Я пробовала звонить Наташе, но она не брала трубку. Еще пару раз заходила к ним в гости, но дома никого не было. Часто днем я сидела возле окна, надеясь увидеть машину Наты или Германа, но все напрасно. Их не было! Может уехали отдыхать? Они давно собирались, но все никак.
Вика звонила и приезжала почти каждый день. От алкоголя я отказывалась, в моем случае он не спасал, а наоборот, усугублял эмоции. Становилось совсем невыносимо, а напиваться до умопомрачения я не умела.
— Боль проходит, Алиса, — говорила Вика, — Нужно время и она пройдет, обещаю. — Гладила меня по голове, словно маленького ребенка. И я кивала, делая вид что соглашаюсь, хотя точно знала, что именно эта боль уже стала частью меня. Впиталась в кожу, кости, внутренности, разливаясь ядовитой кислотой и заполняя собой все пространство.
Но человек ко всему привыкает, вот и я принимала боль как часть себя, уже не пытаясь с ней бороться просто жила.
Глава 27
Кай.
Мерзкое пиканье его раздражало. Он с трудом разлепил глаза, пытаясь сфокусировать взгляд, получалось плохо. Голова раскалывалась, а тело не слушалось. Да еще и пить нереально хотелось, губы пересохли. Обвел мутным взглядом пространство вокруг себя, кафельные стены, белый потолок. Бесячее пиканье не прекращалось. Повернул голову, пикали какие-то медицинские аппараты. Он гулко сглотнул, память стала медленно возвращаться. Первая мысль была о его Потеряшке. Где она? Все ли у нее в порядке? Испугался.
Его достали люди Лютого. В самый неподходящий момент появились, суки. Он из ювелирного магазина выходил, Алисе кольцо купил, хотел предложение сделать. Прошло достаточно времени, она должна была согласиться. Кай кайфовал от нее каждый день, летел с работы домой, потому что она ждала. Всегда с мягкой улыбкой звала ужинать, с искренним интересом спрашивала как у него дела на работе…
А дела были хуевые. Вот прям совсем. Только не на работе. Саня ее, чтобы срок скостили, сдал всех своих подельников. Лютый зло затаил, Каю доложили что приказ дал Алису с Ванькой прикончить. Долго и мучительно, на камеру заснять и Сане в тюрьму отправить. А потом и ему хана бы пришла. У Кая везде свои люди были, вовремя доложили. У него тогда чуть пол башки седой не стала.
Алисе он конечно ничего не сказал, но охрану усилил по полной, лучше чем президента пасли. А он Лютому встречу назначил, поговорить цивильно. Но этот обдолбаный мудак руки распускать стал, ствол достал, пришлось принимать другие меры.
Война была, но по-тихому. Кай тогда все на Алису переписал, на всякий случай. Квартиру, машину, денег ей на счет перевел, что на всю жизнь останется и Германа предупредил на всякий случай, чтоб присматривал. Решил жениться по-быстрому и увезти ее, желательно за границу. Он бы тогда за ее безопасность не боялся и быстро все дела порешал.
Они сзади подошли, Кай успел среагировать, одному руку сломал, другому челюсть, пока третий ствол не достал. Это только в боевиках так, один всех побеждает и пофиг что пушки у каждого в руке. В жизни все по-другому. Два пулевых ранения и вот Кай в больничке отлеживается. Средь бела дня палили, придурки! Так не терпелось с ним покончить. Кай давно у Лютого как кость в горле, вот и пожертвовал самыми тупыми.
Кая затопила паника, Алисы поблизости не было, может и до нее добрались? Встать не получалось, тело слушалось плохо, а при каждой попытке двинуться в голове шумело. Так и не справившись с собой, мужчина отключился.
В следующий раз открыв глаза увидел у своей постели брата, тот сидел на стуле бледный, осунувшийся. Возле стены на табуретке сидела Наташа, облокотившись головой о кафель и прикрыв глаза. Алисы не было … Неужели его опасения правда? Не могла же она его бросить в таком состоянии? Или могла??
— Гера, — говорить было больно, скорее всего легкие задеты.
— Брат, мы чуть с ума не сошли, наконец-то, — Герман облегченно выдохнул.
— Где ОНА? — задал Кай самый важный вопрос. И нахмурился, потому что Герман побледнел и кажется даже стал ниже ростом. Что, мать вашу происходит? — Я жду! — покосился на Наташу, которая испуганно вжалась в стену, грозно глядя на мужа.
— Ну… В общем… — Герман мялся, прятал глаза.
- Она жива?
— Конечно, — Казалось брат удивился, — Жива и здорова. Я Лютого достал, брат! И всех его подельников. — Герман с удовольствием сменил тему. Новость хорошая, но вот только Кай задал другой вопрос и напряженно ждал ответа.
— Скажи ему, — едко сказала Наташа.
— Скажи что? — Кай почти рычал, даже боль перестал чувствовать.
— Ну… Я… В общем я с ней расстался, — огорошил Герман, у Кая глаза от удивления расширились. — От твоего имени. — Увидев в глазах Кая почти черную ярость, Герман зачастил, — Кай, нам врачи сказали что ты не жилец, тебе сутки остались, максимум двое. Мы прощались с тобой. А она? Ну зачем ей тебя хоронить? Пусть лучше ненавидит и… — Кай выпал в осадок! Он сейчас вообще серьезно говорит или шутит? Мужчина всерьез засомневался в умственных способностях брата, — Мне и Наташки плачущей за глаза было…
Если бы Кай мог, то поднялся бы и хорошенько надавал брату в морду. Но ему оставалось только яростно смотреть и стараться не так громко дышать, ибо больно.
— А я ему говорила, — вставила Ната, — но вы же сами решения принимаете! Она вообще-то моя подруга, как мне ей в глаза смотреть? Я в гостинице живу все это время, чтоб домой не ехать. Тимоху к маме отвезла, пока все не закончится. И не смотри на меня так, — гневно закончила она, глядя на Германа. — Она мне звонила, а мне трубку стыдно взять было. Теперь уже не звонит, — закончила она тихо, опустив глаза в пол.
У Кая внутри все перевернулось.
— Что ты ей написал? — он рычал, зло буравя глазами Германа. Тот озвучил свое сообщение слово в слово. — Герман, убейся сам. Потому что когда я встану, ты-не жилец, — клятвенно пообещал он. — Извиняться перед ней сам будешь!
Каю было страшно представить как Алиса все восприняла. Зная ее мнительность, да что там говорить, самооценка у его девочки пока хромает, на придумывала себе до черта гадостей. И как разгребать теперь? Звонить сейчас? Или Германа за ней отправить?
Кай был не в лучшей форме, но Потеряшку хотелось увидеть до ломоты в пальцах. Успокоить, сказать что любит.
— Сколько я в больнице? — хмуро уточнил Кай.
— Почти месяц, — Герман отвечал тихо, чувствовал что виноват.
Месяц? Целый месяц Алиса думает что он ее бросил? Что не нужна ему? Да ему проще руку отрубить тупым ножом, чем от нее отказаться.
— Едешь к ней, уговаривай как хочешь, но привези сюда, — Кай говорил сквозь зубы.
— Я уже у нее, — Герман пулей выскочил из палаты, Наташа довольно улыбнулась, а Кай опять отключился.
Проснулся, почувствовав чей-то взгляд. Открыл глаза, несколько раз поморгал, фокусируя зрение. На пороге палаты стояла Алиса, смотря на него испуганными глазенками и плакала. Он дернулся встать, нужно было срочно ее успокоить, но сил хватило только конвульсивно дернуться. Кай злился от собственного бессилия. Алиса осунулась, стала совсем прозрачная. А в глазах океан боли. Герману не жить!
— Я люблю тебя, — потом все остальное, нужно сказать главное. А она подбежала к нему, хаотично гладя то лицо, то плечи и разрыдалась в голос. — Не плачь, все хорошо, — Он говорил жестко, ему физически было плохо от ее слез.
— Ты меня бросил, — обвинительно сказала Алиса сквозь слезы.
Так, стоп! Она до сих пор думает что сообщение написал Кай? И все-равно приехала? Глянул на Германа, который виновато топтался на пороге, точно не сказал. Наташи поблизости не было.
— Скажи, — потребовал Кай у брата. Тот вздрогнул.
— В общем я это, сообщение написал. Алиса прости! Но лучше его ненавидеть чем хоронить. Твоего горя я бы не пережил, — частил Герман.
Потеряшка хлопала глазами, тыльной стороной ладони вытирая слезы. Смотрела то на одного брата, то на другого и что-то прикидывала в уме.
— Какого числа он попал в больницу? — прищурив глаза, спросила у Германа.
— Второго, — Она ненадолго задумалась, а потом глаза яростно загорелись. Ни слова не говоря, подошла к Герману и от всей души врезала тому по физиономии. Кулаком. Так, как Кай и сам хотел, только сил не было. Его девочка!
— Чтобы я тебя больше не видела, — предупредила она, прижав руку к животу. Ну кто так бьет? Только бы руку не сломала.
— Надо врачу тебя показать, — забеспокоился Герман, показывая глазами на Алисину руку.
— Тебя надо врачу показать, придурок, — зло выплюнула Потеряшка, — Психиатру. Я чуть с ума не сошла, ты понимаешь? — толкнула его ладонями в грудь, скривилась от боли в руке. — Ты даже не представляешь что я пережила! Ненавижу тебя! — У Алисы началась банальная истерика.
— Прости, оба простите, — нелепо извинялся бледный Герман.
Алиса вытолкала Германа за дверь и с силой ей хлопнула, подошла к кровати, все еще всхлипывая и вздрагивая всем телом. Забралась к Каю на кровать, аккуратно устроившись рядом, чтобы не задеть рану, и обняла за шею.
А, он с удовольствием вдохнув ее запах, отключился, точно зная что она его.
Эпилог
6 месяцев спустя.
Мы втроем выходили из здания ЗАГСа. Я, Кай и Ванька. Кай сделал мне предложение прямо в больнице, на следующий день после моего приезда.
Герман приехал ко мне ночью, открыл дверь своим ключом и велел срочно ехать с ним. Я не спала, на весь страшный месяц сон меня покинул. Ванька ночевал у мамы.
Мужчина ехал молча, а у меня не было сил спрашивать куда мы едем. Оказавшись возле больницы я насторожилась, подумала что с Наташей что-то случилось, а когда в палате увидела бледного Кая, опутанного трубками, с капельницей в вене, сначала не поверила своим глазам. Он выглядел настолько беспомощным, что сердце сжималось. И наплевать стало что бросил, все-равно бы ухаживала.
А когда Герман признался… Откуда только силы взялись? Руку не сломала, но ушибла сильно, пришлось накладывать тугую повязку. Кай, когда окреп, тоже младшего «приласкал» по-родственному. Герман долго радовал меня ярчайшей синевой под глазами. С Наташей мы сразу помирились, а вот с ее мужем я не разговаривала почти четыре месяца. Просто не могла. Вспоминала все свои чувства и замирала от страха. Вдруг Кай реально меня бросил, а я просто сплю и вижу счастливый сон где мы вместе.
Но мой мужчина каждый раз доказывал обратное. Сначала, когда не мог встать, просто нежно обнимал, гладил. Потом смог поцеловать. А когда окреп достаточно, мы самозабвенно занимались любовью прямо на больничной койке.
Ему пробили легкое и задели печень. Вселенское чудо что его вовремя привезли в больницу и врачи сотворили почти невозможное! Но первую неделю обнадежить ничем не могли, подготавливая родных к самому худшему сценарию. Но врачи просто плохо знали Кая, он всегда все делает по-своему!
Его выписали домой только через четыре месяца. Но мы сами виноваты, слишком нуждались друг в друге, чтобы сдерживаться. Врачи пытались нас образумить, но все попытки были тщетны. Я уходила домой только ночевать и то не всегда. Отводила сына в сад и бежала в больницу, чтобы уйти вечером за ребенком. А когда Ванька оставался у мамы, то и я ночевала в палате. Для меня даже принесли отдельную кровать, но спала я всегда только с Каем. Да, потом болели все мышцы, но я была настолько счастлива, что не обращала внимание. Что такое физическая боль после той душевной агонии, которую я испытала? И да, Кай очень просил меня снять спираль, «мы же в больнице, тут не далеко»!
Мы решили не делать пышное торжество, просто расписались. Кай очень хотел побыстрее сделать меня Ледневой, а я была на все согласна.
И нет, после пережитого он не стал менее властным, остался таким же гадом, как и прежде.