А сегодня утром, случайно подловив нас обоих дома, мне позвонили мои родственники, сиречь мать.
Я поначалу опустил тот момент, что матери, отцу и сестре ничего о своих жизненных трансформациях не сказал — просто как-то не пришлось к слову. Да и нет у нас ритуала регулярного общения; так, созваниваемся раз в несколько месяцев. И то не всегда.
Но от деда с бабушкой я секретов не держу, а у них мы были на прошлой неделе (снова утащив в город полный багажник с огорода). Дед с бабкой в курсе, что и ребёнок у нас будет, и что школу заканчиваю досрочно, и что в другие страны теперь ездим отдыхать.
А бабуля с матерью, в отличие от меня, общается регулярно. Вот она, видимо, и просветила мою заграничную родню на мой счёт.
Итогом пятиминутного разговора с матерью стало полное моё непонимание её позиции. Отсутствовавшей, кстати, последние годы как явление в природе (я о позиции).
После чего, Лена отобрала у меня трубку и общалась с моей матерью лично ещё полчаса. А по окончании разговора сообщила мне, что моя родня собирается подскочить сюда.
Как интересно.
— Ну и как ты себе это видишь? — с сомнением смотрю на Лену. — Место у нас, конечно, есть, но ещё троих куда? Посадить себе на голову?
— Мелкий, не создавай проблем там, где их нет. — Морщится Лена. — Во-первых, квартира не такая уж маленькая. Во-вторых, мы же с тобой можем на это время свинтить ко мне в дом?
— Это к Вовику с Аселей?
— Угум. ТЫ же переживёшь? Несколько дней?
— Конечно, если ты считаешь, что это необходимо, — мне только и остаётся, что пожимать плечами. — Но это, Лен… Ты же помнишь, что я местами чувствую собеседника? Чего ты мне сейчас не договариваешь?
— Я не недоговариваю. Я собираюсь с мыслями. Мелкий, в общем, я передумала.
Видя мои выпученные глаза, она добавляет:
— П-хы, расслабься. Я передумала не расписываться. Давай всё же поженимся.
— Тьху ты… Хорошо. Вообще без проблем.
— Ну а раз мы оба совпадаем во мнениях по ключевому вопросу, — смеётся Лена, — родственников позвать придётся. Твоих в первую очередь.
— А почему это моих в первую? — удивляюсь второй раз за минуту.
— Потому что ты первых раз женишься, хе-хе. А я нет.
— Нетривиальное обоснование, — зависаю от неожиданности на секунду.
— Если серьёзно, ты ведь моложе. И просто пока не знаешь… — Лена ненадолго становится серьёзной. — Мелкий, родители это самое дорогое что есть у человека. Только не все и не сразу это понимают. Какими бы родители ни были. Вот я считаю, что ты своих держишь на дистанции абсолютно напрасно, по инерции и из-за какой-то глупой детской обиды.
Вообще-то, оно так сложилосьдо меня. А я, оказавшись тут, уже просто окапывался с теми картами, что были на руках. Но объяснять этого всего сейчас не буду, поскольку момент не подходящий. Да и, если подумать, налаживать отношения с родителями всё равно надо. Если отбросить действительно незрелые детские комплексы, доставшиеся мне по наследству, то с Леной я согласен на все сто.
— Ладно, — пожимаю плечами, прокрутив это всё в голове за пару секунд. — Звучит логично. Согласен.
— Стой. Это не всё. У тебя сейчас есть сколько времени? — Останавливает меня Лена. — Ещё пять минут есть?
— Кажется, кто-то забыл, что сегодня везёт нас с Сергеевичем на водохранилище, — напоминаю об имевших место планах.
— Вот же… забыла! Так, сейчас переоденусь и едем.
— Ты ещё кое о чём не думаешь, — продолжает Лена в машине, когда мы рулим за Сергеевичем. — Ну, мне так кажется. Вот смотри. Родится ребёнок. Мои его точно будут любить, всё же пока единственный внук. Родных-то сестёр у меня нет. А твои как будут относиться? Я о родителях, не обабке с дедом.
— Да тоже будут любить, конечно! — Припоминаю всё, что помню вэтом теле о своих сегодняшних родителях. — Жизнь, может, сложилась хотя и нетривиально, но люди-то они нормальные.
— Во-о-о-от, — Лена собирается нырнуть в просвет между двумя автобусами, подрезая второй из них, но потом спохватывается и говорит сама себе. — Стоп. Отставить. — Затем косит в мою сторону. — Мелкий, зацени? Обещала — исполняю! Ездим аккуратно…
— Ага, только рефлексы наружу рвутся.
— Это да, — покладисто кивает Лена. — Вот рефлексы переучиваются с трудом, но я стараюсь! Мелкий, вот если твои родители внука любить будут, это мы выяснили… Ты понимаешь, что своим достаточно холодным к ним отношением ты их держишь на дистанции?
— Да нет никакого холодного отношения! — возражаю я. — Просто чего-то не вспомнил о них!
— А я о чём… Это твоя ошибка. И я тебе помогаю её исправить. Правило, Мелкий, очень простое: есть ребёнок.
— Пока ещё нет…
— Я о будущем. Вот, допустим, ребёнок есть. Через несколько месяцев. Есть люди, которые его любят — это в том числе родители отца ребёнка. И есть простенькое житейское правило: ребёнка нельзя ограничивать в общении с теми, кто его искренне и бескорыстно любит. Согласен?
— Так-то да, — задумчиво киваю головой. — Но в таком разрезе даже не думал.
— Это потому, что ты себя со стороны не видишь, когда с родителями общаешься, — припечатывает Лена. — Я ж сказала. Делаешь ошибку. Вот её надо исправлять.
Поехать на озеро только вдвоём с Сергеевичем не получается, поскольку Лена категорически хочет с нами (в субботу, кстати, Сергеевич озеро отменил из-за грозы).
— Я думал, ты в субботу работаешь, в воскресенье будешь отсыпаться, — говорю Лене, когда она начинает собираться с нами.
— А как вы несколько десятков кэмэ собрались туда преодолеть? — с сомнением в голосе спрашивает Лена.
— Туда я такси хотел заказать. А обратно с Сергеевича станется меня пешком отправить… А вообще, и оттуда машину поймать хотел.
— Оттуда ты будешь неделю попутку ловить, — окатывает меня снисходительным взглядом Лена. — Отвезу. Вы туда надолго?
— Несколько часов. Я не знаю, что Сергеевич нам по офэпэ задумал.
На Лене, конечно, до озера долетаем гораздо быстрее, чем любым другим способом. На озере Лена накачивает компрессором матрас, вооружается большим планшетом и ложится на берегу под последними лучами ещё относительно летнего солнца.
А Сергеевич принимается за мою экзекуцию.
Вначале я бегаю по песчаному берегу. Потом выполняю различные комплексы на офп. Потом Сергеевич даёт разноструктурные упражнения на анаэробный режим, каждые пять минут замеряя мой пульс и, зачем-то, периодически давление.
— Саня, а смог бы в этой воде сейчас километр проплыть?
— Да без проблем. Прохладно, конечно, но вообще смогу. Пятнадцать-то градусов в воде есть.
Когда через пятнадцать минут я вылезаю из воды, Сергеевич снова меряет мой пульс и задумчиво бормочет сам себе:
— Понятно. Что ничего не понятно… В общем, надо понять, будет ли у тебя что-то «сыпаться». — Поднимает он взгляд на меня. — Пока я вообще не вижу ничего, что нам бы связывало руки…
Пока мы экспериментируем, Лена просто засыпает на свежем воздухе. Поэтому следующие пару часов мы просто гуляем по берегу, обсуждая стратегию тренировочного процесса. Который Сергеевич разрабатывает прямо на ходу, попутно опрашивая меня о тех или иных особенностях организма.
— Мелкий, пока ты свой заплыв совершал, твоя мать звонила, — огорошивает меня Лена после того, как мы высаживаем посвежевшего и от чего-то повеселевшего на природе Сергеевича.
— Ух ты. А я думал, ты спишь на надутом матрасе?
— Я и спала, — неуловимо морщится Лена. — Но ты же свой телефон, когда возле меня положил, на беззвучный не поставил. Впрочем, мелочи… В общем, на той неделе на выходные прилетят твои мать и сестра, у отца по работе не получается. Просили тебе сообщить. Сообщаю, — Лена весело косится на меня.
Наблюдая мою откровенную растерянность.
— А ведь ничего же не готово, ещё ни у шубы рукав, — отвечаю невпопад. — Ну и где их селить? У меня по педиатрии загрузка. По онкологии цикл теперь на трёх пациентах. Вот же…
— Не парься, — Лена гладит меня по руке. — Раз такое дело, есть два варианта. Первый: в Столичном есть вариант обмена примерно на такую же площадь, но с меньшим количеством комнат. Твоя квартира на обмен подходит идеально.
— А у них там сколько?
— У них там студия, восемьдесят метров.
— У меня только шестьдесят. Боюсь спросить, какая будет доплата.