно ли у контакторов были галлюцинации или реальные инопланетяне? Что, если они, по какой-то причин, на время переключились на пси-восприятие... и принимали за инопланетян — людей? Но не из-за бреда, а просто из-за изменившегося зрения?
Как бы то ни было, я на бывших сородичей не похожа. Выгляжу как нечто промежуточное между человеком, червём и кишечнополостным, со множеством щупалец и выделяющее слизь не хуже свиусов. Ненормальный какой-то облик, самая близкая ассоциация которого с извращённым ктулху. А ещё когда-то радовалась, что в монстра не превратилась...
Когда я впервые переключилась на пси-уровень и осознала, как выгляжу, то долго не могла успокоиться. Ладно бы кто другой, но себя в таком виде принять оказалось сложно. Мерзко. И тем более противно, что не только я воспринимала себя такой — щупальце-слизистой. Белоруны, немалая доля людей, и вообще все существа, которые освоили пси-уровень — все они видели этот мой облик... даже тогда, когда я сама о нём ещё и не подозревала.
Полностью привыкнуть пока так и не удалось, но пришлось смириться. Хотя пару раз даже мысли появились — а не отказаться ли от новых умений ради того, чтобы не пришлось принимать себя такой? Но быстро пришло понимание, что глупо закрывать глаза. Даже если я разучусь переключать зрение на пси, то другие-то — нет! И облик от того, что я его не ощущаю, не изменится. Хорошо хоть на био-уровне тело относительно нормальное и отторжения не вызывает, хотя тоже весьма далёкое от человеческого.
К слову, при работе на пси- и био-уровнях восприятие физ-уровня полностью отключалось. Более того, такому подходу специально учили, поскольку непривычный мозг обычного разумного не способен воспринять такое количество информации одновременно — велик риск перегрузки и травм или сумасшествия. Неразумные и некоторые разумные (у которых не произошло обрыва связи) могут воспринимать мир как единое целое, другие (с двумя и более ведущими уровнями) — сливают ощущение от двух или нескольких «тел», но большинство привыкло ощущать только один нео-уровень и адаптация к поливосприятию для них сложный и долгий процесс. Так и в случае со мной — если хочу сохранить здоровье, лучше не рисковать, а следовать рекомендациям. Главное — научиться легко переключаться с одного «тела» на другое.
Однажды мне пришло сообщение со временем и датой назначенного практического занятия. Первая практика по будущей специальности. К этому времени мы все научились отделять ощущения коротких путей от остальных, разработали достаточно удобные критерии (тоже индивидуально) и теперь тренировались описывать, как воспринимаем известные закрытые переходы.
Кстати, с критериями оценки возникли сложности. Поскольку у каждого восприятие индивидуально и шкал для сравнения нет, то приходится искать такой подход, при котором один и тот же путь самоубийца в разных условиях будет оценивать одинаково. Например, если взять «виденье»: какой цвет считать жёлтым, а какой — уже оранжевым? Сколько промежуточных оттенков я смогу оценить и распознать, не ошибившись, если сравнивать, по сути, удаётся только с тем, что помню? Казалось бы, если «видишь» короткий путь, то можно сделать обычную цветовую шкалу — но увы, на практике такое не выходит. Вроде и тут жёлтый, и там жёлтый, но всё равно какой-то не такой. Похожий, но несравнимый. Разумеется, всем хотелось получить максимально точное описание (и, соответственно, увеличить свои шансы), но это очень непросто. В результате почти вся наша компания добавила в расписание специальный курс, на котором мы учились ранжировать ощущения — увы, в первую очередь обычные, которые легко воспроизвести и проверить. Счастье, что почти у всех восприятие коротких путей мозг маскирует под одно из привычных органов чувств, но всё равно возникает немало трудностей.
Первое практическое занятие оказалось не индивидуальным: кроме меня к этому же времени подошли ещё около двадцати человек.
Нас ожидало несколько преподавателей, в том числе байлог, и официальный представитель Мориотара. Последнего я уже видела несколько раз (впервые — во время поступления), но не заставала принимающим участие в разговорах.
Не человек, но гуманоид. Даже если не пытаться абстрагироваться от старых взглядов, весьма красив... наверное, из-за того, что от homo очень далёк, поэтому непривычность облика не вызывает отторжения. Выглядит спокойнее, мягче и гораздо безобиднее коллег из других гигантских государств, одевается просто и практично, но с хорошим вкусом. Да и вообще, в целом, производит впечатление доброго улыбчивого подростка. Даже удивительно, как такому молодому доверили ответственную работу. Впрочем, насчёт возраста я вполне могу ошибаться — тем более, что его в паспорте мориотарца не указано.
Пока специалист по коротким путям повторял для нас краткий инструктаж, мориотарец сидел сбоку, на перилах, болтал ногами и увлечённо игрался маленьким мячиком, вызывая раздражённые взгляды некоторых преподавателей. Не знаю почему, но когда я случайно оказалась близко к подростку, возникло какое-то странное чувство: мориотарца не хотелось терять из вида, но и подходить не тянуло. Наоборот, несмотря на внешнюю безобидность, он вызывал подсознательный страх, а стоило отвернуться, как начинало преследовать ощущение чужого взгляда. Угрозы. Усилием воли я постаралась хоть немного отвлечься и сосредоточиться на занятии.
Сегодня нам впервые предстояло пересечь закрытый короткий путь. Для первого раза выбрали лёгкий вариант: часть этого перехода уже давно открыта и стабилизирована, так что сдвинувшись на несколько метров вбок, мы сможем вернуться обратно без усилий, практически ничего не заметив. Но сейчас нам предстояла другая задача.
Естественно, никто не ждал, что мы совершим переход самостоятельно — нас по очереди проведут через тонкую преграду. А наша задача — запоминать ощущения и стараться помогать сопровождающему. Но главное — запоминать, что делаем и чувствуем — как и восприятие, переход у каждого самоубийцы активируется собственным способом. И чтобы в будущем суметь им воспользоваться, надо знать, что делать.
— Самые выносливые пойдут в начале, — напоследок сообщил инструктор.
В результате этого распоряжения я оказалась на первом месте в очереди.
Вот и снова пригодилась предыдущая жизнь в Тартаре. Перед «переходом» рекомендовали раздеться. Не обязывали, а именно советовали, потому что содержимое желудка (включая желудочный сок и слизь), кишечника, мочевого пузыря и многого другого останется в точке перехода — вместе с одеждой. И потом придётся её от всей этой гадости очищать. Так не лучше ли разоблачиться заранее и сэкономить силы? Тартарские реалии быстро отучают от стыдливости, заставляя руководствоваться здравым смыслом. Поэтому я, не тушуясь, сняла всю одежду и обувь и аккуратно свернула так, чтобы потом было удобно быстро распаковать и одеться. Туда же отправились очки-компьютер, видеорегистратор и даже паспорт. Готовясь к процедуре, украдкой покосилась на других студентов, но, к моему удивлению, все, даже недавние иностранцы, реагировали адекватно.
К слову, именно мориотарец должен был исполнять роль проводника. Но почему-то сам юноша раздеваться вовсе не собирался.
— Личинка, держись крепко. Что бы ни ощущала, что бы ни казалось — не отпускай, пока не закончим переход, — мило обратился он ко мне, когда разоблачение закончилось. — Пора начинать.
Юноша плавно протянул руку, и я невольно шарахнулась — настолько сильный ужас вызвало её приближение. Покосилась на других преподавателей и неуверенно поинтересовалась:
— Мы точно взаимно безвредны?
Мориотарец развеселился, а инструктор смерил его неприязненным взглядом:
— Ты для него — безвредна, он для тебя — смертельно ядовит и несёт серьёзную биологическую угрозу.
Резко вздохнув, я на всякий случай отошла от юноши на несколько шагов. Другие студенты тоже встрепенулись, переглянулись и помрачнели. Понятно, почему — их тоже должен сопровождать мориотарец, а если он так опасен даже для живучей химеры, то каково остальным?
— Если бы я хотел тебя убить или искалечить, то уже это бы сделал, — мягко заверил юноша.
— Или сделает в любой момент, — недовольно добавил инструктор. — Зоргум, хватит строить из себя святую невинность — всё равно никто не поверит. А ты, Софья, не изображай аборигена Чёрной Дыры или человека, хорошо знакомого с Мориотаром — ты ещё недостаточно изучила эту страну, чтобы адекватно оценить опасность.
Вот те раз! Не «хватит изображать дурочку», а наоборот «не строй из себя слишком умную».
— Когда приближаюсь, возникает ощущение угрозы... чем ближе, тем сильнее, — пояснила я ситуацию.