Молча следуя за ним, я скрепила собственные ладони, будто на мои запястья надели наручники. Пара поворотов и все в правую сторону. Ни одной картины или чего-то ещё на стенах, даже лампы на потолке были покрыты сеткой, будто кто-то может дотянуться до потолка, который чуть ли не в два раза выше, чем в квартире, которую я делю с Энни. Провернув ключ в замочной скважине, парень пропустил меня вперёд и вошёл следом в просторное помещение, где скиталось несколько человек, в основном занимающие места на диванах, с книгой в руках. Вдали я увидела родителей, которые тоже сидели на диване, склоняясь над книгой в руках мамы. Помимо парня, в комнате находилась ещё пара наблюдателей в виде женщины и мужчины, примерно одинакового сорокалетнего возраста, занимающие кресла за столом, где что-то писали в журнале.
Сделав несколько шагов к родителям, я остановилась и посмотрела на силуэты перед собой. Пара тёмных голов, крутились из стороны в сторону, перелистывая страницы.
— Мам? Пап? — тихо подала я голос.
— Камилла? — вскинула первой голову мама, а следом за ней папа.
Всматриваясь в моё лицо, они будто увидели приведение при дневном свете. Глаза начало щипать от слёз, которые застряли в горле и не могли вырваться наружу. Сделав ещё один шаг, я села рядом и выдохнула. Ни смотря на их зависимость, я скучала. Они единственное, кто у меня есть. Тяжело встречаться с ними не в доме, наполненном семейным тёплом и любовью, а практически в тюрьме для больных. Положив руку на моё плечо, мама начала вглядываться в моё лицо слегка покрасневшими глазами. Я даже не представляю, через что им тут приходится проходить, но это явно отражается на исхудавших лицах. Зелёные глаза мамы и янтарные — папы, рассматривали каждый дюйм моего лица, будто они не узнавали меня, а лишь помнили имя и какие-то воспоминания из прошлого.
— Камилла, это ты? — спросила мама.
— Да, мам, — тихо сказала я.
— Как твои дела? — заговорил папа.
— Хорошо, — выдавила я, говоря неправду. Мои дела потихоньку подгоняют меня к пропасти и это их вина, но скажу ли я им? Нет, они и так проходят огонь и воду.
— Ты можешь помочь нам? — прошептала мама.
— Д-да, — кивнула я.
— Ты можешь встретиться с одним мужчиной, он передаст тебе посылку для нас, — улыбнулась мама, а из моих глаз проскользнули первые капли слёз, — не плачь, милая, это поможет нам хорошо себя чувствовать.
Закрутив головой, я позволила себе очередной раз утонуть в слезах. Родители может и рады меня видеть, но только по причине того, что я могу им что-то пронести и сейчас мне известно, чего именно они хотят. Их разглядывания были для того, чтобы лишний раз убедиться в том, что я не очередная галлюцинация. Реальность вновь ударила по голове: бывших наркоманов не бывают, даже сейчас они не обнимают меня и не говорят о том, что любят, а просят очередную дозу.
— Нет, — крутила я головой, подскочив с дивана, обливаясь слезами, — нет… нет… нет, — повторяла я, смотря на размытые силуэты родных людей, пока на моих плечах не возникли руки.
— Хотите уйти? — обратился ко мне парень, на что я быстро кивнула, пятясь назад, пока родители смотрели на меня с широко распахнутыми глазами.
— Камилла! — раздражённо сказала мама, из-за чего я ещё быстрей начала пятиться назад.
Взглянув на родителей последний раз, я вышла за дверь, которую открыл для меня парень, и вновь услышала своё имя из уст теперь уже папы. Сегодня я лишний раз убедилась, что мои родители больше не мои родители, я для них лишь способ в достижении желаемой цели в виде новой порции героина. За несколько месяцев они так и не смогли побороть свою зависимость, а красные глаза говорят лишь о том, что они не хотят принимать помощь. Я лишилась всего. Получив назад свой рюкзак, я покинула стены клиники, пытаясь убедить себя в том, что поступаю правильно, не поддерживая их просьбу.
Путь впереди был размытым, но я шагала по малознакомым улочкам хоть куда-нибудь. Вот она, моя жизнь: родители наркоманы, сведение концов с концами, чтобы хоть как-то выжить для того, чтобы в будущем меня подложили под какого-нибудь бандита за долги. У меня даже нет дома. Когда я окончательно потеряю работу — стану бездомной, потому что, по возвращению в бар, мне будет хватать лишь на пару квадратов самой отвратительной квартиры и то, если будет хватать. Либо квартира и пустой холодильник, либо небольшое количество скудной пищи и сон под открытым небом, как и принятие душа в океане. Наверно, меня что-то должно мотивировать, чтобы вырваться из подобной жизни, но этого стимула нет. Я выбрала вариант опустить руки и позволить судьбе решить за меня. Какая разница, жива я или нет? Разве я кому-то нужна?
Глава 15
Сидя на побережье, я пыталась задохнуться тем воздухом, который дарит океан. За несколько прошедших дней, мои мысли лишь усугубились, а желание покончить с собой увеличилось. Сняв часы, я провела кончиком пальца по протянутой линии поперёк вен на запястье. Сейчас я очень жалею, что Пол не убил меня тогда. Не добежав, я до дороги и не поймав головой первую встречную машину, я бы скончалась от потери крови и сейчас бы не мучилась. Интересно, есть ли жизнь после смерти? Если есть, то ты забываешь прошлую жизнь и боль? Или эти шрамы на душе будут висеть на шее вечность? Если это так, то тогда лучше не чувствовать ничего вовсе. Наверно, я бы приняла кромешную тьму с радостью, если бы знала, что меня будет окружать только она, и я ничего не буду ощущать или помнить. Порезы на теле ни капли не идут в сравнение с душевной болью. То, что сделал Пол — залечили и затянули, хоть и остались следы, а кто поможет моей душе и сердцу? Ни один психолог и ни одна живая душа.
Вернув часы на место, которое они практически не покидают, я скинула обувь и зашагала к океану. Разум настолько затуманился, что я и оглянуться не успела, как зашла глубоко по пояс, ещё немного, и я могу легко потеряться в морской глубине. Лишь телефон, лежащий в верхнем кармане джинсовки, вырвал меня из пагубных мыслей. Остановившись, я достала мобильник и взглянула на экран, где вновь отразилось очередное сообщение от Кристофера с его любимой манерой общения. Несколько дней я отвечала ему тем, чтобы он отстал и не писал мне, но этот парень будто непробиваемый. Рано или поздно ему надоест, и он оставит меня в покое. Вернув телефон в карман, я посмотрела вдаль. Сейчас, смотря на дно — я ощущаю лишь страх идти дальше. Этот парень только что либо спас меня, либо приблизил ещё более худший конец, чем захлебнуться водой.
Натянув обувь, я быстрым темпом начала удаляться от океана, который манил в свои сети. Иногда мной управляет не сознание, а что-то вовсе непонятное и неразумное. Я не думала ни о чём, пока заходила в воду. Наверно, совершать самоубийство нужно необдуманно и наспех, иначе страх подкатывает к горлу и ты уже больше не такой решительный, как думал прежде. Добежав до дома, я услышала своё имя, произнесённое мужским голосом. Уже знакомым мужским голосом, который поселяет ужас в моих глазах и сознании. Повернувшись на пятках в сторону зова, я встретилась лицом к лицу со своим будущим убийцей.
— Надеюсь, у тебя есть для меня кое-что, иначе ты можешь занимать заднее кресло, — улыбнулся он, открыв дверцу, где было пусто. Он сегодня один.
— Есть, — быстро выдала я, — я… я сейчас.
Попятившись назад, я пулей полетела в квартиру, чтобы принести деньги. Я не знаю, есть ли сегодня смена у Энни, но в любом случае, худо и так и так. Если нет, то она дома, и он мог напасть на неё, либо она сейчас возвращается домой, и он может взять её на заметку, чтобы стращать меня её жизнью в будущем. В любом случае, я по уши в дерьме.
Нашарив нужную сумму в шкафу, я побежала назад как можно скорее. Если он пришёл в пятницу, то есть надежда, что не придёт завтра, но я ведь могу быть наивной? Они говорили, что явятся через неделю, а неделя… она была вчера. Я потерялась в днях. Ко мне должны были прийти вчера. Выскочив на улице, я поспешила к мужчине, который будто не сдвинулся с места в ожидании меня.
— Что ж, хорошо, — улыбнулся он, — долг растёт с каждым днём, Камилла, а я забираю лишь небольшую часть. Пора завысить сумму. На следующей неделе уже две.
— Две? — ахнула я.
— Подготовь для меня две тысячи, — кивнул он, забрав деньги из моих рук.
После своих слов, он обошёл идеально новую и чистую машину, и занял водительское кресло. Ноги будто приросли к асфальту под ними. Так я могла простоять ещё долго, смотря в ту точку, где скрылась машина, но голос Энни вырвал меня из тех ужасных мыслей, которые вновь настигли голову. Я наивно надеялась на семь недель. Теперь мой срок сократился вдвое, как и будущая жизнь.
— Ты чего тут стоишь одна? — аккуратно потрепала меня за плечо соседка.
— Я… я… только пришла, — соврала я, но отчасти говорила правду.
— Вышла подышать? — улыбнулась она.
— Да, — тихо выдохнула я. Перед смертью не надышишься, всем известно.
Плетясь за Энни, которая после смены на работе оставалась воодушевлённой, я не понимала, как ей удаётся быть вот такой непринуждённой и спокойной. Разве только в моей жизни творится хаос и неразбериха? Я должна найти новую работу, потому что на старой, я вроде «в отпуске» на неопределённый срок. У меня осталось сорок долларов за пару дней, потому что я пару раз позволила себе купить немного продуктов, чтобы Энни не начала подозревать, что в моей жизни что-то происходит, вчера мы даже поужинали вместе. Я уже привыкла к голоду, организм больше не трубует подкрепления, поэтому после того, как я поела, через десять минут полетела к унитазу, спустив всё назад. Организм теперь отталкивает всю пищу, которая поступает.
Упав на кровать в комнате, я приняла новое сообщение от Кристофера и вновь его проигнорировала, как и предыдущее. Несколько раз я ответила ему тем, чтобы он отстал, забыл мой номер, больше не писал мне и подобное этому, но он не останавливается уже несколько дней, а, следовательно, я заняла позицию вовсе игнорировать. Вскоре ему надоест и он отстанет. Решив совершить прогулку, я поднялась с кровати и вновь покинула квартиру.
К океану я сейчас не хочу идти, потому что вновь могу потеряться в собственных мыслях и всё же зайти далеко и глубоко. Если бы не Кристофер, сейчас меня могло и не быть. Ужас сдавил внутренности, потому что, не дождавшись меня, тут мужчина мог легко перекинуть мой долг на Энни, а она не заслуживает. Никто не знает, что происходит со мной и не должен узнать. Всё должно завершиться хорошо или не очень, но всему есть конец, просто мой пока неизвестен. Я даже не могу выбрать, какой лучше. Я при любом исходе остаюсь одна. Сейчас я слабо верю в родителей, ведь они ещё не вырвались из своей зависимости. Шагая вдоль магазинчиков, мой взгляд упал на открытую вакансию, ноги сами понесли меня внутрь. Я готова взяться за любую работу и в любое время, даже сейчас, если мне заплатят.
Небольшой магазинчик с фруктами встретил тусклым светом, а женщина примерно пятидесяти лет за кассой вмиг подняла медовые глаза в мою сторону.
— Здравствуйте, — улыбнулась она, — мы уже закрываемся, Вы что-то желаете купить?
— Здравствуйте, — тихо сказала я, остановившись посередине магазина возле корзин с яблоками, — я… нет… я хотела узнать на счёт работы….
— Конечно, — улыбнулась женщина, — но это скорее работа для молодых людей.
— Что нужно делать? — быстро спросила я.
— Перебирать фрукты и овощи, коробки слишком тяжелые для девушки.
— Я справлюсь, пожалуйста… — чуть ли не взмолилась я.
— Милая, девушка не должна загружать на себя такие тяжести.
— Мне не сложно, я справлюсь, — пыталась убедить её я, — мне… очень нужна работа…
— Хорошо, — вздохнула она, — тридцать долларов за смену. Выходить нужно с девяти до трёх четыре раза в неделю, когда привозят продукты. Оплата сразу. Необходимо перебирать фрукты и овощи, но они в коробках и… — оглядела она меня, — я не знаю, как с этим справится такая хрупкая девушка. После смены желательно убрать за собой.
— Я справлюсь, — кивнула я, — я даже могу приступить сейчас.
— Ох, милая, — улыбнулась она, — тогда ты дарована мне небесами, потому что одна я сегодня не справлюсь. Проходи, я тебе всё покажу и, кстати, меня зовут Джорджина.
— Камилла, — ответила я, на что получила улыбку.
Открыв дверь за своей спиной, Джорджина пропустила меня вперёд в небольшое прохладное помещение, состоящее из коробок, занимающих стеллажи по всем четырём стенам.
— Нужно перебирать их и гнилые расфасовывать по разным коробкам, чтобы можно было сделать возврат. Зови меня, иначе какая-нибудь из коробок придавит тебя, и я тебя не разыщусь потом, — улыбнулась она.
— Что я должна сделать сейчас? — обратилась к ней я.
— Нужно перебрать киви, — указала она на белую коробку, занимающую вторую полку снизу, по левой стороне от меня.
— Кстати, тут находятся овощи, — махнул она рукой в сторону правой стены, — а тут — фрукты, чтобы не путаться. Я пока буду подсчитывать кассу, а ты можешь перебрать и что-то положить на витрину, а то она почти пустая.
— Хорошо, — кивнула я, сделав пару шагов к коробке.
Потащив её вниз, я лишний раз убедилась, что она была права. Коробка оказалась не легкой, и стащить её с места мне помогла сама Джорджина. Поставив её на пол, я присела на колени и открыла крышку. Аромат свежих фруктов ударил в нос. Я давно не позволяю себе подобные витамины. Зашуршав по полу, Джорджина удалилась на минуту и вновь вернулась назад, принеся в руках небольшой стульчик и корзину.
— Держи, — улыбнулась она, — не сиди на холодном полу, тебе ещё детей рожать.
Немного улыбнувшись в ответ, я приняла стул, но хотела добавить, что подобное мне скорей всего никогда не светит. Сегодня или завтра мне могут пустить стальную пулю в лоб, которая завершит мои мучения. И я приму её с удовольствием, потому что смерть придёт моментально.
Перебирая гнилые и передавленные фрукты, я убирала в сторону те, что были в хорошем состоянии и в другую те, что были испорчены. Эта монотонная работа, из-за которой клонит в сон, но у меня его не было ни в одном глазу. Всё, что может принести мне лишний доллар — я сделаю. Тяжёлое только то, что некоторые коробки занимают верхние полки, которые действительно могут убить меня, если я попробую снять их одна.