— Могу отвезти тебя домой, — не дает мне продолжить свои мысли. Поднимается вместе со мной, кутая в плед посильнее, проявляя заботу. — Я сейчас найду у Котова аптечку, выпьешь парацетамол, — говорит Артем, уже роясь в аптечке в ванной комнате у своего друга. — Ага, вот, нашел. — Передает мне коробочку с таблетками и бутылочку, что принес с собой, будто знал — она непременно ему понадобится, либо… Артем шел сюда целенаправленно. Выпив лекарство, я поблагодарила его.
— Пойдем, — улыбается, вновь обнимает за талию и ведет на выход. Ребята разошлись по полной программе: танцы, игры у телевизора. Лерка отплясывает страстный танец на коленях у Тимофея, а тот уже готов слюну пустить.
— Ты тоже отказался ехать в клуб? — спрашиваю у Шацкого, он немного пригнулся, чтобы услышать вопрос. В нос ударяет восхитительный запах его духов, что опьяняет мгновенно. Хочу коснуться губами его щеки, и только собираюсь это сделать, на нас наваливается танцующая парочка: Стефа, а другого мужчину я не знаю по имени. Вовремя, ибо тогда Лера воочию засвидетельствовала бы мой выигрыш в ее споре. Разве не с этой целью было все это организовано?
— Да, — согласно кивает головой, смотря мне в глаза своими карими, цвет которых способен засосать своей глубиной. Его ответ пронесся электрическим импульсом по всему моему телу, ведь, значит, Шацкий так же пустился спасать меня, невзирая на ночь и его нежелание куда-либо выбираться. Что это? — И ты тоже, — продолжает он, словно мог прочитать мои мысли, затем прикасается к моей щеке, нежно поглаживая ее большим пальцем. Смотрю на его губы и облизываю свои, желая вкусить этот запретный плод. — У тебя температура, — напоминает, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Тим! — зовет друга и тот сбрасывает мою Леру, подбегая к нам, а за ним и девушка, нахмурилась от обиды за не джентельменский поступок. — Завтра созвонимся, — хлопает по плечу, прощаясь с другом. — А вы Валерия Верная, — пусть он обратился к ней, но напряглись мы обе. — Не ту профессию выбрали, — подмигивает ей, и она вроде рассмеялась, словно камень с души свалился. В моей голове, будто туман, начинаю плохо соображать и до жути хочется принять горизонтальное положение. Артем усадил меня в свою машину, которую припарковал у самого входа. Подъезжая к воротам, те плавно разъехались в разные стороны, выпуская нас в ночную бездну, освещающуюся фарами, проезжающих мимо машин.
Глава 13
Артём
Вне себя летел, как ненормальный спасать Василису из передряги. А в итоге, девушка сидит напротив меня в моей машине, укутавшись в шерстяной плед из-за температуры. Коллега у нее — чумовая дамочка, и надо же, эти две разные девушки — подруги. Украдкой поглядываю на Прекрасную, замечая, что она начинает засыпать. Скорее всего таблетка подействовала, а под плавное укачивание процесс прошел гораздо быстрее. Проезжая по трассе мимо спящих домов, вдруг понимаю, что я не спросил у девушки, куда ее везти. Хотел было разбудить Василису, но что-то меня останавливало это сделать. Прикасаюсь к ее локону, выбившегося из хвоста, и аккуратно заправляю за ушко. Девушка морщит носик от щекотки, рассмешив меня немного своей милой гримасой, и отворачивается в сторону окна, лишая меня своего прекрасного личика. Крепко сжимаю руль и до упора жму на газ, направляясь к своей квартире. Надеюсь, Прекрасная поймет мой поступок и не станет вопить, поднимая шум на пустом месте. Сегодня совершенно не в настроении разбираться еще и с ней. Запускаю одну руку в волосы, зачесывая в нервном жесте их назад, вспоминаю разговор с отцом на счет новой кампании, ради которой я пошел против установленных правил.
— Артём! — прогремел его голос. Стало ясно, что ничего хорошего сейчас не услышу. — Зачем ты принял оплату до того, как начал проводить кампанию? У нас жесткие правила, и как никто другой, ты об этом знаешь прекрасно!
— Пап, вот только не начинай, иначе опять приступ схватишь, — отмахиваюсь от него. Я уверен в своих действиях и пока объяснять позицию не намерен. Но больше всего мне стало интересно, как он узнал и когда. — Ты получаешь отчеты о проделанной мной работе? — тут же подхватываю мысль и задаю вопрос отцу, сшибая его с собственного пути атаки. Борис Артёмович, конечно, привык к разного рода давлению и манипулированию, но, чтобы сын, этого он никак не ожидал. Присел на свое кресло, нервно потряхивая ногой, которую закинул на другую. Задумался, но не отрывает взгляд от меня.
— Интересно, — вдруг выдает. — Ты думаешь, буду тебя проверять на вшивость? — ухмыляется, а потом и вовсе фыркает, но глаза прячет. Нет того самого зрительного контакта, когда человек говорит правду или пытается в ее уверовать.
— Нет, не станешь, — согласно киваю, ослабляя натиск, но все же держу на чеку его слова. — Может Василиса вдруг могла пожаловаться? — Знаю, что поступил, как последнее говно, намекая на девушку в ее некомпетентности. Но вдруг она могла воспользоваться мной, и через доверие моего отца, пошла на крайности. Хотя…
Я снова смотрю на Прекрасную, она раскрылась и тяжело дышит. Касаюсь лба — горит огнем. Черт возьми, а ехать еще, как минимум, минут двадцать. Объезжаю по второй полосе две машины, и снова вливаюсь в свой поток. Борис Артемович был мной недоволен, как только услышал имя своей помощницы. Сейчас мне смешно, наблюдая со стороны, понимаю, как бы сам себе в глаза глядел, обвиняя Василису в «шпионаже». Нет. Она не станет этого делать. Не со мной. Искры, что летают между нами, когда мы рядом, даже я не в силах игнорировать. И как бы не старался держаться от нее подальше, не переступая грань, которую мы уже нарушили, попробовав друг друга, я все равно хочу, чтобы девушка была все время рядом со мной. Ощущаю полноту души, как любят говорить психологи, быть единым целым. С Линдой я чувствовал нечто подобное, но не до безумства, что происходит, когда Василиса появляется на горизонте. Один только взгляд ее синих, глубоких глаз, наотрез лишает рассудка и хочется быть только возле нее, идти за ней. Она манит меня своей внутренней красотой и добротой, что льется, только сама девушка этого не замечает. Наш секс с ней в переговорной, после которого сбежала от меня, будто огнем обожглась, лишь усилил еще большее к ней влечение. Что чувствовала она, когда заявлял на нее права подобным образом? Ведь все мои мысли были только о том, чтобы оставить на ней свое клеймо, будто могу показать остальным идиотам, что девушка уже занята — мной. И я, как пещерный человек, готов перекинуть ее через плечо, уволакивая подальше от чужих глаз, закрывая под замок. Голос моего отца врывается в воспоминаниях.
— Эта девушка тебе, не твоя Линда, сынок, — и вроде бы сказал не в упрек, или с намерением обидеть, задеть за живое. Родители уже узнали о нашем расставании, и о скорой свадьбе Фьюри. Думаю, даже радостно выдохнули. А внутри до сих пор все сворачивается в тугой узел. Как легко девушка оставила год отношений, нашу любовь и мечты. Ведь я видел ее рядом с собой. В конце концов, замуж собрался звать. Зол на Линду, но мне совершенно не хочется мстить девушке, как-то унизить. Несколько месяцев разлуки только показали, насколько мы разные и не готовы к семейной жизни. Брак заведомо шел бы к провалу. Борис Артемович хлопнул по плечу мне, словно поддерживает в рассуждениях, о которых я молчу. — Не обижай Василису, она мне, как дочь, — подмигивает, а потом оставляет одного, где посреди комнаты все еще эхом отскакивают последние слова. Отец передал мне бразды правления, но все еще контролирует каждый шаг. Это не напрягает, учитывая, что по почте получил письмо из Лондона. Все-таки одна компания согласилась придержать вакантное место для меня. И с этой новостью пока не делился ни с кем. Подумал, что лучше будет, когда Борис Артёмович объявит о своем выходе на работу, тогда, под шумок, предъявлю свою карту.
Знаю, что мои родители будут не в восторге от принятого решения. Но перспектива в Лондоне более привлекательна, чем всю жизнь быть в тени своего отца. И вообще в тени всей семьи. Единственным остается вопрос, как быть с девушкой, что теперь поселилась в моих мыслях. Вновь смотрю на спящую Василису. Я припарковал свой автомобиль, затем заглушил мотор. Прекрасная даже не шелохнулась, так глубоко заснула от усталости и слабости. Стараюсь сильно не шуметь, когда выхожу из машины. Прохладный ветер московского лета ударяет по лицу своей свежестью, и меня пробивает на дрожь после тепла внутри. Осторожно открываю пассажирскую дверь и смотрю на Василису, она жмется, укутываясь в плед. Замерзла. Просунув обе руки под ноги и голову, поднимаю девушку, стараясь сильно не тормошить. Она прижимается к моей груди, утыкаясь носом в куртку, затем глубоко вдыхает и улыбается.
— Вась, — шепотом обращаюсь к ней, касаясь своими губами её лба — все ещё горит. Девушка промурлыкала, но не шевелится на моих руках. — Мы приехали, — предупреждаю, а потом вхожу в дом, направляясь к лифту. В тесном пространстве железной коробки, вспоминаю, как прижался к Василисе, желая вкусить ее, а потом сама девушка приманивала собой своей неприступностью, словно никакого притяжения не существует. Её отстранённость и в то же время желание, сбивают с толку нас обоих. Кажется, что есть какое-то «но» почему мы обходим друг друга стороной. Есть магнит, а вот полюса никак не сомкнутся. Писк о прибытии на мой этаж вырвал из раздумий. На пороге квартиры, провожу ключ-сканером по замку, отключая от сигнализации всё помещение. Переношу Василису через порог, как это делают молодожены. Черт. Ну и мысли нахлынули. Тут же трясу головой, и скорее прохожу в свою комнату. Пока держал девушку на руках, вспотел, согреваясь от ее жара. Укладываю на постель, поверх накрывая еще одним пледом. Васька свернулась клубочком, словно малыш, подпирая личико ручкой. Освободив ее от обуви, поправляю плед, чтобы ей не было холодно.
— Спасибо, — вдруг слышу, как она сонным голосом благодарит меня. Понимает ли, где она сейчас? Думаю, что да. Доверяет мне и это греет душу.
— Спи, — наклоняюсь, оставляя едва ощутимый поцелуй на ее губах. Василиса отвечает, захватывая меня за шею одной рукой. Поцелуй углубляется, как и наше желание, которое вспыхивает, словно яркая вспышка звезды в небе, озарившее темное пространство космоса. Но я останавливаюсь, прерывая чувственный момент. — Вась, — провожу ладонью по бархатистой коже лица девушки, она распахивает глаза — синие, цветом глубины океана, и заливается краской, хотя температура и без этого красит в теплый оттенок бледность её кожи. Засмущалась, и теперь отворачивается от меня, лишая зрительной связи. Но я не даю ей этой возможности, в нежном касании к ее подбородку, безмолвно прошу посмотреть на меня, и Василиса откликается на просьбу. — Знаю, что тебя тянет ко мне, — улыбаюсь широко, и девушка тоже пытается скрыть свое стеснение под улыбкой, что коснулась ее уголков губ. Опускает глаза, — Меня тоже тянет, — приблизившись к ней еще ближе, соприкасаемся лбами, дыша одним воздухом, в котором искрят сотни молний. — Хочу тебя, — честно признаюсь, лишая Василису слов. В тишине повисло ее удивленное «ох». — Но пока отдохни, ты вся горишь, — напоминаю ей, и она согласно кивает, затем укладывается и отворачивается от меня. Чувствую себя последней скотиной, отказывая девушке в желанной близости. Но был бы козлом, если бы воспользовался ее уязвимым положением. Встаю и выхожу из комнаты, прикрывая двери, но не до конца. В моей квартире еще не было девушек. Даже Линды, отчего мне абсолютно не грустно. Рад, что она никогда не видела моего внутреннего мира, иначе к чертям все сменила, круша за собой мою собственную идиллию. Но, зная, что Прекрасная здесь — в моей постели, вдруг разогревает это ощущение полноты. И, кажется, словно так было всегда. Черт возьми, да что со мной происходит! Сокрушаюсь сам над собой, и нервно запускаю руку в волосы, оттягивая те, причиняю боль. Как будто могу таким образом выбить эти размышления, что уже переходят границу дозволенного. Нет. Сейчас я не готов вновь вступать в отношения. Слишком свежа моя рана на сердце, что оставила Линда после себя. Фьюри еще пожалеет о своем решении, отказалась от меня, фактически променяла на первого встречного и тут же собралась замуж. Направляюсь на кухню и достаю стакан с бутылкой виски. Сегодняшняя ночка здорово потрепала мне нервы. Если бы не звонок от Верной, которая в панике (как оказалось, притворно) рыдала и умоляла найти Прекрасную. Надо же такое придумать — выкрали. Твою мать! В тот момент дух мой точно покинул тело, и я, сломя голову, полетел искать по всем участкам близлежащих по району. А потом Котов присылает адрес своего дома с угрозой о выкупе. Только тут я понял, что меня красиво и жестоко разыграли. Если бы в тот момент не встретился взглядом с Василисой, ворвавшись в дом, сейчас Тимофей был бы в больнице, вместе с Валерией на пару. Когда подъехал к дому своего друга, охранники гоготали над мажорскими выходками хозяев. Я слышал их разговор: трое амбалов перепугали Прекрасную до смерти, волоча ее в дом под угрозой похищения. На их счастье, я был в не настроении еще и с ними решать возникшую проблему. От вспыхнувшей злости и ярости, ударяю по столу. А эта ненормальная, с температурой и слабым самочувствием, рванулась спасать своего босса. Что это? Взаимное влечение тел, с которым бороться практически невозможно, или чувства, что мы пытаемся уберечь от новой любви?
Долго смотрел сам перед собой, будто все вокруг исчезло, лишь дыхание девушки — с хрипотцой, доносилось из моей спальни. Надо же, как быстро мысль оседает в голове, что готов делить свою постель с другой. Гляжу на часы, уже скоро начнет рассветать, а я еще даже глаз не сомкнул. Проверяю на компьютере кое-какие документы, что отправил по электронной почте заказчику: составил план и смету на затраты по предстоящей кампании, теперь жду ответа от самого директора данного предприятия. К британцу нет никакого доверия, тем более что посмел при мне зазывать Василису на свидания. Каков наглец! До сих пор внутри бушует ураган, а чувства перемешались, превращаясь в смешанный клубок эмоций. И ведь я не имею никакого права заявлять на девушку, но в тот момент, будто тумблер щелкнул, приревновал, а потому сорвался с места, завладевая ее мягким телом. Пренебрег нашей безопасностью от сплетен, которые стремлюсь минимизировать, и сделать нашу работу с Прекрасной более сносной для окружающих. Черт возьми, но такое со мной впервые. За несколько недель работы в паре, настолько привык к обществу Прекрасной и теперь представить не могу, что со мной будет, когда уеду в другую страну. Но об этом пока рано еще думать, к тому же, это не более чем одноразовая интрижка между нами. Василиса шарахается от меня, а это только мне на руку. Нет назойливых секретарш — нет проблем в целом. Девушка достойна места, на которое претендует в отцовской компании, и Вера Ивановна вскоре подготовит приказ об ее переводе. На миг представил другую, сидящую на месте Василисы, передернулся. От чего-то вдруг не по себе стало, словно предал Прекрасную, так жестоко избавляясь от нее. Но это во благо нам двоим. Усталость берет свое, и я опускаюсь головой на стол, используя свои руки вместо подушки. Закрыв глаза, пытаюсь утихомирить бьющееся сердце и немного отдохнуть. Выбранная поза не совсем удобная, но другого выбора нет. Разве что, не присоединиться к Прекрасной. Лечь рядом и разделить остатки ночи. С уверенностью встаю со стула, закрываю ноутбук, а затем плетусь в свою комнату. Тихо открываю дверь, стараясь сильно не шуметь и не напугать девушка. Сама Василиса раскрылась, но свернулась в клубочек. Долго смотрел на нее, представляя, какого это, ощущать ее под собой на мягкой поверхности. Возможно, слишком грубо, но от постоянного перепихона вряд ли кто отказывался среди мужчин. Снимаю с себя верхнюю одежду, и осторожно забираюсь на кровать, так, чтобы не задеть Василису. Естественно, от моего веса матрац продавливается, и девушка меняет позу, сонно зевает, подпирая голову рукой. Накрываю нас обоих одеялом, а потом отворачиваюсь, стараясь заснуть как можно скорее. Только это практически невозможно, ведь умом понимаю, что рядом со мной лежит та, от которой совсем с ума сошел.
— Тём, — вдруг слышу своё имя, девушка впервые произносит его короткую версию, на сердце стало тепло. Василиса обнимает меня со спины, опаляя кожу своим жаром. Девушка горит огнем, и скорее всего ей нездоровится. Медленно поворачиваюсь к ней, и она ложится головой мне на грудь. Сначала впадаю в ступор, как себя повести, но потом просто обнимаю ее, прижимая к себе еще ближе. В моих объятиях она такая хрупкая и маленькая.
— Давай, я принесу тебе жаропонижающее, — предлагаю, нарушая тишину нашего слитного дыхания в унисон. Она отрицательно качает головой, прижимаясь еще крепче.
— Нет, просто обними меня, пожалуйста, — просит Василиса. Поднимая голову, девушка смотрит мне в глаза, а затем опускает взгляд на губы. Убираю с ее лица прядку волос, что выбилась из хвостика, а потом вовсе стягиваю резинку, распуская каштановые локоны. Чуть приподнявшись, касаюсь большим пальцем ее губ, которые немного стали шершавыми от частого дыхания ртом. Задерживаюсь только на секунду, а потом завладеваю ею в нежном поцелуе. Вместо объятий, дарю Прекрасной желанное, не только ей самой, но и себе. Василиса хватает меня за голову, углубляя вспыхнувшую страсть.
— Если мы сейчас не остановимся, — разрываю на миг поцелуй, притягивая девушку за талию на себя. — Я не смогу… — мои слова остаются не завершёнными, потому что Василиса накрывает мой рот ладонью.
— Замолчи, Тём, — смело улыбается, утыкаясь носом в шею. Оставляет влажную, горячую дорожку, покусывая за плечо. Резко хватаю ее и опускаю на спину, ложась сверху.
— Решила вести? — игриво задаю вопрос, устраиваясь между ног, и она хихикает. Сам возбудился до предела, и лишь наша одежда становится весомой преградой не переступать повторно грань дозволенного. Трусь членом об ее естество, показывая, как сильно хочу овладеть ею, и брать сполна. Доводить до безумия и им же наслаждаться. Василиса томно вздыхает, прогибаясь в пояснице, усиливает наш петтинг. Подперев попу рукой, наращиваю темп, доводя девушку до оргазма, которым она мгновенно разряжается.
— Ах! — ее сокрушающий крик удовлетворения проносится по всей комнате. Обрушиваюсь на ее губы, и жадно целую, получая взамен ту же силу. Василиса не отстает, она закидывает обе ножки мне за поясницу, захватывая в плен, и продолжает издеваться надо мной. Держусь из последних сил, чтобы не кончить себе в боксеры. Потому придавливаю ее, прекращая мучения. — Так нечестно, — возмущается, надувая свои, искусанные мною, губки.
— Ты горишь, Вась, — предупреждаю ее, понимая двусмысленность слов. Оба рассмеялись. Девушка обнимает меня за шею и вновь притягивает для поцелуя. Едва касаюсь уголков губ и ловлю её разочарованный вздох. Тут же отстраняюсь, хмурясь. — Что с тобой?
Василиса прячет свои глаза, старается улыбаться, но выходит совершенно противоположное. Она расслабляет свою хватку на моей пояснице и шее, словно дает время на раздумья: продолжить или закончить на такой ноте. Грубо хватаю ее за подбородок, совершенно не желая причинить ей боли.
— Ты хочешь меня? — задаю вопрос, срываясь от желания. Она распахивает глаза, испугавшись напора, и только собирается мне ответить, но я обрушиваюсь на нее рот, лишая такой возможности. Очерчиваю тонкую талию, касаясь оголенной кожи на границе футболки и трусиков. Затем поддеваю край резинки и пробираюсь к естеству Василисы, накрывая клитор ладонью. Девушка напряглась в ожидании продолжения, запрокидывая голову и испуская стон удовольствия от чувственного давления на центр возбуждения. — Так-то лучше, — шепчу, отстранившись на небольшое расстояние. Наблюдаю за ней, как набирает обороты ее новая волна, приближающегося оргазма — такая податливая, отзывчивая. И это понимание сшибает мне рассудок напрочь. Как часто приходилось ублажать Линду, стараться разогреть без усилий, но, кажется, все было напрасно, и моя бывшая имитировала свои стоны удовольствия. Частично сравнивая обеих девушек, вижу, как Василиса отдается мне без остатка. В переговорной, в лифте — неважно в какой обстановке и где, она не лгала мне в своих ощущениях. Ни тогда, ни сейчас. Но я буду последним ублюдком, если сейчас сорвусь и воспользуюсь ею, имея над ней превосходство в положении тел. С огромным нежеланием прекращаю пытку над чувствами Прекрасной и ее внутренним либидо. Убираю руку, ощущая на пальцах влагу от разразившегося оргазма девушки: готовая и жаждущая моей плоти. Пусть сейчас мы не получили полного удовольствия, но по утру, думаю, Василиса будет только благодарна такому исходу. Она замерла подо мной, понимая, что продолжения не следует. Смиренно ослабляет хватку, заливаясь румянцем, вновь не смотрит в глаза, будто стыдится своего желания. Я ложусь рядом, притягивая к себе девушку. Разыгравшееся искра нашего притяжения сыграла с нами в злую шутку, оттого мы оба чувствуем отчужденность.
— Завтра, — произношу многообещающую фразу. Василиса согласно кивает, принимая мои объятия. Для себя решил, что по утру нам следует поговорить и решить, как быть с тем притяжением, от которого оба шарахаемся из угла в угол. Подстраиваясь под ее вдох и выдох, медленно засыпаю, впервые ощущая комфорт в душе и тепло тела девушки, которая пустила корни в моем сердце.
Глава 14
Наверное, температура выжгла напрочь мои мозги, раз сама полезла целовать Артёма. Даже во сне стыдно саму за себя. И, ведь молодой человек, тактично отказал, понимая, что утром мне станет неловко перед ним за свою выходку. Артём крепко обнял меня, будто боится, что я сбегу от него, и, честно признаюсь, мысль уже посетила неоднократно. Обвив меня, словно плющом, он уткнулся лицом мне в грудь, и теперь нет никакой возможности пошевелиться. За окном уже давно рассвело, только шторы не дают лучам солнца пробраться в комнату Шацкого. Черт возьми! — чуть ли не фыркаю, осознавая момент, как я здесь оказалась. А точнее, по чьей вине. Лера со своими шутками скоро доведет всех до белого каления, и как бы она сама потом не поплатилась за свои издевательства. Расслабленная поза Артема слишком увесистая, но я кое-как поворачиваюсь на бок, тревожа мужчину, и он высвобождает меня из своего плена. Замерла на мгновение, потому что Шацкий снова притянул за талию ближе к себе, а затем просунул руку под мою футболку и начал ласкать грудь. Проснулся, стало быть. Стараюсь не делать резких движений, но его игра постепенно усиливает утреннее желание, ведь в это время пик восприятия гораздо высок, нежели в ночное. Он целует меня в плечо, опаляя своим горячим дыханием, затем шею, касаясь мочки уха, и снова погружается носом в мой затылок, глубоко вдыхая мой личный запах, или то, что осталось от аромата шампуня. С силой жмурю глаза, притворяясь, что сплю, только молодой человек продолжает эту мучительно-сладостную пытку.
— С добрым утром, — голос слегка с хрипотцой, но Артем ласково шепчет мне на ухо, привораживая своим тоном и скрытым желанием. Ощущаю своей попой, насколько у него утро стало добрым и пытаюсь чуть отстраниться, чтобы не создавать парню лишних проблем. — Ну куда же ты, Вась, — хохотнул и тут же вернул на место, только теперь прижимая еще ближе. Член Артема буквально впился мне в ягодицы, и, кажется, ощущаю его пульсацию, мгновенно вспоминая его длину внутри себя. Это только усугубило мое положение, и я начала извиваться, потому как моя собственная пульсация между ног жаждала скорейшей разрядки. Ночной всплеск моего желания и нашего петтинга с Боссычем, лишь растравил, итак, натянутые до точки невозврата ощущения возбуждения. И чтобы минимизировать вспыхнувшее желание, как изначально предполагалось, я обернулась в его объятиях к нему лицом, встречаясь взглядом.
— С добрым, — получилось слишком сжато и со стеснением. Артём улыбается, не прячет от меня своих лукавых и коварных глаз, разглядывает внимательно, убирая прядку волос с лица и с нежностью проводит пальцами, очерчивая контур лица, шеи, спускаясь к ложбинке груди. Момент настолько интимный, даже больше, чем само соитие, ведь так души тянутся друг к другу и происходит знаменитая химия.
— Как ты себя чувствуешь? — слегка нахмурившись, интересуется он, затем прекращает свои прикосновения. Мне стало не по себе, вдруг ощутила потребность в его ласке, захотелось контакта и знать, что он всегда будет рядом со мной. Отгоняю подальше от себя эти мысли, ведь все это не более, чем временная вспышка желания — взаимного. Всматриваясь в карие глаза мужчины, замечаю, что лучик все же пробился сквозь ткань штор, и теперь искрится на лице Артема, показывая, что его радужка полна мелких, немного светлее на тон, пятнышек — будто янтарь, раскиданный по всему дну темного моря.
— Сносно, — коротко отвечаю, разрывая нашу зрительную связь. Молодому человеку не понравилась резкая смена настроения, но не показывает недовольства, а выпускает из объятий совсем, давая мне возможность встать. Одеяло, в которое мы оба завернулись, будто в кокон, согревало наши тела, а теперь вдруг стало слишком тесным для двоих. Мужчина первый покинул постель, направляясь в ванную комнату. Заметила, что Артем поправил член в боксерах, пряча от меня свое возбуждение, будто так извинялся за естественную реакцию. Пока Шацкий приводил себя в порядок, я присела, обернувшись в прохладное одеяло, которое лишилось половины души. Оглядевшись по сторонам, понимаю, что здесь живет только мужчина, нет никакого намека на женское присутствие. Каждая деталь кричит только о брутальности и холодности моего босса: темное дерево кровати и покрытие пола, рабочего стола и стула, даже шторы — и те подобраны в стиль внешнего декора. Но особое внимание привлекли выкрашенные стены в светло-серый цвет, а точнее, огромное количество семейных фотографий, увешанных на них в разнообразной форме. Посильнее поджимаю под себя одеяло, подбирая у ног, словно юбку, и направляюсь к ним, чтобы рассмотреть поближе. Любопытство взяло надо мной верх, и теперь я знакомлюсь с Артемом и его семьей, вторгаясь в личное пространство молодого человека. Шум льющейся воды успокаивает, так я знаю, что парень не застанет меня врасплох, и я вовремя успею вернуться в постель, будто и ничего не происходило в момент его отсутствия. Всюду изображена семья, или каждый член в отдельности. Начиная с младенчества Артема, в очень смешных позах и ситуациях, от которых улыбка сама по себе растягивается на лице, и хочется мило хихикать, смущая молодого человека. Чуть ступаю на пару шагов влево, рассматривая фотографии в более старшем возрасте, скорее старшая школа: на них парнишка заметно превращается в хмурого мужчину, особенно выдают глаза — уже в ту пору по ним можно было бы сказать, что парень со всей серьезностью относится к своей жизни. Милый и такой высокий, вдруг подумала про себя, касаясь лица Артёма на фотокарточке. Острое покалывание на кончиках пальцев вдруг воспроизвело в памяти реальные ощущения тела мужчины, я тут же одернула руку, пряча ее в одеяло. Продвигаюсь дальше, к его родителям. Борис Артемович со своей женой — прекрасная пара, любящие друг друга. И оба светятся, обнимая сына, который стоит между ними. Я вспоминаю своих родителей, и так скучаю, ведь стали очень редко видеться. Сначала их переезд и кардинальное решение сменить образ жизни, меняя городскую квартиру на деревенскую дачу не сильно давили на меня, но по прошествии немалого времени, я стала безумно скучать по толпе в квартире, по папиным шуткам и подколкам над мамой, по маминым объятиям и личным, девичьим, беседам по душам. Я охотно делилась с ней своими мелкими секретами, конечно, лишь теми, от которых бы не получила по попе. Учась в университете, все выходные стабильно проводила дома, как и Лерка у своих. Обе дурачились и часто ночевали друг у друга. И, если я действительно была по ночам дома у нее, то моя подруга частенько использовала данную возможность в целях погулять с мальчишками. Поднимаю глаза выше, отгоняя грустные мысли прочь. На следующих несколько изображений Артем был в студенческой выпускной форме — черной мантии, держа в руках красный диплом. А затем удачно пойманный кадр, когда молодой человек запускает в воздух академическую шапочку. Улыбка озаряет лицо моего теперь уже босса, а глаза горят, говоря о готовности к пути в новых свершениях. На мои плечи ложатся обе ладони — разгоряченные от воды, и я тут же вздрагиваю от испуга.
— Ой! — застигнутая врасплох, все же попалась за разглядыванием личной жизни Артёма. Он рассмеялся, притягивая к себе в объятия, будто убаюкивает испуганное дитя. Засмущалась, но все же приникла к влажной груди, ощущая аромат его геля для душа — мята и цитрус — опасное сочетание, сводящее меня с ума, когда нахожусь поблизости с Боссычем.
— Понравились картинки? — все еще посмеиваясь, задает вопрос, косо глядя на них, будто забыл, что там вообще есть.
— В молодости был симпатичнее, — стараюсь отшутиться, на что получаю хмурое лицо и, естественно, Артём поспешил поинтересоваться, а какие изменения претерпело его тело сейчас, спустя некоторое время. Ощущаю, как к щекам приливает кровь, но я продолжаю держаться стойко, чтобы он не решил сбить с пути повторно. — Если учитывать, сколько воды утекло, то, думаю, мог бы сохраниться и получше, — подмигиваю, заигрывая и смягчая слова. Улыбка касается губ Артема, едва уловимая, так как мужчина старается держаться серьезно, даже набычено, чуть надувая тонкие губы. Глажу по его заросшей щеке, ощущая царапание на ладони, но все в виде шутки продолжаю жалеть.
— А ты прекрасная, — лукавит, сощурив глаза. — Думаю, даже в том возрасте, — Артем кивает на свои фотографии, — ты выглядела так же хорошо, как сейчас. Нет, — он отрицательно качает головой, — уверен, сейчас ты гораздо лучше, чем тогда. — Замолкает, обескуражив своими словами мой рассудок. — Ну, — протягивает, играя бровями, — я так думаю. — Затем впивается поцелуем, захватывая меня вновь в плен своих рук. В ответ обнять или оттолкнуть не получается, потому что держу одеяло, а Артем меня фактически зажал и теперь он властвует надо мной, иссушая до дна в нежном слиянии. Не прерываясь ни на секунду, направляет обоих к постели, до тех пор, пока мои ноги не упираются о край кровати. Одеяло падает на пол, и теперь я перед ним все в том же одеянии: в трусиках и футболке. Руки сами пустились исследовать его тело, очерчивать сильные мышцы спины и талии, бесстыдно опускаясь к паховой зоне. Артем покрыл бедра полотенцем. Не скрывая вновь проснувшегося возбуждения, мужчина толчком показывает желание, касаясь моего живота. Шацкий намного выше, оттого и приходится стоять практически на носочках, чтобы ощущать всю полноту мужской ласки и игры, которые с удовольствием отдает сполна, получая взамен мою собственную отдачу страсти.
— Я не знаю, как сдерживаться рядом с тобой, — признается, прошептав у губ предложение, затем захватывает мое лицо в обе ладони и касается лбом моего лба, вдыхает глубоко и выдыхает со свистом. Артем возбужден до предела. Желание слишком захватило обоих, и не хочется думать о последствиях, которые обязательно наступят. И, если трезвым умом я отдаю себе отчем в содеянном, то, только не сейчас, когда опьянена его флюидами.
— Мне кажется, я чувствую то же самой, — мой голос настолько тонкий, даже сама удивилась, насколько меняется тон, когда страсть затмевает весь разум, и на первое место встает потребность ощущать мужское тело и наслаждаться теплом от сокрушительного мгновения. Мое признание сбивает с толку Шацкого, но один лишь взгляд в мои собственные глаза, он тут же валит нас обоих на постель и продолжает натиск, исследуя всю меня и пробуя на вкус. Одним резким движением смахивает полотенец с бедер, оставаясь абсолютно нагим передо мной, и удобно устраивается между ног, касаясь возбужденным членом моего естества. Бабочки в животе запорхали крылышками от нарастающих искр нашей игры, грозясь вспыхнуть пламенем, превращаясь в пепел. Так остро ощущается все мгновение, которое в жизни никогда не испытывала ни с одним мужчиной. Один поцелуй чего стоит, лишь от него мое тело покрывается мурашками от обостренных чувств. Артем отстраняется, помогая мне избавиться от футболки, и в быстром темпе вновь возвращается на место, бесстыдно стягивая мои трусики. Теперь мы оба друг перед другом абсолютно голые, и меняя позу, я оказываюсь сверху на нем, еще сильнее ощущая, как член упирается в промежность. Казалось бы, должна остановить все это, но то, как Шацкий обнимает и притягивает к себе — подкупает на новый уровень удовольствия. Мы оба замерли, понимая, что даем секунду друг другу на обдумывание, стоит ли остановиться. Но никто из нас не делает резких движений, а значит обе души едино решили воспользоваться случаем. Артем одним резким толчком входит в меня, захватывая в плен мои искусанные им губы. Поцелуй углубляется, как и его движения во мне, которые с полной уверенностью и темпом приближают к кульминации. Ночной петтинг был лишь некой репетицией, а теперь идет прогонка финальной программы. Уложив меня на кровать, мой босс подпирает одной рукой попу, меня угол проникновения.
— Ах! — вырывается стон, и я прогибаюсь в пояснице, впитывая каждый толчок, возносящий к скорому оргазму. Силы Артема только набирают обороты. Мужчина покидает меня, всего лишь на долю секунды, чтобы поменять позу, и теперь он удерживает меня за поясницу. Одной рукой надавливает на нее, заставляя прогнуться еще сильнее, как кошечку, которая решила потянуться ото сна. Аккуратно вводит член, давая возможность привыкнуть к новому ощущению.
— Да, — прорывается хриплый стон Шацкого, когда начинает двигаться, наращивая темп. Нежно поглаживает спину, затем ложится сверху, придавливая всем своим весом. Новая поза настолько глубокая и яркая, и я закрываю глаза, наслаждаясь каждым движением, особенно тем, когда Артем чуть усиливает напор, а потом обрывает весь кайф. Занятие любовью длится недолго, но достаточно, чтобы мы оба отправились в нирвану, кончая друг за другом. Артем изливается в меня, а я принимаю каждую каплю, совершенно позабыв, что мы не предохранились, ни в переговорной, ни сейчас. Этот факт вылетел из головы, наполняя мой воспаленный мозг эндорфинами.
Глава 15
После бурного занятия сексом, мы оба уснули в обнимку. Было прекрасно ощущать тепло рук и груди Артема. Он прижал меня к себе, не давая возможности даже шелохнуться. Кажется, в такой тишине я слышала его сердцебиение — оно отдавалось равномерными и монотонными ударами мне в спину. И под свой личный счет в уме, я постепенно уплывала в сон. Ноющее ощущение между ног напоминало о нашем соитии, и вновь возбуждение просыпалось с невероятной силой желания. Сжимаю мышцы ног, чтобы утихомирить начавшуюся пульсацию. Это движение не остается не замеченным.
— Вась, — сонно шепчет Артем, утыкаясь носом мне в плечо. — Что с тобой?
— Все хорошо, — тут же отвечаю, замирая в его объятиях.
— Чем планируешь сегодня заняться? — спокойно и буднично задает вопрос, заставляя меня немного напрячься от простоты всей непонятной ситуации. Как я буду смотреть ему в глаза на работе? Боже, во что я ввязалась! С негодованием мысленно даю себе в лоб. Его вопрос сбил с толку, но Артем продолжает посапывать у моей головы, обдавая горячим дыханием плечо. Чуть отстраняюсь, лишая саму себя прекрасного мгновения полноты. Сам молодой человек не возражает, и ложится прямо, подкладывая под голову обе руки.
— Сегодня у меня занятия йогой, — прерываю временное затишье и зачем-то делюсь планами, затем сажусь и прикрываюсь одеялом. Стеснительность вдруг окутала мой разум. Даже взгляд поднять боюсь, но все же смотрю из-под ресниц, ощущая, как кровь приливает к щекам. Артем резко садится, показывая всю мощь мужского тела, как работают и переливаются мышцы в движении. Тело не сказать, что натренированное, но видно — Босс Боссыч следит за собой. Он прикасается к лицу и гладит, лукаво прищурив свой взгляд. От нежности сама слегка клоню голову на его ласку, получая в ответ едва уловимую улыбку. Затем Артем проводит большим пальцем по моей нижней губе, оттягивает ее, и наблюдает за реакцией: я совсем забываюсь, что происходит и будто тянусь на его внутренний зов.
— Давай сегодня проведем день вместе, — разрушает мгновение, делая предложение о свидании, или нечто походящего на него. Распахнув широко глаза, опешила, не зная, как ответить ему. Увидев мое замешательство, мой босс еще раз прошелся взглядом по губам, приглушая собственное желание, а затем встал с постели и нагим предстал передо мной. Невольно опускаю глаза на полувозбужденный член, и Артем, как нарочно, качнул бедрами, задерживая мое внимание на нем. Тряхнув головой, только получила его насмешку, затем мужчина поднял с пола свои джинсы и надел их, пряча достоинство. — Ахах, Василиса, будто в первый раз видишь обнаженного мужчину!? — рассмеялся, еще сильнее смущая меня своим поведением. Недолго думая, я встаю и намеренно в ответ ему «случайно» сбрасываю с себя одеяло, показывая изгибы тонкого женского тела. Босс Боссыч замер, и, нахмурившись, отвернулся от меня, когда я из-под ресниц взглянула на него через плечо. Что я сделала не так? Раз вызвала такую реакцию. Быстро поднимаю с пола футболку и трусики. Черт возьми, надевать белье еще раз перспектива ужасная. Но еще кошмарнее, что мои штаны и куртка остались в доме у Тимофея, и теперь мне в буквальном смысле не во что одеться. От отчаяния вновь рухнула на край кровати, лихорадочно соображая, что предпринять. Но самым очевидным станет просьба к Артему — это выделить мне из гардероба на время, конечно, часть его одежды. Оборачиваюсь, готовая попросить об одолжении, но никого уже не наблюдаю за своей спиной. Вышел тихо, даже слова не сказал. За окном солнце вступило в полные права на небе. И теперь ясно озаряет весь город, пробуждая в полуденный час выходного дня людей. Пробежавшись взглядом по всей комнате, задерживаюсь на большом шкафе, и тут же к нему направляюсь. А что поделать, ведь не сидеть сложа руки, пока Артем Борисович не выпроводит нагишом на улицу. Раскрываю створки дверей, ощущая запах духов своего босса: костюмы, белые рубашки, джинсы и прочие вещи убраны в идеальном порядке. Разложены и развешаны так, что любой бы перфекционист, увидевшись эту картинку, тут же бы получил эстетический оргазм. Хихикнув про себя, выбираю простую серую футболку и спортивные штаны. Рассматриваю обе вещи — одежка для меня слишком велика, но другого выбора нет. Думаю, это не заденет Артема.
— Я тут, что подумал… — с этими слова входит мужчина, и перед ним я, держащая в одной руке его вещи, а другой закрываю шкаф. — О! — удивленно вскинул брови, — сама разобралась. Отлично. — Он запускает в свои растрепанные волосы руку, и в непринужденном жесте показывает на ванную комнату. — Можешь не стесняться, — я согласно киваю, боясь сделать лишнее движение. Практически застигнутая врасплох на месте преступления. — Жду на кухне, — подмигивает и вновь оставляет одну. Сама того не замечая, от нервов прижала к груди одежку, будто она способна спасти меня, будь у Артема иное настроение. Чувствую себя неловко, но что уж теперь биться в моей внутренней истерике, надо по-быстрому распрощаться с Босс Боссычем, а потом постараться забыть все, что между нами произошло за последние сутки. Только такое-то с трудом забывается, особенно, если до сих пор ощущаешь на себе вес тела мужчины и его движения в такт страстного танца. Ванная комната для каждого человека — это очень личное, помимо самой спальни. И, если во втором варианте можно скрыть от любопытных глаз личное, то в ванной, напротив, — все видно на поверхности. Всё, как и должно быть у холостого мужчины: одна баночка геля для бритья, сама бритва и бутылка мужского геля для душа. Смывая с себя прошедшие день и ночь, не глядя намыливаюсь мылом, разнося аромат мужских духов по всей ванной. Теперь и я сама пахну Артемом, не хватает только его собственного природного запаха. Вода шумит буйной струей, смывая с меня пену. И, смыв с глаз мыльный раствор, натыкаюсь на смотрящего босса.
— А! — закричала, прикрывая себя руками, как будто до этого не дефилировала перед ним голиком. Двойные стандарты. Смахиваю с глаз пену, которая потекла еще больше, и начала раздражать их. Вновь смываю с лица помеху, освобождая одну руку, открывая груди перед его взором, а затем гляжу на мужчину. Артем облокотился о косяк и внимательно прослеживает по всему моего облику. К слову, перегородка оказалась прозрачной, и мои успехи спрятать себя ровнялись нулю. Босс скривил свои тонкие губы в ухмылку, проводя указательным пальцем по ним, будто пребывает в раздумьях. Взгляд сосредоточенный, голодный и решительный. Чем только настораживает на противоположные мысли.
— Завтрак остыл, Василиса, — пристально уставился мне в глаза, и в них вижу огонек, который вдруг вспыхнул от одного только вида на меня. Ступает на шаг, замирая перед стеклянной перегородкой. Кладет руку на поверхность и будто гладит ладонью мой живот, смахивая со стекла запотевшую дымку. — Голая, мокрая, — произносит слова, лишающие разума мгновенно, а я продолжаю стоять под водой, словно приросла ко дну ванны и не могу пошевелиться. Каскад воды омывает все мое тело, избавляя от пены, тем самым я предстаю перед Артемом в весьма эротическом смысле. — Вкусная и желанная, — продолжает, пожирая взглядом грудь, а потом опускает глаза на мое сосредоточие, облизываясь, коварно щурится, придумывая собственный план.
— Артем, выйди, пожалуйста, — наконец, обретаю сталь в голосе, отрезвляя тоном своего босса. Сам Шацкий никак не ожидал получить столь суровую просьбу от меня, ведь привык, что Прекрасная слишком мягкая и покладистая.
— Хорошо, — смирившись, пожимает плечами. От меня не скрылся жест рукой, когда мужчина поправил возбудившийся член в джинсах. Мгновенно отворачиваюсь, продолжая смывать с себя остатки мыла. Низ живота предательски заныл, как и все мое либидо, сокрушаясь всеми браными словами целого мира. Но так будет лучше, — решила для себя, параллельно выключая напор воды. Артем подал мне полотенец, который принес с собой, преследуя именно эту цель — обеспечить гостя всеми нужными вещами. Только я далеко не гость, черт возьми, а свалившаяся на голову проблема. И пусть сейчас меня все еще лихорадит от простуды, но я крепко стою на ногах и могу ясно мыслить. Более разумно, чем прошлой ночью или утром, например. Ничуть не сожалею о нашем сексе с Артемом. Это взаимное притяжение с первых секунд знакомства лишило обоих мозгов. А теперь поздно давать заднюю, потому что вляпались основательно.
Обмотавшись полотенцем, я стою перед Шацким. С волос капает вода, прочерчивая на не прикрытых плечах мелкие дорожки, от которых вновь зарождаются мысли об утренних утехах. Мужчина смахивает с моего лица пару прядей, абсолютно не обращая внимания на влажность. Затем целует в губы одним легким касанием, от которого дух захватывает. Вот зачем он так поступает со мной? А я?
— Тём, — прерываю поцелуй, касаясь пальцами его губ. Шацкий распахивает глаза, покрытые вновь вуалью страсти и желания. — Мне нужно домой, — четко проговариваю, чтобы он уловил весь смысл. Артем старается вникнуть, но тут же притягивает за талию к себе, будто только что я сказала совершенно обратное. — Постой, — начинаю сопротивляться, нарываясь на его крепкую хватку. С удивлением и страхом уставилась, не понимая, что происходит, и почему вдруг мужчина посмел так грубо сжать мои локти.
— Прости, — тут же извиняется, выпуская меня. Настороженно, я все же обхожу босса, и направляюсь в комнату, где лежат на кровати приготовленные вещи. Артем проследовал вслед за мной, пугая внезапной вспышкой агрессии. С чего вдруг? — Вась, — он окликает меня, скрестив руки на груди. — Не бери в голову, ладно?
— Все нормально, — отмахиваюсь, а затем быстро надеваю его штаны и футболку на голое тело. — Отвези меня домой, пожалуйста. Мне еще надо с Лерой связаться и забрать из дома твоего друга свои вещи.
— Давай поговорим о случившемся, — ни с того ни с сего предлагает, обескураживая напрочь. С непониманием на лице, я уставилась на него, вопрошая, о чем именно желает поговорить. — Ты правда рванула меня вызволять? — с полной решимостью задает вопрос, глядя в упор, даже не моргает.