— Нет, — решительно произнесла Кири, приковав к себе взоры соратников. — Ночью заблудник гораздо сильнее.
— Что это вообще за зверь такой? — спросил снайпер.
— Очень мощная иллюзия. «Сожранные» ею люди до сих пор бродят по зданию, невидимые и неслышимые для окру… ну, конечно!
Если бы не шумящий в кронах ветер и ругань, вопль лисицы точно бы заметили.
— Чего орешь? — зашипел снайпер.
— Иллюзия! — Кири уставилась на парня округлившимися блестящими глазами. — Вот что нам поможет. Я тайком проберусь в участок, восстановлю охранное заклинание и натравлю на разбойников. А все хорошие люди освободятся.
— Уверена? — Батыр нахмурился — он хоть и любитель сказок, но в работе предпочитал профессионализм и холодный расчет, а не фокусы.
— У дружка спроси, — фыркнула колдунья и кивнула на полицейского.
Тот вздрогнул, вспомнив события на стройке, и кивнул в ответ:
— Да, она справится.
— Ладно, — с неохотой согласился Тихий. — Магия магией, но ухо держим востро.
Кири глубоко вдохнула и закрыла глаза. Нужное заклинание — самое простое из всей ментальной школы. Копируем пространство справа от себя и экстраполируем налево, немного приглушаем звуки и превращаемся в невидимку. Проходим мимо шайки лиходеев — и дело, считай, сделано. Таким шалостям лисица училась с рождения — в огромных тесных городах-караванах умение исчезать и прятаться порой важнее, чем воинское искусство. Особенно для маленькой девочки, у отца которой больше врагов, чем песчинок в пустыне.
Чтобы сэкономить силы, Кири окружила себя щитами только по бокам, поэтому соратники отлично видели, как хвостатая приближается к шайке, а та не обращает на нее ни малейшего внимания. Оставалось лишь таращиться с открытыми ртами и про себя изумляться чудесами, пришедшими в город вместе с незваными гостями. Один Бабаев, чаще других соприкасавшийся с чародейством, хмурился — с каждым шагом барьеры колыхались, как шелковые паруса. Со стороны это напоминало густую испарину, с той лишь разницей, что ни одна испарина не имеет строго очерченной прямоугольной формы и не передвигается параллельно земле со скоростью пешехода.
Лисица еще не поравнялась с бандитами, а те уже начали подмечать неладное. Пока это проявлялось в том, что пара крайних быков, не принимавших участие в терках, недобро посматривали на колебания воздуха. Активных действий не предпринимали, боясь прослыть трусами и паникерами, но вот первый хлопнул соседа по плечу и кивнул — мол, тоже это видишь? Второй словно ждал вопроса и охотно закивал — да, братан, вижу, но думал зенки со страху замылились.
Бабаев выругался вполголоса и вытащил «макаров». Не успел Тихий спросить, в чем дело, как раздался крик:
— Пацаны, оно сюда лезет!
Две «сайги», двустволка и карабин нацелились на оцепеневшую студентку. Кири напряглась изо всех сил, но энергия ускользала сквозь пальцы, как сжатое в кулаке желе. И сам страх смерти — сильнейший из страхов — не мог вернуть утрату. По неизвестной причине магия слабела, иссякала, не отвечала на зов, хотя прежде ничего подобного не происходило.
— Там кто-то есть! — рыкнул вожак.
И действительно — искаженный облик мало-помалу прояснялся, подобно отражению в запотевшем стекле. А затем щиты с тихим звоном раскололись и осыпались на плитку мгновенно испарившимися кусочками. Для гопоты это выглядело как внезапная материализация — вот тряслась какая-то муть, а вот напротив из ниоткуда появилась девчонка, да не обычная, а с ушами и хвостом. Тут уж не до приставаний и заигрываний — перепуганные заблудником преступники отскочили, как крысы от огня, и те, что с оружием, оказались в авангарде. И если даже Бабаев с перепугу спустил курок, то надеяться на миролюбивую реакцию этих кадров и вовсе не приходилось.
Да и Кири подбросила дровишек, взмахнув руками в тщетной попытке защититься не единожды подведшим ведовством. Если ее убьют, Маша никогда не вернется домой и погибнет смертью, какую не пожелаешь и злейшему врагу. Так и будет бродить впотьмах, рыдая от ужаса, пока не умрет от обезвоживания. Сержант не сомневался ни секунды, выскочив из-за машины с пистолетом в вытянутых руках. На окрики и предупреждения не осталось времени — жизнь чужачки, а вместе с ней и ребенка, висела на волоске. И все же Бабаев крикнул:
— Стоять! Полиция! — ведь носил погоны не для красоты и власти.
Гвардейцы же замешкались и не успели подняться сразу за спутником. Покажись они разом и, быть может, все сложилось бы иначе. Тяжеловооруженные бойцы — это вам не одинокий полицейский. Это мощь, с которой невозможно не считаться. Это ужас в чистом виде, и от такой облавы половина гопоты точно пустилась бы наутек, а остальные сами улеглись мордами в пол. Но прошла та пора, когда офицер мог в одну каску разогнать свору хулиганья. Опьяненные анархией и безнаказанностью ублюдки тут же открыли огонь — кто от испуга, а кто из неутолимой жажды расквитаться с идеологическим и классовым врагом.
У Бабаева не оставалось выбора. Заорал — ложись! — но не бандитам, а Кири, чтобы не дай бог не задело, и пальнул в ответ. Пули и дробь застучали по борту, сбили фуражку, клюнули в грудь, а сержант бил и бил, не отвлекаясь на свист, искры и звон, будто находился не в реальном бою, а на стрельбище. И когда Батыр взвалил на капот «Печенега», двое из четырех отправились в страну вечного чифиря. Третьего развалило напополам пулеметной очередью, от башки последнего осталась только нижняя челюсть после попадания из снайперской винтовки. К моменту, когда обезглавленное тело грохнулось наземь, шантрапа разбежалась, сверкая пятками, но победа досталась слишком большой ценой.
— Вызывай «скорую»! — крикнул Тихий, достав из аптечки перевязочный пакет.
— Стой, — Бабаев с трудом говорил — мешала льющаяся изо рта кровь. — Где… Кири?
— Здесь.
Дрожащие пальцы коснулись холодеющей ладони. Снайпер разорвал рубашку, и девушка увидела багровую отметину посреди груди — точно такую же, какую получила сама, но на полпальца ниже. Говорят, жизнь всегда идет по кругу — что же, этот замкнулся.
— Спаси Машу, — пробормотал сержант, точно пьяный. — Любой ценой. И передай Римме, что я… я…
Батыр вздохнул и снял шлем.
Глава 14. Заблудник
— Вы не слишком с ними строги? — холодно спросила ректор, стоя у окна в «тронном» кабинете. — Может, хотя бы воды дать? Все-таки они военнопленные.
— Они — разбойники и душегубы, — процедила Эльвира, окунув сухарь в чай с такой злобой, словно топила кровного врага. — И за сутки точно не помрут от жажды. А если местный лекарь опоздает и Вардо погибнет, голод — это меньшее, что их ждет.
— Ваши действия развяжут войну. А мы не в том положении, чтобы отбиваться от целого мира. Запасы на исходе. Прислуга уже замочила ремни, чтобы варились лучше. Надо налаживать связи, а не жечь мосты. Иначе умрет не только Вардо.
— Надо валить отсюда как можно скорее, — королева откусила на один зубок, прожевала и швырнула сухарь на поднос. — И как это только едят?
— Чтобы… кхм… валить нужен еще один древний свиток. Слуги второй день прочесывают библиотеку, но шанс на успех крайне мал. Заклинание попало к нам либо из-за ошибки, либо со злым умыслом. В обоих случаях надеяться на дубликат бессмысленно — молния дважды в одно место не бьет.
— И что, мы тут навсегда застряли?
— Уверена, пропажу уже обнаружили. Все-таки не иголка исчезла. И лучшие умы Эльфирона думают, как нас вернуть. Но заклинания подобной мощности и точности — дело не на пять минут. И наша первоочередная задача — сделать так, чтобы старания чародеев не прошли даром. И чтобы домой вернулась Академия, а не склеп. Если местные узнают, что мы заморили в застенках их соплеменников, нам конец. Барьер и скелеты — защита надежная, но добывать еду не умеют.
— Ладно… — проворчала Эли, с отвращением глядя на сухарь, который пугал ее куда больше любой войны.
Подземелье утопало в душном мраке. Ни сквозняка, ни скрипа, ни шороха — если бы не болтовня сослуживцев и не стук сердца в висках, показалось бы, что вслед за зрением пропал и слух. А вот если бы бойцов рассадили по одиночкам, психологическое давление возросло бы многократно. Не умеют эти барышни допрашивать и военному ремеслу вряд ли обучены, зато замки и решетки научились делать вне всяких похвал.
— Сидим тут как три фуфела, — проворчал Француз.
— Сидим, блин. Сидим! — огрызнулся Дуло. — Ты можешь просто помолчать?
— Оба заткнитесь, — Родин в который раз подошел к двери, качнул прутья и нащупал замочную скважину.
Без инструментов можно и не браться — зря потратишь силы. Черт знает, кого держали в этих камерах, но такое ощущение, что слонов или носорогов — иначе для чего толстенные штанги, намертво вмурованные в камень?
По коридору эхом пронесся скрежет, а следом вдоль стен скользнули рыжие блики. Старлей не видел, кто приближается, но слышал шаги трех женщин, одна из которых несла что-то тяжелое, судя по плеску — ведро воды. Слух не подвел — к решетке подошли два магистра и короткостриженая пацанка с хищными глазами. Незнакомка грохнула на пол деревянную емкость с плавающим ковшиком.
— Ну что, уроды, — Аджа оскалилась и хрустнула пальцами, — прохлаждаетесь? Я бы вами занялась, да ушастая неженка не велит.
— А что тебе нужно? — Демьян встал вплотную к прутьям, и от волчицы его отделяли считанные сантиметры. Колдуньи тут же направили на пленника посохи с таким видом, словно на них прыгнула бешеная собака.
— В первую очередь — избавиться от вас, — девушка обнажила клыки.
— Дверь открой — и мы уйдем, — хмыкнул Француз.
— С удовольствием. Если вы и всех горожан с собой прихватите.
— Всех? — Родин ткнулся лбом в холодный металл. — И даже лекарей?
Аджа зарычала — совсем как дикий зверь.
— Если Вардо умрет — каждому выгрызу сердце. Хоть и терпеть не могу эту мрачную зазнайку, но не вам, ублюдкам, забирать ее жизнь. Не вам! — она со всей силы ударила ладонями по решетке.
— Я не лекарь, но кое-что в пулевых ранениях смыслю, — продолжил лейтенант, не реагируя на всплески ярости. — Лучше так, чем никак. Если не оказать помощь сразу, никакие врачи уже не помогут.
— За дуру меня держишь? — прошипела в лицо. — Думаешь, поверю и выпущу?
— Я своих людей не брошу. И уж тем более не подставлю под удар. Поэтому не сбегу и ничем вам не наврежу — слово офицера.
— Это все равно решать не мне.
— Тогда передай главной.
Аджа хмыкнула и, сверкнув глазами, скрылась в полумраке.
***
Кири стояла на крыльце участка и второпях вспоминала все, что знала о противнике. Заблудник — одно из самых слабых охранных заклинаний, не убивает, не калечит, не пугает, а лишь временно нейтрализует всех, кто осмелился пробраться за стены Академии. Крайне редко в ловушку попадали воришки, очень часто — воздыхатели, спешащие на ночные свидания. Сигнал о добыче немедленно поступал охране, после чего воров передавали городской страже, а ловеласов выпроваживали с позором и обещанием сообщить о проделке родителям.