— К родителям.
— Понял. Все сделаем, — быстро, четко и по делу, без лишних разговоров и вопросов. Почему все не могут быть такими ответственными и исполнительными?
Совещание проходит в штатном режиме. В пол-уха слушаю свою команду, которая фонтанирует все новыми и новыми идеям, а сам поглядываю на часы, ожидая, когда появится на рабочем месте Загорская.
Когда возвращаемся в мой кабинет вместе с Вадимом, замечаем прошмыгнувшую из лифта девушку. Друг натягивает улыбку и расцветает буквально на глазах.
— Утро доброе, Анастасия Вячеславовна, — заходит этот павлин в приемную впереди меня. — Что-то вы сегодня поздно?
Я бросаю взгляд на свою секретаршу, отмечая разительные перемены в ее внешнем виде. Оценивающе пробегаю по лицу, на котором как никогда много косметики и волосам, что после салона стали чуточку темнее.
Нет. Она определенно никогда дурнушкой не был, и со вкусом у нее все в порядке. Про внешние данные от природы я вообще молчу. Но то, что я вижу сейчас… надо признать, что ее превратили в типичную дамочку из высшего общества.
И вот не знаю, нравится ли мне такая Настя?
— Доброе утро… — косится на меня девушка, растерянно сжимая в руках сумочку. — Я… эм… — смотрю на ее стройную фигурку в этом красном платье-футляре, которое купили сегодня утром, и как-то незаметно залипаю на ее чуть выпирающих ключицах.
— Перебью, — встревает снова Вадик, — Анастасия, вы сегодня прекрасны.
— Спасибо, — густо краснеют ее щечки. — А задержалась, потому что Илья Сергеевич…
— Пару часов отгулов были у Насти, не докапывайся до моей сотрудницы, — открываю дверь в свой кабинет и взглядом показываю другу, что пора заканчивать этот цирк, работа не ждет.
— Как насчет сходить сегодня вместе на обед? — не унимается Ромео.
— Почему бы и нет, — кивает Настя, так сладко улыбнувшись Вадиму, что внутри что-то предательски кольнуло.
В нашей ситуации я плохой полицейский, а Вадим — хороший. И если откинуть все удобства моих взаимоотношений с Анастасией, то иногда чертовски задевает ее ко мне отношение. Но только иногда.
А вот какого лешего я именно ее решил на роль невесты взять, до сих пор и сам себя не пойму. Права была девчонка, когда сказала в ресторане, что у меня есть с десяток любовниц, которые только рады были бы полететь в отпуск за мой счет. Вот только они все не то. Как ни крути, у тех финансовый интерес буквально светится в глазах, а стервозностью за километр веет. Эта же… достаточно невинна и упряма. Мила, и чего только стоит ее вот такая улыбка, которая все еще направлена в сторону Вадима. А еще моя Настя прямолинейна и абсолютно не умеет притворяться — идеальный вариант. Предкам такая невеста должна понравиться.
— Боюсь, вам обедать будет некогда, — бросаю, встревая в их разговор. — У тебя отчеты по прошлой сделке висят, — киваю Вадику, пряча руки в карманы брюк. — А у тебя еще слишком много дел перед предстоящей командировкой.
— Вы куда-то уезжаете, что ли? — очухался Вадяс, переводя взгляд с меня на Настю и обратно. — Что-то я не в курсе этой командировки.
— Ну, не все же мне перед тобой отчитываться. Может, уже к работе вернемся? — киваю, и друг, с загруженным видом бросая “в другой раз, Насть”, скрывается в моем кабинете.
— Это каких таких у меня много дел?! — шипит девушка тихо, чтобы “гость” не услышал.
— Садись и легенду нашей неземной любви придумывай, Анастасия. И постарайся, чтобы я не выглядел полным сопливым мудаком в твоей истории.
— Ха, — складывает руки на груди упрямица, и ее чуть полноватых карамельных губ касается хитрая улыбка. — Я вас поняла, Илья Сергеевич.
— Настя-я-я… — рычу, подцепив пальцами за подбородок. — Без глупостей, — меня обдает ароматом ее сладких духов, а взгляд сам собой опускается на упрямые губки. — Ты же знаешь, что со мной шутки плохи. Да?
— Что вы, какие шутки! — поднимает руки Настя. — Все предельно сладко и красиво, — одаривает меня улыбкой девушка.
Вот только черта с два я поверю в это невинное хлопанье ресниц.
Глава 5. Настя
Сказано — сделано. Обедать было некогда. И не потому, что я усердно сочиняла “сказку” о прекрасном принце и нищенке из дальнего района, а потому, что этот недобосс как будто специально завалил документами по самые уши, и из-за стола рабочего я вышла только в начале седьмого и злая, как черт. Перед уходом Сокольский предельно четко дал понять:
— Пока все отчеты за прошедший квартал в базу не занесешь, домой не уходишь.
Вот так-то.
Так что не стоит особо радоваться оказанной мне чести и завтрашней поездке. Она будет сложная. Очень сложная. Сложнее, чем вообще возможно было бы себе представить.
Походила по огромной приемной туда-сюда, спину размяла, стаканчик воды из кулера выпила и дальше работать. Скидываю надоевшие туфли и, слегка помассировав ноющие ступни, все-таки заставляю себя заняться делом. Работы здесь еще не на час и не на два. А в глазах от букв и цифр уже натурально рябит, но я буду не я, если сдамся без боя.
В итоге, домой захожу в начале десятого. Мало того, что на улице зарядил дождь, как из ведра, и я промокла в своем платье без зонта почти насквозь, пока бежала до машины, так еще и пришлось раскошелиться на такси, так как в свой район, уставшая и вымотанная, я добиралась бы час, не меньше, на общественном транспорте.
— Опять этот Сокольский, да? — выглядывает с кухни Ксю, активно жуя бутерброд. Ей уже даже объяснять ничего не надо, сама все знает. — Приветик, кстати.
— Привет, Ксю. Ну, а кто же еще, — разуваюсь и, еле переставляя ноги, плетусь в свою комнату, рухнув на кровать.
— Вот… редиска.
— Козел. Так и говори. Своей личной жизни нет, так он еще мою закапывает. Вот переживу эти выходные, и будет мне счастье, — мечтательно улыбаюсь, глядя в белый потолок комнатки.
— Сегодня днем опять какие-то странные типы приходили, соседка сказала, — появляется в дверном проеме подруга, оперевшись плечом о дверной косяк. — Нас не было, так они по соседям стучать давай. Якобы коллекторы.
— Скоро, скоро все закончится.
— Знаешь, а может, ну эту столицу, — падает рядом со мной Ксю, — может, соберем денег и уедем в теплые страны?
— И что мы будем там делать, с нашим-то знанием английского языка?
— На пальцах объяснимся. Влюбимся в горячих парней, которые нас на руках носить буду, откроем небольшую гостиницу или кафешку и заживе-е-е-ем, — мечтательно тянет подруга, а мне вполне приходится к душе такое развитие событий. И уже в голове возникает яркая и ясная, как безоблачное тайское небо, картинка, а на душе становится тепло, как под лучами палящего солнышка.
На самом деле я смертельно устала от грязного мегаполиса и вечного шума. Какими бы не были мои огромные амбиции и желание жить, катаясь как сыр в масле, мне надоели душные офисы, в которых иногда чувствуешь себя никчемным человеком. А еще и когда тебе об этом не забывает напоминать ретивое начальство, так вдвойне ужасно. С новой должностью меня прокатили, и не думаю, что мне в принципе в своей жизни светит что-то большее теперь. Максимум — тот же делопроизводитель, только в другой фирме. Наверное, я опустила руки после сегодняшнего похода по салонам, где Сокольский тратил свои деньжищи направо и налево, понимая, что мне так никогда не жить. Так и зачем тогда тянуть эту лямку в бетонных джунглях?
Если так разобраться, и личная жизнь моя здесь не задалась с самого начала. Мало того, что человек, в которого я, казалось, была влюблена, сердце разбил, так еще с долгами оставил. Строить другие отношения у меня просто нет времени из-за постоянной работы, где вон… тиранище с пронзительными глазами. В общем, жалеть- то себя можно бесконечно, но лучше начать что-то менять, пока не поздно. Верно?
— Так и сделаем, — говорю, поднимаясь и хватая полотенце. — Но для начала, перед тем, как захватывать мир, было бы неплохо поужинать.
— Я так и знала, что ты это скажешь. Уже почти все готово, прошу к столу, — смеется подруга и оставляет меня одну.
Вот Ксю, что бы я без нее делала?
Наскоро приняв душ и поужинав, усаживаюсь на кровати с новым романчиком, предвкушая полное погружение в безоблачный мир светлой и чистой любви, когда мобильный оживает.
Сокольский, собственной персоной. Еще немного, и я поверю, что мы жить друг без друга не можем.
— Да, — выходит дергано и резко.
— Завтра в восемь приеду за тобой, будь готова, — слышу в трубке приказ от начальника, но голос не такой, как обычно — со сталью, звенящей от напряжения. Наоборот, какой-то… уставший. — Алло, Настя? Ты меня слышишь?
— Да-да слышу, Илья Сергеевич. Хорошо. Что мне нужно взять?
— Все вещи из магазинов упакованы и будут доставлены сразу на борт. Поэтому смотри сама, — вздыхает в трубке мужчина, — ты что-нибудь придумала по нашему знакомству?
— Когда? Вы завалили меня работой, — бурчу недовольно, плотнее укутываясь в одеяло.
— Ясно. Ладно, что-нибудь сообразим, пока летим. Чек отдам завтра. Ты уверена, что именно такая сумма тебе нужна?
— А что, уже передумали? — фыркаю, нисколько не удивившись его реакции. Сейчас еще торговаться начнет, интересно?
— Нет. Просто я ожидал… большего. Так что подумай.
Надо же, какой аукцион невиданной щедрости.
Сварливая и ворчливая Настя, живущая внутри меня, так и рвется наружу, но отчего-то мне кажется, что сегодня не самое подходящее время язвить и кидаться сарказмом. Не нравится мне тон Сокольского. Даже жалко его стало, только непонятно, почему.
— Нет, спасибо, меня все устраивает. Да и мы едем не на месяц, а на пару дней, так что…
— Хорошо, понял. И да, Настя, глупо, по-моему, своего любимого жениха звать на “вы” и по имени-отчеству.