Слово автора
1. Плейлист в началах каждой из глав не является плейлистом, который представляет атмосферу главы. Это лишь та музыка, которая вдохновляла меня на написание конкретной части.
2. Основная тема истории — Son Lux — Lost It To Trying.
Спасибо и приятного чтения!:)
Начало истории
Imagine Dragons — Polaroid;
Haim — Falling;
Grouplove — Let Me In;
Nickelback — What Are You Waiting For.
Снаружи было холодно, сыро, неприятно. Люди, которые шли по улице, непроизвольно ёжились, стараясь укутаться теплее в свои лёгкие куртки и жакеты. У каких-то счастливчиков в руках были зонты, спасавшие их от неожиданного дождя, обрушившегося на город.
В классе же наоборот было тепло, даже немного душно. Профессор Андервуд нарочно не открывал окна, чтобы в помещение не попали капли воды. Но этот дождь заполонил весь мой разум. Скажу честно, я не любила такую погоду, не любила искренне, да так, что почти ненавидела. Каждый раз, когда начинался дождь, я сразу же искала какое-нибудь уютное место, чтобы сесть туда, укрыться пледом и притвориться, что этого явления природы нет и в помине. Но это дома — на улице же я бежала, что есть сил, до собственного дома или ближайшего дома друга, чтобы переждать непогоду там. Я всячески пыталась избегать дождя, как можно из этого понять. Ничто не могло объяснить мою нелюбовь к нему, даже я сама.
Только сегодня, кажется, был особенный день: я сидела за партой, не обращая абсолютно никакого внимания на учителя и не отрываясь, смотрела, как по стеклу стекали капли воды, пытаясь догнать друг друга. Завороженная этим зрелищем, словно бы видевшая дождь в первый раз, я дёрнулась, когда голос учителя разрушил все мои мысли, так резко ворвавшись в моё сознание.
— Мисс Осборн, я обращаюсь к вам! — я поймала на себе взгляд профессора Андервуда, учителя алгебры. Моментально я потупилась, устремив взгляд на парту и притворившись, что увлечена работой в классе.
— Извините, — приглушённо прозвучал мой голос, словно меня застали за чем-то неприличным.
— Я просил вас подойти к доске и решить уравнение, — не смея поднять глаза на учителя, я услышала его голос. Переборов в себе желание спрятаться под парту, я, молча, подошла к мистеру Андервуду, взяла мел из его рук и принялась писать на доске решение. Две-три минуты, и довольно сложный пример уже не казался таким сложным, а рядом красовался ответ.
После нескольких секунд тишины пожилой профессор произнёс, кивнув мне как-то рассеянно:
— М-да, молодец, садитесь, — услышав заветные слова, я поспешила вернуться за свою парту, чтобы дождаться окончания урока. К счастью, он был последним.
Только не успела я достигнуть своего места, как привычную тишину прорезал звонок, означавший, что все были свободны. Вперёд! Сигнал к отступлению был дан, и одноклассники, даже не услышав домашнего задания, стали лихорадочно засовывать учебники в свои рюкзаки. Я не отставала, но не спешила слишком сильно. А зря.
— Мисс Осборн, останьтесь, пожалуйста, — ещё не успев выйти из кабинета, я была остановлена голосом учителя. Я еле слышно вздохнула и незаметно закатила карие глаза. Мои одноклассники, тем временем, успели смыться. Застегнув молнию рюкзака, я подошла к первой парте, желая услышать, что же от меня хотел учитель.
— Кхм, Мод, хотел поинтересоваться, в чём же дело? Успеваемость падает! — мистер Андервуд по-театральному взмахнул руками, а я тут же ответила, даже не задумавшись:
— Сейчас же конец года, домашнего задания очень много. Я просто не успеваю, но я подтянусь. Честно, — пообещала я своему учителю, хотя на деле не придала этому особого значения. Я нетерпеливо топталась на месте, и мистер Андервуд, вероятно, это заметил, поэтому вздохнул и продолжил:
— Хорошо, Мод, я не буду больше тебя задерживать. Но! — честное слово, в этот момент я уже хотела убежать из кабинета, пока меня вновь не остановили. — Но я, правда, надеюсь, что ты сдержишь своё обещание, — он смерил меня серьёзным взглядом, хотя это была напускная серьёзность — мистер Андервуд считал меня одной из лучших его учениц. Жаль, я не преуспевала так же, как и на алгебре, по физкультуре или литературе, например.
— Конечно, вы можете даже не сомневаться, — я улыбнулась учителю, бодро попрощалась с ним и поспешила на школьную стоянку, где, я могла спорить, меня уже заждался Тео Флетли, мой лучший друг. Я оказалась права, и меня, действительно, уже ждали он и его джип лазурного цвета. Тео ослепительно улыбнулся, завидев меня, и помахал рукой.
Когда я спускалась по лестнице, только выйдя на улицу, я тут же обратила внимание на погоду, которая заметно изменилась: землю теперь освещало яркое солнце, а редкие тучки начинали медленно расползаться во все стороны, уступая дорогу светилу. Вот такая погода мне нравилась больше, чем дождь, даже сегодня — я и сама не заметила, как стала улыбаться во все тридцать два зуба.
— Хей хей, и снова здравствуйте! — весело поприветствовала я Тео, не переставая улыбаться.
— Привет, Мо!
Да, это моё «оригинальное» прозвище, которое придумал мой друг. Он вообще любил давать всем клички, начиная от учителей и заканчивая школьной уборщицей. Например, мистер Андервуд в его глазах представал в виде Мистера Проппера, всем нам известного персонажа рекламы. Причина тому — лысина у учителя и вечное желание поддерживать чистоту в классе.
Тем не менее, Мо звучало куда лучше, чем Мистер Проппер, поэтому я смирилась с эдаким сокращением собственного имени.
— Ну что, махнём в Мак, как и задумывали? — спросила я, пристегивая ремень безопасности, только что усевшись в кресло автомобиля. На удивление, мой вопрос застал Тео врасплох, хотя я прекрасно помнила, что мы уже давно договаривались о совместной поездке в Макдональдс.
Мой друг стал отчаянно рыться в карманах, да так рьяно, что едва не стукнулся коленями о руль. В конечном итоге, ему удалось достать из карманов джинсов пару помятых долларов и пенни. С такими запасами, определённо, мы были не самыми ожидаемыми гостями в Маке, поэтому, поискав в рюкзаке, я нашла пятидесятку. Тео натянуто улыбнулся в ответ на это.
— Думаю, лучше будет заехать ко мне домой и взять ещё немного денег, — парень проигнорировал меня, и тут, неожиданно для себя, я сказала:
— Ты же видишь, что у нас есть наличные, так что давай сразу туда, куда собирались, — я решила настаивать на этом предложении, ведь я была готова заплатить, в конце-то концов. Мне это ничего не стоило.
— Нет, ты и так платила на прошлой неделе. Это плохая идея, — Тео даже не смотрел на меня, словно мы вмиг стали чужими людьми друг для друга. И всё это было из-за денег — мой друг становился неузнаваем, когда дело доходило до финансов. На то были реальные причины.
Его семья испытывала сложности с деньгами, потому что мать работала посудомойщицой в местном кафе, а отчим пропивал все деньги, заработанные честным трудом его жены. Помощью служил старший брат Тео, который жил за границей и каждый месяц присылал семье деньги. Во Фреде (а именно так звали его брата) Тео видел только самое лучшее и, не сомневаюсь, младший брат был даже способен увидеть нимб над головой старшего. Однако на деле никакого нимба не было, потому что Фред посылал деньги, всего лишь желая заглушить голос совести. Он даже никогда не звонил и не интересовался жизнью своей семьи. Случись что — Фред об этом даже не узнает. И звонить ему никто не будет.
Был бы он действительно хорошим сыном, то жил рядом с семьей, а не за тысячи километров от дома. Конечно, деньги решают многое, но присутствие рядом куда важнее. Только Тео этого, видимо, не понимал, хотя я отчаянно пыталась открыть ему глаза на эту ситуацию. В конечном итоге, пришла к выводу, что это бесполезно, да и не моё это дело.
— Ты уверен в этом? — мой голос прорезал тишину, которая успела окутать меня с другом. Решив не рисковать, я всё же убрала деньги обратно, взглянув на Тео вновь.
— Ну да. Нам просто остаётся надеяться, что отчим спит и горизонт чист, — с этими словами, парень завёл двигатель, нажал на газ, и джип, взревев, дёрнулся вперед. Спустя несколько минут, мы уже ехали к дому Тео.
Я чувствовала, что своим жестом с деньгами задела чувства друга, поэтому всю дорогу мы ехали молча. Ни он, ни я не смели прервать затянувшееся молчание. Вместо раздумий о том, что сказать во время длинной дороги почти на самый край города, я смотрела в окно. Я рассматривала высотные дома и маленькие коттеджи, которые один за другим пролетали мимо окон. Наш город был настолько мал, что порою мне казалось, будто я выучила здесь каждый дом. Однообразность приелась. Но ещё хуже было то, что такое постоянство за окном и непрекращающаяся тишина в машине действовали на нервы. Я аккуратно потянулась вперёд, чтобы включить музыку. В уши ударили резкие басы тяжёлого рока, и, рефлекторно дёрнувшись, я вырубила звук. Тео при этом даже не шевельнулся, словно знал, что сейчас заиграет.
— Ты хотел оглохнуть или как?! — прокричала я, словно мой голос всё ещё заглушала до ужаса громкая музыка. Вернувшись к обычному тону голоса, я продолжала: — И где же твой рэпчик, Эминем, йоу-йоу-йоу? — я внимательно проследила за реакцией друга, надеясь, что пародия на Эминема (то есть, эти йоу-йоу-йоу) хоть как-то развеселят парня. И Тео впрямь улыбнулся, не отрывая взгляда от дороги.
— Решил подсесть на рок, ну и врубил на самую мощь. Зато отчим был в ярости от криков солиста в два часа утра! — друг рассмеялся.
Кого Тео ненавидел всеми фибрами своей души, так это отчима. Во-первых, приёмный отец постоянно пил. А когда не пил, он спал. Во-вторых, будучи пьяным, мог с лёгкостью избить Тео с его матерью. Что может быть хуже, хочется спросить. Вот может быть, когда понимаешь, что ничего с этим не поделаешь.
Однажды, мама Тео пыталась подать в суд на своего мужа по поводу избиения её и сына, но дело рассматривали так долго, что, в конечном счёте, закрыли и сделали вид, что ничего не было. На тот момент отчиму удалось, как следует пригрозить семье, чтобы те больше не делали ничего подобного. Каждый раз он выходил сухим из воды, словно был абсолютно невиновен. Тео был сыт этим по горло и не раз отвечал на удары отчима, после этого пропуская школу несколько дней из-за полученных ужасных синяков. Мне он не рассказывал, как они появлялись. Я всё и так прекрасно знала.
Развод тоже ничего не решал. Мать моего друга знала, что ничего этим не изменит. Поэтому приходилось придумывать что-то другое, что-то более изощрённое, чтобы избавиться, наконец, от этого человека. Только пока идей не было совсем.
— За что ты с ним так? — я, как идиотка, рассмеялась, а затем, поняла, что поступила глупо. Да как я могла?
— Как будто сама не знаешь, — Тео только вжал ногу в педаль газа чуть сильнее и совсем не улыбнулся. Конечно, зачем тут улыбаться. Я почувствовала себя очень и очень неловко.
К счастью, совсем скоро мы оказались у дома Тео, и я сразу предупредила его, что останусь в машине. В то время как мой друг направлялся к двери, я в который раз разглядывала дом Флетли.
Красная крыша немного покосилась влево, входная дверь еле-еле держалась на петлях, а со стены уже отходила краска. Тео аккуратно прошёлся по давно не стриженному газону и прислонился ухом к двери, не решаясь зайти внутрь.
Окно автомобиля было открыто, и я могла отчётливо слышать ругань отчима и еле заметный голос матери. Внутри всё неприятно сжалось. Если даже мне стало плохо, то Тео… он сморщился и, резко развернувшись, потопал обратно к джипу, звучно захлопнув дверь автомобиля. Заведя машину, он повёз нас в Мак, но я видела настроение друга на его лице. И я прекрасно понимала, что он мог вмешаться в ссору, но не стал, потому что это только бы усугубило ситуацию. Его раздражало и злило собственное бездействие, я знала это. В какой-то степени, собственная немощность во всей этой истории с отчимом.
Мне отчаянно хотелось поддержать Тео, как-то успокоить его, поэтому я неловко подала голос:
— В чём, по-твоему, была причина ссоры?
Тео был раздражён, разозлён. Кажется, невидимый разряд тока прошёлся между нами, в воздухе. Я уже готова была записать сегодняшний день в «Самые худшие дни моей жизни», потому что хуже уже быть не могло. Хоть я и действительно знала, что ссоры в семье Флетли, на самом деле, рождались, будто без причины. Виною было, как, наверное, можно понять, пристрастие отчима к алкоголю и ничего более. Всего лишь эта деталь рушила жизни сына, матери и её мужа.
С такими мыслями совсем не хотелось куда-либо ехать, пусть даже со своим лучшим другом, с которым можно было отправиться хоть на край света. Когда мы оказались внутри Макдональдса с Тео, я лишь беглым взглядом пробежалась по меню, не зацепившись абсолютно ни за что. Кое-как я смогла заказать один шоколадный маффин и молочный коктейль, несмотря на то, что безумно сильно хотела чего-то мясного или сырного. Мой организм лишь вяло отреагировал на мой заказ, и я медленно жевала кекс и запивала его коктейлем без всякого энтузиазма. Тео и вовсе заказал всего лишь один стаканчик воды, к которому даже не притронулся. Друг только следил за тем, как я не спеша ела, мечтая, чтобы всё это поскорее закончилось. Я имею в виду плохое настроение, напряжённую обстановку и… опять это молчание. Взгляд Тео был направлен куда-то дальше того места, где сидела я, лицо его не выражало абсолютно ничего, кроме холодного равнодушия. Складывалось впечатление, что в свои восемнадцать лет парень уже разочаровался в жизни и больше не видел в ней ничего светлого, что могло бы быть смыслом его существования.
Эта картина меня пугала и заставляла содрогнуться и перейти к действию. Я резко поставила коктейль на стол и, тем самым, сумела привлечь внимание Тео. Он мгновенно оживился, не поняв этого неожиданного жеста. Я протянула ему руку, улыбнувшись, и сказала:
— Пойдём, у меня есть одна идея, — пусть мой друг и был целиком и полностью посвящён своим не самым радостным мыслям, в его взгляде был заметен интерес. Я знала, что это была уже маленькая победа.
Тео, стоило нам выйти из здания, тут же пошёл к машине, не отпуская мою руку, но я остановила его, отрицательно помотав головой:
— Нет-нет-нет, стой!
— В см… — я не дала ему договорить, продолжив.
— Тут недалеко, да и я думаю, что ты знаешь, куда я тебя веду, — с этими словами я потянула его в абсолютно противоположную сторону, за здание Макдональдса и чуть дальше. Вскоре мы приблизились к парку, где в детстве мы с Тео проводили много времени вместе. Только в то время мы друг друга терпеть не могли. Как это бывает — соседская девочка невзлюбила заносчивого соседского мальчика, потому что тот часто хвастался новыми игрушками, дёргал её за косички и обзывал. Девочка не любила мальчика вплоть до младшей школы, а там их ещё и за одну парту посадили. Как-то пришлось выживать и даже пытаться общаться. В конечном итоге, мальчик и девочка даже и не заметили, как стали лучшими друзьями к концу школы.
Возвращаясь же вновь в то время, когда и я, и он были только детьми, этот парк, в котором мы сейчас находились, был довольно несуразен. В нём были маленькие деревья, скорее, похожие на кустарники, скамейки с потрескавшейся коричневой краской и одна песочница на всех детей в округе, в которой песок всегда был похож на болотную жижу. С тех пор многое изменилось: деревья выросли, обросли густой кроной; скамейки покрасили в кирпично-красный цвет, а также добавилось две новых песочницы. Помимо прочего, в самом центре парка вырыли пруд, в который частенько слетались белые лебеди. Люди, гулявшие в парке, довольно часто подкармливали птиц хлебными крошками.
Доведя друга до скамейки близ водоёма, я отпустила его руку, и мы вместе сели.