— Мне не денег жалко, — нахмурился Лев. — Я все равно лучше это делаю.
— Да-да. Тебе ж все не такие. Хотя распеваться — и сидя. Это же нонсенс.
— Вот не надо из меня чудовище делать, — проворчал лидер группы «Крещендо».
Все рассмеялись. И пошли петь.
Глава двадцать первая
Нужно иметь адское терпение, чтобы
иметь ангельский характер
(С)С просторов
— Я собрал вас сегодня, господа, чтобы…
Томбасов улыбался. Ивана, Артура и особенно Льва это страшно напрягало. Хотя — вот с чего? Лицо у Олега сразу становилось человеческим, в глазах появлялся свет. И вообще он переставал походить на сфинкса. На не Клео, конечно. Ему, как и любому человеку, до кошки было далеко. А на того, что скучал около пирамид и с великолепным покер-фэйсом наблюдал за таким безобразием, как туристы.
А вот Сергей смотрел на друга с умилением. И улыбался. Радостно. И чуть удивленно, будто открыл для себя что-то невероятное, но от этого не менее приятное.
Сегодня Олег вообще был в ударе — вон, даже Гоголя цитировал. Впечатление ка меня что ли хочет произвести: посмотри, какой я красавец: знаю первую реплику из «Ревизора». Какая прелесть.
Бизнесмен окинул нас всех ястребиным взором, оценил — прониклись ли мы все. Мы прониклись, а он довольно кивнул. И добавил:
— Чтобы провести совещание. И выработать стратегию, куда двигаться дальше.
Все торжественно склонили голову. И я в том числе. Что же от коллектива отделяться. Да и почему бы крутому бизнесмену не сделать приятное.
Вчера никуда мы с Томбасовым не поехали, я поняла по Маше, что если исчезну на ночь — то дочери это не понравится. На самом деле, сообщив об этом Олегу, я смотрела на его реакцию… Не то, чтобы с замирением сердца, но все же…
Когда-то, на второй день после того, как муж ушел, мы сидели с Машкой, обнявшись, с мокрыми глазами, и она вдруг спросила у меня:
— Мама, а в твоей жизни мужчина появится?
Вот так резко. Сразу. Прямо. Через сутки, как за человеком, который был для нас всем, закрылась дверь. Я, помнится, вздрогнула, проглотила: «Не дай Бог» и ответила:
— Слушай, если я буду счастлива. И… если он без проблем впишется в нашу семью
— то почему бы нет.
Томбасова сложно было заподозрить в том, что он готов был вписываться хоть куда-то, тем более, в сложившиеся отношения между мной, дочерью и кошкой, но тут он просто обнял и тихо проговорил:
— Не дергайся.
И когда я посмотрела на него с изумлением, то он поцеловал меня в нос и сообщил:
— Со мной всегда можно договориться. Легко.
Я рассмеялась:
— Да какие в этом могут быть сомнения.
— Вот зря вы, Олеся Владимировна, иронизируете.
— Что вы, Олег Викторович, как можно.
— Приходите ночью в бассейн.
— И мы будем там плавать? — я изо всех сил старалась хлопать ресницами. Ну, и практически, взлетать.
— Мы будем, — он склонился и прошептал мне в самое ухо, щекоча дыханием мою кожу, — реализовывать мои эротические фантазии.
— Разве ж только твои, — не удержалась я, вспомнив сон, который мне приснился после того, как я сбежала.
И вот сейчас, на производственном совещании, я не то, чтобы дремала, но и не сказать, чтобы полностью присутствовала. Просто хотелось глупо улыбаться. Немного удивляться себе, немного — Томбасову. А вот слушать про проблемы, которые надо решать — вот что-то не очень.
— Олесяяяяяя, — вдруг раздалось у меня в ушах.
— А? — подпрыгнула я.
— Ты не заболела? — спросил Сергей, остальные посмотрели на меня с тревогой. А Томбасов на них — злобно.
— Со мной все хорошо, — поспешила ответить. — Прости, я отвлеклась.
— Смотри. Нам надо понять. Что мы делаем в отпуск? Что делать с Даной? Что с сайтом? И новой программой?
— Там еще клип хотели с кошкой, — мечтательно протянул Иван. Остальные посмотрели ка него, как на чудовище инопланетного разлива.
— И там у Льва такой список выступлений на согласование, что… — добавил мечтательно Сергей.
— Душа радуется, — мрачно улыбнулся Лев.
— А на декабрь хотелось бы, чтобы нас клонировали, — рассмеялся Артур, но было видно, что он тащится от того, что происходит.
— Я хочу в отпуск, — завелся Иван. — Во всем остальном — я поддерживаю коллектив. Всецело.
— Слушай, да что ты взвился костром? — удивленно посмотрел на него Лев.
— Любой трудоголизм имеет свои пределы, — отрезал Иван.
— Вам надо выспаться и набездельничаться, — покачала я головой, умалчивая, что жажду того же самого. — Я бы еще вообще отключила вам музыку, даже в наушниках. На все две недели.
— Но… — не согласился со мной Лева, решительно тряхнув длинными волосами.
— Слушай. На следующий год у вас марафон. Мир и его окрестности за триста шестьдесят пять дней. Главное, не рухнуть. Не сдохнуть, если хочешь. Особенно тебе. Да и остальным. Надо спать. Надо вина, в конце концов выпить. Надо в море окунуться — пока жабры не отрастут. Расслабиться. Помолчать. НЕ ПЕТЬ!
— Как только акула перестает двигаться — она сдыхает. Так и мы.
— А если один концерт. На который вы выйдете раньше из отпуска на один день? — предложила я компромисс.
— Два. На два дня раньше.
Сергей потер руки, Артур махнул обреченно рукой.
— И где? — спросил Иван.
— Один в Алматы. Другой — в Сочи.
— Не, ну нормально так. Рядышком, — рассмеялся Иван. — Ладно. Согласен. Только под что выступаем? Минус?
— Не солидно, — проворчал Сергей.
— С местными оркестрами договоримся. Там вполне себе есть приличные. Юра поможет.
— Вот и хорошо, — нетерпеливо посмотрел на них Томбасов. — Что еще? Да мы поедем.
Он взял мою руку и поцеловал. Ах, да. Мы же собирались на свидание. Надо ж когда-то начинать. Я, как и любая понаехавшая, заказала Красную площадь. Вот люблю я эту брусчатку, стены, башни и храм Василия Блаженного — что поделать. Да и на корабликах ни разу не каталась. Вот хочу.