Впрочем, рассказывать девушка не стала, вместо этого предложив посмотреть один из фильмов, посвящённых неделе памяти.
— Нам в школе, в старших классах, в продлёнке показывали, — пояснила подруга. — Я тогда в шоке была, словами так описать не получится.
Ирина не ошиблась — на меня рекомендованный фильм тоже произвёл очень сильное впечатление. Картина рассказывала не столько о самом празднике, сколько об истории возникновения Эррозии и том, что было до этого. Судя по фильму, эрхелы очень давно и долго угнетались другими эделями, да и не только ими. И во Вне, и здесь практически вся история сородичей Виры так или иначе связана с насилием... применяемым к эрхелам. Эррозия — не первое государство, построенное этим народом в Чёрной Дыре, но единственное, которое смогло уцелеть.
Вначале эрхелы пытались основать страну на более комфортных землях, между тартарской и миртарской территорией (под патронатом последнего). Но ближние и дальние страны-соседи, в которых жили другие представители их группы видов, единодушно воспротивились — что привело к серьёзным стычкам, проблемам и, в конце концов, полному разрушению первого эрхельского государства. А, кроме того, ещё и обвинению этого вида в загрязнении окружающей среды — и огромным штрафам с обязательной отработкой под угрозой полного геноцида выживших жителей.
Позже эрхелы снова попытались создать собственное государство — уже на более суровых землях, между Тартаром и Мориотаром (под патронатом первого). Но учёт прежних ошибок и основание на значительном удалении от агрессивных сородичей не помогли — молодую страну быстро разграбили. Причём если начали опять эдели (сделав несколько набегов и заслав террористов), то добили и без того ослабленное государство соседи — каждый норовил отгрызть кусок территории, растащить имущество... да и рабочие руки.
Ещё около десятка попыток тоже закончились глобальными неудачами. В конце концов, отчаявшись, эрхелы обратились с просьбой о выделении территории к Вертару. Эта гигантская страна располагается на высоких широтах: повышенное экстремальное ренство, агрессивная внешняя среда, дискомфортные условия, множество болезней и мутаций, действие ксеры — всё это делало местность непривлекательной для поселения. А если учесть ещё и жестокие требования Вертара с неадекватно высокой карой за нарушения — то становится понятно, почему под их патронат шли только те, у кого не было другого выбора. В основном — выносливые, агрессивные и опасные существа. Такие, которых никто другой не соглашался терпеть даже на условно своих землях. Например, печально знаменитые чиртерианы.
Как бы то ни было, Вертар удовлетворил просьбу и выделил территорию эрхелам. Если бы на этом всё закончилось, то Эррозия в очередной раз быстро бы исчезла. Но, выдвигая жёсткие и строгие требования к мелким странам, Вертар и сам не остался в стороне. Когда в только пытающемся подняться на ноги молодом государстве начались неприятности, привнесённые извне, патрон вмешался и, в свою очередь, создал проблемы тем государствам, которые проявили агрессию. Причём такие проблемы... фактически разбомбил почти половину территорий замешанных стран, в том числе большинство их промышленных центров. И прямо заявил, что если кто-то попробует продолжить разборки, то будет уничтожен полностью.
Кстати, из-за таких радикальных методов разгорелся очередной скандал — ведь тогда Вертар напал на территории, находящиеся под патронатом Тартара, Древтара и даже Миртара. Но, как много раз до и после, политический конфликт не умерил принципиальность гигантской страны. Более того, в конечном итоге подвергнутые бомбардировке мелкие страны оказались вынуждены (как сторона, первой начавшая конфликт) принести официальные извинения за агрессию на вертарской территории и выдать оставшихся в живых нарушителей. А другие гиганты признали вину подшефных, хотя и долго возражали против радикальных методов решения проблемы.
С тех пор Эррозию оставили в покое. Нет, у этой страны часто возникали какие-то мелкие конфликты с соседями, но до военных действий почти не доходило, а если такое и случалось, то вся «война» проходила под строгим контролем и по правилам патрона.
Несмотря на то, что вот уже несколько десятков тысячелетий у эрхелов есть собственное государство, они помнят историю. И не стремятся её забывать. Вот только к сохранению наследия подошли необычным путём. Одну неделю в году — неделю памяти — граждане проводят так, как когда-то жили их предки и так, как до сих пор существуют миллиарды других эрхелов (не все, но более восьмидесяти процентов). В эти дни эррозийцы отбрасывают свою любовь к красоте, смиряют задиристый характер, обходятся лишь необходимым минимумом, усиленно работают, редко противоречат и вступают в споры. Исключение делается только для противоправных и откровенно вредительских ситуаций. В обычных же, пусть даже несколько унизительных, в эти дни у эрхелов принято подчиняться. Например, потребуй я, пусть даже в приказном тоне, у Виры или Фуньяня сходить и принести мой заказ — скорее всего, они бы выполнили распоряжение. По крайней мере, так положено по обычаю эррозийцев. Таким оригинальным способом эрхелы проявляют уважение к предкам и сородичам-иностранцам. А ещё это помогает им помнить, сколько дала эрхелам Эррозия и какие просторы открыла. И не обольщаться верой в то, что подобная свобода будет везде и всегда.
— Ты была права, — сказала я Ирине после просмотра. — Очень страшная история.
Девушка улыбнулась.
— Мы, люди... — споткнувшись на середине фразы, подруга ненадолго задумалась. — У нас всё-таки реже доходит до такого кошмара.
— Надеюсь, — кивнула я. — А Вертар реально страшен. Когда читаешь об их законах и принципиальности — всё равно меньше прочувствуешь, чем когда видишь реальные разрушения... такой ужасный подход.
Вздохнула и поёжилась, вспомнив кое-какие сведения. Вертар жестоко карает не только тех, кто посягнул на его территорию (или территорию подшефных), но с такой же лёгкостью наказывает и уничтожает те мелкие страны, у которых является патроном. Недаром под его «крылышко» мало кто стремится.
— Ты ошибаешься, — рассмеялась Ирина, когда я высказала эту мысль. — В Калипе вот уже несколько раз референдум проходил на тему, не попроситься ли под патронат Вертара. В прошлом году больше половины народа «за» проголосовало, хотя до нужных процентов так и не дотянули.
— Почему? — удивилась я. — Агитация? Вроде не слышала, чтобы Вертар особо склонен рекламировать себя.
— Ну да, ты же рендер, — подруга привычно наградила нелестным, но справедливым эпитетом. — И к тому же тартарка — здесь требования к образованию совсем другие.
— И? — поторопила я.
— Знаешь что? Давай чуть отклонимся от той темы, которую сейчас изучаем и переключимся на отношения гигантских стран как патронов и их «подчинённых», — предложила девушка. — Хотя я в школе эту тему проходила, но не уверена, что всё правильно помню — боюсь переврать.
Подумав, я согласилась.
Хотя в нашем программе этой стороне политических отношений уделялось мало внимания, но и того оказалось достаточно. Выяснилось, что подход к патронату у гигантских стран сильно различается. Миртар предпочитает «мягкие» методы, курирует переговоры, иногда накладывает экономические санкции, но вводит войска или показывает свою реальную силу лишь в отдельных случаях. По этой причине мелкие страны, располагающиеся на условно миртарской территории, чувствуют себя достаточно свободно и уверенно. Народ знает, что миртарцы вмешаются, только если какое-то государство явно и долго будет вести себя как бандитское (по отношению к другим странам) или попытается взять слишком много власти над соседями. В остальных же случаях войны, передел территорий и даже уничтожение какой-либо из мелких стран часто обходятся лишь лёгким неодобрением и наличием наблюдателей.
Древтар на своих «подшефных» вообще почти не обращает внимания. Лишь отдельные мелкие страны, находящиеся с этим гигантом в очень хороших отношениях, могут рассчитывать на помощь или поддержку. В отличие от миртарцев, древтарцы практически не выказывают одобрения или порицания, считая, что дела мелких стран — это их проблемы. Но есть одно исключение: если кто-то из гигантов попытается отхватить хотя бы кусочек условно древтарской территории (например, переманить под своё крыло какую-то мелкую страну) — начнётся полномасштабный конфликт.
Тартар, как и Миртар, держит посольства во всех подшефных странах (а по возможности и у подшефных других гигантских государств). Послы и представители почти всегда присутствуют на переговорах, порой вообще их срывают или порождают конфликты. Но карают в первую очередь за агрессию к Тартару и его гражданам, уничтожение же или постоянное третирование какой-либо мелкой страны чаще всего остаётся без внимания. Точнее — внимание как раз будет, а вот хоть какой-то помощи от патрона лучше и не ждать. Зато вполне возможно дождаться покупателей на какой-нибудь ставший вдруг дешёвым товар. Даже живой и разумный. Впрочем, если мелкая страна позовёт патрона на помощь — то, скорее всего, её получит. Вот только обычно в извращённой форме, да ещё и цена окажется такой, что проще было бы вообще обойтись без поддержки. Поэтому мелкие страны очень редко обращаются к Тартару с просьбами, в основном рассматривая это гигантское государство как вредителя и неизбежного шпиона.
Если страны, находящиеся под патронатом Миртара, с опаской оглядываются на патрона, то подшефные Древтара и Тартара ведут свою политику как полностью самостоятельные государственные единицы. На условных территориях этих двух гигантов страны рождаются и исчезают, переходят из рук в руки, соединяются в союзы и интригуют друг против друга. В общем, живут так, словно гигантских государств не существует... ну или они не имеют на них влияния.
Мориотар вообще не оказывает патронат. Точнее, под его покровительством находится единственная мелкая страна какого-то малораспространённого опасного и злонамеренного вида. Впрочем, патронат мориотарцев не мешает народу этой страны постоянно воевать, устраивать революции и перевороты, то терять, то возвращать свою территорию — разве что оберегает от уничтожения другими гигантскими странами (а желающие есть).
В отличие от остальных, Вертар постоянно контролируют жизнь мелких государств, размещённых на своей и условно своей территории. Контролирует плотно, сурово, быстро реагирует на любое изменение обстановки и часто вмешивается в политику, причём обычно диктует свои условия. Вертарцы выставляют всем подшефным строгие правила и при несоблюдении могут легко уничтожить мелкую страну. Но это только одна сторона патроната Вертара. Так же быстро, как карает, это гигантское государство приходит на помощь своим мелким странам. С учётом сурового климата и большого числа природных бедствий — это помогает некоторым из них держаться на плаву. Экстремальное ренство, катастрофа, нападение — любая мелкая страна может в таких случаях обратиться за поддержкой и знает, что получит таковую, причём на вполне приемлемых условиях. То есть с одной стороны — тотальный контроль, но с другой — поддержка очень серьёзной силы.
— У твоей страны какие-то проблемы? — поинтересовалась я у Ирины. — Поэтому вы проводите референдумы?
— Нет, Калип крепко стоит на ногах, — заверила подруга и добавила: — Настолько, насколько это возможно в наших условиях. У нас сильная армия и хорошие союзники. Но... некоторым хочется больше стабильности, иметь за спиной нечто несокрушимое. С Тартаром такое невозможно.
Девушка помолчала, собирая вещи со стола.
— Но если мы уйдём к Вертару, то от некоторых привычных вещей придётся отказаться. И подчиняться. То есть, в некоторой мере, потерять свободу, право самим принимать решения. А для людей это очень важно, — Ирина прищурилась. — Поэтому у нас уже лет сто идут споры: то перевешивает партия сторонников перехода под патронат Вертара, то наоборот.
— А ты бы что хотела? — спросила я, когда мы вышли из аудитории.
— Я — против, — сверкнула глазами подруга. — Мы — люди и не привыкли прогибаться, как эрхелы. Мы можем сами отстоять свою независимость.
Смелое заявление вызвало улыбку. Впрочем, если хорошо подумать — я понимаю аргументы обеих партий. И, будь такой выбор передо мной, не уверена, что смогла бы ответить так однозначно.
Занятия продолжались. Примерно раз в неделю у каждого из нас был практикум с Зоргумом — Асс по какой-то причине не проявил себя как специалист-самоубийца. Много внимания уделялось самокультуре, да и вообще физической подготовке (на всех освоенных уровнях). Как говорили тренеры, для нас важно выжить и вернуться, а на другой стороне пути могут понадобиться силы и ловкость. Мы можем оказаться в диком лесу, болоте или в центре города... и не факт, что местное население обрадуется незваным гостям. Но пользоваться оружием или осваивать какие-то боевые искусства нас не учили. Наша цель — выжить, а не ввязаться в драку и победить. Отступить, сбежать или даже сдаться, а потом улизнуть и шагнуть обратно в короткий путь. Не хищники, не захватчики, не победители — разведчики. Крысы, с готовностью ныряющие в грязь, чтобы скрыться от погони, забивающиеся в норы и там пережидающие опасность. Пусть так, зато — живые.
По этой же причине, кроме самокультуры, мы изучали некоторые особенности поведения самых распространённых видов: как гуманоидов, так и остальных. Как уберечься, не привлекать внимания и не вызвать агрессии. Сложные, но очень полезные умения.
Кстати, выяснилось, что скоро вся наша группа временно переедет учиться в Миртар, а потом — в несколько других стран. Причина такой мобильности в том, что, несмотря на удобное расположение Бурзыла, количество коротких путей в его окрестностях недостаточно для получения достоверной статистики и подтверждения выведенных формул. Поэтому мы будем кочевать по местам массового расположения коротких путей, причём обычно к тем из скоплений, рядом с которыми расположены учебные учреждения, где обучают по аналогичной специальности. Естественно, вместе с нашей группой отправятся и кураторы. А вот однокурсники-представители иных жизненных форм будут ездить по своим схемам — то есть временное место жительства может не совпадать. Удивительно, но расставание с будущими коллегами ничуть не смутило Ирину.
— Какая разница? — пожала плечами девушка. — Времени, чтобы сработаться, всё равно хватит.
Кстати, если Ирина через пару недель уже окончательно определилась с будущими коллегами, то Вира всё ещё находилась в поиске. Вроде бы и желающих сотрудничать с эрхелкой достаточно много, а всё никак не выберет. Кстати, к ней Прий тоже «присматривался», так что одновременно с переживанием за подругу меня мучили ещё и закономерные опасения.
— Что у тебя за проблемы? — наконец не выдержала я.
— Идеальной группы найти не могу, — улыбнулась та.
Я хмыкнула. К идеалу можно стремиться, но на самом деле его не существует. Хотя в чём-то понимаю соседку — мне бы тоже хотелось всего и сразу.
— Прий?.. — осторожно затронула больную тему.
— Да, он очень хорошо подходит, — согласилась Вира. — И работу бросать не собирается. Но... — девушка виновато взглянула на меня. — ...сама ведь понимаешь.
Ещё как понимаю. По молчаливому согласию мы обе насторожено ожидали решения миошана. К счастью, тот не очень долго держал в неопределённости: несколько раз мы, все втроём, сходили на какие-то специальные проверки и допросы к спецслужбам (как ни странно, бесплатные... точнее, сделанные в счёт кредита), ещё провели две особо откровенные беседы. Заодно в очередной раз подтвердилось, что с конфиденциальностью в Тартаре туго... или у нас действительно высокий допуск. По крайней мере, результаты проверок про нас троих присылали каждому из нас — то есть как я многое узнала о Прие и Вире, так и они — обо мне. Впрочем, в присланных документах больше качественных характеристик, чем компрометирующих фактов.
А потом, в один из совместно проводимых вечеров, когда пришли результаты последней проверки, Прий коснулся волнующей нас темы.
— Меня устраиваете вы обе. А у вас какой результат?
Мы с Вирой виновато переглянулись.
— Я могу искать дальше, — заверила эрхелка. — У меня выбор больше.
— Больше — не значит лучше, — проворчала я.
Да, подруга готова уступить... но правильно ли принимать такую жертву? Вон, ей уже хотели воспользоваться, и не факт, что другие желающие объединиться намного лучше Роллеса.
— Вы все — балды! — заявила нам Ирина. — Делите кота прямо как парня!
— Я не кот, я — миошан, — невозмутимо поправил девушку Прий.
А я почувствовала, как запылали уши. Впрочем, Вира тоже смутилась.
— Вот, о чём я и говорила, — радостно добавил Ирина, заметив нашу реакцию. — Почему бы вам всем троим не объединиться? Или вообще четверым — вон, Софья вроде как ещё с Ликрием хотела, да и ты, Вира, тоже.
— Ликрий уедет доучиваться, а я планирую после отработки пойти получать другую специальность.
— ...И через сто лет стать правителем деревни, а через двести — захватить президентское кресло в какой-нибудь мелкой стране и выйти замуж за полубога, — ехидно продолжила Ирина. — А через тысячу...
— Ничего подобного! — возмущённо перебила я. — Хочу просто получить нормальную профессию и работать по той специальности, которая нравится. Относительно спокойной и без такого риска.
— Ну-ну. Во-первых, ты уверена, что не втянешься в эту работу и не полюбишь её? Во-вторых, глупый ты рендер, не стоит загадывать, что случится через столько лет — до этого времени сначала дожить надо. Всё может десять раз перемениться: или ты решишь остаться, или Вира захочет уйти... да мало ли что. А в-третьих, с Ликрием тоже не аргумент — если хотя бы пара из вашей группы останется, он как раз сможет занять место уходящего.
Я задумалась. Во многом рассуждения Ирины звучали очень разумно. Покосилась на Прия и Виру.