— Я тебя и не держу. — Стас резко повернул ее к себе и поцеловал в губы. Ласковый и горячий. Люба закрыла глаза. Кровь стучала так, что больше ничего не было слышно. Дыхание перехватило. Он же все ее не отпускал. — Смотри-ка, все как прежде.
Люба увидела его довольную улыбку. Слишком довольную. Резко сделала шаг назад и чуть не упала в корыто. Стас резко дернул ее на себя.
— Осторожнее. — посмеиваясь, сказал он.
— Стас…
— Что? — он с улыбкой разглядывал ее лицо.
— Ничего. — Люба поспешно отвела глаза. Почему-то смутилась.
— Люба, составишь мне компанию на ночной рыбалки?
— Ночью спать надо. — буркнула Люба.
— Неромантичное ты создание. Я тебя столько времени не видел, а ты…
— Чего за обвинения? — Люба не смогла скрыть своего удивления.
— Давай мы все отношения в сторонке выясним, без лишних ушей. Соглашайся. Не будем же мы здесь при всех ругаться и мириться. Нас ведь не поймут. Еще запретят с тобой общаться, а я этого не хочу. — сказал он, косясь в сторону. К ним как раз шла Света. — Мам, я ее с собой рыбачить возьму.
— Ярика бы лучше взял. — сложив на груди руки, сказала она.
— Я и так сегодня весь вечер с детворой провозился. Должен же и отдохнуть.
— А ты прям такой трудяга.
— На самом деле дел много. — серьезно сказал он.
— Стас, хочешь общаться у тебя есть для этого день. Чего девчонку в ночь тащить?
— Так я завтра уеду. Еле вырвался к вам. Когда я с Любой еще поболтать успею? А обсудить нам многое надо. — он упрямо посмотрел на мать. Она с таким же упрямством смотрела на него. Прям молчаливый поединок.
— Пусть Люба решает. Если хочет идти, то так и быть. Откажется, так неволить ты ее не будешь. — сказала Света.
— Люб, так как? Пойдешь? — спросил он ее. Люба растерялась. Он хоть и улыбался, но ей стало не по себе. Казалось, что ее отказ он не одобрит. Лучше согласиться. Это было какое-то странное предчувствие, которому люба решила довериться. Она лишь кивнула и смущено потупила глаза. — Вот и хорошо. Тогда пойдем.
Стас взял ее за руку и обошел мать. Люба не понимала, что творит. Это было и неправильно и правильно. Трудно объяснить. В итоге Люба решила, что не будет пока об этом думать. Они шли в сторону реки. Дорога проходила через лес. С каждым шагом становилось все темнее. По спине пробегал холодок. Любе все время чудилось, что за ней кто-то наблюдает из темноты. Она несколько раз оборачивалась. Стасу же все было нипочем. Он бодрым шагом шел по тропинке, отгоняя комаров. Они молчали. Разговор не клеился. Люба не знала, о чем с ним разговаривать. Стас только насвистывал какой-то мотив и отгонял веткой мошкару. Сразу начали на ум приходить истории про маньяков и привидений, которые бродят по лесу. Сколько она наслушалась этих историй от ребят. В кустах что-то зашуршало. Люба с перепугу взяла за руку Стаса. Он только усмехнулся.
— Не бойся. Тут некого бояться, кроме меня.
— Пугаешь?
— Предупреждаю.
Глава 15
От заката оставались следы цветных облаков. Спокойная гладь реки. Мягкая ласковая трава. Ветер, что шуршит в камышах. Костер, который дымом отгонял комаров. Люба сидела на траве и смотрела, как Стас разжигает костер.
— А удочки?
— Ближе к утру. — ответил Стас. — Всему должно быть свое время.
Тишина. Иногда от реки слышатся всплески. Хворост трещит в костре. Жужжат комары. В свете костра лицо Стаса выглядит зловеще. Черты лица слишком резкие. И аура от него исходила опасности. Он посмотрел на Любу. Улыбнулся, но улыбка вышла кривая. Что-то было не так. Словно с него слетела маска, которую он так старательно держал сегодня целый день. Перед ней сидел совсем другой человек. Пугающий незнакомец, от которого исходила опасность.
— Ты меня боишься. — сказал он. Их разделял костер, но Люба знала, что это почти не препятствие. Его ничего не остановит.
— Нет. Но ты изменился. — ответила Люба.
— И что же во мне изменилось?
— Ты похож на зверя, которого погладили против шерсти.
— Скорее наступили на больную лапу. — поправил ее Стас. Они замолчали. А сумерки становились все гуще, постепенно переходя в ночь. — Раньше думал, что хуже женских слез ничего быть не может с истериками и упреками. Но твое молчание бесит еще больше. Говори, хоть что-то, только не молчи.
— Не рычи на меня. Это ты меня звал разговоры говорить, а не я тебя. К чему такие претензии?
— Извини. Вспылил. — он вздохнул. Люба не думала, действовала на инстинктах. Обошла костер и села рядом с ним на колени. Ласково провела ладонью по его щеке, голове. Стас наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц. — Что ты делаешь?
— Пытаюсь шерсть назад прилизать. Больно ты ершистый. — улыбнулась Люба.
— А я ведь сейчас с катушек слечу и не смогу остановиться. Что делать будешь?
— Остановишься. Я не хотела к тебе подходить.
— Почему?
— Если ты думаешь, что можешь пропадать где-то столько время, а потом врываться в мою жизнь и чего-то требовать, то ты глубоко ошибаешься. Но тебе плохо и я не могу просто остаться в стороне.
— Нормально все со мной. — он резко отстранился и зло посмотрел на Любу. Она лишь усмехнулась. — Что смеешься, малявка? Ты понимаешь, что…
— Должна тебя бояться? Я боюсь. Но показывать тебе это не буду. Стараешься втянуть в меня в ссору, чтоб меня повалить в траву. Думаешь, что после этого тебе станет легче?
— Что ты можешь понимать в этой жизни?
— А что ты понимаешь в ней?
— Побольше твоего. Мне сегодня тридцатник исполнился.
— Поздравляю. — сказала она.
— Смеешься?
— Нет. — Странный разговор. Но лучше об этом не думать. Смотреть на костер. Слушать тишину. Ночная свежесть. Ее приятно ощущать после жаркого дня.
— Если я тебе в одной вещи признаюсь, отвернешься?
— Хочешь поделиться со мной своими демонами? Не надо. Я тебе не батюшка. Грехи отпустить не могу. Это в церковь идти надо.
— Меня твое мнение интересует, а не церкви.
Люба сломала палку и кинула ее в огонь. Пламя тут же начала ее пожирать. Голодное, жадное, беспокойное.
— Я не знаю. — ответила она.
— Думал приеду сюда, легче станет. Дома всегда легче. Но все равно чувствую себя последней тварью. Я ведь не такой, Люб. Не был таким. Кем становлюсь? И выбор был. Но не думал, что так тяжело будет. Я месяц пил. Только не проходит. Дурею. Крушу все, а легче не становится. Совесть, малышка, вином не залить. Я и не знал, что она у меня есть. Матери хотел все рассказать, но не поймет. Отвернется. И что мне тогда останется?
Стемнело. На небе появились первые звезды. Трещали кузнечики, наполняя лес звуками. Просыпались ночные жители.
— Бежать тебе от меня надо. Заведу тебя в такие дебри, откуда обратного пути не будет. Жизнь тебе поломаю. Не идти нам с тобой по одной дороге.
— Один пойдешь?
— Не знаю, Люб. — он опять провел рукой по лбу.
— Когда дорога завела в тупик, может стоит с нее свернуть и найти другой путь? — осторожно предложила Люба.
— Неуверен, что этот путь есть.