— Он из неблагополучной семьи, знаешь ли, — шепнула Люба Этери на ухо. — А Марк был его кумиром с пеленок. Ванька бредил боксом… Занимался сам, хвостиком за Самаровым ходил, когда тот сюда приезжал. Ну, Марк его заметил, помог… Устроил в секцию. Покупал ему обмундирование и все такое. Жалко ему было парня.
— И что же случилось потом?
— А ничего. Марку пришлось завязать со спортом, а у Ивана, напротив, дела пошли в гору.
— И?
— И потом между ними что-то случилось. Говорят, Иван подписал контракт с промоутером, от которого Марк велел ему держаться подальше.
— Вот с ним-то он и расторг контракт. А теперь, как не у дел остался, прибежал к Самарову, поджав хвост, — опять подал голос Димка, накладывая себе в тарелку щедрую порцию плова. Этери тоже взяла поднос и недоверчиво осмотрела ассортимент столовой. Она уже и забыла, когда в последний раз видела обычный винегрет. И как же его хотелось!
— А Марк, что? Не хочет ему помогать?
— Ты же видела, — пожала плечами Люба. — Может, конечно, Ванька его и уговорит, но… Вряд ли. Оба упрямцы, каких поищи. Никто не уступит… — Люба бросила тоскливый взгляд на румяные булочки и взяла тарелку с овощным салатом. — Эта диета меня доконает, — вздохнула она.
— Ты на диете? — удивилась Этери. Она точно помнила, как с утренним кофе Любаша втоптала целую плитку Милки.
— Решила заняться собой, — смутилась та.
— Отличный план. Знаешь, мне кажется, после развода каждая женщина будто преображается… А ты не думала сделать что-нибудь со своей прической?
Они прошли мимо других конторских и уселись за свободным столиком у окна.
— А что с ней не так? — растерялась Люба, потрогав залакированный шлем из волос.
«Все не так! Все…» — хотелось сказать Этери, но вместо этого она тактично заметила:
— Да нет. Я просто… Ну, знаешь, обычно женщины меняют имидж, когда вступают в новый период жизни.
Люба приподняла брови, с намеком уставившись на Этери. Так, ладно… Может, она и не имела морального права критиковать чью-то прическу, просто ей уж очень хотелось помочь…
— Я бы тоже сходила, — добавила она, чтобы сгладить ситуацию.
— И я! — вклинилась Ариша. — Папа не разрешает мне подстригать волосы. А я хочу!
Они как раз на пару с Любашей пытались отговорить Аришу от короткой стрижки, когда под потолком столовой прогремело Самаровское:
— Этери, мать твою, где тебя носит, дьявольское ты отродье?!
Глава 11
— У-у-у, все. Дело плохо! — прошептала Люба, склоняясь над своим салатом так низко, что казалось — еще чуть-чуть, и ее начес плюхнется в тарелку. Этери же, напротив, подняла голову, с досадой отмечая, что взгляды всех конторских обращены к ней. У двери в дальнем конце зала, уперев руки в бока, как какой-нибудь доморощенный ковбой, готовый в любой момент выхватить несуществующие пистолеты, стоял разъяренный Самаров. А за ним — Иван, который, кажется, искренне наслаждался происходящим.
— Иди за мной! — рявкнул Марк.
— Но я не доела…
— А я уже сыт твоим самоуправством по горло. За мной. В кабинет. Немедленно!
В воздухе явно повисло непроизнесенное «или я надеру тебе задницу прямо здесь», Этери закатила глаза, встала со стула и неторопливо продефилировала через зал. К его чести, Самаров проявил не абы какое терпение перед посторонними и встряхнул ее, лишь когда они очутились в пустом коридоре:
— Какого черта ты наговорила Летягину?!
— А это еще кто? — удивилась Этери, даже забыв, что хотела наподдать ему в ответ.
— Кто? Кто?! — заорал Самаров, и на его мощной загорелой, словно покрытой золотистым атласом, коже вновь проступили жилы. Зрелище — от которого Этери странным образом млела. — Да это же начальник кредитного отдела, поросячье ты…
— Рыло? Клянусь, я тебе врежу, если ты меня так назовешь. Что у вас тут с корпоративной этикой вообще происходит?!
Самаров так обалдел от её отповеди, что даже разжал руки. Этери поморщилась, растерла места его хватки ладонями, раздумывая, останутся ли синяки, и снова перевела взгляд на веселящегося в сторонке Ивана.
— Да ты… ты… — опять завелся Марк, тыча пальцем в лоб Этери, будто на нем имелась мишень. Та закатила глаза и тряхнула кое-как подстриженными волосами:
— Дыши, ладно? Ты нам еще понадобишься для подписания нового кредитного договора, который, заметь, вы наверняка получите уже сегодня, да еще и на гораздо более выгодных для себя условиях.
— Я тебе говорил не лезть в мои дела?! Кто тебе позволил говорить от моего лица? Да еще нести такой бред…
Из столовой начали выходить отобедавшие сотрудники. Марк кивком головы велел Этери следовать за ним. У него был настолько широкий шаг, что ей приходилось бежать, чтобы за ним поспеть. Так унизительно! Этери остановилась посреди лестницы:
— Это называется «блефовать»! Я блефовала. И я буду не я, если это не даст свой результат. Ты можешь объяснить толком, что тебе сказал этот, как его…
— Летягин, — подсказал увязавшийся за ними Иван. Марк нахмурился еще больше, осознав, что все это время юнец был живым свидетелем их разговора.
— Тебя это не касается! — вернулся он к Этери.
— Да ты мне еще спасибо скажешь…
— Вот уж нет. Собирай свое барахло и уматывай отсюда. Ты больше у меня не работаешь.
Опалив ее ледяным взглядом, Марк развернулся и, перепрыгивая через ступеньки, помчался вверх. Этери поджала губы. Что ж… Похоже, ее впервые в жизни уволили. И ведь в произошедшем она могла винить только себя. Так уж вышло, что она ни с кем не привыкла считаться, если чувствовала, что поступает правильно. Но в этой ситуации главным был Самаров. Ей следовало прислушаться к нему, а не делать все на свой нос. Даже если она делала это из лучших побуждений. Марк явно дал понять, что не потерпит вмешательства в собственные дела. Да ей бы и самой не понравилось такое самоуправство.
— Эй, крошка, ты слышала, что сказал этот мудак?
— Ты еще здесь?
— А где ж мне быть?
— Не знаю, — буркнула Этери, — похоже, тебя отшили даже раньше, чем меня.
После ее замечания спеси в Иване заметно поубавилось. Но энтузиазма тот не растерял:
— Ну, и черт с ним. Да за мной промоутеры и тренеры в очередь выстраиваются. В о-че-редь. Сам не знаю, что забыл здесь.
— Ты хочешь, чтобы Марк тебя потренировал, гадкий мальчишка! — раздался за их спинами голос Любы.
— Ага. Прям мечтаю, чтобы он орал о том, какой я криворукий ни на что не годный кусок дерьма!
Этери закусила щеку, чтобы не улыбнуться. Видимо, у парня в тренировках с Самаровым имелся не самый приятный опыт.
— Ну, тогда ты не в обиде, что он тебя отшил. Что думаешь теперь делать?
— Не знаю, — занервничал чемпион. — Может быть, останусь на некоторое время. Уж очень симпатичные здесь женщины. — Юный паршивец обвел Этери с Любой жарким взглядом начинающего сердцееда и вновь обаятельно улыбнулся. — Хочешь, подвезу тебя?
— Меня? — удивилась Этери, пропуская стайку женщин из бухгалтерии.
— Почему нет? Мы с тобой друзья по несчастью. Думаю, нам стоит держаться вместе.
— Папочка тебя уволил? — Ариша вцепилась в подол платья Этери и несколько раз дернула, привлекая ее внимание. В глазках малышки стояли слезы. Сердце Этери сжалось. Она не знала, что той ответить, чтобы не расстроить её еще больше. Или, чтобы окончательно не расклеиться самой.
— Послушай, ты, наверное, и правда, пока иди с Ванькой. А Марк поостынет — я с ним поговорю. Вдруг твой план сработает, м-м-м? За что тогда тебя увольнять? — нашлась Люба.
— Он сработает.
— Ну, вот! Видишь? Не вешай нос. И пока он в бешенстве, просто не попадайся ему на глаза.
— Принесешь мой ноутбук и сумочку? — вздохнула Этери.
— Один момент!