Конечно, такого быть не могло. Я отмахнулся от этой мысли и вернулся обратно к Джен, той, что была ответственна за белый рубец, спускающийся по моей груди.
— Я любил её, — сказал я. — По крайней мере, думал, что любил. Мне казалось, она тоже меня любила. Она убедила меня, что происходящее между нами… было настоящим. Я подпустил её. Рассказал обо всём. Пытался отойди от… ну, такой работы. Мне хотелось очиститься ради неё. Завязать, понимаешь. Прекратить всю эту хрень.
Я отмахнулся, как бы обозначая, что всё это и было той самой «хренью».
— Я купил ей кольцо. Каким глупым можно быть, да? Я собирался сделать ей предложение. Мы были вместе тем вечером — она сняла с меня всю одежду и занималась со мной сексом. И прежде чем я успел достать кольцо из штанов, она вытащила нож.
Глаза Джессики расширились.
— Но… но ты такой большой. Как она могла…
— Как она смогла напасть на меня, хочешь сказать? Ну, всё дело в доверии. Мы увлекались бондажем.
Глаза Джессики, и без того уже большие, казалось, вылезли из орбит. Я представлял, какая мысленная картинка у неё сложилась на мой счёт, но уже рассказал ей часть истории. Можно и закончить.
— Я был… эм, немного связан, когда она вытащила нож.
— Но… но ты всё же сбежал.
— Да. С трудом. Она ударила меня ножом не туда. — Я коснулся места, где начинался шрам. — Удар пришёлся в грудную клетку. Кость остановила остриё. Увлекла нож вниз. Вниз по груди. Я был так изумлён, что прошло несколько секунд, прежде чем я вообще отреагировала.
— Что ты сделал?
Она смотрела на меня со странной смесью из любопытства и ужаса на лице. По крайней мере, она больше не думала об Эль-Альфе. У меня хорошо получалось отвлекать внимание историями.
— Сразу же атаковал, сломал ей руку. Она уронила нож, и я сорвал цепь, удерживающую меня на кровати. То есть это была не настоящая цепь, понимаешь, не такая, как эти. Та была просто для развлечения. Но мои руки ещё сдерживали наручники, когда я нагнал её, и они были вполне настоящими. Я закинул их вокруг её шеи, и…
Я осёкся. От мыслей о Джен мурашки восстали на руках.
— Ты убил её.
Я кивнул.
— Я чувствовал, как замедляется ритм её сердца, когда душил её. Женщину, которую любил. Женщину, с которой хотел провести всю оставшуюся жизнь.
Когда я говорил с Джессикой, мне казалось, будто я ускользаю обратно в прошлое. Видел Джен, будто это она вновь стоит прямо передо мной. Её лицо стало красным, потом синим. Губы побледнели.
Я убил её. Убил её, убил её, убил её. Вот, кем я был. Убийцей.
Я чувствовал, как начинаю терять контроль. Чувствовал тьму, клубящуюся внутри. И усиленно заморгал, прогоняя прошлое. Я возвращался в ад Эль-Альфы, но он, по крайней мере, отличался от той преисподней, что творилась в моей голове.
— Она была единственным человеком, которому я доверял. И последним.
Джессика хранила молчание. Она уже не выглядела напуганной, просто грустной. С отпечатавшейся жалостью на лице, которую я не хотел видеть. Я не заслуживал её сочувствия. Ни от кого не заслуживал. Я был убийцей, и если меня предал другой наёмник, это было только моей, чёрт возьми, виной.
Я вернулся к насущному, пусть и знал, что тем самым оттолкну Джессику.
— Эль-Альфа… он трахнул тебя? — спросил я. Почти боялся услышать ответ на этот вопрос, но должен был спросить.
Она отрицательно покачала головой, и меня затопило облегчение.
Я подошёл к цепям и ослабил их. Её руки опустились по бокам. Она выглядела уже поверженной. Я проглотил комок в горле. Мне нужно это сделать. Как бы сильно не боялся сделать ей больно, я должен вести себя как её учитель, её мастер.
Однако, когда я стянул трусы, её глаза расширились от страха. Я выступил из них, совершенно обнажённый. Опустил взгляд вниз. Шрам кончался всего в нескольких дюймов над членом. Мне стало интересно, смогу ли я возбудиться после всего. Дерьмо.
— Скажи мне, что он просил тебя сделать, — произнёс я. Если Эль-Альфа хотел, чтобы я обучал её, я буду учить её именно так, как желал он.
— Он с… сказал сосать его. Я… я пыталась. Но не могу.
— Должна.
Её глаза злобно сверкнули, обращённые ко мне.
— Поэтому ты всё это мне рассказал? Чтобы вызвать у меня сочувствие, прежде чем ты сделаешь со мной то же, что сделал он?
— Нет.
— Хороший коп, плохой коп, верно?
Я покачал головой. Никак не получится сделать это правильно. Мне придётся просто действовать и завершить дело. Оставалось только надеяться — и это было идиотской, отчаянной надеждой, — что она не возненавидит меня, когда всё кончится.
— Нет, — отозвался я, встав перед ней. — Здесь нет хороших копов. Прости.
Глава 24
— Возьми его в руку.
Я уставилась на его член. Он чуточку свешивался в одну сторону. И уже казался огромным, хотя ещё даже не был возбуждён. Страх пронзил моё сердце.
— Я же сказала тебе, — произнесла я, слёзы вновь угрожали задушить горло. — Я не могу.
— Возьми его, — сказал он. — Просто возьми.
Я коснулась его рукой. Кожа была шелковистой и гладкой. Когда я взяла его, он дёрнулся в ладони.
— Джессика…
Я вскинула подбородок. Вейл смотрел на меня с нежностью на лице. Я презирала его, Господь знает, я его ненавидела, но в том, как он смотрел на меня, было что-то такое, отчего мой страх убавлялся.
— Мы будем двигаться медленно, ладно?
— Ладно, — сказала я таким тонюсеньким голосом, что и сама не могла поверить в то, что он принадлежал мне. Всё моё тело напряглось.
— Не торопись.
Я закусила нижнюю губу и услышала, как он втягивает воздух. Его член налился в моей руке.
— Вот так, — произнёс он.
— Что?
— Твоя губа… когда ты прикусываешь её вот так. Облизни её.
Я осторожно облизала губы. Член Вейла запульсировал, напрягаясь.
— Ты… Господи, ты восхитительна.
Непонятно, зачем он это произносил. Эль-Альфа ничего такого не говорил. Он просто вошёл и… нет. Я заморгала, прогоняя видение. Его больше тут нет. Вместо него здесь Вейл, Вейл с его холодными голубыми глазами, мускулами, твёрдыми и чётко очерченными, будто лёд, и белыми шрамами по телу — Боже, они были повсюду.
Он ничем не лучше.
Умом я знала, что он такой же плохой, как и Эль-Альфа. Доброе обращение не было связано с его хорошим отношением ко мне. Он манипулировал мной. Я изо всех сил сопротивлялась влечению, в то время как он гладил волосы на моём затылке, будто мой парень.
Он не был добрым. Не был хорошим. И всё же, когда его пальцы гладили мои волосы, от кожи головы по позвоночнику спускалось покалывание.
— У тебя невероятно мягкие волосы, — прошептал он. — Такие красивые.