Спешно собираю разбросанную одежду. Она несвежая, измятая, но вроде целая. Иду в ванную, пытаюсь привести себя в порядок. Главное — быстро и тихо. Через несколько минут выхожу, чувствуя себя немного лучше. Марко лежит на животе. Одна нога выпрямлена, другая чуть согнута, одеяло на полу. Я стою и не могу отвести от него взгляд. Да что ж, его Микеланджело изваял, что ли? Он вздыхает и засовывает руку под подушку. Лучше прямо сейчас, пока не проснулся. Беру сумочку и тихо, стараясь не хлопнуть дверью, выхожу из номера.
Больше всего сейчас не хочется натолкнуться на понимающий взгляд швейцара. Это было бы унизительно… Невольно примеряю на себя роль проститутки, уходящей поутру от клиента. Спускаюсь на лифте, в лобби пустынно, швейцара нет. С облегчением выскальзываю из дверей отеля и некоторое время стою растерянно озираясь, словно не узнаю город, улицу и этот разреженный землистый воздух. Раннее свежее утро, машин мало, людей тоже. Наконец, решаю пройтись пешком, немного прийти в себя.
Шагаю по Тверской. Новый день, новый мир, новая жизнь. Сворачиваю на Тверской бульвар. Вот «Пушкин», здесь мы позавчера ужинали с Марко…
Дворники метут, поливают, подкрашивают. Город оживает, и я очень хочу ожить вместе с ним. Убеждаю себя, что в общем-то ничего плохого не случилось. Мы оба взрослые люди. Мне уже давно было пора расстаться со своей дурацкой девственностью — ещё восемь лет назад. Тогда не вышло, ну и хорошо. Зато теперь все получилось прекрасно. Я испытала огромное удовольствие. Большое спасибо. Но здесь наши пути расходятся… Вот, точно! Наконец-то нашлись правильные слова.
Иду, дышу полной грудью. Привет, Москва! Погружусь с головой в работу — столько всего интересного предстоит. А с Марко мы, наверное, больше никогда не увидимся… Стоп! Чувствую сильный укол в сердце, ведь звучит это очень грустно, даже не грустно, а просто ужасно… Не может быть, чтобы это была случайность, ведь между нами совершенно точно был не просто секс… То есть я что влюбилась? Я даже останавливаюсь. Ну уж нет! Только секс и ничего больше…
Ничего больше… Как это, ничего больше… До меня доходит настоящий смысл этого «ничего больше», я опускаюсь на лавочку и вдруг начинаю плакать. Я понимаю, что дело совсем не в том, что подумает Марко, и не в том, как я выгляжу во всей этой истории. А плачу я оттого, что мне становится совершенно ясно, сегодняшняя ночь — это прошлое, история, она никогда больше не повторится, не будет срывающегося от страсти голоса, горячечных прикосновений, не будет его взгляда, его поцелуев, больше не будет ничего, не будет самого Марко и даже память об этой ночи станет похожей на тающий дым.
Я чувствую себя бесконечно одинокой, заброшенной и никому ненужной. Мне становится горько и тоскливо, я сижу и грустно смотрю перед собой. Раннее московское утро, редкие машины, заспанные прохожие, по щекам катятся слезинки. И никому в целом мире нет до меня дела…
Я представляю Марко, вот он просыпается, садится на кровати, понимает, что меня нет, облегчённо выдыхает… ему тоже нет до меня дела. Он включает телевизор, идёт в душ. Не позвонит, не напишет… И я заливаюсь слезами.
Дзинь. Сердце подпрыгивает — это телефон, сообщение в Вотсапп. Сердце стучит, рвётся из груди. Кто это в такую рань? Он? Достаю телефон. Он! «Где ты?» — читаю, не открывая приложения, чтобы не было видно, что сообщение прочитано.
Где ты? Где ты! Вот она, вот она я! Дура! Обрадовалась. Может быть, это ничего не значит. Я встаю и вытираю ладонью лицо.
— Значит. Ещё как значит! — говорю вслух.
Вызываю такси и пока жду машину, отправляю ответ: «Я дома. Всё хорошо. Спи, ещё рано».
Тут же приходит новое сообщение: «Мы увидимся сегодня?»
Не знаю. Наверное…
2
Я еду домой. Чувствую себя измученной, но вернувшейся к жизни — Марко хочет меня увидеть. Я радуюсь, но не представляю, что из этого может получиться. После всех утренних переживаний и горьких рыданий наваливается усталость и покой. «Как маленькая девочка», — говорю я себе.
Размышляю, что дома надо будет пробраться к себе и не встретиться с Ингой. Да и папе показываться в таком виде не нужно, а он может приехать в любую минуту или уже приехал.
Инга вчера хотела показать Марко Москву… А если бы она с ним поехала, а не я, то тоже оказалась бы в его постели? Сердце на мгновенье холодеет, но сил на переживания больше нет. Я этого не хочу. Прижимаюсь лбом к стеклу и безучастно смотрю на летящие навстречу дома, людей и машины.
Инга меня, конечно, не волнует, но и цапаться с ней нет ни малейшего желания. Мысли переключаются на Ингу, вспоминаю первые дни, когда я только приехала, как они с её матерью меня встретили, смотрели свысока, почти не разговаривали… Но я вовсе не по своей воле ворвалась в их жизнь…
Такси подвозит меня к дому. Вхожу, прислушиваюсь — ничего не слышно. Инга, надеюсь, ещё спит. Очень тихо, на цыпочках крадусь в свою комнату, закрываю дверь. Уфф… можно выдохнуть. Я подхожу к окну, поворачиваю жалюзи и впускаю свет — яркое летнее солнце, озон и электрические искорки, будоражащий приток энергии. Я чувствую детский восторг, заново переживая сегодняшнюю ночь, необъяснимое внутреннее ликование. Обнимаю себя за плечи и кружусь… Как же это прекрасно — жить, чувствовать, задыхаться от любви и содрогаться в сладких муках! Марко-Марко-Марко-Марко-Марко….
Раздаётся стук в дверь. Это папа.
— Лиза, ты проснулась?
— Да… уже встаю.
— Замечательно. Хочу тебя попросить, чтобы ты как умоешься сразу шла на кухню. Позавтракаем и проведём небольшую планёрку.
Поспать, похоже, не удастся.
— Через сколько?
— Давай максимум через полчаса.
— Хорошо, пап…
Раздеваюсь и иду в душ. Горячие струи текут по моему телу, они обжигают дерзкими ласками, покрывают кожу гусиными пупырышками, стирают, слизывают и отмывают порочные следы ночи… Я больше не чувствую запаха Марко, запаха любви, запаха страсти…. Скучная, бодрая оптимистичная чистота, «Локситан», вербена, роза и прочая афродизиакальная слизь… Да здравствует новый день! Выхожу из душа, и мокрая кручусь перед зеркалом, глажу шею, плечи, грудь, живот. Какая же я… сексуальная… Я жрица ночи, Афродита… У меня вид невинного дитя и ненасытное чрево богини любви. Лижи, целуй и наполняй меня, Марко!
— Лиза, ну ты как там?
— Иду! Иду… ещё минутку.
Накидываю халат и двигаю на кухню. Босая, с мокрыми волосами. Жалко, что ты этого не видишь, мой ночной повелитель, тебе бы понравилось…
Кофе, омлет, масло. Как же чудесна жизнь! Папа уже приготовил завтрак.
— Доброе утро, пап. Ты когда вернулся?
— Да вот, полчаса назад. И снова сейчас поеду.
— Вообще не спал? Удалось что-нибудь выяснить?
Папа подходит к двери и кричит:
— Инга! Давай поскорее, пожалуйста, мне уезжать надо!
Потом он подаёт мне тарелку с омлетом и наливает чашку кофе.
— Да пока все непонятно. Явный заказ, потому что у нас все документы в полном порядке, все в рабочем режиме, никаких отклонений. Кто-то хочет либо прибрать меня к рукам, либо освободить рынок для конкурентов. Второе — вряд ли, слишком уж мощные ресурсы задействованы. У меня с замминистра экономразвития хорошие отношения, он с налоговиками неплохо работает, но здесь, говорит, уровень очень высокий, пока не может ничего сделать, даже узнать не может что к чему.
— Это Ефремов, который звонил вчера?
— Да, он. Вчера ездили с ним на таможню, но там не было никого из начальства, хотя он договаривался заранее о встрече. Сейчас снова поедем. Надеюсь, хоть что-то выяснится. А потом надо в налоговую. Так что выставка закончится без моего участия, похоже. Обидно, прямо до слез. Но ничего, выкрутимся. Где наша не пропадала!
Входит заспанная Инга.
— Что за переполох? Зачем было в такую рань будить?
— Садись. Омлет будешь?
— Какой омлет? Я ещё не проснулась, не буду, конечно. А, и ты здесь… — это уже мне, — что за дела, Лиза? Я же с Марко договорилась на вчера, а ты какого хрена влезла? Тебе тут вообще ловить нечего! Я тебе сказала, чтоб ты забыла о нем? Ты что возомнила о себе?
— Так много вопросов… — сокрушённо качаю головой, поддразниваю, злю её.
— Инга, помолчи. Это я попросил Лизу занять Марко вчера. Мы работаем, понимаешь? Работаем, а не развлекаемся. Это для тебя жизнь состоит из одних удовольствий, но кто-то должен зарабатывать деньги. И это явно не ты. Лиза вчера весь день на выставке была, провела дегустацию, а потом до ночи ещё работала с нашим партнёром.
— Работала она, да. И во сколько же ты работать закончила? Не перетрудилась?
— Так! Хватит! Некогда чепуху слушать. Я пригласил Марко к нам домой на ужин.
— Домой? Как-то странно. А в ресторан нельзя пойти?
— Нет, нельзя. Он не хочет в ресторан, хочет домашнюю обстановку. Инга, пожалуйста, мне надо, чтобы ты организовала всё для этого ужина. Позвони в кейтеринг или какой-то ресторан. Закажи, что необходимо, составь меню. Ориентируйся на восемь вечера. Прошу заняться подготовкой тебя. Я целый день буду занят, надеюсь, что к восьми уже освобожусь. Официанты не нужны, только еда, поняла? Разогревать и подавать будешь сама, так что учитывай это при выборе блюд.
— А что заказать? Какую кухню?
— Не знаю, решай. Лучше тебя в ресторанах никто не разбирается. Но окрошки больше не надо.
Инга довольно кивает.
— Так, Лиза. Ты поедешь на выставку. У нас запланировано несколько важных встреч, а меня не будет. Костя их проведёт, но ему надо помочь. Он по-итальянски не говорит, поработай с ним, пожалуйста. И ещё один момент. В вечернюю программу мы включили небольшое выступление Василия Крюкова. Сегодня у нас панельное обсуждение по российскому виноделию, он тоже будет на сцене. Надеюсь, тебе будет приятно с ним встретиться. Может и ты поучаствуешь. Но, помимо этого, надо забрать у него образцы — он балбес не отдал их тебе, когда ты летела. Я планирую после фестиваля ехать в Италию, поэтому пообещал Пьерджорджио их привезти. Забери их у Васи, пожалуйста, хорошо? Договорились?
Конечно, договорились. Я еду на выставку и погружаюсь в рабочую суету. Папин заместитель Константин мне нравится. Он деловой, собранный, целеустремлённый. У него за плечами служба в МИДе и крутая бизнес-школа. Он проводит переговоры технично, элегантно и непринуждённо. Работаем в хорошем ритме, время летит, но из головы не выходит прошедшая ночь. Настроение приподнятое, сердце трепещет, щеки румянятся. Сегодня к нам домой придёт Марко. Как мы встретимся? Что он скажет? Что будет дальше? Что потом? Да какая разница? Всё самое важное уже произошло!
— Лизок! Старый друг мой, ты ли?
— Ва-а-а-а-ся! Приве-е-е-ет!
Мы обнимаемся, как будто не виделись сотню лет.