Лицо Яна дрогнуло, губы брезгливо изогнулись, в глазах промелькнуло презрение.
— Банан съешь, — тихо произнес он, и Лиля, сбитая с толку, отпрянула от него, непонимающе хлопая глазами.
— Что?.. — переспросила она. Ян кивнул на сцену, на которой ведущая устраивала какой-то конкурс.
— Поучавствуй, — произнес он, глядя в ее растерянные глаза. — Сделай это красиво.
— Ты хочешь, — медленно произнесла Лиля, вслушиваясь в зазывные крики ведущего — "а кто сделает это лучше и красивее всех?" — выставить меня на всеобщее обозрение? Хочешь унизить меня? Чтоб все смеялись?
— Унизить? — переспросил Ян беспечно, закуривая. — Вовсе нет. Я просто хочу, чтоб ты в конкурсе поучаствовала. Ну, пойдешь? Сделаешь для меня эту простую вещь? Или обещаешь много, но даже этого выполнить не можешь?
Лиля, яростно кусая губы, наблюдала за тем, как ведущий вытаскивает из-за столов застеснявшихся девушек. Подтекст конкурса был шаловливый, публика оживилась, обернулась к сцене, предвкушая забавное зелище, одна из согласившихся довольно красноречиво демонстрировала то, как именно она собирается расправиться с фруктом, вызывая хохот и одобрительные крики мужчин. От этого зрелища на глазах Лили блеснули слезы, на щеках ее от стыда расцветали пунцовые пятна. "Что?! Вот так же кривляться, развлекая этой похабщиной всех, — вопил ее полный отчаяния взгляд. — Мне, подруге генерального?! Сделать это?!"
Но Ян, казалось, был неумолим. С легкой улыбкой он наблюдал за тем, как развлекается, кривляясь, доброволица, и слезы Лили его не трогали. "У тебя есть выбор, — ответил его смеющийся взгляд. — Сохранить лицо и потерять меня, или… Стать той верной собакой, о которой ты только что говорила. Все сделаешь для меня? Все?"
— Хорошо, — медленно произнесла Лиля, снова заглянув в его глаза и увидев в них лишь холод и отстраненность, — если ты так хочешь… Я сделаю это для тебя.
— Прошу на сцену! — произнес он, жестом указав на собирающихся участниц.
Гордо вздернуть голову, Лиля встала со своего места, оправила платье.
— Посмотрите, кто нас поддерживает! — взвился ведущий и едва ли не скачками понесся навстречу девушке. — Просим, просим!
Он чуть ли не с поклонами проводил Лилю до самой сцены и Ян поманил распорядителя праздника к себе.
— Вот эту девушку пригласите, — вполголоса проговорил он склонившейся к нему ведущей, указав на Сашу. — Только настойчиво. Чтобы не отказала.
Со своего места Ян увидел, как Лиля, притворно улыбающаяся всем и каждому, побледнела, когда ведущий, сыплющий дежурными шутками, вытащил на сцену засмущавшуюся, зардевшуюся Сашу.
"Ты хочешь знать кто из нас лучше?! В этом лучше?!" — вопил взгляд Лили, брошенный на мужчину, но Ян лишь вежливо приподнял брови, словно отвечая: "О чем ты? Это всего лишь конкурс!"
И Лиля униженно опустила лицо, чтобы тут же, при всех, не расплакаться.
Саша выглядела разозленной. От нее не укрылось то, кто именно настоял на ее участии, и ее разноцветные глаза разве что молнии не метали. Она, сурово сопя, плюхнулась на свое место, и ведущая поставила перед ней тарелку с желтым плодом.
— Самый крупный достался! — ко всеобщему веселью прокомментировала она. — Какая удачливая!
Девчонки похватали бананы, торопливо начали надрывать желтую кожицу. Под одобрительные крики публики, подначиваемые ведущей, они кусали бананы, жевали, заходясь от хохота, давясь, закрывая рты ладонями.
— Ай-ай-ай, — притворно качала головой ведущая. — Ни одна не умеет кушать красиво!
Лиля не торопилась. Она аккуратно очистила плод, поднесла его к губам, взглянула на Яна. Тот выглядел явно заинтересованым, и даже подбодрил ее, чуть качнувшись головой — ну, что же ты? Давай, раз обещала.
На мгновение во взгляде девушки промелькнула лютая ненависть, она сверкнула глазами на Сашу, склонившуюся над своей тарелкой, и неторопливо взяла кончик банана в рот.
— О-о-о, — закричала ведущая, привлекая к Лиле всеобщее внимание, — а вот это уже мастер-класс! Просим, просим!
Ярко накрашенные губы девушки скользнули по банану, погружая его поглубже в рот, глубоко, едва не до горла, и мужская часть аудитории одобрительно засвистели, оживилась.
— Горячо как! — подначивала ведущая. — Со знанием дела!
Так же неторопливо облизав и вынув банан изо рта, Лиля куснула самую вершинку, все так же притворно улыбаясь, неотрывно глядя на Яна. Тот снова лишь вежливо приподнял брови. "Вот какая ты, — словно говорил его взгляд. — А со мной стеснялась. Продолжишь?"
Теперь Ян усмехался недобро, воочию увидев таланты Лили, так тщательно скрываемые от него, и злость, досада, красноречиво написавшиеся на его лице, были для Лили словно компенсация. Он причинил боль ей, унизив — она ему, демонстрируя при всех то, как она это делает — неторопливо, облизывая горячим жадным языком…
"Да, милый. Ты сам приподнял краешек одеяла и позволил всем посмотреть. Не жалуйся потом".
И Лиля, опустив взгляд, снова скользила губами по белой мякоти плода, все ниже и ниже, усмехаясь уже ничуть не притворно, слыша, как нешуточно заводится мужская часть аудитории.
"Ты же этого хотел, милый. Чтобы все знали, как я это делаю. Всем продемонстрировать, как тебе повезло, да? Так наслаждайся!"
Яну это зрелище было отвратительно. С остервенением он раздавил недокуренную сигарету в пепельнице, сохраняя невозмутимое выражение лица. Удовольствие Лили от полученного внимания, от осознания того, что столько мужчин смотрят на нее и хотят — да, черт побери, желают, чтобы это был отнюдь не банан! — не укрылось от его внимания, и от омерзения его едва не передернуло. Надо же быть настолько… глупой. Это внимание действительно может льстить? Можно этим гордиться? Да еще и этот полный мстительной злости взгляд, брошенный на него… Безмозглая кукла…
Саша тем временем не стала устраивать шоу и тягаться с Лилей в искусстве обольщения. С видом убийцы она орудовала ножом и вилкой в своей тарелке, освобождая банан от шкурки и нарезая его на кусочки.
— А у нас, — бодрым голосом выкрикнула ведущая, наблюдая за ее действиями, — наметился победитель! Лилия Сергеевна, спасибо за такой замечательный мастер-класс, но красиво и правильно — по этикету, — бананы кушают ножом и вилкой!
Зал потонул в хохоте, когда Саша нацепила кусочек банана на вилку и отправила его в рот, пережевывая его с такой яростью, будто это был кусочек мяса, вырезанный ею из тела Яна — человека, по чьей просьбе ее вытащили на этот дурацкий конкурс. Наблюдая за ней, Ян негромко хлопнул в ладоши, в глазах его плясали бесенята.
Лиля, бледная, как смерть, неторопливо доедала свой банан. Самообладания ей хватило ровно настолько, чтобы доесть, протереть губы салфеткой и с достоинством удалиться, гордо вздернув голову.
— Ой, Андрей Борисыч, выручай! Что делать — ума не приложу!
Лиля курила одну сигарету за другой, бармен подливал ей виски, но она не пьянела. Слезы давно смыли тушь с ее ресниц, она стерла яркий макияж влажными салфетками и вся ее броская, уверенная внешность словно слезла, полиняла, осталась на испачканных, скомканных салфетках. Теперь за стойкой бара, в тишине, в темноте и в одиночестве сидела словно совсем другая девушка — совсем молодая, растерянная, убитая горем.
Безопасник, кряхтя, уселся рядом с девушкой, за стойку на высокий стул, провел ладонью по светлому ежику волос, дал знак бармену, и тот плеснул янтарного напитка в натертый до блеска бокал.
— Эх, Лилия Сергеевна, — протянул безопасник, одним глотком выпив виски и поморщившись от жгучего вкуса. — Что, все?
Лиля не ответила, только кивнула, по ее щекам потекли слезы, и она так же решитеьно, как безопасник, отправила в рот содержимое своего бокала.
— Все, — хрипло ответила она, отирая щеки, пряча заплаканнные красные глаза от безопасника. — Сам видел. На Сашку он запал, черт его знает почему. Прям как клещ впился! Вещи собрал, ушел.
— Молодо-зелено, — неопределенно ответил безопасник и поднес зажигалку к очередной сигарете, которую Лиля трясущимися пальцами выцарапала из коробки и зажала в кривящихся, дрожащих губах. — Променять такую женщину на какую-то тощенькую невнятную девчонку! Меня-то ты б не провела, я-то вижу, какая ты…
Лиля рассмеялась коротким, злым смехом, разгоняя ладонью дым. От комплимента безопасника она словно расслабилась, как будто из ее тела выхватили удерживающий стержень, глаза ее стали мутными, она мигнула пару раз, словно разом ощутив воздействие всех тех бокалов алкоголя, что выпила.
— Помоги, Андрей Борисыч, — улыбнувшись, произнесла она. Безопасник усмехнулся, глядя как опьянение все сильнее завладевает женщиной. — Люблю я его, дура. Даже жить неохота, как подумаю, что он ее… и она с ним…
— Замуж собиралась? — почему-то спрсил безопасник, качая головой.
— Да, — рыдала Лиля. — поверила, расслабилась… Кже придумывала, — она засмеялась сквозь слезы, — как проводить воскресенья будем! Помоги, Борисыч!
— Так что ж я могу? — вкрадчиво произес он
— Покопайся в прошлом ее, что ли, — произнесла Лиля зло. — Ты ж можешь. Ты умеешь. Нарой там что-нибудь! Такое… порочащее! Женихи, приводы в полицию, ну хоть что-нибудь!
Безопасник лишь покачал головой.
— Чиста, как слеза ребенка, — ответил он. — Красный диплом, подработки, стажировки — все прилично. Иначе б не взяли в контору.
— Ну, придумай что-нибудь! Впиши-и-и… судимость! Чтоб он увидел, и ему стало противно! Поганый чистоплюй…
— Ты, Лилия Сергевна, хочешь чтоб меня уволили? — хмыкнул безопасник. — Ну, какая судимость? Если в контору возьмут человека с судимостью, то кого уволят первым, а? Ян Палыч поди генеральный. Вмиг меня вышибет.
Лиля закрыла лицо руками, шумно дыша.
— Ты, Лилия Сергевна, — вкрадчиво произнес безопасник, — не на прошлое налегай, а в настоящем копайся. Что ему ее прошлое? Было, да прошло. И наличие жениха не смутило. Видела, как он ее караулил у входа, поджидал? То-то же. Ты, Лилия Сергевна, на настоящее напирай, — безопасник двинул Лиле очередной бокал с виски и та послушно взяла его, чуть пригубила, не ощущая жгучего вкуса. — Сама видишь, как он смотрит на нее. Ангел чистой красоты. Идеал. А если он ее пьяненькую, расхристанную увидит, да в компании с мужичками, а? Как тебе это, Лилия Сергевна?
Лиля пожала плечами, задумчво покачивая бокалом, глядя, как в нем плещется алкоголь.
— А ты почему подсказываешь мне, Андрей Борисыч? — спросила она вдруг. — Все же не совеа о подарках спрашиваю.
Безопасник пожал плечами.
— Нравишься ты мне, Лилия Сергевна, ох как нравишься, — произнес он, с улыбкой разглядывая ее светлое лицо, лишенное косметики. — И больно мне видеть, как ты тратишь свое время и свои силы на этого… Не ценит он тебя, словом. Так может, ну его к лешему? Ушел — да и слава богу. Забудь, отойди, а? И с Разноглаской он не факт что сойдется — больно девушка строптива. Так что, считай, подруга тебя не обходила, жениха не отбивала, сам он решил вот этак поступить. Ну, не сошлись характерами, бывает. Лучше теперь, чем потом.
Но Лиля, кажется, не слышала его уговоров. Слезы текли и капали на стойку, она стирала маленькие пятнышки салфеткой, словно опасаясь, что кто-то посторонний увидит ее слабость, ее поражение, и тихонько всхлипывала.