— Что-нибудь еще? — вежливо уточнил он, и я отрицательно покачала головой.
— Я еще не определился, — произнес Смычковский, и я поймала его прищуренный взгляд, в котором явно отражалось недовольство.
Ну что опять? Официант бесшумно удалился, а шеф обратился ко мне:
— Вы вегетарианка, Олеся Викторовна? Или на диете?
— Н-нет, — слегка озадаченная, я покачала головой.
— Тогда почему вы не заказали полноценный обед? — требовательно поинтересовался Смычковский.
Нет, он в самом деле не понимает? Черт, я была о начальнике лучшего мнения. Поджав губы, я сухо ответила:
— Я беру то, за что смогу расплатиться…
— Не говорите глупостей, — даже не дал мне договорить он. — И берите нормальный обед.
— Александр Михайлович… — начала было я возмущенным голосом, но мне опять не дали закончить.
— Если на переговорах у вас вдруг заурчит желудок от голода, это будет гораздо хуже, чем если сейчас я заплачу за вас, — сразу раскусил причину моего упрямства Смычковский, и тоже раздраженным тоном. — Перестаньте и ешьте нормально.
Ох. Ну, тоже верно, и если уж выбирать меньшее зло, пусть лучше будет обед за счет шефа. В конце концов, много мне не надо в любом случае, обойдусь горячим и салатом, и кофе. Обедали мы тоже в молчании, и я старалась лишний раз не поднимать взгляд от тарелки. И так присутствие Смычковского ощущалось слишком остро, нервное волнение никак не желало покидать, мешая наслаждаться едой. Когда наконец мы встали из-за стола, я едва облегченно не вздохнула. Дальше шеф повез нас на встречу, в офис партнера, как поняла, тоже недалеко от центра, где находилась наша контора.
— Сделаете завтра протокол, Олеся Викторовна, — обронил Смычковский перед тем, как войти в бизнес-центр.
Да легко, это я делала регулярно. Поднявшись в кабинет, я устроилась на стуле, достала блокнот и ручку и приготовилась слушать. Невольно заинтересовалась: начальники обсуждали спрос, ассортимент, на какие новые позиции стоит обратить внимание, и так далее. А я еще по общению в филиале с клиентами помнила, как составляла сводную таблицу наиболее востребованных материалов, и о чем спрашивают чаще всего, чего у нас не было. Ну и, не утерпела, совершенно позабыв, что я всего лишь секретарь, и мое дело — не вмешиваться.
— Простите, можно кое-что добавить? — вежливо поинтересовалась, дождавшись паузы в разговоре и даже подняв руку, как школьница, и глядя на незнакомого мужчину — хозяина кабинета.
Он посмотрел на меня, подняв брови, краем глаза я уловила удивление на лице Смычковского, но не смутилась и спокойно заговорила о том, что хорошо знаю. Упомянула и о составленной таблице, посетовав, что, если бы знала, прихватила с собой, а так, она осталась в офисе.
— Интересные выводы, Олеся Викторовна, — одобрительно кивнул мой собеседник, погладив подбородок. — Я бы посмотрел на ваши выкладки, сравнил с аналитикой в моем отделе.
— Хорошо, я могу выслать, — отозвалась я, мысленно довольно улыбаясь.
Да, приятно, когда тебя хвалят за профессиональные навыки, еще и по праву.
— Пожалуй, мне тоже, — обронил Смычковский, постучав пальцами по столу.
И непонятно по непроницаемому лицу, как отнесся к тому, что я влезла в обсуждение. Ну и ладно, я же по существу, а не просто так. Дальше я только записывала, не вмешиваясь. Мы просидели практически до конца рабочего дня, и когда уходили, была уже половина шестого. Конечно, можно с чистой совестью отправиться домой, но мне еще письма надо отправить, почта как раз недалеко от моего дома. Ведь еще целых полчаса, а Смычковский на машине и наверняка быстро довезет.
— Где вы живете, Олеся Викторовна? — вырвал из размышлений голос шефа.
— А? — не совсем вежливо откликнулась я, не ожидая подобного вопроса.
— Где вы живете? — терпеливо повторил Александр Михайлович, открывая передо мной дверь на улицу и глядя с легкой усмешкой.
— Зачем вам? — мгновенно насторожилась я, хмуро покосившись на него.
— Отвезти вас домой, — невозмутимо ответил Смычковский, выходя за мной.
— Я и сама могу, мне тут недалеко, — не сдавалась я, не желая, чтобы начальство утруждалось. — И мне на почту еще надо зайти…
И заодно узнало, где я живу. Конечно, можно в отделе кадров уточнить, если приспичит, но тогда по всему офису разойдется сплетня, что господин Смычковский интересуется скромной секретаршей. Думаю, ему это на фиг не сдалось.
— Олеся Викторовна, считайте это приказом начальства, рабочий день еще не закончился, — коварно ухмыльнулся этот тип, вогнав меня в нервную дрожь.
Причем не знаю, чего в моих эмоциях было больше, странного волнения, возмущения или беспокойства. Я заметила его взгляд, скользнувший по моему декольте. Кобель. Пусть вон на своих Вероник и Танечек так смотрит. Несколько секунд я сверлила его очень выразительным взглядом, напряженно размышляя, побежит ли он за мной, если рвану к остановке, но отбросила эту идею. Я на каблуках — это первое, устраивать цирк для обывателей не хотелось — это второе. Ну и третье, слишком уж ребячество, удирать от шефа, любезно предложившего подбросить до дома. Кому расскажи, засмеют. Поэтому, поджав губы, я подошла к машине Смычковского и села, глядя перед собой. Когда он устроился за рулем, назвала адрес ровным тоном, и мы поехали. Снова в молчании, к моему тайному облегчению.
— Откуда у вас такие сведения, Олеся Викторовна? — спросил вдруг шеф, сворачивая в мой район. — По ассортименту и востребованности?
— Я общалась с клиентами и с некоторыми обсуждала их предпочтения, — пожав плечами, ответила ему. — У меня образование дизайнера, — не удержалась и добавила со слегка насмешливыми нотками. — Мне же надо знать, к какому менеджеру направлять звонок. Так и накопились сведения.
— Ясно, — с непроницаемым лицом кивнул он.
Мы заехали в мой двор, Смычковский остановился, и я взялась за ручку двери, собираясь выйти, однако не успела. Шеф вдруг развернулся ко мне, положив локоть на спинку моего сиденья, и я дернулась, вжавшись в угол и выставив перед собой сумку. Сердце ухнуло в желудок, по спине пробежал холодок, а во рту пересохло.
— Александр Михайлович, — напряженным голосом произнесла я, не сводя с него взгляда. — Зачем вы закрыли дверь? Дайте мне выйти.
Говорить старалась ровно, не давая эмоциям прорваться, а Смычковский молчал и улыбался, и в серых глазах застыло странное выражение. Его взгляд медленно прошелся по моему лицу, спустился на шею, и кожа покрылась мурашками. Шеф, проигнорировав мои слова, наклонился чуть вперед, и я вжалась еще сильнее в угол, стиснув сумку.
— Вам очень идет такой вырез, Олеся Викторовна, — мурлыкнул вдруг Смычковский бархатистым, низким голосом, и тело охватила непонятная слабость.
Как завороженная, я смотрела на его руку — он медленно поднял, потянулся к моему декольте, и… Теплый палец коснулся груди чуть ниже ямочки между ключицами, так же медленно провел вниз, до самой ложбинки, а я почему-то не одергивала нахала. Черт, по коже разливался жар, оставался огненный след, и странное томление стеклось к низу живота, отозвавшись там болезненным спазмом.
— Хотелось бы почаще его видеть, — добавил Смычковский, тихонько погладив, и я вздрогнула, очнулась, выныривая из опасно сладкого тумана.
Издав невнятный возглас, я ошалело уставилась на него, ладони сами уперлись в его грудь — отвесить пощечину не рискнула, все-таки, он мой шеф.
— Ч-что вы себе позволяете? — сипло выдавила я и надавила сильнее. — П-пустите…
Еще несколько долгих мгновений мужчина смотрел на меня, не убирая руки, а потом выпрямился, и усмешка стала шире.
— Всего доброго, Олеся Викторовна, до завтра, — как ни в чем не бывало, произнес он, разблокировав двери. — И не забывайте про ужин.
Не ответив, я почти вывалилась из машины, глотая воздух, и бегом бросилась к подъезду, напрочь позабыв о письмах и почте. Господи… Я хочу обратно в филиал. Обещаю, честно-честно, с завтрашнего дня начну работать хуже всех, чтобы он отправил меня из своего офиса.
ГЛАВА 8
На следующее утро, собираясь на работу, я… решила стать плохой девочкой. Наступила на горло собственной аккуратности и вместо делового костюма или хотя бы платья надела джинсы, тонкий свободный свитер и собрала волосы в хвост, а не в привычный гладкий пучок. Вот. Пусть выговор мне ставит. Ничего не имею против. Вздернув подбородок, я вышла на улицу, твердо намеренная сегодня саботировать все, что можно. Пресловутые письма решила отправить в обед. Будет трудно, придется следить за собой, но на что не пойдешь ради спокойной жизни. Еще бы пережить ужин вечером…
Честно говоря, заходя в холл бизнес-центра, я слегка напряглась, настороженно глядя по сторонам, но слава богу, шефа в окрестностях не наблюдалось. Я почти рысью подошла к лифту, чувствуя себя немного не в своей тарелке — впервые в жизни явилась в офис в неформальной одежде. Так, ладно, ведем себя, как ни в чем не бывало. В приемной, конечно, никого не было, и мелькнула ехидная мысль, увижу ли сегодня Веронику или новая претендентка появится. Любопытно, за что Смычковский отсекает кандидаток. Вроде серьезных косяков за дамами не наблюдается. Надо бы попытаться присмотреться, понять, и возможно, пойти по их стопам.
Я устроилась на рабочем месте, привычно занялась утренними делами — в первую очередь, выполнила вчерашнюю просьбу начальства насчет отчета. Вот это, и все, остальную работу буду спустя рукава делать. И я заставила себя оставить открытой только почту из деловых программ, а потом полезла в интернет. Ровно в девять в приемную вошла — нет, не Вероника, чему я почти не удивилась. Странная девушка почти одного со мной возраста, в больших очках в роговой оправе, строгом сером костюме с юбкой ниже колен и нервной улыбкой.
— Доброе утро, — робко поздоровалась она, пока я разглядывала явление. — Меня Настя зовут, — представилась девушка, подойдя к моему столу и протянув руку.
— Олеся, — кивнула я, пожимая мягкую ладошку. — Садись, обживайся, — предложила доброжелательно, мысленно потирая ладони.
Прости, подруга, но сегодня тебе придется поработать за двоих, зато я наконец избавлюсь от нервирующего и раздражающего меня шефа с замашками кобеля и деспота. Настя поправила очки и прошла к своему месту, по пути ухитрившись задеть лежавшую на краю стола папку с бумагами, в результате чего они разлетелись по полу. Ойкнув, напарница тут же принялась собирать их, забыв про сумку, и та тоже упала. Покраснев, девушка забормотала извинения, и я чуть не разулыбалась во весь рот, все-таки поднявшись и решив помочь. Смычковского ждет незабываемая пятница при такой рассеянной и нервной секретарше. Интересно, где он отыскал ее?
Прибравшись, я решила посвятить Настю в курс дела, объяснить, что к чему — подготовить, так сказать. Смычковский что-то запаздывал к моему слабому удивлению, но едва я подумала об этом, зазвонил телефон. Трубку сняла Настя под моим выразительным взглядом, протараторила фразу приветствия, глядя на меня большими глазами и все с той же нервной улыбкой.
— Да, конечно, — проговорила она, выслушав. — Передам, Александр Михайлович. До свидания.
Ого, на самого шефа попала, везучая.
— Что там? — поинтересовалась я, скорее для проформы.
— Он сказал, что задерживается по делам, будет часа через полтора, — почти шепотом ответила Настя с явным облегчением.
— Здорово, можно спокойно кофе выпить, — обрадовалась я и как ни в чем не бывало, направилась к шкафу с чашками.
— А… работа? — раздался мне в спину робкий голос Насти.
— Не убежит, — легкомысленно махнула я, наливая ароматный напиток в чашку.
До приезда Смычковского я впервые в жизни, пожалуй, разгильдяйничала на работе, стойко борясь с совестью и деликатно сваливая все поручения из офиса на Настю. На звонки, правда, отвечала, и почту все-таки просматривала, потому что напарница оказалась ходячим несчастьем, и постоянно что-то роняла, делала ошибки, не туда относила и так далее. Вопрос: как она вообще попала в элитный список Смычковского? Растяпа же, полная. Хотя, наверное, не сам же шеф отбирал, а его отдел кадров. Я боролась с желанием сделать все самой, стискивая зубы и уговаривая себя, что это для моего же блага, а к одиннадцати в офисе появился шеф… И жизнь стала прекрасной и удивительной. В первую очередь, он, проходя мимо нас и задержавшись на несколько мгновений на мне взглядом, бросил: