— По-моему, ты её напугал.
Он приблизился ко мне и без особого интереса окинул взглядом украшения. Положил ладони мне на плечи и стал мягко массировать.
— Не люблю пугливых.
Взяв одну пару, я положила её себе на ладонь и слегка выгнула пальцы, чтобы свет заиграл на камнях. Вздохнула и вернула серьги на место. Большие пальцы Алекса через ткань обрисовали мои лопатки, я ощутила, как он подошёл ближе, практически вплотную. Слегка потянув за волосы, он заставил меня склонить голову и прошёлся языком по шее — от самого ворота рубашки до уха. Шумно втянул воздух носом.
— Я соскучился по твоему запаху.
Поддев мочку носом, он выдохнул, и я услышала что-то схожее то ли со звериным рыком, то ли с урчанием. Горячие ладони соскользнули с моих плеч к пуговицам рубашки. Первая… вторая… Расстегнув до конца, он развернул меня к себе лицом. Приподнял голову за подбородок, посмотрел в глаза, а потом, отпустив, коснулся ключиц.
— Чего-то тут не хватает, — сдавленно проговорил он, не отводя взгляда.
Зрачки его расширились, радужка напоминала пронзённое разрядами серебристых молний грозовое небо. По рукам вновь побежали мурашки. Столько раз на меня смотрели мужчины. Столько раз… По-всякому: с похотью, с высокомерием, с предвкушением, но чтобы так… Этот взгляд пугал меня, потому что я падала в это небо, меня затягивало бушующей в его глазах бурей, и сопротивляться становилось всё труднее и труднее. Он ломал любые мои попытки. Не убежать, не спрятаться. Разве что он сам разрешит, вот только я не сомневалась — этого мне не дождаться.
Убрав руку, он отошёл к витрине, находящейся в дальнем углу комнаты. Рубашка моя так и осталась распахнутой, груди касался охлаждённый кондиционером воздух. И что это значит? Что он опять придумал?
Сжав пальцами полы, заметила, как Алекс набирает на панели код. Не отличающаяся особым любопытством, всё же не сдержалась и подошла к нему. Под стеклом лежали роскошные гарнитуры… Настолько роскошные, что я даже не нашлась, что сказать. Никогда подобного не видела. Огранка камней, обработка драгоценного металла… Даже надетое на мне кольцо с бриллиантами на фоне этого великолепия выглядело просто.
Взяв комплект серёжек с жёлтыми бриллиантами, Алекс поднёс его к моему лицу и, нахмурившись, положил обратно. Проделал то же самое с другим — из розового золота. Я стояла молча и смотрела на него. Что он вытворяет?! Я, конечно, понимаю, что для мужчины, в ванной у которого переливаются бриллианты, любая прихоть — всего лишь прихоть, но всё же.
— Что ты делаешь, Алекс? — тихо спросила я, когда он продел мне в мочку длинную серёжку с окружённым чёрными бриллиантами изумрудом.
Он приложил палец к моим губам.
— Тс-с-с. — Продел вторую и, взяв браслет от того же комплекта, добавил к тем, что надел в зале. Я чувствовала, как меня пробирает внутренняя дрожь, и сама не могла понять причину этого. Он ведь решил поразвлечься, в очередной раз показать мне своё всевластие, да и только. Вот только пальцы его, словно невзначай, касались моей кожи, и это волновало меня. Его взгляд, его прикосновения… На грудь мою легло прохладное колье. Изумруды, чёрные бриллианты и всё то же белое золото… Я почувствовала прикосновение металла и контрастом — губы Алекса во впадинке между плечом и шеей.
— Вот так лучше, — удовлетворённо кивнул он, отстранившись, и уголок его рта дёрнулся.
Я провела ладонью по шее, по колье. Потрогала длинные, невероятно тонкой работы серьги и поджала губы. Не знала, что сказать ему, не знала, что делать. Меня пугало, что я начинаю думать о чём-то, пугала реакция собственного тела, пугала моя незащищённость перед ним. Похоже, он слегка заигрался, но у него это право, в отличии от меня, есть. Я же…
Вернувшись обратно к витрине с серьгами, я уставилась на уголок чёрной бархатной подстилки. Рядом, на точно такой же, лежали обручальные кольца. Посмотрев на них лишь мельком, я отвернулась и услышала за спиной шаги. Подойдя, Алекс положил ладони мне на талию и тут же переместил их на живот. Развернул меня и, подхватив, усадил прямо на витрину — между бархатных подстилок. От неожиданности я оперлась рукой и, наткнувшись на кольца, отдёрнула её. Алекс тихонько засмеялся. Колени мои упирались ему в живот, и я буквально почувствовала этот его тихий гортанный смех.
— Ты с ума сошёл? — спросила я, когда он принялся стягивать с меня легинсы. Попыталась остановить, накрыв ладонью руку, но он только глянул на меня своим тёмным, со вспышками серебряных молний взглядом.
— Сошёл, — отозвался он, скатав легинсы до колен. — Ещё как сошёл…
12.3
Я надрывисто выдохнула. Ощутила прикосновение рук к голым бёдрам и, забывшись, вновь оперлась о витрину. Проклятые кольца… Наши взгляды встретились, и у меня едва не закружилась голова. Пряный, пьянящий взгляд проникал в самое моё нутро, возвращая к жизни ту меня, что когда-то умерла, ещё даже не начав жить. Вот только пробуждение это не сулило мне ничего хорошего.
— Алекс, не надо… — взмолилась я, когда он, стащил рубашку с моих плеч до локтей и принялся целовать шею. Я чувствовала его дыхание, мягкие покусывания, влажный язык, и меня захлёстывало паникой. Легинсы мои опустились едва ли не до щиколоток, пальцы его устремились вслед — по моим ногам, по икрам, и я зашептала ещё отчаяннее: — Я не хочу чувствовать… Алекс, пожалуйста…
— Почему? — посмотрев на меня, спросил он.
— Потому что… — дрожащим голосом выдавила я, — потому что ничего хорошего не будет. И когда ты наиграешься…
— А если я не наиграюсь? — разведя мои ноги, Алекс встал между ними и упёрся ладонями по обе стороны от бёдер. — Честно тебе скажу, Стэлла, меня ни одна женщина не заводила так, как ты. Что-то есть в тебе такое…
— И что же? — стараясь не отклоняться от него, поинтересовалась я.
— Да чёрт знает, — сквозь зубы процедил он так, будто бы выругался, и обхватил мою грудь. Губы его прошлись по моей скуле, по подбородку, и впечатались в рот. Одна ладонь переместилась на затылок.
Жадно целуя, Алекс сгрёб мои волосы, разжал кулак и пропустил пряди между пальцами. В груди его опять возникло нечто напоминающее урчание, язык ворвался в мой рот. Закрыв глаза, я чуть откинула голову назад и сильнее ощутила нажим пальцев. Алекс склонился ко мне и принялся целовать так голодно, что у меня перехватило дыхание. На нём всё ещё были джинсы, но это не мешало мне чувствовать его возбуждение и нетерпение. Не понимая, что делаю, я потянулась к нему и тронула щёку, провела по щетине.
— Колючий, — выдохнула я, когда он на пару секунд прервал поцелуй.
Он снова подхватил мою нижнюю губу. Втянул в рот и провёл языком. Сделал шаг назад и, глядя на меня, принялся расстёгивать ремень на джинсах.
Я ощутила странное покалывание в пальцах и нервно сжала первое, что попалось под руку. Чёрный бархат… Несколько колец со звоном упали на пол, и я уставилась на них, не зная, что делать дальше. Алекс пнул одно, что было к нему ближе всего, мыском ботинка и, оказавшись рядом, буквально впечатал меня в себя. Его руки были везде: на моей пояснице, на спине, на плечах. Он шарил по моей спине, задирая рубашку, потом принимался гладить ноги и снова возвращался к спине. Сгребал волосы, отпускал и гладил плечи. И всё это время не переставал жадно целовать меня.
— Как же тут неудобно, — просипел он сквозь поцелуй, подтягивая меня ближе к краю витрины.
Поначалу я не сообразила, что он имеет в виду. Кольца… и серьги? Да… это же какая-то там эксклюзивная коллекция. Должно быть, они целое состояние стоят…
— Чёрт! — ругнулся Алекс, и тут до меня дошло, о чём он. Витрина была выше обычного стола и доходила ему примерно до поясницы. Так что…
Не выдержав, я откинула голову и засмеялась. Но ситуация забавной Алексу, похоже, не казалось, ибо на лице его так и было написано раздражение. Я хмыкнула и приподняла бровь. Думать долго он не стал — сдёрнул меня со стекла, но не успели ноги мои коснуться пола, подхватил под ягодицами и приподнял. Мне стоило оставаться безучастной… Стоило, вот только в голове, как и тогда, в душе, замелькали безрассудные мысли. А что, если… Быть его игрушкой несомненно лучше, чем, каждый раз засыпая в новом пристанище, надеяться, что ночь пройдёт спокойно. Вопрос лишь в том, в какие игры он будет со мной играть? Потому что… Потому что несмотря ни на что, к повторению того, что было перед его отъездом, я не готова.
Обняв за шею, я обвила Алекса ногами и тут же ощутила толчок. Тихо выдохнула и услышала собственный стон. Господи…
— Да ты у меня даже влажненькая, — усмехнулся он, лаская меня за ухом языком. — Мне нравится.
А мне… Мне это совсем не нравилось! Потому что я и в самом деле была немного влажной, и от этого даже самое первое его проникновение породило во мне странные ощущения. Лёгкая боль, сплетённая с ноющим желанием продолжить начатое. Облизнув губы, я оперлась одной ладонью о витрину, и тут же почувствовала, как бархат заскользил куда-то вниз. Звон…
— Чёртовы кольца! — процедил Алекс, ни на секунду не останавливаясь. Перехватил меня и вошёл ещё глубже. Я опять не сумела сдержать стон. Цепляясь за его плечо, отклонилась назад, и он, воспользовавшись этим, припал губами к моему соску. Тепло внизу живота стало сильнее. Оно как будто закручивалось в спираль — прежде совсем тоненькую, а сейчас более отчётливую, сжималось пружиной и посылало импульсы выше — к груди, бёдрам. Паника смешивалась со страхом и непривычным для меня удовольствием. Мне хотелось дотронуться до Алекса, дотронуться до себя, а его ритмичные толчки…
— Боюсь, я слишком сильно тебя хочу, — рыкнул он и, удерживая меня одной рукой, схватил за волосы. Заставил откинуть голову и занялся шеей. И снова звон…
— Кажется, это серёжки… — простонала я, чувствуя, как он ведёт языком по пульсирующей вене. Обвила его бёдра ещё крепче и подалась навстречу.
Боль отступила практически сразу, осталось лишь тепло. Щекотное тепло, название которого я, конечно же, прекрасно знала. Желание. Слабое, пугливое, непривычное и противоестественное желание. Я хотела Алекса… Чёрт подери, моё тело хотело этого сукина сына, и доводы разума не имели никакого смысла! За эти три недели он столько раз унизил меня, выпачкал в грязи, вывернул остатки моей души и выпотрошил жалкие руины моего мирка, а я…
Подцепив колье зубами, он сдвинул его в сторону и толкнулся в меня ещё пару раз.
— Хочу видеть тебя, — не переставая двигаться, сказал он так, что я поняла — не желание — приказ. Разжала пальцы и откинулась на холодное стекло.
Тело моё было разгорячённым, и контраст заставил меня выгнуться. Открыла глаза и поймала взгляд Алекса. Пламя… Костёр на фоне готового вот-вот разверзнутся ураганом неба. И снова мне захотелось спрятаться, но я не могла. Спрятаться? Я даже глаз отвести не могла — так и горела в этой серебристой мгле. А он крепко держал меня за бёдра и толчок за толчком доказывал, что я — его игрушка. И он будет играть со мной до тех пор, пока ему это не надоест. Только вот что будет после?
— Волчонок… — зарычал он, упираясь влажным лбом мне в плечо.
Я чувствовала его пульсацию внутри себя, чувствовала бугрящиеся под пальцами мышцы и легко гладила его сильные плечи. Выдохнула. Как же мне было плохо. Плохо и чуточку хорошо. Могло бы быть и наоборот, если бы не полнейшее понимание, чем грозит всё это моему переломанному сознанию.
— Может быть, ты меня отпустишь? — спросила я. Голос мой звучал странно, и я потихоньку кашлянула, чтобы избавиться от ставшей куда более заметной хрипотцы.
— Не поверишь, но последнюю неделю я только и думал о том, как трахну тебя, — признался он, опуская меня на пол. Обнял и прижал к себе — практически голую, тогда как сам он только джинсы спустил.
Под ногой у меня что-то хрустнуло, и я тут же приподняла её. Колечко…
Глянув вниз, Алекс пнул его в сторону.
— Дел дохрена, а в башке…
— Мог бы вызвать шлюху, — бросила я, неуклюже натягивая легинсы. Одеваться под его взглядом было как-то… Так и казалось, что я делаю что-то не то.
Наконец Алекс осмотрел устроенный беспорядок. Кольца, рассыпанные по всей комнате, бархатная подстилка с остатками ещё не последовавших за ними серёжек, готовая вот-вот соскользнуть вниз. Только его это, казалось, ничуть не заботит. Отвернувшись, он принялся застёгивать ремень. Я взялась за пуговицы рубашки, с удивлением отмечая, что все они остались на месте, а когда снова посмотрела на Алекса, он стоял уже лицом ко мне.
— А ты думаешь, я не вызвал? — уголок его рта дрогнул в невесёлой усмешке.
Я фыркнула. Разве стоило ожидать другого? Безусловно, случается, что некоторые игрушки нравятся больше других, однако, что мешает время от времени менять их на нечто новое?
— Видишь, нашёл же выход из ситуации, — застегнув предпоследнюю пуговичку, я пожала плечами, но Алекс снова ухмыльнулся.
— Тебя-то хотеть я меньше не стал.
— Вызвал бы ещё одну.
— Нахрена мне суррогат? — Он протянул руку и погладил меня по щеке. — Ненавижу фальшивки. Запомни, крошка, я беру только лучшее. Всегда.