— Все в людей веришь? — насмешка в голосе и звон бокалов.
— Нет. — Скучающе возразил Костя. — Все они чипированы. Отследил перемещения. Контакты. По голосовым базам прогнал, спасибо пакету Яровой за сохранность каждого звонка на длительный период времени, иногда полезно. Промониторил все звонки и сообщения, по нейросетям, звонкам и трекерам просмотрел, где, кто, куда, когда. Поэтому исключено.
— Кость, ты сейчас не злись, хорошо? Мазур. Год назад твоя с Виталей последняя свиданка, чтобы поблагодарить за Тису и выяснить где Мазур, у которого извлекли чип, прежде чем в подвалы бросить. Он был с этими суками почти неделю. Человека ломают и за меньший срок.
— Год в высшем эшелоне в самый жесткий период за последние тридцать лет — все возрастающий дефицит человечности под пагубным наложением прогрессирующнго кризиса экономики. Другие слегали на меньшем и в момент затишья и ремиссии. Человеческой и экономической. Как контраргумент, Кот. Второй контраргумент — у него жесткие принципы, он смертник по натуре и мало чего боится в этой жизни. Того, за что он боялся, у них в руках не было. Да они обе и сами его первыми и осудили бы, если бы предал, иначе они все никогда бы не сошлись.
— Вот хотел я их выкупить, чего не настоял, блять… — удрученно произнес Стас. — Еще и Аркашку назад забрал. Чего ты такой жадный?
— Их с Саней комплектом надо брать, они по отдельности не соображают, как оказалось, а Саню я отдать не могу. Марвин не сильно возмущен был деклайном перехода?
— Нет, у него о Костоломе и тебе мнение, мягко говоря, не очень, я вовремя напомнил, что ты ебнутый, а шеф у тебя еще хуже, Марвин согласился и вопросов не возникло особо. — Снова негромкий смех и снова в унисон и пробирающе. — Тебе тачка зачем?
— Да тут в соседней деревушке организация интересная есть. Молодые ребята, занимающиеся выкупом загибающегося, но перспективного бизнеса. Умно подлечивают его, я бы сказал, что даже очень умно, и продают уже в несколько раз дороже. Поеду, обстановку пробью. Если они адекватны и нормально все с головой и поведением, предложу к системе подключиться.
— На тебя охоту на полцарства объявили, а ты ездишь рекрутов набираешь… — удовлетворенно произнес Кот.
— Ну, а что делать? Пока охотничий сезон закроют, я мхом порасту от безделья. — Краткая пауза, снова щелчок зажигалки и негромкое пояснение, — планирую обратить их в венчурный фонд с переводом военных действий в интернет. По моим прикидкам за год должны отбить инвестиции и в среднем доход начнут приносить от сотки косых бачей в месяц с прогрессивным ростом.
— Сколько вкинешь? — с интересом спросил Кот.
— Не знаю, мне нужно с ними пообщаться. — Задумчиво ответил Костя. — Пока то, что я вижу, мне очень нравится, значит, нужно проверять дотошно, а это требует времени. Да и в руководителях и контролерах ставить пока некого. Чалая на переходе к Тимирязеву, Романова с Киром и так в жесткой нагрузке, Аркаша это перманентный фактор риска, пока Костолом дышит. Я ему вообще не даю под кураторство ничего, там, если папаша придерется, из искры адовое пламя разгорится… сейчас я парня еще попрессую, стабилизирую его до идеала, только потом тебе отдам. Остальные у меня и без того в чрезвычайном режиме. Сейчас на перераспределении все, а тянут до треска в жилах, причем не наших зачастую… — тихий рокот удовлетворения в голосе. — Поэтому венчуром сверху не буду насиловать, так-то не откажут, но полноценно не потянут, а дело очень и очень перспективное… Вырисовывается у меня одна интересная кандидатура. Тип мышления очень креативный, энергии море. Смелость, предприимчивость, находчивость и интеллект, все на высочайшем уровне, при этом знает себе реальную цену. И все это, по ходу, только набирает обороты. Потенциал бешеный и лет через десять… мне представить сложно. Но тоже надо натаскивать, а то частенько буквально все понимает и не в ту сторону уходит…
— Вырисовывается, говоришь. Стало быть, Анохинская крестная семья пополнена?
— Да. — Протяжный выдох, тихое хмыканье.
— Познакомишь?
— С тобой? — ироничный скепсис в голосе. — Нет.
— Ясно… баба, значит, и ты на нее с видами. Оттого и представить сложно, что будет через десять лет, дома надеешься удержать сий бешеный потенциал, мой ты консервативный братан с извращенными вкусами в бабах, — негромкий солидарный смех Кости и укоризненный голос Стаса, — между прочим, обидно, Юрич, за деклайн знакомства. Для меня баба брата это святое.
— Ага, я по-о-омню. — Саркастичный тянущийся голос Кости и резонное Кота:
— Это хуйня у тебя была, а не бабы, если уж откровенно. Я даже не старался, просто намекнул, а там уже глазенки забегали. И, как ты помнишь, я тебе сразу об этом сказал. Нахер такие? Есть и побогаче и побеспринципнее меня, и что будет? Ты опять в бега ударишься, когда у Костолома в очередной раз месячные начнутся, а баба твоя в чужую койку? Лучше уж одному, чем с беспринципной слабохарактерной шалавой. Любят такие напористостость и намек на крепкий член. У меня за всю жизнь только одна была достойная, которая мне по ебальнику моим же шлемом съездила за нахрап. До сих пор, когда раздражаться начинаю, в голове звучит это ее «будь воспитаннее с дамой, сучка», хотя тогда это она в меня врезалась, а не я в нее и я имел полное право злиться. А когда Катюха еще хитрожопому и пиздец какому воспитанному Войтову переебала за то что он с первого раза не понял смысл фразы «мне нравятся коты, к другим животным равнодушна», пока меня в стране не было, я прямо окончательно и бесповоротно влюбился. Так что я жду смотрин.
— Ты знаешь… мне кажется, у тебя будет стресс. — В печали вздохнул Анохин.
— Почему? — озадаченно спросил Стас.
— Интуиция, Кот. — Отзвук беззлобного смеха в деланном злорадстве, — так что я тебя поберегу, у меня отпуск через полгода, мне одному скучно будет.
— Ну, как знаешь… Мне отчаливать пора, биг фазер может обеспокоиться, что я пропал с радаров. — Скрип стульев и звук мерных шагов, когда они приближались к входной двери.
Первым желанием было тихо смыться, но сидела на месте, ибо не только мне хорошо слышно, что происходит за тонкой преградой, а с учетом того, как фортуна любит меня поцеловать, а потом, залихватски наподдать под зад, я не шевелилась.
Кот, явно обувающийся возле двери, глухо произнес:
— Рика, дело уже прошлое, так что можно сказать правду….
— Я тебе уже сотню раз гов…
— Это реально был твой проект? — насмешка в голосе Стаса.
— Да. — Ровно и твердо.
— То есть ты действительно наебал Тису прямо в период, когда он тебя готовил к повышению вместо почти уже ушедшего на пенсию Костолома? — тень сарказма.
— В смысле наебал? По факту, я уже мог согласование и без него делать, напрямую с владельцами псарен.
— Только ты его не сделал — проигнорировав Костино «просто не успел», продолжил Кот, — в проекте крутилось бабло неизвестного происхождения и были готовы отчеты с открытыми датами, чтобы больше двух третей скрыть. Это было теневое Ярого и ты его прикрыл, взяв на себя, я точно это знаю. Спросить хочу, а стоило ли это отмены собственного повышения, того скандала с Тисой, хозяевами вашими и всех последовавших событий?
— У тебя снова паранойя, Стас. Мой это был проект. — Эхо усталости в голосе, такое, когда вопрос звучит уже не в первый раз. И ответ прежний.
— Стоило?
— Паранойя.
— Ага, ну да, конечно. Я тоже подумал, что не стоило. Ярый, с которым вы незаметно для всех посрались, так и не одуплил с хуя ли мы с тобой так плотно спелись, ты в высший эшелон все-таки вышел и ксиву получил? Не дошел твой дружбан до мысли, что это последствие похорон твоего названного отца, на которых тебе в присутствии отказали, и Ярый здесь не последнюю роль сыграл? Знаешь, чего я никак не пойму, ты сам-то осознавал, что взятие на себя Истоминского косяка отпинет тебя нахуй от этого повышения и дай Будда, что просто отпинем, а не на расформирование пустит, с учетом того, что тебе ошейник тогда уже нацепили? Я помню, в каком ахуе был Тиса, когда вскрылось, сколько теневого и сколько и у кого пиздил Ярый, которому Марвин все проекты одобрял, даже когда у нас было туго. Спрашивается, ну, что тебе, дебилу, еще надо в этой жизни? Работа есть, начальство дорожит, даже с учетом его бэкграунда. Это должно было навести Ярого на мысли, что он как бы уже с жиру беситься начинает. Почти цитата Тисы Марвину, пока мы с кошельком и Дубом вокруг него с опахалами бегали, пытаясь затушить его горящий пердак и уговаривая не сносить Ярому башку, а то все в пизду полетит. А тут выпадает так, что у самого Тисы сходный зажравшийся скот под бочком оказался, ведь якобы Рика, драгоценный Рика Тисы, тоже имеет теневое от этого самого Тисы, и чуть ли не похлеще, чем все несогласованное Ярого в комплексе. Поэтому, видимо и сбагренное Рике, чтобы Ярому точно приговор не выписали. Не дошло до твоего дружбана, что первое, что он должен был сделать, когда у вас начался каскад пиздеца, это извиниться и со всеми последствиями помогать разгребать? Пожизненно, блядь. Ибо отец отцу рознь, и если его родной был хуетой из-под ногтя, то не факт, что у тебя такой, пусть вы и кровью не связанные. Все об этом знали, все это видели. Он должен был это делать, отложив, а по совести и вовсе послав нахуй свой план побега из системы. Должен был именно он разгребать твой пиздец, а не Лютый. И я.
— Тебе впору фантастическо-детективные сериалы снимать. — Насмешливое хмыканье Анохина.
— Ага, назову «каждый должен сам отвечать за свои проебы», думаю, смысл ты поймешь как никто другой.
— Стас, ты нормальный мужик, но иногда ведешь себя как конченная стерва. — Удрученный выдох Кости, смех Стаса, звучное рукопожатие и хлопок двери.
Тишина. Некоторое время полная тишина, затем звук его шагов обратно на кухню. «Конченная стерва» в близких, потому что, видимо, правду в глаза не боится сказать. Не боится вывести из равновесия так, как боятся те, кто его окружает. Те, кого он оберегает, а они оберегают его. Но иногда лучше правда…
Прищурено смотрела в окно, сна как не бывало. В голове тысячи вариантов, от панических мыслей немедленно сбежать, до яростного безапелляционного протеста и жажды скандала. Все не то. Не то…
Все это не имеет значения, но имеет последствия, когда у него есть необходимость в том, чего я очень не хочу, за что боюсь…
Крестная семья пополнена?.. Пришло время проверить так ли это, и нужна ли мне такая семья. Достойна ли. Она меня. А я ее.
Глубокий вдох и поднялась на затекшие ноги. Судорожный выдох, когда коснулась дверной ручки. Приведение мыслей в порядок и повернула. Он не поднял глаз на меня, когда я вошла в кухню и села напротив него за стол. Он так же смотрел в блокнотные листы. Исписанные, лежащие на первый ряд хаотично, но это была схема. Структура, написанная малоразборчивым почерком. Когда не имеешь такой же. Я разглядывала строчки, блоки имен, наметки, слабые и непрорисованные, кто с кем связан. Смотрела на основную верхнюю строчку с датой кражи.
Сглотнув, просительно коснулась шариковой ручки в его руке и написала только одну букву под датой. «К». Отложила ручку и, глядя на букву, произнесла:
— Он никогда бы на это не подписался, если бы знал чье это, он не безумец. Он на это не пошел, если бы знал, я клянусь. Я клянусь, что если бы он знал, у кого крадет, он бы отказался. Поэтому я не хочу сейчас предавать, не хочу, чтобы с ним по моей вине… — решившись, подняла взгляд на непроницаемое лицо Анохина, не отпускающего букву прищуренным взглядом, — у меня информация и я могу ее рассказать, но… Кость, бартер или вопрос доверия? Бартер инфы на его безопасность. Я не хочу его предавать, он такого не заслуживает, потому расскажу, если дашь слово, что вы с ним ничего не сделаете. Бартер. Или вопрос доверия?
Костя молчал довольно долго. Янтарь глаз потемнел, но он не отводил взгляд от одной буквы, а меня изнутри резало паническим воплем, что я предательница и все это давило надеждой, что Анохин… не мразь.
— Хорошо его знаешь, — все так же глядя на букву, приподнял уголок губ он. — Бывший? — чисто по губам.
— Лучше. — Отрицательно повела головой, удерживая его сразу поднятый взгляд. Выдерживая его. — Учитель.
Рассмеялся. Тихо очень, устало, с отзвуком… что его накрыло то, от чего долгое время была возведена преграда, прорвавшаяся таким истощением, что дрожь взяла, когда он, откидываясь на спинку стула, с силой провел ладонью по лицу, стирая это. Очевидно, понимая, что даже взгляд на это оцепеняет. Что же с ним там, внутри…
Смотрел в окно, в ночь. Взгляд на наручные часы. Усмешка и едва-едва слышное.
— Сегодня ровно год. — Покачал головой, невесело улыбнувшись уголком губ и перевел уставший взгляд на меня, кивнул. Не тронет. Верит. Доверился. Он и мне.
Сдавленный выдох, дрогнувшие руки и я поняла насколько, для меня это важно. Каким домокловым мечом висел вопрос, сможет ли этот человек поверить моему слову, потому что это супротив прагматичности и логики, потому что это чисто интуитивно, на ощущениях. Потому что… я бы ему доверилась, поменяй нас местами. Это не поддается рациональности, это просто чувствуешь.
И моей рукой, среди неизвестных мне имен, написанных таким же почерком, выведено полное имя Дениса.
Глава 9
Глоток виски и не глядя в светло-карие глаза начала рассказывать. С самого начала.
Он не перебил ни разу, не уточнил и ничего не спросил. Слушал молча. Закурил лишь раз, когда исповедь подходила к концу. Из-за того что я, касаясь сложных моментов запинывалась и подыскивала слова, мне казалось, что эту часть своей жизни я минимум несколько часов рассказывала, а оказалось меньше часа.
Закончив, посмотрела на Костю, стряхивающего пепел в импровизированную пепельницу и задумчиво глядящего на него. О двух третях он знал. Читал уголовное дело и истории болезни, мои и брата, а о том, кто мне дал удочку, он слышал впервые и с моей позиции. Чувствуя, как ошибается сердце, смотрела на едва заметный намек на морщину на его переносице. Не все, что он услышал, ему пришлось по вкусу, но он был прав, я частенько ухожу не в ту сторону, ибо:
— То есть ты догадалась о том, кто именно ограбил во время встречи с Шеметовым в банке. — Поднял внимательный взгляд на меня, несколько опешившую от такого поворота.
И мысленно застонав давшую себе подзатыльник, что снова не о том думала. Анохина не волновало то, что мне было важно — правильное отношение к Денису. Он не Артур, его не надо уверять в чистоте помыслов, он судит о человеке по поступкам. И не нужно было делать те акценты, он уже сказал о доверии. Он судит по поступкам и если о Денисе ему было все понятно, то со мной не совсем. Я только открыла рот, чтобы сказать элементарную и логичную вещь, что я в тот момент ему не то, что не доверяла, я его боялась, как он припечатал: