— Вик, ты в порядке? — доносится до меня из-за дверей.
— Все нормально, — отвечаю, и по стеночке выхожу из душевой кабины. Прислоняюсь на мгновение к стене — мне нужно немного передохнуть, и, завернувшись в полотенце, медленно-медленно возвращаюсь в палату.
Я понимаю, что сил практически не осталось, а ведь мне ещё нужно одеться, и перелететь через океан. Оседаю на свою койку с расческой в руке. Я настолько слаба, что даже её мизерный вес равносилен гире. Смотрю в отчаянии на Лёву, а он будто мысли мои читает. Забирает у меня расческу и, включив в розетку фен, принимается за сушку моих волос. Даже я не смогла бы это сделать аккуратнее… Нежнее. Удивительное дело, учитывая то, в каком ужасном состоянии они находились. Я сидела и кайфовала. Но у нас не было времени. Быстренько справившись, Лев заплёл мне косу и намекнул, что пора бы мне уже и одеться.
— Выйди, — командую.
— Я тоже быстренько в душ сгоняю. Справишься?
Киваю уверенно. И принимаюсь рыться в сумке. Вещей мало, я ехала в короткую командировку, и не планировала лететь за океан. С трудом натягиваю удобные брюки и тунику. Я готова. Лёва тоже выходит из ванной, и, как по команде, на пороге возникает Булат.
— Нас пасут, — сообщает прямо с порога. — Быстрее собирайтесь. Полина сейчас договаривается со скорой, которая вывезет вас за территорию. Потом поменяем коней.
Я подскакиваю со своего места. Адреналин будоражит кровь. Лев тоже стремительно движется. Подхватывает меня за локоть, в другую руку берет наши сумки, и мы, не оглядываясь, покидаем палату. А потом несёмся полупустыми больничными коридорами в сопровождении Булата навстречу неизвестности.
Я не могу долго двигаться в таком темпе. Собственно, сил не было изначально, но кто, как не я, умеет преодолевать себя, открывая дополнительные возможности организма? Но даже эти резервы уже подходили к концу. Я боялась упасть. И только горячая ладонь Льва, сжимающая мою руку, держала меня на ногах. Наконец гараж. Булат подходит к взволнованной Полине, коротко целует ту в макушку и открывает для нас двери скорой. С трудом забираюсь в салон и буквально падаю на кушетку. Ловлю тревожный золотой взгляд.
— Ты как?
— Нормально. Поехали скорее, — командую и закрываю в изнеможении глаза.
Булат забирается к нам в салон, машина трогается. Я не знаю, сколько мы ехали. Реальность уплывала от меня. Время перестало существовать.
— Милая, нам нужно пересесть, — настойчивый голос Льва с мягким акцентом пробивается сквозь окутывающий меня туман.
— Хорошо. Дай мне секундочку.
Он залипает на мне на мгновение, а потом аккуратно подхватывает на руки. Кто я такая, чтобы протестовать? Выносит меня из кареты скорой на руках. И тут же к нам подъезжает неприметный серый седан. Булат садится спереди, а мы с Лёвой усаживаемся на заднее сиденье. Абсолютно без сил сползаю на Левкины колени. Все-таки он нереально круто пахнет, мелькает последняя мысль, и я уплываю, уткнувшись носом в твёрдый пресс парня.
В аэропорту нас встречали Полина с медицинским чемоданчиком и представитель посольства. Не знаю, как такое удалось провернуть, наверное, это какие-то дипломатические штучки, но все контроли мы прошли прямо в медпункте, в котором меня осматривала Полина перед вылетом. Выслушав последние наставления от врача, и приняв все положенные препараты, я в очередной раз вырубилась.
— Вика, малыш, давай, вставай. Объявили посадку, — слышу сквозь сон.
Открываю глаза и встречаюсь взглядом со Львом. Собираюсь с силами. Потихоньку встаю. Полина проверяет пульс и с сомнением на меня поглядывает.
— Даже не знаю, как вас благодарить, — вырывается избитая фраза.
— Просто будьте счастливы, — улыбается Полина.
— Вы мне очень помогли. Вы и Булат. Он вас очень любит. — Зачем-то говорю то, что она и так прекрасно знает, а потом добавляю, не в силах удержаться: — Жаль, что мне так и не повстречалась такая любовь.
Поля удивленно распахивает глаза и задает вопрос, который потом долгое время занимает все мои мысли:
— А может, это вы прошли мимо?
Мне показалось, или она покосилась на Льва?
Посадку на самолёт я помню смутно. Наверное, я держалась только потому, что рядом был Лев. Его горячая ладонь, и изменившийся с возрастом голос. Когда от боли темнело в глазах, его насыщенный густой баритон оставался моим единственным ориентиром в пространстве.
Наверное, мы летим бизнес-классом, потому что кресла уж очень комфортабельные, а в проходе никто не толкается.
— Держись, малыш, — шепчет Лев, заботливо укрывая меня пледом, — сейчас взлетим и откинем спинку кресла. Станет удобнее.
— Хорошо.
Весь перелет я проспала, с комфортом откинувшись в кресле. И все это время моя ладонь сжимала Левкину руку. Нужно заканчивать с этим, а то у парня синяки появятся. Хотя ему к ним, наверное, не привыкать. Все-таки хоккей — достаточно травматичный вид спорта.
Не знаю, по чьей инициативе, но на выходе из самолета меня ожидало инвалидное кресло. В общем, в зону транзита я ехала, а не шла. На удивление, после перелета я чувствовала себя намного лучше. Возможно, этому способствовало то, что я действительно нормально отдохнула в самолете.
— Ты как, Вик? — заботливо интересуется Лева, «припарковывая» меня у столика в кафе.
— Нормально, — пожимаю плечами, пристально рассматривая парня. Пожалуй, впервые со дня нашей новой встречи я его действительно вижу. Это по-прежнему мой Левка. Родной и любимый… Но сколько же нового появилось в нем! Уверенный взгляд, отточенные движения и поистине впечатляющие размеры. Когда я сказала, что он стал огромным, я вовсе не преувеличивала. И теперь, с каким-то недоверием даже, водила по нему взглядом.
— Что? — удивленно вскидывает брови.
— Ты — огромный.
Лев сверкает белозубой улыбкой и, усаживаясь напротив меня, справедливо замечает:
— Ты это уже говорила.
— Никак не привыкну. И постоянно спрашиваю себя, что же еще поменялось за это время?
— Ровным счетом ничего. Кроме моего размера одежды, — подмигивает Левка.
Я улыбаюсь в ответ и опять беру его за руку, черпая силы. Как же сильно мне его не хватало…
Мы делаем заказ и просто молчим. Я и забыла, как это, когда не нужно заполнять словами тишину, судорожно придумывая темы для разговора. Ни с кем другим мне не было так комфортно в молчании.
Меня одолевают мысли. Я пытаюсь понять, когда же утратила контроль над своей жизнью? Тогда, когда решила быть с мужчиной, которого по-настоящему не любила? Или когда оттолкнула Льва, побоявшись людской молвы и осуждения? И стоит ли вообще оглядываться на чужое мнение, когда твоя жизнь настолько непредсказуема, что может оборваться в любой момент. Может быть, следует жить здесь, и сейчас, так, как хочется, так, как сам считаешь правильным?
Близость смерти вообще заставляет о многом задуматься. Например, о том, что после тебя останется. Что бы осталось после меня? Медали? Мы живы, пока жива память о нас. Наверное, меня бы частенько вспоминали, комментируя выступления фигуристов. И все. Только так. Ни ребенка, ни мужчины, в сердце которого я бы продолжала жить. Никакого продолжения. Но мы же все — эгоисты. Нам тяжело представить, что там, за чертой — ничего нет. Ты просто уходишь, а другие остаются. Живут, радуются, занимаются своими привычными делами. С твоим уходом жизнь не остановится, о тебе вообще мало кто будет вспоминать.
— Ты почему такая грустная? — спрашивает Лев, нежно проводя по моей щеке пальцами.
— Так… Задумалась просто. Странная штука — жизнь.
Лев пожимает широкими плечами и откидывается на стуле.
— В чем странность?
— Не знаешь, как она может повернуться.
— Например? — уточняет Лев, облизывая ложку.
— Например, я переезжаю в Канаду.
— Что же тут странного? Этот переезд должен был состояться еще четыре года назад. Жизнь никуда не поворачивалась. Она, наконец, расставила все по своим местам.
Наверное, я смешно выгляжу с открытым ртом.
— Что ты хочешь этим сказать? — уточняю осторожно.
— Только то, что уже сказал. Ты должна была уехать со мной еще тогда.
Ладно, я пока, пожалуй, не готова к подобным разговорам. Как же вовремя нам приносят заказ! С наигранным энтузиазмом хватаю ложку и принимаюсь за вполне приличный суп.
ГЛАВА 8
Наш самолет осуществил плавную посадку в аэропорту Монреаля. Вика опять спала. Мне очень не хотелось тревожить ее покой, но нам действительно пора.
— Вик, добро пожаловать в Канаду.
— Мы прилетели? — открывает сонные глаза.
— Угу. Пора на выход.
Вика растерянно осмотрелась по сторонам осоловевшими глазами и, аккуратно придерживаясь за кресло, встала. Черт. Мы это действительно сделали. Она тут… в Канаде.