— Чёрт Ник! — прикусывает она губы и закрывает лицо, пряча его под распущенными волосами. — Пожалуйста, давай не будем! Всё решено! Решено и всё! Поэтому просто сделай то, о чём я тебя прошу! Хорошо? Пожалуйста, просто сделай! — её нервные слова теряются под ладонями, но я всё равно могу разобрать все, о чём она меня просит.
— Хорошо малышка, — соглашаюсь и радуюсь, что она не видит того как я ломаюсь на части! Как мои глаза наполняются водой, от которой мне становится тошно! — Сделаю.
Блядь! Чувствую, как всё моё тело сжимается от желания размозжить чью-нибудь физиономию! Врезать кому-нибудь в живот, добираясь кулаком до самой печёнки и услышать хруст ломающихся рёбер!
И именно поэтому весь следующий день я провожу в спортзале. Луплю крепкую грушу, стараясь утолить свой неистовый голод рвать на части людей будто бы в край озверевший медведь! Довожу себя до полного изнеможения и практически дохну, переводя дыхание после затяжного раунда со своим внутренним зверем!
Кажется, только теперь я на самом деле начинаю понимать желание Джеймса придушить любую появившуюся перед ним девку. Или затрахать её до полусмерти, только бы травить из себя мысли о той, которая проникла в тело точно опасный вирус. Захватило тело подобно бешенству и снова и снова сводит тебя с ума не позволяя вернуться к нормальной жизни!
Когда я прихожу домой в седьмом часу, их ужин с Сарой уже подходит к концу, и я снова могу провести вечер в желанном одиночестве. После того как отчаяние сменилось злостью дышать становится легче. Мне уже не хочется её видеть. Не хочется с ней говорить, но я дал слово, что провожу их на самолёт и был готов его выполнить, не смотря ни на что!
Принимаю душ и кода спускаюсь на первый этаж, в гостиной уже стоит три чемодана. Удивительно, что так мало, ведь у Даяны столько вещей, что ими можно забить целый автобус! И уж лучше бы она забрала их все, потому что видеть, как её наряды всё ещё весят у меня в квартире то же самое, что отрывать пластырь по несчастному миллиметру!
— Спасибо, что согласился нас проводить, — смотрит на меня безумно довольная Сара и даже и не думает скрывать своего победоносного ликования.
И мне так и хочется сказать: «Поздравляю тварь, у тебя получилось! Ты выиграла! Только засунь свою надменную улыбочку как можно глубже в задницу, чтобы я не свернул тебе шею перед самым отлётом!»
— Не за что, — выплёвываю в её сторону и продолжаю идти к лифту. — Водитель отнесёт ваши вещи, а я пока подожду вас в машине.
И снова чётыре сигареты уходит как ни в чём небывало. Я высасываю из них весь никотин до последней затяжки. Не оставляя огню и грамма пустого табака. У меня внутри всё ходит ходуном. Натягивается как гитарная струна, готовясь лопнуть в совершенно любой момент.
Я не собираюсь прощаться с Даяной. Не собираюсь ничего говорить и ничего делать. Не собираюсь на неё ни смотреть, ни обнимать. Пусть катится на все четыре стороны! И плевал я что будет дальше! Жизнь после разлуки с Мийей была намного хуже. Куда мучительнее и больнее. Так что эту я уж точно переживу.
Просто вычеркну и забуду! Напишу имя этой женщины на листе бумаги, а потом скомкаю и сожгу, словно её и вовсе никогда здесь не было! Infinity World Development у меня, а всё остальное больше не имеет значения.
Я слышу голос Даяны в дальней части гаража и сразу же сажусь в авто. Но они идут с матерью настолько долго, что мне приходится поддаться и посмотреть на неё через затонированное стекло. На ней какие-то несуразные, мешковатые шорты, несуразная рубашка и полосатые тапочки. Я понимаю, что Даяна оделась для полёта, но всё равно внутреннее чудовище готово обсмеять её с ног до головы!
Она держит Сару за руку и жмётся к её плечу как послушная собачонка. Но больше всего меня раздражает её счастливая улыбка! Она настолько сильно меня бесит, что я выламываю суставы на сжатых кулаках и отворачиваюсь к месту водителя. Тянусь к бортовому компьютеру и включаю первую попавшуюся музыку, чтобы не слышать о чём именно будут говорить эти две змеи.
Наверное, стоило ехать отдельной машиной, но эта мысли приходит ко мне слишком поздно. Уже тогда, когда просторный салон заполняет аромат до боли знакомых духов, и я как смертник в Освенциме задыхаюсь от них впадая в мучительную кому.
Ночной аэропорт горит миллионами огней. Вокруг полно машин, людей и шума. Мы выходим из припаркованного автомобиля и идём не говоря ни слова. До объявления о посадке остаётся всего двадцать минут. Всего двадцать минут отделяющие меня от расставания с Даяной.
Нас встречают люди Томпсона и проводят через всё здание, минуя пост регистрации, рамку металлодетектора оставляя около таможенного контроля. И Даяна как прилежная ученица опускает взгляд и занимает место между мной и матерью.
— Ну, вот и всё, — пожимает плечами Сара и протягивает мне руку, — пора прощаться Николас.
Мне не хочется принимать её рукопожатие, но управление компанией научило улыбаться тем, кого хочется поломать пополам.
— Счастливого пути, — сжимаю её пальцы, стараясь не сломать, хоть это и даётся мне с колоссальным усилием!
— Почему так сухо Прайд? Неужели так тяжело стать нормальным человеком и изобразить малейшее сожаление? — язвит самодовольная барышня и после её выпада Даяна наконец-то подаёт голос, заставляя Сару успокоиться
— Мама!
— Ну, прости, прости меня малышка! — делает она шаг назад с поднятыми вверх руками и поворачивается к рассерженной дочери. — Ну, вот теперь пора и нам с тобой прощаться, милая.
Я смотрю на то, как они обнимаются и у меня в голове происходит ядерный взрыв!
«Да что, мать вашу, тут вообще происходит?!» — цепенею, когда Даяна шепчет ей о том, как сильно будет скучать, и чтобы она обязательно позвонила по прибытию.
— Мисс Мейер, — снова подходит к нам сотрудник службы безопасности, — вы нужны нам на пару минут.
— Хорошо, — отрывается Даяна от матери и спешит вместе с ним куда-то к стойке, пока я как последний дурак, смотрю на улыбающуюся Сару.
— Это тебе за сломанную жизнь, Прай! — подходит ближе и тычет мне в грудь пальцем, пренебрежительно прищурившись. — Надеюсь, ты как следует помучился эти дни.
— Да что это ещё за хрень?! — взрываюсь, всё ещё не понимая, о чём именно она говорит.
— Твой подарок ко дню рождения! — насмешливо разводит руками и хлопает в ладоши. — Видишь ли, моя дочь решила сделать тебе сюрприз в виде небольшого отдыха на Маврикии.
— Это что, шутка? — мой день рождения через три дня, но из-за всего того дерьма, в котором мне приходилось бултыхаться последний месяц, я даже о нём и не вспомнил.
Сам не знаю, что именно испытываю в этот момент: облегчение или остервенение. Кажется, душа ушла в пятки и даже и не думает возвращаться обратно! Сердце разгоняет адреналин по венам, и всё моё тело качает в такт каждого его тяжелого удара!
— Даяна очень хотела, чтобы ты смог как следует отдохнуть после всего, что на тебя свалилось. Так что мы с Луисом помогли ей организовать покупку билетов, «кражу» твоего паспорта и, конечно же, «похищение», — показывает она пальцами двойные кавычки и смахивает с плеча короткие волосы. — Но не думай, что это значит, будто бы я изменила своё к тебе отношение, Прайд, — вскидывает Сара голову, но на этот раз в ней уже нет ни иронии, ни сарказма, ни призрения. — Ты сволочь, мразь и ублюдок. Чудовище, которого я боялась практически пять долгих лет. И не попади я в руки к Джеймсу, то наверняка бы и дальше тряслась от одного только, твоего имени, — сделала она рваный вздох, продолжая смотреть прямо мне в глаза. — И ты совершенно не тот мужчина, который нужен Даяне. Не тот, кто на самом деле может сделать её по-настоящему счастливой. Но я люблю свою дочь, Прайд. Очень люблю. И если сейчас ей не нужен никто кроме тебя, то я готова принять это, несмотря на свои собственные чувства. Так что, как следует, наслаждайся своим подарком, Прайд, — снова тычет в меня пальцем, оставляя болезненный след. — Понял, сволочь? Как следует!
ДАЯНА 1
— Большое спасибо за сотрудничество мисс, — улыбается мне работник таможенного контроля, возвращая паспорт. — Приятного полёта.
— Благодарю, — киваю мужчине в форме и спешу обратно к маме и Нику.
Как же я рада, что всё закончилось! Чувствую, как с печь свалился огромный камень, который всё это время тянул меня к земле. Сколько же всего нам с Николасом пришлось преодолеть за это время!..
Обвинение в моём похищении, скандалы в прессе, укоры по поводу разрушенной семьи. Всё это время я старалась не обращать внимания на то, что стала коварной интриганкой, которая просочилась в семью Прайда под видом невесты его сына, а затем выжила из его дома законную супругу.
Одни таблоиды называли меня бичом, что соблазнила своей молодостью состоявшегося миллиардера в попытке отомстить за смерть отца. Другие же наоборот жалели, считая, что соблазнили именно меня. Что отношения с Николасом стали не более чем инстинктом самосохранения, дабы избежать участи Кларка Мейера.
Очень долго я читала эти статьи, пытаясь найти в них хотя бы какую-то истину для себя самой, но, похоже, что она притаилась где-то посередине. Где-то между любовью и ненавистью. В несуществующем ни для кого мире, где даже мы с Прайдом и сами не способны понять, что же нас с ним на самом деле объединило
— Ну вот и всё, — подхожу к Нику и маме. Я прекрасно чувствую, как между этими двумя витает настолько откровенная атмосфера ненависти и призрения, что хочется закрыть лицо и убежать как можно дальше. Но даже несмотря на это, всё равно очень стараюсь сгладить враждебную обстановку и преподнести свой подарок во всей возможной красе. — Извини, что не говорила тебе раньше, но я собираюсь украсть тебя и вывезти из Нью-Йорка на Маврикий! — беру его за руку, поверх широкого ремешка золотых часов и прижимаюсь впитывая в себя жар его напряженного тела.
— Спасибо за подарок, милая, — даже не взглянул на меня Прайд, продолжая таранить мою беззаботную маму тяжелым взглядом. — Мы с Сарой как раз о нём и говорили.
Мощная спина стоящего около меня мужчины настолько напряжена, что светлая рубашка практически трещит в плечах. А сосредоточенное лицо кажется настолько бесчувственным и грубым, как если бы он смотрел Меган в пылу самого серьёзного скандала.
Кажется, я всё-таки перестаралась со скрытностью, и теперь мой подарок превратился для Ника в застрявшую в горле кость…. Тем более что за эти дни, мама настолько сильно вошла во вкус, кусая Прайда за живое, что наш сговор с целью вывезти его на отдых стал для неё настоящим праздником. И хорошо, что продлилось это всего пару дней, в противном же случае скандал был бы неизбежен!
Она с таким энтузиазмом старалась отравить ему жизнь, что не помогали не мои слова о том, как много он для меня сделал, не уверения в том, что папа был не более святым, чем казнивший его человек. Удивительно что, несмотря на моё неприятное высказывание в адрес её покойного супруга, мама так и не отреклась от меня и не обозвала последней тварью или мерзкой предательницей!
Да и то, как сильно переменился её характер, первое время вводило меня в состояние откровенного шока! Я так сильно переживала, что Джеймс превратит мою маму в пустую оболочку без души, а вместо этого вернул мне абсолютно уверенную в себе женщину!
Кто знает, может, таким образом, он всего лишь попытался создать для Николаса очередную преграду в виде Сары Джонс. Но то, что за те две недели пока она гостила у нас, я услышала о Джеймсе так много хорошего, не могло не насторожить. И дело было даже не в том, что она как самое настоящее зомби расхваливала его, обрисовывая сугубо в радужных красках, а то, с какой теплотой отзывалась…
— Что ж, — улыбнулась мама, сжимая ручки тёмно-синей сумки, — моё время на исходе, так что пора мне уже идти на посадку.
— Давай мы проведём тебя, — дёргаюсь в её сторону, но она тотчас меня останавливает и подзывает к себе Луиса.
— Не нужно, солнышко. Чем дольше будем прощаться, тем тяжелей мне будет улетать.
Я держу Николаса за руку и ещё долго смотрю ей в след, отвернувшись только после того, как их с Луисом фигуры полностью исчезают среди разноцветной толпы.
— Она обидела тебя, верно? — набираю полную грудь воздуха и наконец-то поднимаю на него взгляд.
Я чувствую его злость каждой клеточкой. Она такая острая и такая неистовая, что даже он сам не может взять её под контроль. Серебряное пламя холодных глаз готово сжечь всё вокруг. Готово найти мою маму даже среди десятков разделяющих нас людей и испепелить её до последнего волоска.
— Прости Ник, это всё моя вина! — сжимаю его запястье ещё сильнее прежнего и практически наваливаюсь на опущенную руку всем своим весом. Упираюсь лбом в твёрдые мускулы и практически шепчу, прихватывая губами ткань светлой рубашки. — Я не думала, что ты на самом деле можешь… огорчиться…
Я знаю, что со стороны мы куда больше похожи на родственников, чем на полноценную пару, но мне настолько плевать, что я прямо тут готова заявить всему миру о том, что именно нас с ним объединяет!
— Знаешь, что я сделаю, как только мы поселимся в номер? — наконец-то его тяжелый голос приобретает нотки томного саксофона, от которого у меня всегда начинает щекотать за ушками. — Сначала, я как следует отосплюсь, за все те бессонные ночи которые ты для меня устроила. А затем… — берёт меня за подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза.
Прайд настолько внушительного телосложения, что всё остальное перестаёт иметь для меня хоть какое-то значение. Пьяный взгляд впивается в его хорошо отчерченные губы, и я ловлю их движения словно заколдованная, балансируя на грани между небом и землёй.
— Затем… — склоняется он ко мне, прижимаясь к щеке своей щетинистой скулой, и горячее дыхание скользит по дрожащей шее, опускаясь колючими мурашками вдоль всего позвоночника. — Я сделаю с твоим телом то, после чего ты даже пошевелиться не сможешь…
Как же приятно от него пахнет… Чувствую себя сумасшедшей, которая пытается перейти на другой край обрыва, минуя огненную пропасть…