— Отправляйся на танцпол. Ты задаёшь слишком много вопросов. — каким-то шестым чувством улавливаю смену настроения и появившуюся жесткость в голосе Ивана. Решая не искушать «своего личного дьявола», иду исполнять его пожелание.
Полностью раствориться в музыке мешает чей-то пристальный взгляд. Оглядываю толпу фриков, тонущих в анархии вседозволенности, и замечаю красивую женщину с угольно чёрными волосами в золотой маске, сидящую за барной стойкой. Что ей от меня нужно? Решая не забивать себе голову фантазиями ненормальных, продолжаю двигаться в танце.
К концу трека мне становится нестерпимо жарко, ищу глазами Ивана, но за столиком его нет. Дыхание учащается, перед глазами начинают расплываться предметы и лица. Надо выйти в туалет, видимо, надышалась дыма. Кто знает, что они в него подмешивают кроме глицерина?
Ледяная вода не приносит облегчения, лицо горит красными пятнами, во рту наступает такая сухость, что я делаю несколько глотков из-под крана. Ощущения очень похожи на отравление, но разве может быть так плохо от двух стопок джина?
Надо срочно найти Ивана и попроситься домой. С гудящей головой, стараясь не делать лишних движений, иду по коридору. Вдруг кто-то хватает меня за руку из-за угла и прижимает к стене.
— Вы сумасшедшая?! — пытаюсь оттолкнуть от себя ту самую тетку из бара. — Я же в чёрной маске, вы не можете.
— Тебе понравится, глупая. — она начинает хохотать и прижимается поцелуем к моей шее.
Ожидаю почувствовать отвращение, раздражение, что угодно, но точно не возбуждение, которое неожиданно выдают мне рецепторы. Этого не может быть! Мне не может нравиться незнакомая женщина! Видя мой шок, брюнетка начинает смеяться ещё громче и кладёт руки на грудь.
— Здесь тебе тоже приятно. — сжимает пальцами напрягшиеся сквозь платье соски, а мне позорно хочется застонать в ответ.
Закрываю глаза, пытаясь представить себе что-то противное, чтобы сбросить нарастающую волной игру либидо, но горячее цунами уже накрывает низ живота.
— Достаточно Адалина, отпусти девушку. — понимаю, что острые ногти больше не впиваются в мои запястья и открываю веки.
— Скоро на малолеток перейдёшь, — зло шипит в ответ ведьма и, толкая меня в руки мужчины, скрывается в хаосе танцпола.
Кожа зудит под платьем, вызывая нестерпимое желание раздеться. Поднимаю безумные глаза на Ивана.
— Мне очень плохо, кажется отравилась, — еле шепчу губами.
Он внимательно на меня смотрит и неожиданно дотрагивается холодной ладонью до щеки. Я трусь об неё, как кошка, желая ощутить спасительную прохладу не только на лице. Окончательно прихожу в ужас от отзывчивости своего тела.
— Ты в порядке, Алиса. Просто испытываешь здоровую реакцию на афродизиак. Нам лучше прямо сейчас поехать домой, пока тебя не накрыло.
В затуманенный мозг врывается трезвая мысль, отбиваясь от мужчины руками и ногами, падаю на пол.
— Так вот что у тебя за наказание? Доволен? Лучшего способа переспать со мной не придумал? — я вся трясусь от злости и набирающего обороты желания.
— Это не я, кошечка. — он рывком возвращает меня в вертикальное положение. — На тебя были другие планы. Афродизиак предназначался мне. Адалина владелица этого клуба и прекрасно знает, что я люблю джин, а вот своим женщинам пить запрещаю, поэтому подсыпала его в бутылку. Разреши помочь тебе, маленькая, сама ты не справишься.
— Да пошел ты на… — фразу договорить не успеваю.
Висну на шее Ивана. Стараясь унять бешеные пульсации между ног, трусь, с напором прижимаюсь к его бедру.
— Не сдерживайся. — с рыком приказывает мне и целует, глубоко проникая в рот языком.
Его правая рука крепко держит меня за талию, уберегая от повторного падения, а вторая с силой давит на низ живота, поглаживая пальцами лобок через тонкую ткань. Содрогаюсь в его объятиях и ощущаю, как оргазм стекает соками вниз по ногам.
— Поехали, — крепкая ладонь сжимает мое плечо и тащит к выходу. — У нас есть максимум пятнадцать минут.
Когда приходит время надеть пальто, начинаю хныкать, кажется, что шерстяная ткань растирает кожу в кровь. В такси усидеть на одном месте получается с трудом, трусь об кресло, ощущая, как из лона выделяется смазка, оставаясь мокрым пятном на подоле. Хочется залезть под платье рукой и погладить себя между ног так, как это делал Рома.
Из машины самостоятельно выйти уже не могу, Иван берет меня на руки и заносит в дом.
Новая волна возбуждения оказывается ещё сильнее, чем предыдущие. Я просто сдираю с себя пальто, швыряя его на пол, к нему же присоединяются колье и туфли. Поднимаюсь в свою комнату на столько быстро, насколько позволяют трясущиеся коленки, и снимаю платье.
Сил хватает только на то, чтобы лечь в кровать. Прикосновение постельного белья к коже отзывается болью. Делаю то, что просит мое тело-дотрагиваюсь пальцами до распухшего клитора, ритмично прижимаю его несколько раз, и сознание разлетается на осколки в экстазе. Ловлю минуты расслабленного блаженства, пока сексуальное напряжение снова не начинает растекаться лавой по венам.
В комнату заходит Иван, натягиваю простынь до подбородка, обжигая тканью чувствительную грудь.
— Уходи! — кидаю в него подушкой, та попадает ему в лицо.
— Угомонись, Алиса, я не собираюсь тебя насиловать, просто хочу помочь. У тебя самой не хватит фантазии на три часа.
— Сколько? Оооо! Почему так долго?
— Конечно, зависит от дозы, эффект может длится до шести часов.
— Что это за хрень?
— Судя по скорости реакции обычная шпанка. Мы обязательно с тобой поговорим, но позже. Сейчас используй время между оргазмами рационально — просто отдыхай.
К следующему всплеску желания Иван приносит из ванны ковшик с водой. Дождавшись моего состояния исступления, прикладывает холодное, кажущееся мне грубым, полотенце к промежности. От сочетания жара и холода моментально кончаю, в изнеможении откидываясь на подушки.
— Девочка моя, — он нависает надо мной, пожирая голодными глазами. — Мне нужно войти в тебя, иначе это не закончится.
— Ты… ты же мне обещал! — в бессильном страхе начинаю рыдать, понимая, что если он захочет, то возьмёт меня. И его ничто не остановит.
Иван, игнорируя истерику, сминает руками мою грудь и захватывает губами по-очереди каждый сосок. Со смаком посасывая, чуть прикусывает их зубами и довольно наблюдает, как я выгибаю спину, отдаваясь его власти, в новом приступе стирающего стеснение чувства. Слёзы продолжают течь по щекам, скатываясь на подушки, мне кажется, что я схожу с ума. Тело живет отдельной жизнью, полностью игнорируя разум, сладкая боль внизу живота набирает обороты и требует немедленной разрядки.
— Пожалуйста… — облизываю пересохшие губы, срываясь на стон, — Помоги мне…Просто дотронься…там…
— Девочка, — мужчина, тяжело дыша, перехватывается мои руки, заводя за голову, и прижимает всем телом к постели, — Не дразни меня. Я могу облегчить твою жизнь на следующе несколько часов, только если ты тоже поможешь мне. Я безумно хочу тебя, Иван берет мою руку и кладёт на твёрдую выпуклость в районе ширинки.
— Потрогай его, — хрипит мужчина и не даёт отдернуть ладонь.
Чувствую, как его плоть от моих прикосновений напрягается ещё сильнее, остатки здравого рассудка кричат, что пора остановиться, пока не поздно.
— Просто скажи «да», Алиса, — страстный поцелуй смешивается с удовольствием, которое дарят его пальцы, массируя клитор по кругу и чуть придавливая, чтобы сдерживать накатывающую лавину, — Тебе будет хорошо…
— Нет!! — собираю остатки сил и кусаю его за нижнюю губу, отталкивая руками широкие плечи.
Иван грубо выматерившись, отпускает меня, но всё-таки даёт кончить, продлив обжигающую ласку на пару умелых движений.
— Значит дальше тебе придётся решать вопрос самостоятельно, — резко встаёт с постели и выходит из комнаты, размашисто грохнув дверью.
Почти перестав осознавать происходящее, следующие несколько часов я металась по кровати, ища облегчение в смене поз и интенсивности самостоятельных ласк, ведущих к желанному облегчению. Ещё никогда окружающие предметы не казались мне такими эротичными, но я усердно отгоняла мысли приспособить к собственной разрядке интерьер спальни. Уснуть удалось лишь спустя два часа прямо в ванне в обнимку с душем, найдя спасительный покой в струях прохладной воды. Сквозь сон слышала, как кто-то вошёл, сильные руки вытащили меня из воды и отнесли на кровать, заботливо завернув в полотенце. Сознание отключилось, как только тело снова почувствовало горизонтальную поверхность, поэтому я не почувствовала жесткий поцелуй в губы.
Иван
Бешенство, неудовлетворение, полнейший раздрай и это далеко не все чувства, которые я испытываю сейчас. Холодный душ после отказа девчонки не помог сбросить сексуальное напряжение от слова «совсем». Каменный стояк ждал женского влажного тепла, ждал шелковых губ и страстных стонов, пришлось «передергивать» в душе, как малолетнему сопляку. Как же хотелось вогнать чувственной малышке до упора, почувствовать, как сжимается ее узкое лоно не только пальцами. Оставить следы поцелуев на нежной шее, узнать, как она может полностью принадлежать мужчине. Черррт! Какого хрена строит из себя эта вкусная стерва! Ее колбасило в эротическом угаре, стирало в порошок от желания, но она отказалась от секса.
Точнее от классического полового акта, против ласк Алиса ничего не имела. Если бы не сегодняшняя сцена в ресторане, я бы даже подумал, что мне досталась девственница. Но красивая, яркая девушка, работающая в одном из самых дорогих ночных клубов просто по определению не может быть невинной, а вот второй вариант — наличие чувств к мужчине, вполне реален. Да, вот она причина прожигающей меня злости — банальная ревность, думал, что уже не способен на это чувство. Я мог бы сегодня взять ее против воли, сделать своей, а утром заплатить всю обещанную сумму и поискать барышню посговорчивей, без моральных закидонов. Но что-то заставляло меня не переступать хрупкую грань. Очаровательная прямота, конечно, может быть искусной игрой, но опыт подсказывал, что у девчонки есть дно.
Стоп! Не собираюсь же я на самом деле выяснять, что там у неё с душой? Какая нафиг разница? Ни к чему хорошему эмоции с женщинами не приводят. Двух отвратительных попыток семейной жизни вполне достаточно, чтобы приобрести стойкий иммунитет к слезам, готовым вот-вот сорваться с нагуталиненых ресниц, и прочим уловкам, делающим из нормального мужика сопливого кретина, который, позорясь, не желает видеть очевидных вещей. Да, я не желал и во второй раз тоже. Даже несмотря на жесткий контракт. Ладони непроизвольно сжались в кулаки при мысли о бывшей жене. Носился с Кристиной, как с писаной торбой, сдувал пылинки, а гадина просто рылась в документах и узнала то, что знать не должен был никто! Никогда! Поняла, на что давить, и я сдался, женился, поверив мнимой беременности. Жажда перевести наши отношения в ванильный реал была для Кристины слишком велика. Почему не выгнал ее, когда обман вскрылся инсценировкой выкидыша? Привязался, ведь с ее стороны была любовь, такое своеобразное, но чувство. Теперь же вынужден изворачиваться, чтобы из-за ее выкрутасов не потерять все, что создал за последний десяток лет. Сууууки! Мой кулак смачно впечатался в гипсокартонную стену кабинета, пробив насквозь. Костяшки засаднили и стали моментально наливаться красными буграми, отдаваясь прострелами в кисть. Боль приносила долгожданную разрядку и ясность в мозг, забирая на себя часть сексуального возбуждения. Зубами откручиваю крышку бутылки джина и делаю несколько глотков прямо из горла. Делаю глубокий вдох, ощущая, как горючая жидкость бежит по пищеводу в пустой желудок. Никто не должен знать, что твоя жизнь Фетисов — это чертово болото, да и ты сам не нужен никому кроме Ромки…
Кристина хочет бабло и она его получит, привычка сытой жизни стоит дорого, если не заплачу, змея продаст все мое грязное белье ради суммы с шестью нулями на карточке. Чуть позже, я решу как ее приструнить, но сейчас для Арслана и остальных партнеров все должно выглядеть так, будто жену бросил я сам. Это в России и Европе всем все равно какой ты религии, что ешь на завтрак, с кем спишь и на что живешь. Патриархальные устои не признают слабостей, конечно, они не святые, но признание того, что твоя баба ушла из дома да ещё и не к мужчине, поставит на сотрудничестве жирный крест.
Уважение и авторитет — вот что держит наши капиталы вместе многие годы, стабильно принося большие деньги. Старый делец приехал не просто так, почувствовал приближение жирного куша и хочет забрать управление компанией себе, но пока у меня контрольный пакет акций, он бессилен. Я почему-то уверен, что через неделю на совете будет пытаться усадить своего щенка в мое кресло. Не зря же в ресторане Арслан заводил речь о старухе, хочет, чтобы она впервые за последние пять лет присутствовала на собрании лично. Не уверен, что теща захочет почтить меня своим присутствием, но пока она чувствует свою вину, ее пятнадцать процентов акций будут поддерживать мою кандидатуру, надеясь, что любимый внук когда-нибудь возьмет управление на себя полноценно и предприятие вернётся в ее семью. Карга всегда смотрела на меня, как на дворового пса. Видимо, только ледяная дворянская кровь не давала ей замерзнуть на вершине своего снобизма и помогала жить с той тяжкой ношей последствий, на которые она обрекла всех своим малодушием.
Сегодня в ресторане ловил кайф от того, как вытягивались спесивые лица знакомых при виде Алисы. Я не ошибся в том, что девушка качественно отвлечёт внимание и избавит меня от необходимости отвечать партнерам на вопросы о личной жизни.
Хреново, что остальной вечер пошёл совсем не по плану, я ещё никогда не был так близок, чтобы нарушить собственное слово. Мне до зубного скрежета, не хотелось оставлять малышку одну. Острая на язык, бессовестно красивая и гордая — вызывающее сочетание для любого мужика. Что говорить, конечно, видя ее бурные оргазмы мне хотелось стать их частью. Плотно закрытые двери не позволяли слышать стоны ее желания и окончательно потерять голову, но картинки растрепанных чёрных волос по подушкам, широко распахнутых, затянутых пеленой безумства глаз и искусанных губ не желали покидать сознание.
Заливаю в себя остатки алкоголя, морщась от острого спазма в животе. Если буду и дальше накидываться без закуски, то заработаю приступ панкреатита.
Совершенно без аппетита направляюсь в сторону кухни и, проходя мимо лестницы, ловлю себя на мысли, что в доме полная тишина. Девчонка успокоилась. Интересно, как себя чувствует? Что-то рановато ее отпустило. Пытаясь убедить себя в том, что не хочу ее увидеть ещё раз, а просто волнуюсь о здоровье, поднимаюсь на этаж и захожу в гостевую спальню. Нахожу спящую Алису в ванне с душем, зажатым между ног. Воображение мигом возвращает напряжение в пах, разливая по телу похоть. Пытаясь разбудить девушку, дотрагиваюсь до плеча и понимаю, что она сидит в ледяной воде и спит на столько крепко, что даже не чувствует этого. Придётся ее вытащить самому и отнести на кровать, иначе — заболеет. Алиса, оказавшись на руках и почувствовав тепло, крепко прижимается к моей груди. Сдерживаясь из последних сил, кладу ее на простынь, плотно закутывая в махровое полотенце, целую в распухшие губы и выхожу из комнаты, боясь, что если задержусь ещё хоть на минуту, лягу в постель рядом с ней.
Придя на кухню, открываю огромный двустворчатый холодильник и мысленно благодарю домработницу за то, что еда заботливо разложена по контейнерам, а закуски по тарелкам под плёнкой. Но кусок не лезет в горло, мысли снова и снова возвращаются на второй этаж. Так и свихнуться можно. Сколько сейчас времени? Три ночи…Ничего проснётся, за те деньги, которые я ему плачу, могу звонить в любое время суток.
— Слушаю, Иван Евгеньевич, — личный помощник отвечает с шестого гудка.