Подаренная ему - Алиса Ковалевская 9 стр.


Запустив пальцы в короткие волосы девчонки, она прижала её к себе. Перехватила мой взгляд, посмотрела ниже, на скользящую по твёрдому члену руку и, дразня, глухо застонала. Облизнула губы, поднесла палец ко рту и принялась посасывать его. Я знал, что она специально провоцирует меня, но хотел посмотреть, что же будет дальше. Словно поняв это, Динара отстранила Стэллу и, толкнув, заставила лечь на спину. Очертила пальцем овал её лица, проскользила от губ до лобка и, склонив к ней голову, проделала ртом почти тот же путь. Остановилась на пупке. Язык её обрисовал аккуратную впадинку и нырнул внутрь. Ладони легли на бёдра. Стэлла закрыла глаза. Лежала, не шевелясь и почти не дыша. Я дотронулся до её лица, сдавил пальцами.

— Глаза открой, — приказал я. Потом прижался к её губам и принялся терзать. Желание достигло той грани, когда я мог кончить, сделав всего несколько движений, и сейчас мне хотелось лишь одного — целовать её с тем голодом, что я чувствовал. Зубы наши лязгнули, я впихнул ей в рот язык и проник так глубоко, как только смог. Стиснул грудь и принялся мять.

Внезапно Стэлла съёжилась, подалась к спинке постели. Глянув на Динару, я увидел, что та поглаживает её между ног. Желание самому оказаться внутри стало просто нестерпимым. Глаза Стэллы стали тёмными, коричневые крапинки смешались со сгустившейся болотной зеленью. Она уставилась в одну точку на потолке в то время, как её грудь от дыхания приподнималась и опадала. Уверен, что дай ей волю, она бы как следует лягнула Динку ногой. Нет, детка, лучше тебе быть послушной. Ты же не хочешь проблем? Не хочешь, я уверен.

Задрав голову, я посмотрел в зеркало и увидел, как Динарка поглаживает её. Неспешно, получая от этого явное удовольствие, ласкала её пальцами, не забывая при этом трогать себя. Ох ты ж, блядь! Постанывая, она гладила свою тяжёлую грудь, перемещалась к мягкому животу и вновь поднималась к груди. Продолжая играть со Стэллой, скользнула меж собственных бёдер, указательный палец коснулся клитора. Надавив, она громко застонала и проникла внутрь. У меня кровь бахнула в голову. Я снова положил ладонь на член. Заметив это, Дина оставила Стэллу и, приблизившись ко мне, опустила руки на мои плечи. Повернув к ней голову, я поцеловал её — коротко, но жадно.

— Дай-ка я, — с придыханием проговорила она, взглянув на Стэллу, и я подвинулся.

Склонившись к девчонке, она принялась целовать её — всё так же страстно, лаская её язычок своим. Стэлла ответила. Погладила Динару по бедру, убрала руку и отвернулась.

— Я не могу, — выдавила она очень тихо, не глядя ни на кого из нас.

— Тогда я сделаю так, что в следующий раз сможешь, — весьма красноречиво глянув на неё, отрезал я. Она выдохнула, нехотя потянулась к Динаре и прогнула спину, когда та поцелуями спустилась к её соску. Лизнула самый кончик, обхватила грудь и накрыла своим крупным, широким ртом. Я видел, что Динке нравится развлекаться, но терпеть не было сил, и когда она, оставив влажную дорожку на животе Стэллы, пристроилась меж её разведённых ног, я рыкнул:

— Не сейчас.

Ухватил девчонку за руку.

— Встань на колени! — приказал я, и она волком, с ненавистью, глянула на меня. Нерешительно встала, подползла ко мне, и я тут же развернул её к себе задом. Провёл по её половым губам. Несмотря на то, что она опять была сухая, член набух так, что у меня едва перед глазами не потемнело. Приставив головку члена к её плоти, я провёл вверх-вниз. Выдохнул, чувствуя, как меня скрутило от желания быть в ней. Ухватил за бедро, плюнул себе в ладонь и, смочив головку, вошёл — глубоко, с вырвавшимся из нутра рыком. Как же, блядь, хорошо!

Сидевшая рядом Динка обхватила её груди и принялась мять, тогда как я, запрокинув голову, наслаждался её маленьким телом. Погладил по спине, по желобку позвонка, схватил за волосы и заставил выгнуться. Член входил до упора, натягивал её, а мне хотелось ещё и ещё. Мало, чёрт дери! Мне её мало!

Оставив девчонку, Дина скользнула ко мне, и я ощутил прикосновение вначале к спине, потом к ягодицам и бёдрам. Кончики её пальцев коснулись мошонки, тогда как я продолжал со своей кошечкой.

— Ты прекрасна, Динара, — просипел я.

— Я знаю, — отозвалась она без доли смущения и заскользила губами по моей спине. Вогнав Стэлле по самые яйца, я почувствовал, как меня пробивает дрожь. Растягивать я не стал — слишком уж сильным было возбуждение. Крепко прижал её к себе и выплеснулся в неё.

— М-м-м… — вырвалось у меня от охватившего меня удовлетворения. Как же хорошо-то! Даже с Диной так хорошо никогда не было. И ведь может быть ещё лучше.

Я вновь сгрёб короткие прядки волос и, потянув, заставил Стэллу выпрямиться. Её спина соприкоснулась с моей грудью, и я принялся ласкать клитор. Хотелось, чёрт подери, ощутить её влагу, попробовать её на вкус, но тело девчонки почти не откликалась. При этом она не сопротивлялась ни мне, ни собственным инстинктам: живот её не напрягался, бёдра сдвинуть она не пыталась, зажаться тоже. Она просто оставалась безучастной, словно бы ей было всё равно.

— Ну давай, — шепнул я ей на ушко, провёл носом по волосам и прикусил раковинку. — Давай, волчонок. Просто расслабься и отпусти себя. — Накрыл грудь и стал потихоньку массировать. Динара встала перед нами на колени и тоже занялась ею — дотронулась до живота, проскользила ладонями к бёдрам. Подползла ближе и принялась, поглаживая, целовать. Мне нравилось, как она делает это: член, только-только начавший опадать, снова напрягся, и я, потеребив складочки, вогнал в Стэллу пальцы. Она пискнула, натянулась, я же стал неспешно двигать ими, давая Динке возможность насладиться зрелищем. Судя по тому, как руки её легли на грудь, она оценила. Я шлёпнул Стэллу по бедру, заставляя шире раздвинуть ноги, и продолжил начатое. Член уже стоял колом. Оттолкнув девчонку, кивнул Динаре на пах, и она тут же подползла ко мне.

— А ты займись Динарой, — кивнул я отпрянувшей к спинке постели Стэлле. — Да как следует. Она резанула меня взглядом. Мотнула головой.

— Решила проверить, сдержу ли я слово? — вкрадчиво спросил я. — Ты исчерпала свой лимит в первые два дня, Стэлла. Так что, поверь, сдержу.

— Нет, — выдавила она хрипло. — Я не буду этого делать.

— Стэлла, — угроза в моём голосе зазвучала отчётливее.

Отстранив Динару, я резким движением ухватил девчонку за руку и, стиснув запястье, прорычал:

— Ты будешь делать то, что я тебе приказываю. Иначе…

— Нет! — вскрикнула она, пытаясь высвободиться. Подалась назад. — Не буду! Не буду я этого делать, чёрт вас всех подери! Идите нахрен! Ладони Дины мягко опустились на её узкие плечи, и она дёрнулась с такой силой, что я от неожиданности выпустил кисть. — Всхлипнув, она чуть ли не кубарем скатилась с постели.

— Я вас ненавижу! — со слезами в полных ярости глазах процедила она, пятясь к стене. — Ненавижу! Чтоб вы все в аду сгорели!

С губ её сорвался новый всхлип.

Не успел я толком ничего сообразить, она схватила со стула одежду, в которой была внизу и, как была голая, метнулась прочь из спальни.

— По-моему, я ей не очень понравилась, — заметила Дина, проводив девчонку взглядом.

— Эта девчонка своё ещё получит, — раздражённо выплюнул я. — Далеко не убежит. Продолжай, — кивнул я на свой член.

Динара облизнула губы. Хотела, очевидно, что-то сказать, но вовремя сообразила, что я вовсе не в том настроении, чтобы её слушать, и принялась за дело.

7.1

Стэлла

Выбежав из комнаты, я, не разбирая дороги, метнулась прочь. Чувствовала, как по лицу градом катятся слёзы, и ничего не могла с этим сделать. Колотило меня так, что руки тряслись. Единственное, чего хотелось в данный момент — забраться под горячую воду и драть себя до тех пор, пока не слезет кожа. Только я знала — это не поможет, потому что сука память раз за разом будет возвращать меня в эту отвратительную грязь. Потому что сама я напрочь пропиталась грязью и, как это ни ужасно, намного раньше сегодняшнего дня. Меня словно заклеймили, как какую-то скотину, поставили метку, позволяющую всем им… Я вжалась в стену и, не переставая всхлипывать, натянула на голое тело тунику. Трусиков не было, и легинсы пришлось надеть без них. Господи, как же мерзко! Между ног было влажно после Алекса. Ощутив это, я зарыдала в голос. Ненавижу…

— Ненавижу, — всхлипнула я и прижала ладонь к лицу. Глянула в сторону спальни Алекса, всё ещё опасаясь, что он захочет вернуть меня и продолжить, но было тихо. Должно быть, развлеклись с бесправной тварью, а теперь смеются. Или продолжают, но уже вдвоём.

Слёзы всё текли, и я чувствовала их солёно-горький вкус на губах. К горлу подкатывала смешанная с отчаяньем тошнота. Меня столько раз опускали, унижали, но это… Мне нужно было сохранить хотя бы какую-то крохотную часть себя для себя же самой, а сегодня у меня попытались отнять и её. Я потёрла запястье, прижала руку к груди и потихоньку заскулила. Сколько можно?! Сколько?! Что он теперь со мной сделает?! Как же я их ненавижу!

С новым всхлипом я сбежала по ступенькам на первый этаж. Мысли завертелись, дышать внезапно стало трудно. Меня как будто отбросило куда-то в темноту. Ошарашенная, я жадно схватила ртом воздух и оглянулась назад. Двадцать четыре ступеньки…

Взгляд мой метнулся вверх, к убегающему вглубь холла ковру, по надраенным до блеска периллам. Тряхнув головой, рванула в правое крыло дома. Пробежала по коридору и, завернув за угол, оказалась в другом — совсем небольшом, заканчивающимся чем-то вроде панорамного окна. Крохотная гостиная с небольшим кожаным диваном, двумя креслами и угловым камином с фотографиями над ним. Забившись в угол между креслом и стеной, я обхватила руками колени и уткнулась в них лбом.

Плечи дрожали так, будто меня бил сильный озноб, пальцы не слушались. Чтобы хоть как-то заглушить рыдания, я до боли прикусила собственное запястье. Только это не помогло. Легинсы между ног стали влажными, внизу живота тянуло, и это не давало даже на секунду забыть мне о том, что случилось. Я ненавидела себя за то, что сломалась. Безвольная тварь, не способная постоять за себя. Я должна была исполосовать эту девицу ногтями, едва она прикоснулась ко мне. Сделать хоть что-то, но я… Сталь серых глаз парализовала меня. Я понимала — ослушаюсь, и мне придётся плохо. Понимала… А теперь ненавидела себя едва ли не сильнее, чем их.

Вытерев с лица слёзы, я запрокинула голову и оперлась затылком о стену. Прежде я здесь не бывала, но почему-то это место казалось мне знакомым. Запах… Едва ощутимый запах прогретого солнцем дома и золы. Господи… в голове снова помутнело, дыхание сбилось, и я вдохнула настолько глубоко, насколько только могла.

Не знаю, сколько я так просидела, должно быть, минут тридцать, не меньше. Мне нужно бежать. Бежать отсюда, из этого проклятого дома, от этого безжалостного человека. Иначе я просто сойду с ума. Не выдержу. Что придёт ему в голову в следующий раз? Моё тело… Это моё тело, чтоб вас всех! Моё! Я должна… должна убежать, спрятаться.

В горле встал ком, слёзы потекли с новой силой, но я жёстко смахнула их.

— Да хватит! — всхлипнула, чувствуя, как меня начинает накрывать новой волной отчаянья.

Придерживаясь за стену, поднялась и опять бросилась по коридору, но теперь к двери чёрного хода. Если она окажется запертой, придётся бежать через главный. Но я сделаю это. Сделаю! И если попытка будет стоить мне жизни… Наплевать! Дверь и правда оказалась заперта. Лихорадочно подёргав ручку, я попятилась назад и метнулась к парадной. Ноги утопали в ковре, глуша звук шагов. Желание вырваться, обрести свободу, было столь сильным, что я не видела ничего вокруг. Казалось, стоит мне остановиться хоть на секунду, и сердце моё перестанет биться, а разум окончательно поглотит темнота. И это было самым страшным. За годы, проведённые на улице, я не раз видела лишившихся рассудка людей, слоняющихся в сумерках с рассеянным взглядом. Не способные вспомнить, откуда взялись и куда должны идти, они походили на оглушённых птиц с обтрёпанными крыльями. Голодные, в грязной рваной одежде, никому не нужные… Я тоже была ненужной, но у меня ещё оставался разум. Разум и хоть какие-то силы грызться за свою проклятую жизнь.

Оказавшись снаружи, я остановилась. Не зная, что делать дальше, растерянно осмотрела пространство перед домом. Дорожка, шиповник, тисовые кусты, фонтан, монолитные каменные лавочки… Роскошная тюрьма для тени. Вдалеке виднелся кусок высокой каменной стены, поверху которой вилась переплетённая с каким-то ползучим растением колючая проволока. Даже пытаться не стоит — мало того, что наверх мне не забраться, так ещё и колючками раздеру тело едва ли не до костей. Это уже не говоря о том, что помимо прочего ограда наверняка находится под сигнализацией. У таких, как Алекс, всегда есть сигнализация… Скользнув вдоль стены дома, я обогнула его. Пространство показалось мне знакомым. Да, именно с этой стороны мы подъехали в первый день. Сбоку до меня донеслось шуршание, и я, напуганная этим, резко обернулась.

— О, Боже, — вырвалось у меня, стоило наткнуться взглядом на огромного чёрного добермана. Стоя в нескольких метрах, он смотрел на меня в упор и чуть заметно скалил зубы. Сильное мощное тело, тёмные бусинки глаз, на шее — ошейник с металлическими шипами. Судорожно сглотнув, я попятилась, и верхняя губа его дрогнула сильнее.

— Спокойно, — прошептала я, продолжая отходить назад. — Спокойно.

Стоило последнему слову слететь с моих губ, из-за угла дома показался ещё один, а за ним третий и четвёртый. И тут меня прошиб мерзкий, липкий ужас. Вдоль позвоночника потекла капелька пота, тело, несмотря на то что вечер был по-настоящему тёплым, покрылось мурашками, волоски на руках приподнялись. Я понимала — если они бросятся на меня… Истерика, только-только немного унявшаяся, накатила с новой силой, и я стиснула зубы, чтобы не дать рыданиям вырваться из глотки. Только слёзы… эти пустые, бессмысленные слёзы текли по щекам, падали на грудь, оставляли мокрые тёмные пятна.

Один из псов зарычал громче и, прижав уши, двинулся ко мне. Нервы у меня сдали. Не выдержав, я развернулась и побежала вперёд, чувствуя, как позади меня врезаются в траву когтистые лапы. Слышала своё собственное сбившееся дыхание и рык мерзких тварей, слышала их глухой, раскатистый лай, но не чувствовала ничего, кроме адского страха и уверенности — я должна! Должна, чёрт подери!

Неподалёку маячила какая-то постройка. Добежав до неё, я, недолго думая, рванула на себя дверь. Ощутила тяжёлое дыхание возле руки и, едва успела отдёрнуть её — кожу обожгло, послышался лязг зубов, но схватить меня псине не удалось. Оказавшись внутри, я тут же закрылась и подперла дверь плечом. Твари скреблись, царапались своими когтями и продолжали рычать. А я снова не смогла сдержать рыдания. Нашарила замок и повернула, но ещё с минуту боялась отойти и держала дверь.

— Хватит уже, — процедила я, рыдая в голос. — Хватит! Оставьте вы все меня в покое!

Кому были адресованы эти слова, я и сама не знала. Они рвались из меня, толкались в горле — бессмысленные, глупые, отчаянные. Сжав руки в кулаки, ударила по двери и выдавила сквозь зубы:

— Хватит! Перестаньте…

Прижалась лбом и выдохнула. Шмыгнула носом, обернулась назад. Гараж… Та самая машина, на которой меня привезли, ещё одна, почти ничем от неё не отличающаяся, серебристый седан, кабриолет с откидным верхом…

Пройдя вперёд, я насчитала семь автомобилей. Каждый из них стоил, должно быть, целое состояние и мог бы обеспечить жизнь семьи из нескольких человек на много лет вперёд. Мне нравились красивые машины, но сейчас хотелось взять гаечный ключ и пройтись по каждому кузову, оставляя глубокие отвратительные царапины. Такие же, коими сегодня «украсили» остатки моей истрёпанной души.

Мне хотелось кричать, хотелось схватить что-нибудь тяжёлое и перебить блестящие стёкла, посворачивать зеркала, хотелось хоть как-то избавиться от душивших меня слёз, от вонзившегося в сердце отчаянья, от ощущения грязи, от мыслей и воспоминаний.

Пальцы мои прошлись по до скрипа вычищенному окну кадиллака, по гладкой серебристо-синей дверце, и безвольно опустились. Одни разрушения несут за собой другие, а потом новые: всё больше и больше. Обхватив запястье правой руки, я потёрла его. Пальцы у меня замёрзли, а дрожь так и не прошла.

Заметив в углу стоящий на подножке мотоцикл, я подошла ближе. Провела ладонью по коже сиденья. Хороший байк, мощный. Нервы мои ошарашило шальной мыслью, но я быстро прогнала её прочь. Нет-нет… Это просто нереально. Ворота, служба безопасности… Хотя… Я задумалась. Поджала губы, нахмурилась и нашла нужное мне местечко возле руля. Если… Метнула взгляд на дверь — не ту, через которую вбежала, а дальнюю, ведущую в дом. Если я успею… Кажется, у меня есть ещё один шанс, и на этот раз я его не упущу. Сдохну, но не упущу! Если он поймает меня — убьёт. Точно убьёт, а перед этим сделает всё, чтобы продлить мою агонию. Страшно представить, на что способен этот человек.

От понимания того, что может случиться дальше, у меня задрожали руки, но остановить меня это уже не могло. Хватит! С меня достаточно! Грязи, унижений, приказов, которым я вынуждена подчиняться просто потому, что у меня нет ни власти, ни денег. Меня ведь, в сущности, вообще нет. Тень без прошлого и будущего, без фамилии, без прав, без собственных желаний. Без возможности выбора. Хватит!

Дёрнув, я вытащила несколько проводков и взялась за дело. Сосредоточилась. Итак, приступим…

Назад Дальше