Бабушка только кивнула и крепче вцепилась пальцами в мою рабочую куртку. Вдруг рядом с нами встала Кира, которая обняла и меня и бабушку. С другой стороны появилась Злата и повторила жест сестры, ну а завершил крепкие объятья Роман. Он своими ручищами просто обнял всех нас сразу.
— Я вас люблю, — сообщила Альбина и очень тихо шмыгнула носом, — пойдемте в дом, нам сделали блинчиков и заварили чай с мятой.
Да, пожалуй, от большого стакана чая я бы не отказался. После завтрака еще раз заверил, что все хорошо, что волноваться ни о чем не стоит, и пообещал приехать вечером и долго не задерживаться. Сам же переоделся, забрал с собой Ромку и уехал в участок, где нас продержали больше двух часов.
— Жаль, что у этого паренька хорошие связи, — пробормотал Рома, когда мы измотанные и нервные шли к машине, — но штраф он все равно заплатит, да и нам деньги отбашляет на ремонт.
Да, Артурчика сразу выпустили, как только за ним приехали родители, мамочка и папочка даже нам денег предлагали, от которых мы довольно быстро и некультурно отмахнулись.
— Вы портите мальчику жизнь! — вопила женщина, размахивая руками и закрывая свои телом помятого сына.
— Он испортил себе ее сам, никто за уши не тянул! — рявкнул в ответ так, что мама парня отступила, но, правда, довольно быстро вновь пошла в наступление.
— Он огорчился!
— Я, не поверите, тоже!
— У него любовь! Как вам не понятно! У него девушку увели!
— Сама ушла, — рассмеялся и открыл великую тайну, — ко мне ушла! И поверьте, я свое не отдам никому и ни за что, понятно?
В общем, на этом наш непродуктивный, но очень эмоциональный разговор завершился. Мальчика посадили в машину, погладили по голове и заверили, что таких «Злат» у него будет тысяча и маленькая тележка. Я же мысленно пожелал встретить этому оболтусу простую русскую Марию, которая будет держать его за одно место в ежовых рукавицах, будет управлять его жизнью и деньгами, а также строить паренька так, как никто и никогда. Она-то должна будет воспитать этого «недомужика» или попытаться сделать так, чтобы он стал похож на человека.
Домой вернулись злыми и жутко недовольными, но все равно сделали и добились довольно многого. Злате я, естественно, не стал ничего рассказывать, вот только ей уже и без меня позвонили и попросили своего «цепного пса» отозвать. Девушка повела себя благоразумно, заявив, что в дела своего мужчины не лезла до этого и теперь лезть не будет. Она даже с расспросами ко мне не приставала, лишь обняла и повела в кухню, где Кира вовсю хлопотала вокруг Романа, накладывая ему горячей еды.
После плотного ужина мы устроились в гостиной перед телевизором. Я уселся прямо на пол, взял с дивана большую подушку, чуть позже ко мне присоединилась и Злата, сев рядом, положив свои тонкие ладошки мне на спину. Наверное, сказалась усталость или что-то еще, но я, подставив голову для поглаживаний, довольно быстро уснул, и в таком положении проспал до самого утра. Кто-то даже заботливо укрыл меня и сопящего рядом на диване Ромку пледом.
Конечно, после сна на полу тело немного побаливало, но в целом я был бодр, свеж и готов на новые ратные подвиги, которые не заставили себя долго ждать.
Глава 19.
Злата
Утро вчерашнего дня было бешеным и непонятным.
Когда проснулась Кира, то спустилась на первый этаж, где в панике не находила себе места Альбина. Женщина рассказала, что ни Ромы, ни Паши с самого утра не было дома, что они куда-то уехали, так как их машину бабушка видела из окна. И если судить по тому, как ее внук выжимал педаль газа, то что-то однозначно произошло.
Пока она пыталась выпить стакан воды, в гостиную вошел второй охранник, немного туповатый, на мой взгляд, и явно не знающий, что можно говорить, а что нет, потому что он с ходу заявил, что горит одна из станций, и парни уехали улаживать этот вопрос.
Альбине стало плохо, женщина как-то обессилено упала в кресло, а повариха быстро стала вызывать скорую. Собственно, все это мне рассказала сестра Павла, когда ворвалась ко мне в комнату и быстро затараторила, размахивая от волнения руками. Я выскочила из комнаты, накинув на плечи простой халат, и побежала вниз.
— Сейчас приедет доктор, — сообщила повар и сложила руки на груди, наблюдая за тем, как я спешу к бабушке.
Альбина бессвязно шептала пересохшими губами о том, что кто-то обидел ее внука, ее любимого Пашу. Кому-то объясняла, какой он хороший и добрый мальчик, какой ответственный и внимательный, а я, схватив со стола стакан с водой, поднесла к ее рту.
— Надо успокоиться, — просила я, — сделай несколько глотков. Все будет хорошо! Это же Паша, у него всегда получается решить любые проблемы очень быстро, он же вон какой у нас молодец!
Альбина пила воду мелкими глотками, глядя на меня пристально и внимательно, чуть нахмурившись, прислушивалась к словам и кивала головой.
— Ой, расстроится он, когда узнает о моем самочувствии! — спохватилась она, да только ей даже подняться сил не хватило. Пришлось бабушку укладывать и переводить разговор на другую тему, убеждать в том, что Павел ею гордится, что очень любит и ценит, и если бабушка раньше времени начнет себе придумывать непонятно что, то он может и расстроиться.
Подействовало!
К приезду врача Альбина уже хорошо держалась, и даже чуть заметный румянец на щеках появился, а когда ей строго-настрого запретили переживать и настоятельно рекомендовали лежать, то соглашалась со всем. Даже позволила себе укол сделать, лишь бы строгий и суровый врач больше не гудел на нее.
Парни вернулись в обед — замотанными, уставшими, но быстро нас успокоили. Ничего серьезного с СТО не произошло, поджигателя поймали и обезвредили. Это же хорошо? Очень! Но было бы лучше, если бы они сообщили имя и фамилию этого человека, но ни Пашка, ни Ромка делиться с нами информацией не желали. Лишь перекусили, переоделись и вновь уехали.
— Ну кто это мог сделать? — воскликнула Кира, всплеснув руками, — может, завистники?
Мог кто угодно, ведь, если судить по рассказам, то к нам стали приезжать многие автолюбители, а вот другие станции иногда простаивали без дела, что не скажешь о нас. Но точного ответа на вопрос сестры Паши у меня не было, зато он нашелся сам спустя двадцать минут, когда у меня раздался звонок мобильного. Номер был неизвестным, но показался очень знакомым. Мы с девушкой переглянулись, покосились в сторону кухни, где еще сидела Альбина, а значит, нас подслушивать не будет, и ответили на вызов.
— Злата! — заверещала женщина, и через некоторое время я узнала голос маминой подруги, которая была нечастым гостем в нашем доме, зато ее сын последнее время захаживал почти ежедневно, и, кажется, у меня начинает складываться в голове головоломка.
— Убери своего цепного пса! — продолжала кричать женщина, — он моему Артуру жизнь испортит!
Мы с Кирой переглянулись, и девушка приглушенно захихикала в кулак.
— Цепного пса, — повторила она и резко подняла голову.
А там из-за угла за нами подглядывала бабушка, которая уже засучила рукава и достала из кармана халата телефон. При этом смотрела на мой смартфон такими прищуренными глазами, в которых блестело злорадство… Что даже немного не по себе стало. Кажется, женщина сама сейчас все решит, и как бы до этого дело ни развивалось, после ее звонка все перевернется с ног на голову.
Хм, я же невольно задумалась об отличном слухе Альбины. Да, мама Артура голосистая особа, мне даже пришлось телефон чуть дальше убрать от уха, потому что крик женщины терпеть было невыносимо. Но кто же знал, что все услышит бабушка?
— Я в дела своего, как Вы выразились, пса, не лезла и лезть не буду. Он мужчина взрослый, умеет думать головой. Чего не скажешь о Вашем сыне.
Мне еще хотелось сказать о том, что пора бы прекращать прикрывать его худую задницу, а дать такого хорошего пинка, чтобы не позорил родителей, и уже отрыла рот, да Кира телефон вырвала и звонок отключила.
— Не надо, — строго посмотрела на меня девушка, — а то она и на тебя помои выльет.
— Верно-верно! — воскликнула Альбина, подходя к нам, — садитесь, девочки, этого Артура уже отпустили, но это не значит, что поганец так просто уйдет от ответственности. Родители его решили подключить связи? Что ж, тогда подключим и мы. Благо, я жила дольше и людей хороших знаю больше, — захихикала женщина, а мы улыбнулись в ответ. И как-то даже спокойно стало, правда, вот Кира хмурилась.
— А мне кажется, что неприятности только начинаются, — с тоской посмотрела она в окно.
— Мы с ними разберемся, моя хорошая, — проговорила Альбина и прижала к себе девушку, — вы только мальчикам не говорите, что мы тоже подключились, а то ругаться будут, ух!
Лезть в мужские дела мы не будем… открыто не будем. А вот за спиной их очень даже подстрахуем. Я не знаю, кому звонила Альбина и с кем разговаривала, но она была крайне довольна собой и буквально светилась от счастья. А вот я таким настроением похвастаться не могла. К моменту приезда Ромы и Паши мой телефон разрывался от многочисленных звонков матери и отца, что они хотели — я не знала, точнее, догадывалась. Но выгораживать Артура и прощать его за такой поступок не была намерена. Тем более, если судить по тому, что мне звонила мать парня, то и моя личная будет уговаривать и упрашивать, а то и заставлять замять дело и забрать заявление. Но нет, каждый должен отвечать за свои необдуманные поступки.
Когда Пашка зашел в дом и поинтересовался, как мы, то рассказала только об одном единственном звоне, который был в числе первых, об остальном промолчала. Да и он ничего не говорил, лишь устало потер виски и поплелся за мной в кухню, где я быстро накормила его вкусным ужином и увела в гостиную.
Мы разместились прямо на полу, взяв с дивана пару подушек. Паша приполз как можно ближе ко мне и даже подставил свою голову под мои пальцы, а я с большой радостью перебирала его густые жесткие волосы и чуть заметно улыбалась. Наблюдать за тем, как соловеют, а затем закрываются такие красивые глаза, было приятно. А еще приятно знать, что тебя держат за мизинец так трогательно и нежно, что у меня даже слезы почему-то появились в глазах. Эх, нервы — это все они! Другого объяснения нет.
Альбина ушла из комнаты одной из первых, крадучись прошла по полу, махнула нам рукой и послала воздушный поцелуй. А мы с Кирой лишь перевели взгляды на своих мужчин и вздохнули. Наши мальчики так и уснули кто где — Паша на полу, прижав голову к моим ногам, Ромка на диване, крепко держа во сне Киру.
Они сейчас совсем не были похожи на грозных мужчин, даже лица приобрели спокойное выражение, разгладились складки между бровями, опустились уголки губ. Но даже в таком состоянии я чувствовала себя рядом с Павлом как за каменной стеной, вот честно!
Мы с Кирой как самые примерные и милые дамы накрыли своих уставших мужчин пледами и разошлись по комнатам. Мне было необходимо выспаться и приготовиться к завтрашнему бою с родителями, если он будет. А если нет, то буду всячески поддерживать Пашу. А Кире нужно не проспать в школу и хорошо провести день, не упустив ни единого кусочка материала, ведь она очень сильно переживала, что Рома в ней разочаруется и подумает, что ему досталась глупенькая и маленькая девочка. Так же девушка завтра собиралась в ветклинику, хотя бы на пару часов, ведь это такая замечательная практика! Так что у нас у всех предстоит насыщенный день.
А утром нового дня меня разбудил бодрый голос Альбины, которая топала под дверью и пела: «Вставай, страна огромная. Вставая на смертный бой!»
С Кирой мы из комнаты вышли одновременно, точнее, высунулись.
— Так еще целых полчаса до подъема, — скривилась девушка.
— Так это у тебя полчаса, а наши гости явно и не ложились спать! — воскликнула женщина и стала спускаться по лестнице, — и валерьяночки сразу выпейте, — крикнула бабушка.
Естественно, после таких патриотических песен и столь интригующих слов грех было не проснуться. Быстро одевшись в приталенную юбку и голубого цвета блузку (да-да, я помню о том взгляде на меня), я поспешила на первый этаж, спустившись сразу за Кирой.
Правда, почти сразу хорошее настроение улетучилось, и стало понятно, почему бабушка выбрала именно эту песню. У нас были не просто гости, которых никто не ждал, у нас было много гостей, которые топтались за воротами дома, стараясь всеми правдами и неправдами ворваться на территорию двора.
Глава 20.
Павел
Я знал! Я чувствовал! И интуиция меня не подвела.
Настал тот день, когда вокруг меня закружили вороны, желая… А что, собственно, они желали?
Вот хоть убейте, но узнавать причину приезда двух семей мне совершенно не хотелось, было как-то спокойнее наблюдать за тем, как они ругаются там, в нескольких метрах от меня, как пытаются что-то друг другу доказать.