Однако, так же я понимала, что если просто свалить всю вину на брата, делу этим не поможешь. Потому протяжно выдохнула и села за стол между супругами, обхватив ладонями горячую кружку с чаем, заготовленную для меня.
Какое-то время мы помолчали, а после я попросила:
— Расскажи еще раз, как так вышло?
— Я же говорил с утра… — недовольно протянул Вова, но под моим взглядом, замолчал и спрятал от меня взгляд.
— В том состоянии, в котором ты заявился ко мне, из твоего рассказа я уяснила лишь несколько вещей: что ты проигрался, срок неделя и имя того, кому ты задолжал. Я хочу знать, как так произошло, и где ты связался с Рязановым?
Вовка судорожно вздохнул, посмотрел на свои руки, после, нерешительно на жену и вновь отвел взгляд.
Суть его рассказа сводилась к следующему: как оказалось, от меня уже два года скрывали привязанность брата к азартным играм. Это случилось почти сразу, как погибли родители. На тот момент брат уже женился на Екатерине и она помогла ему выбраться. С трудом, но помогла. Мне они решили ничего не говорить, так как по мне уход из жизни родителей ударил еще больнее. Отголоски этой боли до сих пор не дают мне свободно жить, потому брат приложил все усилия, чтобы о его проблеме узнали как можно меньше народа. В течении полугода Вовка с попеременным успехом и большой помощью жены, справился со своей болезнью. Казалось навсегда и прочно. Только сейчас я поняла, что в редкие моменты, когда я была у них в гостях, после того, как смогла вытащить себя за волосы из затяжной депрессии, брат изменился. А в один из моментов, когда мы отмечали день рождения Вовки, Ваня — мой молодой человек, предложил сыграть в какую-нибудь настольную игру. Даже принес с собой несколько видов. И, совершенно неожиданно для всех гостей, брат отказался, хотя всегда был очень азартным человеком. Тогда я не придала этому особого значения, а вот сейчас, наконец, поняла.
— Это еще не объясняет, как ты умудрился попасть в такую ситуацию, — несколько отстраненно произнесла я, думая о том, как могла не заметить в брате подобных изменений, и как, на самом деле, по мне ударила смерть родных, раз я подобное смогла пропустить. Видимо, вина есть и на мне, да и хорошей сестрой меня после этого не назовешь…
— Я к этому виду, — недовольно произнес Владимир, бросив на меня короткий взгляд, а после продолжил.
Вчера он неожиданно встретил знакомого, с кем познакомился во время своей… болезни. Такой же игрок, даже более заядлый, чем был Вовка. Тот на радостях от встречи предложил моему брату выпить, и не где-нибудь, а в ресторане «Олимпия» — закрытом, элитном заведении. Сказано это было таким голосом, словно мы с Катей были обязаны моментально проникнуться в благоговении. Не прониклись и мрачно, с недоумением посмотрели на Владимира.
— Вы не понимаете! — нервно заметил он. — Это самое престижное место города! Там собирается только верхушка элиты: бизнесмены, депутаты, даже знаменитости!
— Вот только каким боком тут ты и твой болезный дружок? — скривилась я, так как, должна признать, и сама в лучшем прошлом слышала про это место, но посетить его не рискнула, так как про место это так же ходила дурная слава… Да и наученная горьким опытом, я старалась сторониться сильных мира сего. Сегодняшнее происшествие только лишнее доказательство моей правоты.
— Я просто не мог не воспользоваться этой возможностью! — запальчиво произнес брат, посмотрев мне в глаза. — Я… Я хотел найти спонсора. Уже давно. Мой бизнес держится на плаву из последних сил, Даш, — признался брат. — Я почти банкрот, — вздохнул он, отводя глаза.
— Но как же так? — поразилась я. — Ты же процветал!
— Это только казалось. Дело приносило стабильный доход, но не то, чтобы процветало. А после моего помешательства, когда я запустил дела, набрал долгов… — он скорбно поджал губы и виновато посмотрел на жену. — Я хотел все исправить, Кать. Если бы все получилось, мы смогли бы вернуться к нормальной жизни, и не жили бы в нужде.
— Как ты собирался это сделать? — со злыми слезами в глазах, произнесла она. — Плохо было только тебе, Вова. У нас только все установилось, я собиралась выйти на работу через полгода, когда Егорка пойдет в садик, ты, быть может, наконец, продал бы убыточное дело, и, если не занялся бы чем-то новым, так устроился бы на обычную работу. Все долги мы выплатили, оставалось только привыкнуть и свыкнуться, что в богатстве жить у нас не получится. Кошмар только-только закончился, а ты…
— Я хотел все исправить… — потер Вова лицо.
— Ты только все испортил, — зло произнесла Катя, а после поднялась из-за стола и вышла из кухни. На брата стало больно смотреть, видя с какой болью он провожает жену взглядом.
— Расскажи, что произошло дальше, — попросила я уже более мягко, но все равно требовательно, желая отвлечь брата.
— Казалось, все шло как нельзя лучше. — механическим голосом, продолжил Вовка, вертя в руках чашку с нетронутым чаем. — Мы без проблем прошли в ресторан, а после в бар. Но задержались там ненадолго. Пока Женька болтал о какой-то чепухе, рассказывая последние игровые новости, я выискивал глазами потенциального партнера в общем зале. Знакомых и влиятельных лиц было столько, что глаза разбегались и я никак не мог определиться с выбором, с кем испытать удачу. Как только я заприметил одного политика и бизнесмена, в зал вошел ОН. Рязанов Илья Андреевич, — процедил он сквозь зубы. — И самое удивительное, оказалось, что Женька с ним знаком, причем очень хорошо. Когда-то они начинали заниматься бизнесом вместе. Вот только если Женька так и остался в самых низах, постепенно проигрывая заработанное, то Рязанов поднялся до небывалых высот и сейчас одна из самых влиятельных фигур нашего города. На подобную удачу я даже не мог рассчитывать, но Рязанов не только признал старого приятеля, но и пригласил в отдельный, VIP-кабинет. Ну и меня с ним.
— И ты согласился? — вздохнула я.
— Конечно же, я согласился! — взбесился брат и посмотрел на меня как на полуумную. — Такой шанс выпадает не так часто. Рязанов мог сослужить мне хорошую службу. С его связями, меньше чем за три месяца, я мог бы восстановить все, что потерял.
— Но вместо этого ты оказался ему еще и должен, — напомнила я, мрачно посмотрев на Вовку. — Я правильно понимаю, что эта самая VIP-ложа, просто подпольное казино?
Брат не ответил, собственно, его ответ и не требовался. Вместо этого он продолжил:
— Пользуясь моментом, я завел разговор, пытаясь ненавязчиво вывести Рязанова на тему бизнеса. Он охотно отвечал и был вполне добродушен, несмотря на нелестную молву о нем, как о тиране и деспоте. Одна только манера общения, чего стоит! — Вспомнила нашу с Рязановым встречу и была вынуждена согласиться с братом. За исключением нескольких издевательских усмешек, эмоций на его лице я больше не увидела. Как со статуей разговаривала. Передернула плечами от не радужных воспоминаний и сосредоточилась на словах брата: — На середине разговора он предложил сыграть. — поджал брат губы, а после затравлено посмотрел на меня полубезумным взглядом. — Я просто не мог отказать, понимаешь? Мне казалось, что он заинтересован в моем предложении. Вот только ставки были мне не по карману, о чем я честно сообщил, как бы стыдно мне перед ним не было. И тогда он предложил начать с минимальной — сто тысяч.
Я почувствовала, как мои глаза округляются, а после гулко сглотнула.
— И я решил рискнуть. В случае если бы Рязанов согласился сотрудничать, я бы выиграл в другом, даже если бы проиграл в карты. А в случае проигрыша, эти сто тысяч все равно бы не спасли мое дело.
— Зато они пригодились бы семье, — не смогла я смолчать и получила яростный взгляд брата.
— Ради них я на это и пошел! — рявкнул брат, а после вспомнил про спящего сына и притих, запустив пальцы в растрепанные волосы.
— Лучше говори, что было дальше, — обреченно вздохнула я.
— Дальше я выиграл. Пятьсот тысяч, представляешь? — произнес брат и поджал губы. — И это произошло. Во мне словно рычаг какой-то переключился. Я готов был просто попросить прощения и уйти после первого проигрыша, или подождать, пока Рязанов наиграется. Но я выиграл. И все, даже Рязанов отошел на второй план. После выиграл снова и снова, после немного проигрался, но все равно на руках у меня был миллион! Понимаешь? Я уже навыдумывал себе, что за одну ночь смогу выиграть необходимую сумму для налаживания бизнеса и обойтись без спонсоров. И не смог остановиться. Азарт захлестнул, несмотря на последовавшие проигрыши. Совершенно неожиданно, но логично, миллион закончился, а меня было уже не остановить. И когда Рязанов предложил одолжить, я не отказался. Пришел в себя, когда подписывал расписку на десять миллионов. — закончил брат, сцепив пальцы между собой и пустым взглядом уставившись в стол. Через некоторое время, за которое мы оба молчали, не зная, что сказать, брат горько усмехнулся и выдал: — И знаешь, что? Рязанов согласился помочь мне с бизнесом, — засмеялся он зло. — Вот только условия предложил обсудить после того, как я верну ему долг.
— Ты пытался поговорить с ним? Объяснить ситуацию? — напряженно спросила я.
— Нет, — покачал Вовка головой. — Как я уже говорил — у Рязанова слава человека со сложным и дурным характером. Он бы и слушать меня не стал. Когда я покинул «Олимпию», в отчаянии, поехал к тебе, просто боясь показаться Кате на глаза. Мне было стыдно и страшно. Я боялся… боюсь, что на этот раз она терпеть не станет и отвернется от меня. Хотя, кого я обманываю, конечно отвернется! Она не простит мне то, что я сделал, теперь, когда мы несем ответственность за сына…
— Может еще обойдется? — нерешительно начала я, пытаясь проглотить ком в горле, хотя отлично понимала, что это маловероятно. Любовь, конечно, многое может победить, но здравый рассудок сохранять все же следует, особенно когда у тебя на руках остается маленький ребенок. А Кате ведь, даже податься, толком некуда. Девчонка сирота с малых лет, и с Вовкой они познакомились в институте, когда та, переехала в большой город учиться из провинции, где жила с бабушкой, и занимала комнату в общежитии с соседкой.
Квартира досталась Вовке от родителей. Когда-то у нас была трешка, но когда мы с братом выросли, родители приняли решение перебраться на дачу, а нашу трешку разменять на две однушки, чтобы нам с братом было, где начинать собственную взрослую жизнь.
Со временем, пока мои картины хорошо продавались, я продала свою однушку, добавила собственных денег и купила большую студию в самом центре города с панорамными окнами. Брат тоже открыл свой бизнес, и со временем, купил двухкомнатную квартиру, в не престижном, зато спальном районе.
Это произошло незадолго до смерти родителей… а после. После смешалось во что-то невообразимое и серое. Полтора года назад, когда мы с братом вступили в наследство, я отказалась от своей части в пользу брата, сделав им с Катей таким образом подарок к предстоящему рождению ребенка. Брат, казалось, обрадовался и затеял стройку нового дома, на месте старого. Но вот уже второй год стоит лишь фундамент на голой земле… И теперь я понимаю почему.
Брат мрачно посмотрел на меня, и ободряющих слов у меня больше не нашлось.
— Что собираешься делать? Продашь бизнес? — потерла я переносицу. Потом вспомнила, что брат у меня, оказывается, банкрот, и запечалилась сильнее.
— Кто его купит? Я работаю в убыток. Не найдется тот идиот, который на него позариться. — убитым голосом произнес Вовка. — Придется продавать квартиру и брать очередной долг, так как моя двушка даже на пять миллионов не потянет. Хотя из знакомых меня вряд ли кто выручит после недавнего, несмотря на то, что я все же рассчитался, хоть и сильно просрочил. В банк обращаться бессмысленно. Не с моими доходами брать такую большую сумму… — словно рассуждая в слух, говорил брат, растирая виски. — Я не знаю, как поступить, Даш. Даже если бы я осмелился продать участок, он не стоит и миллиона. Поверь, я узнавал, когда у меня были проблемы. Но тогда рука так и не поднялась, а сейчас меня это не спасет.
Я посмотрела на разбитого брата, перевела взгляд на дверь, ведущую из кухни, где слышались тихие шаги, неразборчивый голос и детский лепет. И как-то легко для себя приняла, что не могу позволить этой семье разрушится. Пусть, не ради брата, не ради памяти о родителях, которые всегда проповедовали заботу о родных и близких, даже не для мужественной Кати. А ради маленького мальчика, который не виноват ни в чем и не заслуживает того, чтобы его семья разрушилась, или, того хуже, отец сел в тюрьму, лишившись всего.
— Я знаю, как поступить, — произнесла я и подняла взгляд на полные надежды и сомнения глаза брата.
Глава 3
— Ты сейчас шутишь? Скажи, что ты просто шутишь! — нервно потребовал Ваня, посмотрев на меня с большой надеждой.
— Нет, Вань, прости, — вздохнула я виновато, пряча взгляд. — Я серьезно.
— Да это не может быть серьезно! — взорвался он. — Не может! — подскакивая на месте и начиная расхаживать из стороны в сторону, произнес мужчина. — Ты не могла единолично принять решение продать квартиру, чтобы оплатить долги твоего брата-неудачника!
Я только вздохнула, так как именно это я и сделала. Для меня это показалось единственным выходом из положения, как сохранить семью брата, не разрушить жизнь племянника и… и не продаться самой. Пусть меня уже нельзя назвать той, кем я была… но чувство гордости и принципов у меня осталось. И пусть меня называют идиоткой, я с ними не соглашусь. Себя, во всяком случае, я не потеряю. А деньги… это только деньги, они приходят и уходят. Родители всегда учили нас с братом в первую очередь не терять себя. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
— Как ты можешь так говорить? — продолжал возмущаться Ваня. — Ты готова отказаться от собственного дома ради Вовки. Готова расплачиваться за его ошибку?
— Он мой брат, — произнесла я, надеясь, что Ваня поймет. — Вова — моя семья. Я не могла его оставить в беде.
— Это я — твоя семья! — выкрикнул мужчина, метая взглядом молнии. — Я! Это я был с тобой все это время! Я поддерживал, когда твой братец даже не вспоминал о тебе после похорон. Но со мной ты не посоветовалась, решая самостоятельно наше будущее, — зло прошипел он, стуча кулаком себе в грудь, а я еле сдержала грубые слова и ироничную усмешку.
Как красиво он говорит: «Поддерживал». В его понимании, может быть. Вот только у меня есть отличный пример поддержки, в лице Кати, которая приложила все усилия, чтобы вывести брата из депрессии, а теперь еще выясняется, еще смогла и вывести из зависимости. Жаль не навсегда. В то время, как красноречивый мужчина передо мной кичится тем, что просто не бросил, когда я закрылась от всего мира, упиваясь своим горем.
Поддерживал? Можно и так сказать, если вкладывать в смысл — оставить меня в покое, наедине со своими мыслями, уходя по своим делам, со спокойной душой, невзирая на мое состояние. Тогда он отговаривался тем, что нужно зарабатывать деньги, пока я взяла перерыв в творчестве, несмотря на то, что необходимости в этом особой не было. И, признаться, мне было все равно. Я даже радовалась, что могу всласть погоревать в одиночестве. Сейчас понимаю, что сама себя загоняла в депрессию. Кто знает, как бы повернулось, если бы Ваня обладал хоть частью упрямства Кати.
Но, получилось так, как получилось, и винить одного Ваню, тем более задним числом, я не стала. Сама виновата, раз меня все устраивало в прошлом.
— Ты не подумала, где нам теперь жить?
— Ну, у тебя же есть квартира… — напомнила я, хотя отлично понимала, как трепетный Ванечка относится к этому вопросу. Вот и сейчас, мужчина посмотрел на меня как на полоумную и чуть ли не схватился за сердце.
— Ты серьезно? Ты предлагаешь нам жить на окраине города в однушке? Тем более, что я ее сдаю… — произнес он и резко замолчал, понимая, что проговорился. Я вновь подавила жесткую усмешку, разглядывая парня, который несколько лет назад клялся в любви, сделал предложение… но до сих пор так и не повзрослел. И в этот момент я порадовалась, что до свадьбы так и не дошло.
— Вань, а что поменяется? Это всего лишь квартира. Заработаем на новую, — пожала я плечами, надеясь, что человек, которого я долгое время считала родным, поймет меня. Не понял…
— Да ты представляешь, сколько нам потребуется работать на новую, подобную этой?
— Представляю, — кивнула я. — Ведь я ее и покупала. — не смогла я сдержаться и напомнить разбушевавшемуся мужчине такой небольшой нюанс, надеясь, что он немного поостынет. Ошиблась.
— И? — кажется, вовсе не заметил намека в моих словах Ваня. — Когда ты в последний раз брала в руки кисть и краски? Да даже если бы ты написала достойную картину, ее уже не купят с такой охотой, когда ты была популярна! Ты уже не та, что прежде. Тебя забыли. Считай, нужно работать на свое имя заново, чтобы вернуть былое признание, а конкуренция только выросла, между прочим! — больно хлестая словами, словно пощечинами, произнес Ваня. Однако, хоть и больно, но справедливо.