— Ложь.
Он поворачивается, чтобы встретиться со мной лицом к лицу.
— Прошу прощения?
Я забираюсь под одеяло. Идеальный вес и мягкость. Миленько.
— Прости себя сам. Ты сказал, что поставишь меня на место. Но я не кусаюсь.
— Ты надумываешь, — ворчит он, откидываясь на спинку и с явным нежеланием поднимая ноги на кровать. — И это раздражает.
— Ты просто не можешь мной управлять. И это тебя раздражает.
Я достаю маленькую маску для сна из выданного комплекта мелочей и натягиваю ее на голову, счастливо вздыхая. Просто буду игнорировать его до конца полета. Без проблем. Тишина звенит в ушах, а звуки работы двигателя лишь дополняют ее.
Но его хриплый голос берет и всё портит:
— Ты собираешься пить шампанское?
— Нет. На меня наехали за то, что я слишком много пью, помнишь?
Следует тихое ворчание. А затем кровать прогибается, когда он наклоняется ближе и убирает поднос. Звон стекла, кровать еще раз прогибается, а затем всё замирает.
— Я никогда не встречал кого-то, с кем не мог бы управиться, — через несколько секунд следует его резкий ответ.
Не утруждая себя тем, чтобы снять маску, я протягиваю руку в его сторону.
— Софи Элизабет Дарлинг.
И в следующее мгновение край моей руки кусают его зубы. Я так потрясена, что вскрикиваю и отдергиваю руку. Отстраняясь, стягиваю маску и обнаруживаю, что Габриэль смотрит на меня совершенно невозмутимо.
— Ты только что меня укусил? — данная фраза выходит как один возмущенный писк. Не то чтобы мне было больно. Он просто прикусил кожу, играя с ней. Но тем не менее. Серьезно?
— Звучит как описание некоего незрелого поведения, — отвечает он, ложась на подушку.
— Вопрос был риторическим, — восклицаю я. — Ты меня укусил!
Его губы изгибаются так, будто парень изо всех сил пытается не рассмеяться.
— Тогда на будущее: тебе лучше не совать руки людям в лицо.
Я сердито гляжу на него почти в течение минуты.
— И ты ещё называл меня сумасшедшей.
Его голубые глаза встречаются с моими.
— Ты не согласна? Я пытаюсь тут отдохнуть.
— Ты мне не нравишься, — бормочу, натягивая маску.
— Ложь, — указывает он, имитируя мой же тон голоса. — Ты неоднократно говорила, что находишь меня ослепительно привлекательным.
— И это не значит, что ты мне нравишься. Кроме того, твоя фирменная красота будто оружие. Нападаешь ею на жертву, как делает вампир. Не удивлюсь, если ты вспыхнешь от солнечных лучей.
— Не могу поверить, что спорю с женщиной, которая ссылается на «Сумерки»,
— А то, что ты понял мои отсылки на «Сумерки», выдает в тебе тайного поклонника Эдварда.
Он громко и отчетливо фыркает.
— Команда Джейкоба вперед.
Не могу сдержаться и открываю глаза, приподнимая уголок маски и глазея на Габриэля.
— Ну вот. Теперь нам никогда не стать друзьями.
Он делает вид, будто ранен в самое сердце, но невероятно фальшиво.
— Слова ранят, Болтушка.
Бормоча что-то о мудаках-британцах, отворачиваюсь от парня и игнорирую его плохо замаскированные смешки. Но я предаю саму себя, потому как очень хочу посмеяться вместе с ним. Вот только боюсь, что, как только сделаю это, он снова возведет свои стены и вызовет у меня чувство неловкости.
Габриэль Скотт может и не понимает, как справиться со мной, но я до чертиков уверена, что когда дело касается него, от меня тоже мало толку.
Понимая это, я решаю сосредоточиться на дыхании и тихом гуле самолета, так что вскоре отключаюсь.
Глава 3
Софи
Думаю, меня разбудил звук сигнала «пристегните ремень». Сперва я так растеряна, что даже с трудом понимаю, где нахожусь, чувствуя лишь вибрацию и слыша шум. А еще здесь очень темно. Затем я вспоминаю, что сплю в маске. Приподнимаю ее и несколько раз моргаю, чтобы проснуться.
Самолет трясется, будто кулак, которым размахивает в воздухе злой великан, отчего моему желудку не по себе. А тот факт, что я лежу, лишь усугубляет странное ощущение, создавая иллюзию, будто вот-вот достигну невесомости.
Но я слышала звук сигнала или нет? Вот только где на этой кровати ремни безопасности? Я ощупываю всё рядом с собой и натыкаюсь на нечто твердое. Бедро. Вспоминаю о Габриэле и том, что он очень плохо переносит полеты. Бросаю взгляд в его сторону и понимаю: дело — дрянь. Он лежит, замерев, будто доска, прижав кулаки к бокам и не выражая ни эмоции. Вы бы подумали, что парень помер. Вот только он еще и задыхается, а его кожу покрывает заметный слой пота.
Я не виню его, в таких-то условиях. Ужасная турбулентность. Самолет так сильно бросает, что моя задница рискует слететь с кровати.
— Солнышко, — шепчу я.
Он меня не узнает. Уверена, его челюсть заклинило.
Подвинувшись ближе, я осторожно касаюсь его плеча и обнаруживаю, что парень дрожит.
— Эй, — говорю успокаивающим голосом. — Всё в порядке.
В этот момент самолет бросает на несколько футов вниз, словно насмехаясь над моим заявлением, так что в результате его голова откидывается от меня чуть дальше. Кожа Габриэля абсолютно бледная, а его дыхание учащенное.
— Отвали. Блин.
— Не могу, — я придвигаюсь ближе. — Послушай, знаю, ты не хочешь, чтобы я это видела. Но я уже здесь. Позволь мне помочь.
Он втягивает воздух через стиснутые зубы.
— Отвлечение в виде шуток о минете сейчас не сработает.
— Знаю. — Я и правда переживаю о нем. Похоже, парень действительно на грани серьезной панической атаки. — Вот что мы сделаем.
Я отодвигаю одеяло и ползу к нему.
Глаза Габриэля округляются, когда он резко спрашивает:
— Что ты делаешь?
— Обнимашки, — говорю я ему.
Можно сказать, что он становится даже более взволнованным, и, уверена, если бы мог двигаться, то уже отстранился бы.