— Повелитель иногда призывает к себе или задерживает после задания, чтобы задать вопросы. Однако я думаю, что такое в пределах нормы. Владыка же должен знать, не подкупил ли меня противник. Однако признаю, что метод опроса весьма необычен. Он будто заводит мысли вглубь разума. Ты тонешь в словах, но держишься за его вопрос, чтобы не захлебнуться. И, когда повелитель получает ответ, то чувствуется его неутолимый взор, будто бы он продолжает что-то высматривать, будто бы хочет увидеть то, что не осознаешь ты сам. Тогда возникает очень необычное и интересное ощущение.
По телу Мэйпс прошлись мурашки. Она удивилась — как точно Ютий всё описал, сама она такое не сознавала, хотя чувствовала нечто подобное, когда давным-давно была интересна повелителю, когда близко с ним общалась. Такое ощущение напоминало ментальное изнасилование. Ей казалось странным, что Ютий считает это интересным общением.
Внезапно Мэйпс сбавила шаг. Ютий прошоркал ногами — мерзкий гогот будто вырывал равновесие. Издали по коридору он увидел триумфатора, молния которого будто касалась Ягады и Иридия. Парочка оживленно спорила, а Тирей плетется следом. По смеху Ютий представил, как его улыбка низмится от удовольствия. Вдруг он услыхал отголоски спора:
— Почему все вспыхивают? Да я не хочу прожить весь век, вынашивая детей. Я же не фабрика по их производству, — упрекала Ягада, но так робко. Её щебет не восприняли в серьез. — Хоть кусочек торта нужно отдать себе.
Через силу Тирей снова гоготнул. Иридий треснул по его броне, когда Ягада обернулась. Тогда дева бросила на наследника блеск глаз. Рыжий локон упал и коснулся губы. И сердце заколотило по груди. Ягада услышала его вздох в фильтре и скромно сжалась.
"Так всегда", — подумал наследник. Как только он глядел на пухлый силуэт губ, то невольно взбухал ноздрями и шуршал фильтром. И тут же её щеки краснеют.
— Прости, Ягада, но как я могу учить тебя сражаться на магнитных мечах? — мягко сглаживал он отказ. Наследник прильнул ближе, Ягада вжалась сильнее. Она не понимала, то ли хочет злиться, то ли растаять от смущения. — На это нужна серьезная подготовка — нагрузка для плодородных дев, а ещё годы практики с опасным для жизни клинком. Даже сам повелитель не даст такого разрешения.
Деву начал раздражать голос Иридия. Почему-то он давит. А наследник почувствовал, что Ягада так просто не отступит. И единственный вариант, который приходил на ум — её демотивировать. Но Иридий не знал, как не пырнуть деву мечом в сердце.
И вдруг наследник углядел и то, как Мэйпс со стороны пристально щурится, присматриваться. Фильтр в изумлении торкнул, и Иридий онемел. Он чувствовал, как спекается под шлемом, хотя не понимает: с чего вдруг так волнуется? Ведь существеннее взгляда матери мог быть лишь отказ. Отказ способен распотрошить сердце. Хотя наследник давно решил, что если дева откажет, то он подождет. И даже если Ягада останется непреступной, как вкуснейший плод на макушки дерева, который испил всех лучей солнца и начал гореть ярче других. Но боль Иридий всё равно ожидал. Просто мысль, что он пока не дорос, не дотягивается — убивает.
— На самом деле магнитный клинок можно перепрограммировать. Тогда он не будет разрушать строение атомов и станет безвредным, — предложил Ютий, когда они с Мэйпс подошли к парочке. — И можете спокойно тренировать вашу самку.
Символика Ютия пробликовала в почтенном поклоне. Такие слова смутили даже искреннюю радость. Всё лицо Ягады побагровело от осознания того, что Иридия считают её партнером.
— Нет, что вы, — мямлила дева, ведь видела, как Мэйпс осуждающе посматривает.
В молчании Иридий презрительно косился на Ютия. Он не хотел учить Ягаду и уж тем более давать надежду. Иридий знал, если ты берешь в руки клинок — готовься к тому, что враг то же призовёт магнитное лезвие. Не обязательно для нападения, скорее всего для того, чтобы поднять шанс на выживание. Как-то Тирей жестоко и холодно сказал, что готов убить деву, ради выживания. И Иридий сомневался, что каждый готов умереть от рук девы, даже если она — единственная самка, которая когда-либо встретится. А стоит дарссеанке набраться уверенности — она тут же побежит из замка, начнёт искать приключение.
— Вы не правильно поняли. Я обратилась к Иридию с просьбой. Вот и все. Просто припомнила, как его тренировали в детстве. Вот и подумала, что Иридий сможет научить такую неумеху защищаться.
И пока Тирерий слышит, как по тону дева млеет, то с улыбкой сознаёт, как же явственно Ягаде не хватает твердой настойчивости, но не капризной мечтательности, которой вдохновленно придерживается её тонкий голосок.
Тут он грубо, но прямо высказался:
— Много дебилов помирает, когда им дают настоящий магнитный меч. Некоторые не соблюдают технику безопасности, другие по невнимательности, будто в их руках не едва ощутимый смертоносный клинок, а кухонный ножик. Поэтому тебе не дают даже подержать перепрограммируемое лезвие. Вдруг настоящий захочешь взять, а потом споткнешься где-нибудь и вспорешь брюхо.
У девы сник взгляд. Когда Ютий присмотрелся к ней, то вспомнил такую же печальную учесть. Путь, о котором просила Ягада, ему был знаком, как и разочарование, которое читалось в глазах девы.
Но Иридий оказался не менее чутким:
— Послушай, Ягада, то что Тирей сказал — лишь предположение. Таких не умельцев — единицы из общей массы планеты. Потому, то что ты самка, не значит, что принадлежишь к их числу. Перед тем, как дать магнитный клинок — претендентов подвергают испытаниям, обучают и наблюдают.
— Тогда почему меня всё никак не вписывают к числу претендентов? — робко возникла она, будто пискнув.
Густые ресницы похлопали века. Она ненавидела то чувство хрупкости и беспомощности, которое сейчас вытаскивают наружу.
— Потому что риск остается, даже если претендент обладает собранностью, внимательностью и талантом, — отразил он слова, пусть и мягко, но вполне настойчиво.
Тогда Ягада скованно поправила короткие волосы. Иридий снова заметил, как точно пятна на её бледном глициновом лице напоминают тонкие линии, одна из которых спадает с внутреннего уголка глаза, как бежевая слеза.
— Зачем тебе вообще брать в руки рукоять? — возникла Мэйпс.
Наследник переключился и проскрежетал зубами: то, как мать лицезреет Ягаду; даже не её взгляд, а то, что мать похабно гадает, почему Иридий плетётся вокруг девы, как стебель — бесит.
Когда Мэйпс приподняла бровь, будто изображая всю нелепость просьбы, только Тирею не припирался. Сейчас он бросил восторженный взгляд на растущий живот, который начал стягивать одежду. И чтобы не вытворяла Мэпс, Тирей готов простить, глядя на небольшое пузо.
— Боишься белых шпионов? — всё налегала Мэйпс.
Всем своим видом она напоминала строгую мать. Ягада даже не подозревала, что та на самом деле просто не терпит девицу. В глазах Мэйпс она выглядела неуклюжей, неловкой дурочкой, а нелепая просьба будто подтверждала, что дева станет безответственной матерью. И пусть Ягада благородных кровей, но пока не сделала ничего полезного, не взрастила ни одного ребенка.
— Ты что-то имеешь против? — возник Иридий.
Ситуация надломила его: сначала Ютий припёрся и начал раздавать советы, а теперь и Мэйпс вовсе стала выдавливать все соки из Ягады. Мысль уловила, что они идеальная пар. Оба лезут, куда не просят!
А Мэйпс всё показушничала.
— Мать, — добавил Иридий после и достаточно громко, чтобы та примолкла.
И наследник устыдился. Хотя Тирей всё это время помалкивал, а Ягада боялась пискнуть, он понимал, что всем такой тон неприятен. Тогда Иридий подозвал Мэйпс; в сторонке подхватил за руку.
— Опять лезешь не в своё дело, — шепнул на ухо.
Вдобавок, отбросив взгляд, он намекнул на Ютия. Молодой дарссеанин хмуро стоял и пялился в одну точку. Почему-то Тирерий ощущал легкий дискомфорт.
— Я с ним лишь общаюсь. И я аккуратно собираю информацию. Ничего другого не затеваю.
Мэйпс нахмурила брови. Сын отпустил руку.
— К тому же, разве негоже откладывать такую загадку? — намекнула она. — Иначе сложно будет предсказать будущее.
Когда Ягада припоминала знатную символику на плечах Ютия, Мэйпс помахивала Тирею на прощанье. И вот Иридий провожает её взглядом и сильнее тонет в помыслах. Ему уже приходила идея, что нужно поговорить со стариком, но до сих пор сомневается: стоит ли назначать встречу? Иридий подумывал, что может просто позвонить, но когда, хватит ли духу?
Как вдруг Ягада сорвалась с молнии на груди Тирея. Юный дарссеанин застыл в замешательстве.
— Ты же Ютий? — спросила с неловкостью, будто сама знала, что ведет себя неподобающе и глупо.
Хранитель секретных данных невольно потянулся к спине, сомкнул руки у контейнера. Ютий угукнул. На вид он будто пытался припомнить имя дарссеанки.
— Не глупи, Ягада! — осёкся Иридий и сразу остудил пыл. — Разве обычных тренировок тебе не достаточно?
— Часовая разминка, наблюдение и повторение? Это не серьезно! Я хочу научиться владению магнитного клинка, хочу спаррингов, хочу чувствовать настоящую битву, — ответила она и перевела взгляд на Ютия. — Ты же умеешь сражаться?
Ютий хотел громко всхлипнуть от таких неучтивых слов, но тут между ними встала стена. Иридий склонился над Ягадой, скрыв от её взора низенького дарссеанина.
— Тебе не нужно учиться защищаться, — высказался Иридий. Его голос робел. Казалось, что даже споры и грызня с повелителем так не пугают, чем то, что вырывалось из уст сейчас. — Ведь мы вместе можем посетить весь мир. Свяжи со мной плеть жизни, и я исполню любую твою мечту.
Ягада обалдело раскрыла рот. Её опешил сюрприз, который открылся в печенье с предсказанием. Такое будущее обескураживало.
— Нет, нет, — начала она упираться тонким голоском. — Я поняла. Ты так специально говоришь. Хочешь, чтобы я утихомирилась и присиделась? Но я не успокоюсь, пока не увижу все краски мира!
— Не правда. Я не уговариваю. Ты получишь все, что хочешь.
Сердце тревожили сомнения и неуверенность. В детстве она желала, чтобы Иридий не уходил, оставался рядом. Но теперь их настигла взрослая жизнь. Теперь, когда Иридий приближается, она сжимается, испытывает тревогу, неуютный холодок поблизости. Кажется, что все изменилось. Он поменялся. А сейчас стало ясно, что чувства трубили не зря.
— Ты не понимаешь! Я не готова…не хочу терять время, думая: “Да когда же война закончится, и мы сможем посетить хоть один уголок мира!”
Неожиданно Ягада обежала Иридия и прильнула к Ютию. Она подошла очень близко, оживленно раскрыла глаза, но молодой дарссеанин сторонился взгляда. Любой другой мог зачароваться невинностью, но Ютий сдержано стоял и не мог понять, как дарссеанку можно использовать на благо себе.
— Ты же все понял? Что скажешь?
Иридий покачал головой медленно, как можно незаметнее, как бы намекая. Пусть Ютий тихо забавлялся, когда наблюдал за неумелым ухаживанием наследника, но теперь вдруг стал её частью. Ситуация начала угнетать мощнее закрытой пустой комнаты. Тогда Ютий высказывается нагло и надменно:
— Не лезь ко мне, самка. Владыка дает уйму дел, которые в сотни раз важней всех прихотей. С чего вдруг ещё нянчиться с тобой? Где моя выгода?
Ягада удивленно вздохнула. Её смутила не грубость. Дева была готова к ней от новичка, внешника, не жителя замка. Озадачило именно то, что она не знала, чего может дать взамен.
— Да как ты смеешь грубить плодоносной деве, варвар! — встрял Тирерий. Внутри плотного шлема он прошуршал бровями. Телохранитель хотел добавить остроту, но решил промолчать. Тирей просто не мог сказать при Ягаде: "Сам же побежишь к этой самке, когда захочешь наследника".
Потом вдруг осенило:
"Этот намек на выгоду", — подумал он. — "Вот паршивец!"