Мишка сегодня, как и всегда, красавчик. Широкие плечи, крепкие мужские руки, пресс в кубиках подчеркивались приталенной светлой рубашкой с коротким рукавом и на выпуск. Узкие бедра, обтянутые джинсами, притягивали взоры девчонок, проходящих мимо и стреляющих в нас глазами. Но он не обращал на них внимания, бесцеремонно пялился на мою (мою!) девушку. И пусть он еще не знает, что она моя, но его поведение выводило меня из себя. Наверняка уже вырисовывает у себя в голове пошлые картинки.
— Мих! — позвал я друга (друга?), чтобы он хотя бы отвлекся от созерцания моей красавицы.
— Да подожди, — отмахнулся от меня Мишка и следом выпалил:
- Инга, мы тут с Егором поспорили, сможет ли первая встречная девушка согласиться выйти за него замуж и уехать с ним на край света? Вот вы согласились бы?
Девушка опешила от неожиданности, поправила свободной от сумочки рукой волосы и сняла очки, оставив их в руке, слегка теребя дужку. Карие глаза, утопающие в длинных ресничках, подозрительно сощурились, глядя на Мишку, пухлые губки недовольно сжались с безмолвным вопросом типа «издевается?».
— А на что поспорили?
— На ящик шампанского…
— На два, — поправил я Мишку.
— А, ну да, на два.
— Мм…, понятно… А… за кого надо замуж выйти? — приняла игру Инга.
— За него. — Мишка пальцем указал на меня, а одновременно с его словами и я произнес:
— За меня.
Не только Мишка умеет быть обаятельным. Я тоже обворожительно улыбнулся и снял, наконец, очки. Девушка внимательно посмотрела мне в глаза, задумалась, снова сделала шаг назад и откровенно оценивающе начала разглядывать меня снизу вверх. Я замер, не сводя с нее глаз, Мишка тоже. Наша игра уже начала меня бить по нервам.
Взгляд девушки медленно поднимался. Задержался на моей прорешке. Подкрашенные розовым блеском губки облизал нежный язычок, затем белые зубки сексуально закусили нижнюю губу. От этих волнительных действий у меня резко стало тесно в штанах. Заметив мою реакцию, девушка чуть ухмыльнулась, довольная произведенным результатом, затем подняла взгляд выше, и наши глаза встретились. В ее карих зрачках сверкнул азартный блеск.
— Я согласна!
— Здорово, — выдохнул я. Оказывается, я совсем не дышал какое-то время.
— Че, правда? — не поверил Мишка. Он был шокирован. — За него? Вот черт!
— Да, — снова подтвердила Инга, сохраняя серьезное выражение лица, а в глазах-то бесы пляшут!
Не давая Мишке опомниться, уже я рулил ситуацией.
- Паспорт с собой? — спросил у Инги.
— Нет, дома.
— Тогда бежим домой, а то загс закроется!
С этими словами я схватил Ингу за руку и потянул за собой подальше от Мишки. Она засмеялась и тоже побежала, успев махнуть тому рукой и крикнуть:
— Готовь шампанское!
— Два! — подхватил я на бегу.
Мы уже не слышали, как Мишка все еще в шокированном состоянии крикнул нам вслед:
— Охренеть… Вы что, знакомы?
16. Егор
Не останавливаясь и все также держась за руки, мы добежали до нашего дома. На одном дыхании взлетели на нужный этаж и только здесь остановились, запыхавшись и восстанавливая ритм легких. Пару секунд отдышавшись, я полез за ключами, но, взглянув на Ингу, такую красивую и желанную, с горящими от возбуждения глазами, не сдержался. Сделал резкое движение навстречу к ней, прижав девушку спиной к двери, и впился в пухлые розовые губки. Мы страстно целовались, а попутно я пытался открыть квартиру. Сначала ключ никак не хотел попадать в замочную скважину, потом никак не мог провернуться в гнезде. Кое-как открыв дверь, мы ввалились в наше жилье, не переставая целоваться и припечатывая друг друга то к одной стене, то к другой, где-то даже больно ударяясь спиной о препятствия. В ответ раздавались только стоны страсти.
Мои руки будто в первый раз исследуют тело Инги. Резко задирая блузку вверх, ласкают каждый кусочек бархатной кожи, раздирают мешающую ткань в стороны и стягивают с плеч. Губы и язык пожирают ее рот, мое тело прижимается всеми клетками, желая раствориться в ее теле. Исследовав, жестко поласкав грудь, насладившись ощущениями, руки спускаются ниже. Жадные пальцы хватаются за молнию сзади, пытаясь расстегнуть молнию. Не поддается! К черту юбку! Она так выделяла красивую попу и аппетитные бедра на набережной, что я чуть ли не теряю сознание, вспоминая об этом, и переполнявшие эмоции и желание раздирают ее, как и блузку, в клочья. Пальцы сжимают освободившиеся от ткани упругие ягодицы, и бедра моей девушки обнимают мой торс, сжимаясь от судороги возбуждения.
— Как экзамен? — вернулся я на чуть-чуть в реальность.
— Отлично!
— Молодец! Я не сомневался!
Моя рубашка с оторванными пуговицами отправилась вслед за одеждой Инги.
Между тем у меня перед глазами так и возникает без конца Мишка, съедающий голодными глазами мою девушку и от этого представления, наравне с сумасшедшей страстью, растет во мне злость и ревность.
— Что это было? — хриплым голосом, еле сдерживаясь от распирающей изнутри злости, выдыхаю в шею любимой.
— Где?.. Ах!.. Что? — не понимает Инга, задыхаясь от желания, извиваясь в моих объятьях, требуя большего.
— Там… на набережной… — целую в шею, прикусывая до боли нежную кожу, оставляя засос-метку, чтобы все знали: Моя! — Ты…(снова кусаю) с Мишкой…(еще один засос) заигрывала…, строила ему глазки!
Кое-как добираемся до комнаты, падаем вместе на диван, не отстраняясь ни на миллиметр друг от друга.
— Не смей… строить глазки… другим мужчинам, слышишь! — рву телесного цвета ажурный бюстгальтер, давно находящийся выше места, для него предназначенного, и очередь доходит до такого же цвета трусиков.
— А то что? — дразнит меня, дергая неподдающийся ремень на брюках.
— Тебе лучше не знать! Я и так тебя сейчас накажу!.. Чтобы больше не была… такой сексуальной. Ты только моя! Слышишь! Только моя!
— Егор! — из блаженной нирваны после ошеломительного секса спустил меня с небес на землю, точнее на наш диван, голос Инги.
— Мм?
— О каком споре говорил твой друг? — пальчики девушки выводят вензеля вокруг моих сосков.
Черт, точно! Надо рассказать, объяснить…
17. Марина
— Папа! Он уехал! — истерично кричу в трубку, нервно шагая по дорожке парка, не замечая косые взгляды прохожих, реагирующих на мой крик.
— Во-первых, добрый день! А во-вторых, кто уехал, доча, и куда? — папа как всегда спокоен и уставшим голосом пытается вернуть меня из истерики в благоразумие. Не тут-то было, я только начала!
— Папа, Егор уехал! В эту гребаную Америку!
— Надолго?
— Говорят, на два года.
— И?
— Что «и», папа, что мне делать! Я с ума схожу! — ору в трубку, раздраженно отмахиваясь от какого-то мужика, случайно натолкнувшись на него во время разговора с отцом. Мужик что-то недовольно проворчал, но я уже через секунду забыла о нем.
— Доча, не кричи, пожалуйста, тебя слышит весь мой персонал. Вы же с Егором давно расстались или я чего-то не понимаю?
Мне бы такую выдержку! Стараюсь взять себя в руки и снизить громкость.
— Папа, я люблю его! Думала, он просто так предложил расстаться, чтобы чувства проверить. А оказалось, что он новую девку тут же подцепил, а теперь еще и уехал…, и даже не попрощался! — всхлипываю погромче в трубку, знаю, что папа терпеть не может моих слез. Надо было в театральный поступать с моими-то талантами!
— Он уехал с этой девкой?
— Нет, с Мишкой, на стажировку, на два года.
— Ну и что ты переживаешь? Приедет через два года и помиритесь.