Запустив пятерню в волосы, я сотню раз потёр руками лицо и попытался обуздать гнев, пока бродил по комнате туда-сюда. За минуту, я успел тысячу раз проклясть всё на свете, послать всё к хренам и произнести «чёрт» и «дерьмо». Я выбрал девушку, которая сторонится всего, как огня, и я — его главный эпицентр.
— Ты объяснишь мне, что происходит? — раздался голос Трента за спиной.
— Нихрена не происходит, — рявкнул я, повернувшись к соседу, брови которого немного подскочили вверх из-за моего тона, но после чего — опустились на место.
— Дело в ней?
— Дело в том, что я хочу кого-нибудь убить, и сейчас ты первый в списке моих жертв.
— Чувак, тебе нужно кое-что получить, — выгнул бровь Трент.
— Что?
— Перепих, — кивнул он, — иначе у тебя крыша поедет из-за переизбытка тестостерона. Кстати, поздравляю, посмотри на себя в зеркало, потому что она уже едет.
После своих слов, Трент закрыл дверь, а я изверг ещё одни проклятия, потому что он прав.
Моя реакция могла быть проще, если бы в течении нескольких недель на мне кто-нибудь проскакал. Это физическая потребность каждого нормального мужика, без этого — мы не будем собой, либо же будем такими, как я сейчас. Подняв телефон, я заглянул в сообщения, где только успевали отражаться сообщения с предложением о встрече. Пошло всё к хренам, потому что я открыл первое, чтобы ответить.
Глава 31
Ками
Отдав в четверг деньги, а, то есть сто тысяч долларов, я наконец-то облегчённо выдохнула. Мне удалось обойтись лёгким испугом из-за того, что находилась я в доме с десятком бандитов, и не только с ними. Там были девушки, множество девушек и все они связаны одним — древней профессией. Пока меня вели до кабинета — колени дрожали, да и не только колени. Я стучала зубами от страха. Я знаю, что сто тысяч не та сумма, которая скопилась, она была меньше, но я просто выложила её для того, чтобы раз и навсегда закрыть эту тему. Я больше не желаю платить за грехи родителей. Отныне я сама по себе. У меня нет никого, кроме парочки друзей, именно они и есть моя семья. Но после того, как я вывалила деньги на стол перед тем устрашающим мужчиной и покинула дом — получила новую порцию напряжения в виде Кристофера, который успел написать и позвонить мне не меньше тысячи раз. Одновременно, это пугало и согревало душу.
С вечера четверга пролетела пара суток и от него не было ни единой весточки. Абсолютно ничего. Я вновь и вновь смотрела в экран телефона, где был наш последний звонок, который длился буквально пару минут и завершился далеко не на ворковании двух влюблённых голубков. Мы оба вспылили: я — боюсь чего-то нового, а он — потому что не получил своего. Мистер Силиван был прав — я являюсь консервативным человеком. Точней, я им стала. Можно назвать ход вещей так. Мне по-настоящему страшно сделать шаг во что-то новое, неизведанное, особенно после Пола. Я на уровне подсознания думаю, что он причинит мне боль, не важно какую: душевную или физическую, он в любом случае это сделает. И мне страшно. Я до ужаса страшусь этого, потому что боюсь не пережить ещё одно предательство.
Новая работа тоже была для меня взлётной полосой, изо дня в день напоминающая то, что мой самолёт попадал в зону турбулентности, при чём очень часто. Сабрина хоть и помогала, но сильного проку от неё не было. Я путалась в документах, тысячу раз распечатала не тот договор, на который мне вежливо указывала миссис Морган, но по её лицу я видела, что с каждым разом ей это не нравилось всё больше и больше. Иногда я забывала купить кофе и бегом возвращалась к кофейне, чтобы заполучить напиток, который чуть ли не вылетал на идущих мне на встречу людей. Под конец недели, я и вовсе отчаялась. Придя домой в пятницу — я просто замертво упала на кровать. Я вовсе не уставала физически, потому что мой день не был физически активным, как прежде. Моя усталость обосновывалась моральным мучением. Мне тяжело перестроиться, я привыкла выполнять грязную работу. Лизи хоть и поддерживала, и подбадривала меня, но это не меняло сути — я была измотана. И ещё мне было стыдно перед миссис Морган, но даже не за себя, а за то, что я подвожу Лизи, которая меня рекомендовала. Не жизнь, а сплошное отчаянье.
Когда ни утром, ни днём, ни вечером на пороге не возник Кристофер, который обычно прилетал каждые выходные — я по-настоящему напугалась. Только тогда, когда я легла в кровать — поняла, насколько сильно привязалась к нему. Каждую субботу его голова лежала на соседней подушке, но сегодня её не было, и по этой причине мне хотелось выть на луну, которая сегодня была полной.
Сон не приходил примерно до часу ночи. Я ворочалась в кровати из стороны в сторону, до тех пор, пока не поднялась и не подошла к окну, чтобы взглянуть на спутник земли. Сейчас два друга в виде Луны и Земли — были напротив друг друга, пока моя планета находилась в другом штате даже не желая связать со мной в течении пары дней.
Даже щелчок входной двери и тихие хохотания — не удостоились моего внимания. Энни в последнее время начала пропадать: задерживаться на работе, часто уходить или смотреть в экран телефона, и я понимала, что у неё кто-то появился. Хоть кто-то в этой квартире счастлив. Услышав скрежет по двери в комнату — я обернулась, увидев в дверном проёме голову соседки. И не мудрено, что она заглянула, ведь дверь в мою комнату была на половину открыта.
— Ты чего не спишь? — шепнула она, смотрятся меня с улыбкой.
— Бессонница, — пожала я плечами.
— А где Крис?
— Нету, — ещё раз пожала я плечами, отвернувшись к окну, чтобы скрыть разочарование и печаль.
— Он не прилетел?
— Нет, — покрутила я головой.
— Глупышка, — вздохнула она с улыбкой в голосе, назвав меня каким-то непонятно уменьшительно-ласкательным именем, которое было далеко не ласковым. По крайней мере для меня, — вы поругались?
— Нет, — очередной раз сказала я.
— Не хочешь присоединиться к нам?
— К нам? — выгнула я бровь, повернув лицо и втянув резко воздух, потому что позади Энни увидела Пола, — нет, спасибо, — выдавила я, — я хочу побыть одна.
— Да ладно, Ками, он же не даром просил меня следить за тобой. Вы в любом случае помиритесь.
— Следить за мной? — ахнула я.
Энни застыла, смотря на меня и хлопая глазами. Она явно не желала выдавать эту информацию. За неё все сделало спиртное, которым разило от пары в пороге моей комнаты. Меня будто переехал танк, под гусеницей которого захрустели кости. Он зашёл слишком далеко. Теперь я точно не желаю видеть его ни на пороге квартиры, ни в комнате, ни на соседней подушке. Я вообще не желаю видеть его. Это маразм. Следить за кем-то — это ненормально.
— Ками?.. — тихо позвала меня Энни, пока я гадала, что лучше сделать: уйти или остаться в квартире.
— Я хочу остаться одна, — пробубнила я и отвернулась к окну. Теперь луна казалась мне не такой манящей и красивой, как несколько минут назад. Я хотела лишь того, чтобы эти двое скрылись с моей комнаты и как можно скорей, особенно Пол.
Вздохнув, Энни что-то тихо сказала Полу и замок на двери издал характерный щелчок. Я наконец-то получила желаемое в виде тишины, но сейчас она казалась горечной и слишком громкой, потому что в голове не укладывалась одно: зачем Кристофер просил Энни следить за мной?
Постояв ещё немного у окна, я легла в кровать и свернулась в калачик. Непонятное одиночество начало давить на меня, и с каждой минутой становилось только тошней. Но это был не самый конец. Через час, до меня донеслись не самые приятные звуки. Я совершенно не хотела слышать то, что происходило в комнате Энни. Мне было ужасно страшно и стыдно, ведь я так и не поговорила с ней на его счёт.
Ком застрял поперёк горла, а во рту пересохло. Ему удалось навешать лапши на уши Энни, и в этом виновата я, потому что могла предотвратить подобные события.
Поднявшись с кровати, я быстро натянула на себя одежду и проскользнула к входной двери. Я не хочу находиться в этой квартире и секунды больше. Мне становится страшно и больно. Кроме того, рвотные позывы поступали с такой скоростью, что я в какой-то момент почувствовала себя беременной, которая чувствует ненавистный ей в этот прекрасный период аромат.
Меня совершенно не волнует Пол, ведь в сердце так ничего и не ёкнуло при одном взгляде на него, а сейчас, когда он с Энни, я переживаю лишь за то, чтобы она осталась целой. Даже ночь не пугала меня перед выходом из квартиры. Я просто хотела уйти оттуда подальше и желательно до тех пор, пока один из них не покинет стены нашей квартиры.
Просидев почти час на улице у здания, я всё же решила вернуться назад, потому что темнота в одиночестве — начинала пугать. Я хотела написать Кристоферу, но не нашла в себе ни силы, ни повод, хоть в четверг и скинула звонок сама. Я просто просмотрела в экран телефона всё это время. Пересчитав ступеньки под ногами, я медленно добрела до входной двери и вошла в квартиру, тихо прикрыв её за собой, но тут же услышала скрип пола, на который обернулась.
— Гуляла? — вскинул бровь Пол, от чего я автоматически поморщилась. Меня обескураживает, что он позволяет себе общаться со мной так, будто мы друзья или разошлись на мирной ноте.
— Тебе какое дело? — сухо и холодно ответила я вопросом на вопрос.
— Как дела у Кристофера? — возникла из ванной комнаты Энни с улыбкой, и лицо Пола изменилось. Теперь его серые глаза сощурились и пристально посмотрели на меня, пока на его силуэт подал тёплый свет из комнаты.
— Хорошо, — выдавила я приторную улыбку и развернувшись, зашагала к спальне.
— Он прилетит на следующих выходных? — спросила Энни.
— Да, — интуитивно ответила я, хотя интуиция тут явно была отключена.
— Прилетит? — переспросил Пол, из-за чего я с будто резко проглотила горсть битого стёкла.
— Он в Нью-Йорке, — ответила за меня соседка, и сейчас мне очень хотелось запихать ей кляп в рот, чтобы она не болтала лишнего.
— Отношения на расстоянии, а, Камилла? — с усмешкой в голосе спросил Пол, на что я кинула в него уничтожающий взгляд и закрыла у себя перед лицом дверь, возле которой скатилась по стеночке вниз спиной. Поджав колени, я давилась воздухом и захлёбывалась слезами, кусая губы, чтобы не издавать и мельчайшего всхлипа.
Я проклинаю себя за то, что такая слабая. Во-первых, я позволила этому начаться, во-вторых, я позволила этому продолжаться. И теперь единственное, о чём я жалею и радуюсь одновременно — Кристоферу, который резко появился и также быстро испарился, оставляя после себя ещё одну горку пепла, которая присоединилась к кучке Пола. Но вторая заметно преобладала над первой и понятно, по каким причинам.
Может, мне суждено быть одной? В двадцать лет — я поставила крест на своей жизни, кто бы мог подумать. Хотя, сейчас надо мной и вовсе могла быть плита с инициалами и короткой чёрточкой между двумя датами жизни.
***
Встала я точно такая же разбитая, как и легла. Моей надеждой было только то, что Пола — я больше не увижу.
Поднявшись с кровати, я покинула стены породнившейся комнаты и проскользнула под душ. Как только ноги вынесли меня на порог гостиной, до ушей донеслись голоса с кухни и сердце вновь перестало стучать. Он не ушёл. Они на кухне. Желудок начал крутить тройное сальто, как только я почувствовала ароматы бекона и яичницы.
— Ками? — раздалось за моей спиной, когда я уже тихо доскакала до двери, ведущей в комнату, — мы завтрак приготовили.
— Я не хочу, — соврала я Энни, и закрыла дверь в комнату.
Знаю, я веду себя очень странно, даже пугающе и мнительно. Будь я на месте Энни, то легко бы могла подумать, что Пол мне просто нравится, но это полностью противоположное чувство, которое я к нему испытываю. Хотя, в какой-то степени мне даже безразлично. Я смотрю на него и ничего, кроме жалости, но уже не к себе, ведь это он живёт подобной двойной жизнью. Может мой судьбоносный путь не такой красочный и яркий, но его — ещё хуже. Пусть катится к чёрту. Я больше не боюсь.
Хватит с меня страданий, слёз, истерик, боли, страха и мучений. В ближайшие дни, Тайлер должен подобрать небольшую квартиру для родителей, а на оставшиеся деньги я бы хотела уехать, но кто теперь меня отпустит? У меня есть работа, где ещё я такую найду?
Я должна как можно скорей освоиться на работе, чтобы съехать от Энни. Я не желаю наблюдать лицо Пола ежедневно, да и вовсе видеть когда-либо ещё. С моей стороны отвратительно желать того, чтобы между ними случился мимолётный секс и не более, но интуитивно я полагаю, что глубоко ошибаюсь. Мне стыдно и совестно, что я не рассказала Энни, но кто знал, что она обратит на него внимание!? Для меня, это как страшный сон, ставший явью. И с этим я должна жить. Но не хочу. И не буду. Я должна снять новую квартиру, если удержусь или меня удержат на этой работе.
— Ками? — раздался стук по двери и голос Энни.
— Минуту, — сказала я, сама, не зная для чего, ведь я одета и в принципе выгляжу, как нормальный человек.