Весь день мы с Динкой занимались домашними делами. Подруга сделала себе в подсобке, что была рядом с гаражом, отменную мастерскую и уже что-то там лепила. Митька тоже с радостью возился в приспособленной для лепки глине. Я же отыскала Вениамина Львовича и поговорила с ним на счет зарплаты. Домоправитель сделал круглые глаза, когда я (рассчитав не без Янкиной помощи), озвучила ему зарплату по персоналу, которую он должен будет выделись с выданной ему карты.
— Н-но сегодня двадцатое число. — Осторожно сказал он.
— И что? — Нахмурилась я.
— Ну как…. Анатолий Викторович попросит сегодня вечером перевести половину указанной на карточке суммы на его счет. — Буднично поведал он.
У меня волосы на загривке дыбом стали от такой информации.
— Как это? — Прищурилась, пытаясь сложить два и два.
— Да…, как Изольде Петровне совсем плохо стало, он приказал половину денег отдавать ему, так как хозяйка все равно в больнице находилась. А после ее смерти и подавно…. — Неуверенно высказался мужчина, отведя взгляд.
У меня глаз задергался.
— С Анатолием Викторовичем я сама разберусь. Повысьте, пожалуйста зарплату персоналу….
— Но мы и так все должны были Изольде Петровне. Она нас всех выручала…. — Вновь неуверенно высказался домоправитель.
— Моя бабушка умерла. — Покачала я головой. — Вы ей больше ничего не должны. Повысьте зарплату людям и себе.
— Х-хорошо. — Все же согласился он, глядя на меня с каким-то… трепетом даже.
Я после этого разговора опрометью бросилась в кабинет и, позвонив Янке, обрисовала ситуацию.
— А у этого Баранова ведь есть доступ ко всем твоим деньгам. Знаешь, что! Я, пожалуй, проверю банки, в которых находятся твои активы и выявлю неблагонадежные. Затем мы переоформим все так, чтобы до твоих денежек этому скунсу было не добраться. Завещание твоей бабули не запрещает движение средств в пределах одного банка по своим же счетам. Кстати, я тут кое-что проверила. Этот Анатолий Викторович действительно пытался отжать помещения конторы у своего племянника, едва не обанкротив его. Спас все только вернувшийся в родной город Александр. До чего жадный мужик, этот ваш нотариус. — Выдала она.
— Ясно. — Опечалилась я. А я-то думала, что все обойдется малой кровью. Хмм, а ведь есть еще произведения искусства…. — Ян, а ты можешь обзвонить те музеи и галереи, где хранится ценное наследие бабушки? Нужно предупредить их о том, что эти произведения не должны быть проданы ни при каких условиях. А то знаю я их….
— Сделаю. — Сестра чем-то зашуршала. — Марин, ты все-таки не выходи из усадьбы пока. А то мало ли что…. — С тревогой попросила она.
— Не выйду. — Согласилась, думая о том, куда я влезла. Но самый главный вопрос меня мучавший, был в другом. Почему же Анатолий Викторович так настаивал на том, чтобы я вступила в наследство? Какая ему от этого выгода?
Следующие два дня прошли без особых происшествий. Разве что я картину закончила. Остальные свои произведения я перенесла в кабинет и спрятала их в шкафу, предназначенном именно для хранения полотен. Там даже специальные удерживающие устройства были для них.
Но вот последующий день не задался с утра. Молчавший два дня телефон выдал сообщение от Ивана.
«Соскучился».
Ну да. Ёмко и очень отражает реальность происходящего. А главное, все объясняет в его поведении. Отвечать не стала. Пусть сам сначала со своими страхами разберется. А я тихонько потерплю.
На завтрак в столовую я спустилась недовольная. Янка уже в рабочей одежде допивала кофе.
— Марин, извини, тебе вчера сказать забыла. Сегодня в час дня к тебе приедет директор главной городской картинной галереи. Они являются филиалом Питерской галереи, и у них хранятся две статуи, один какой-то подсвечник и пять картин твоей бабушки. — Огорошила она меня. — Он о чем-то с тобой поговорить хочет.
— Прямо сюда приедет? — Ужаснулась я.
— Да. — Кивнула сестра. — Не переживай. Я к обеду подъеду, чтобы присутствовать на встрече.
— А Александр?
— Я ему ничего не говорила. Меньше знает, легче на чистую воду выведем. — Усмехнулась коварная Яна и, прихватив сумку, отправилась на кухню, искать Глеба Степановича, чтобы тот отвез ее в город.
Я же схватилась за голову.
— Мариночка Генриховна, вам на завтрак что подать? — Со стороны кухни вместо Янки выплыла Анастасия Семеновна.
— Кофе. — Я растерянно потерла щеки.
— Я омлет замечательный приготовила. С курочкой. Сейчас принесу. — Ответила она и через пару минут передо мной стоял полноценный завтрак. Ну да, когда это баба Настя ограничивалась чашкой кофе?
Пока я завтракала, в столовой появились Динка с Митькой.
— Ты чего такая взбудораженная? — Сразу отметила подруга.
— К нам едет ревизор. — Пожаловалась я ей.
— Кто посмел? — Нахмурилась подруга.
Я коротко ей обрисовала ситуацию. Динка вдруг хихикнула.
— Марин, надень платье покороче и макияж сделай. Если это мужик с претензиями, то точно с ним проблем не будет. — Посоветовала она.
— Думаешь? — Я нахмурилась.
— На тебя все мужчины реагируют отключением умственных способностей. — Динка для верности покивала головой.
Ну что ж. Сказано — сделано. Нашла свое самое легкомысленное платье. На премию новогоднюю когда-то купила для корпоратива. Маленькое черное платье длиной чуть выше колена. С одной стороны, ничего вызывающего в нем не было… пока оно висело на вешалке. Но стоило его надеть, как все изгибы фигуры подчеркивались скучной на первый взгляд тканью. Единственное, что меня саму в нем смущало, так это глубокое декольте. Но и с этим можно было справиться. Переживу как-нибудь.
В общем, к приезду сестры я была во всеоружии. Янка оценила мой внешний вид удивленным взглядом и хмыкнула, но ничего не сказала. Глеб Степанович тоже с улыбкой на меня посмотрел и сообщил, что во время этой встречи будет находиться рядом. Ну что ж….
Директор картинной галереи действительно был мужчина видный. Лет сорока, среднего роста, с идеальной осанкой, в костюме с иголочки и с острым взглядом. На меня он смотрел…, как на старую знакомую. С легкой добродушной улыбкой.
— Добрый день, Марина Генриховна. — Чуть опустил он голову. — Меня зовут Евгений. Спешу сообщить вам, что вы очень похожи на Изольду Петровну в ее лучшие годы.
Я улыбнулась в ответ.
— Спасибо. — И тут же вспомнила, что все утро репетировала нужные фразы. — Идемте в мой кабинет. Там гораздо удобнее разговаривать.
— Конечно. — Кивнул мужчина.
В кабинете я дождалась, когда он присядет на выделенный ему стул и посмотрела на Яну, присевшую на диванчик рядом с сосредоточенной Диной. В дверях мялся Глеб Степанович.
— Итак, Евгений, вы хотели со мной о чем-то поговорить. — Я вновь растянула губы в вежливой улыбке и замерла в ожидании.
Мужчина улыбаться перестал и взглянул на меня с абсолютной серьезностью.
— Марина Генриховна, я был очень дружен с вашей бабушкой. Ее смерть — это огромная потеря для всего мира искусства. — Сказал он весьма ожидаемо. — В нашей галереи находятся предметы искусства из личной коллекции вашей бабушки. И за последние полгода их шесть раз пытались выкупить. — Огорошил он меня. — Я, конечно, ничего никому не продал. Но дело в том, что на эти произведения было два покупателя и они не пренебрегали угрозами в мой адрес. Естественно, я бы никогда не продал ничего этим людям, тем более того, что доверила мне ваша бабушка.
Я покосилась на Яну и вновь посмотрела на Евгения.
— И кто же эти покупатели? — Склонила я голову набок.
Мужчина чуть мстительно заулыбался.
— Некий господин Баранов… Анатолий Викторович. Он предлагал хорошие деньги. Однако, эти шедевры мирового искусства даже внутри нашей страны стоят в десятки раз больше. Так же этот человек обещал мне денежную компенсацию. — Пожаловался он, лишь изредка опуская свой взгляд ниже моего подбородка.
Баранов, значит. Янка быстро записала все в свой блокнот и кивнула своим мыслям.
— А второй кто? — Уже более требовательно спросила я. Евгений слегка замялся. — Я заплачу вам за информацию. — Предложила.
Вот сейчас мужчина удивленно посмотрел на меня.
— Что вы, Марина Генриховна. Разве могут деньги быть важнее хороших отношений? — Почти возмутился он. — Я никогда бы такое даже думать не посмел. — Он сделал глубокий вдох, успокаиваясь. — Вторым претендентом на покупку произведений был некий господин Толмачев.
— Что? — Округлила я глаза. Янка непонимающе смотрела на меня, так как жила в этом городе без году неделю. А вот до Динки тоже быстро дошло. — Тот самый Толмачев Аркадий Андреевич?
— Да. — Кивнул директор галереи. — Он самый. И поверьте мне, его предложения были куда серьезнее. Как и угрозы.